Елена бережная. Елена бережная биография

Судьба Елены Бережной вела ее по волнистому пути, через партнера-тирана, травму, безумный роман, скандал международного масштаба и десятки побед. Эта женщина знает, как встать на коньки в три года, пережить операции на мозгу, стать олимпийским чемпионом и мамой двоих детей.

В отечественном спорте много ярких личностей. Талантливые россияне показывают удивительные результаты на соревнованиях и часто отстаивают честь страны. Но мало есть настоящих легенд, которые в буквальном смысле по лезвию двигались к успеху, на грани смерти и с настоящей драматической историей.

Маленькую Елену родители привели в Ледовый дворец в три года. Уже с маленького возраста девочка показала свой талант и пластику. В 13 лет будущая чемпионка покидает свой родной городок и уезжает в Москву. Родители с трудом отпустили ее, но понимали, что этого требует дальнейшее развитие и блестящая карьера в перспективе. Елена живет в спортивном общежитии и много тренируется.

В 16 лет фигуристка уже работает в паре с Олегом Шляховым. На это время припадает распад Советского Союза и родители ее партнера делают выводы, что в соседней Латвии на тот момент им будет проще добиться успеха. Партнеры переезжают в Ригу и показывают бесподобные достижения в спорте, но эти победы дались Елене через сильные угнетения и психологическое давление со стороны Шляхова.

Работая в паре с Олегом Шляховым, в столь юном возрасте Елена находилась под влиянием настоящего деспота. Его характер был настолько невыносим, что до Елены от него ушли 7 девушек-партнерш. Она знала только одно – ради будущих успехов будет терпеть все его выходки. Старший на 4 года Шляхов запирал Елену в комнате на целый день, не раз поднимал на девушку руку и этим крикам и побоям есть много свидетелей.

Так продолжалось до переезда в Питер. Тренер Тамара Москвина дала девушке возможность понять, что она фактически живет в рабстве. В этот период у Елены завязывается роман со своим будущим партнером Антоном Сихарулидзе, но продолжает работать со Шляховым в предвкушении на успех в чемпионатах и конкурсах.

В 1996 году в Риге состоялся континентальный чемпионат, на котором Олег и Елена так и не выступили. За три недели до выступления они прибыли в Латвию и Шляхов хорошо отыгрался за упущенное в Питере. Елена была уже полна уверенности уходить от него.

Но случилась ужасная трагедия. На тренировке во время вращения обоих партнеров Олег своим наточенным лезвием конька ударил фигуристку прямо в височную часть головы. Удар был настолько сильным, что у Елены был проломлен череп, осколки кости задели мозг, и ей парализовало половину лица.

Во время двух нейрохирургических операций, лечения и восстановления с ней рядом был Антон Сихарулидзе. Он так сильно был влюблен в девятнадцатилетнюю Елену, что поставил себе цель любыми способами вернуть ее к нормальной жизни.

Девушка училась заново говорить и двигаться. Вопреки страшному приговору врачей, что она не выйдет на лед, меньше чем через год они вместе с Антоном уже откатывали номера выступлений. Сихарулидзе набрался огромного терпения и вернул любимую к спорту. Все дальнейшие награды и успехи Антон и Елена получали как партнеры, вместе продолжив карьеру.

Вместе они стали и олимпийскими чемпионами. На зимних Играх в Солт-Лейк-Сити Антон и Елена получили золотую медаль с разницей всего в один голос. Их победа сопровождалась огромным скандалом. Вместе с ними в финале выступила канадская пара, обстановка на канадской территории, канадские болельщики и их победа на предолимпийском чемпионате якобы уже предвещали победу Жами Сале и Давида Пелетье.

Бережная и Сихарулидзе выступили первыми и произвели огромное впечатление. После провозглашения победы российской пары, на них посыпались обвинения в подтасовке результатов. Вся Канада обвиняла российскую сторону в давлении на судей. Скандал разразился до таких масштабов, что было принято решение вручить канадцам еще один комплект золотых медалей.

С 2002 года Елена и Антон гастролировали в США до 2006 года. После партнеры завершили сотрудничество и женщина вернулась в Россию, выступала в звездных шоу на льду, преподавала. Вопреки долгому роману, с Антоном расстались, потому что за столько лет они стали как брат и сестра. Девушка вышла замуж за британского фигуриста Стивена Казинса и родила двух деток.

Но устроить семью на две страны не удалось и через восемь лет брака пара развелась. Сегодня Елене 40 лет, она является депутатом Госдумы от Ставропольского края, воспитывает сына и дочь.

Елена и Стивен живут в разных странах: она в России, а он – в Великобритании. Личная жизнь Елены Бережной, в отличие от карьеры этой талантливой фигуристки, сложилась менее удачно. Вскоре Елена рассталась с Антоном, встретила Стивена Казинса и у них родилось двое детей. Однако влюбленные так и не поженились. Ни для никого не секрет, что у Бережной несколько лет был страстный роман с ее партнером Антоном Сихарулидзе, в свое время в нее был влюблен и Алексей Ягудин.

Этот ужасный случай в биографии фигуристки, установил новый отсчет в ее жизни – после операции Елена заново училась не только ходить, но и говорить. Было очевидно, что Сихарулидзе испытывает к Елене не только дружеские чувства. На тот момент Стивен был женат, но продолжал ухаживать за Еленой.

Они поженились, Елена родила Стивену двоих детей – сына Тристана и дочь Софию-Диану, но, спустя несколько лет личная жизнь Елены Бережной дала трещину. Они продолжали оставаться мужем и женой, но отношения существовали только на бумаге. Когда Лена Бережная узнала, что ее партнером в шоу телеканала «Россия» «Звездный лед» будет Билан, ее восторгу не было предела. Я пришла в ужас: а как же мы будем с ним выступать в шоу?! Но он оказался таким трудолюбивым, цепким!

Участвовать в этом телепроекте Лена с радостью согласилась еще и потому, что в него пригласили и ее гражданского мужа – английского фигуриста Стивена Казинса. Он танцевал в паре с Лерой Кудрявцевой. Роман Лены и Стивена начался в 2006 году и стал полной неожиданностью в мире фигурного катания. Все фигуристы ведь знают друг друга. По крайней мере в лицо, — смеется Бережная. Даже не помню, когда и где я впервые увидела Стивена.

Казинс был одиночником, я каталась в паре с Антоном Сихарулидзе. На Стивена особого внимания никогда не обращала: ну фигурист и фигурист. Мы с ним даже не здоровались… И вот мы оказались в одном туре – четыре месяца колесили по городам Соединенных Штатов.

Кроме нас с Антоном в шоу участвовал Леша Ягудин, иногда к нам еще присоединялась Катя Гордеева, все же остальные – иностранцы. Стивен как будто объединял всех нас. И меня стал привлекать: «Лена, пойдем с нами в кино, в кафе посидим».

И мы проболтали весь вечер. С каждым днем мне хотелось общаться со Стивеном все больше и больше. И тут у меня в голове все перевернулось. Стивен, как истинный английский джентльмен, окружил Лену ненавязчивой заботой и вниманием. Ранним утром готовимся к переезду в другой город, — вспоминает Бережная.

Я знала, что у Стивена есть жена. Он совершенно не скрывал ни от кого этого факта. Но почему-то именно мне говорил о своем браке с грустью. И тогда Стивен поделился со мной своими сомнениями, признался, что в их отношениях с женой все очень сложно. Он рассказал, что его супруга, канадка, выросла в очень религиозной семье, где было принято молиться строго по расписанию и ходить каждое воскресенье в церковь.

Не кто-то другой, не твоя жена, а именно ты». Он ответил: «Да, теперь, наверное, я знаю, чего хочу». И с этими словами мы расстались. Он прилетел на неделю летом 2006 года, — рассказывает Бережная. Мы бродили по городу, и он все удивлялся: «Господи, когда же наконец стемнеет?» Я собрала всех своих подружек, которые настолько хорошо знают Петербург, что даже противно.

Леше тогда было 18 лет, — говорит Лена. – Кто ж не влюблялся в этом возрасте? За долгие годы мы с Антоном настолько хорошо друг друга узнали, что постепенно превратились в родственников. Я для него стала практически сестрой – хорошей или плохой, это уже не важно. А он – практически моим братом со своими мухами и тараканами.

У нас с Антоном всегда были нормальные отношения и до сих пор остаются. Он, например, не раз советовался со мной и просил оценить его девушек. Мы буквально жили на телефоне в тот период, — вспоминает Бережная. Илья Авербух пригласил Лену участвовать в ледовом шоу Первого канала, и Казинс специально прилетел поддержать любимую.

Ведь он всегда был в тени других фигуристов, и я его не замечала». Он не стал ни олимпийским чемпионом, ни чемпионом мира – так, всегда был на третьих ролях. Восьмикратный чемпион Великобритании – вот и все его достижения в спорте. Антон Сихарулидзе, бывший партнер Бережной, тоже не преминул высказать свое мнение о Казинсе. Детей-то надо будет чем-то кормить!» Шутки эти оказались пророческими: через несколько месяцев Бережная действительно забеременела.

Я сказала тогда ему: «Это наша жизнь, и мы должны думать прежде всего о себе и не ждать того, когда будут подписаны твои бумаги о разводе. Кстати, бракоразводный процесс длился около года и на сегодняшний день уже закончился». И все равно были безумно счастливы, потому что долго ждали этого момента. Я научилась там водить машину… в другую сторону, то есть с правосторонним движением.

Сам Стивен постоянно прилетал и улетал по своим делам. Он очень талантливый постановщик шоу на льду, к тому же сам выступает, у него много контрактов. Он отменил все дела, и рожали мы с ним вместе!» 7 октября у счастливых родителей появился сын Тристан. Стивена гастроли с очередным шоу. «Конечно, хотелось бы, чтобы все мы встречались чаще. А еще лучше не расставались вовсе. Но, увы, так пока не получается, — сетует Бережная.

У него есть «окно» в графике – он мчится ко мне. А сейчас мы ищем работу и для Стивена, и для меня – так, чтобы мы могли жить хотя бы в одном городе. Получается, что общего дома у нас со Стивеном пока нет. Хотя он такой человек, он все что угодно сделает для того, чтобы мне и Тристану было хорошо и комфортно.

О новом романе Домогарова стали говорить еще весной этого года, когда Александр Домогаров и Елена Бережная появились вместе во время крестного хода в Москве. 49-летний популярный актер театра и кино Александр Домогаров перестал скрывать свои отношения с известной фигуристкой и мамой двоих детей Еленой Бережной.

Ну, ведь так и хочется сказать: спортсменка, комсомолка и просто красавица! Наша Елена фантастически талантливая фигуристка, а вот какой ценой ей досталась всемирная слава и громкие спортивные победы, награды и звания? Конечно, было тяжело… Бесконечные тренировки, разлуки с близкими и серьезная травма.

ИСПЫТАНИЕ

В начале спортивной карьеры Елена Бережная получила страшную черепно-мозговую травму (сильный удар коньком в голову от своего партнера Олега Шляхова во время выполнения элемента «параллельное вращение в ласточке», в котором важно, чтобы партнеры находились максимально близко друг к другу и выполняли элемент синхронно, но в этот раз синхронность Олега оставляла желать лучшего). К сожалению, в таком красивом и одновременно очень трудном спорте, как фигурное катание, имеют место травмы:-(Елена перенесла две нейрохирургические операции, после которых будущая звезда фигурного катания заново училась не только передвигаться самостоятельно, но и говорить, читать . Когда врачи разрешили выходить на лед, Елена стала кататься в паре с Антоном Сихарулидзе , который поддерживал её весь послеоперационный период. Спустя всего два года после возвращения Елены на лед эта красивая пара выиграла чемпионат Европы и мира !

ЕЛЕНА БЕРЕЖНАЯ: детство, близкие, карьера, семья, интересы.

Благодаря фигурному катанию уже в шесть лет Елена стала ездить по разным городам, и ей это очень нравилось.

Стивен Казинс — муж Елены Бережной и отец прекрасного малыша по имени Тристан — восьмикратный чемпион Великобритании в одиночном катании. Стиву 34 года и главная гордость его спортивной биографии заключается в том, что он первым из англичан выполнил тройной Аксель ! Сейчас Стив блистает в зарубежных ледовых шоу.

В дружной семье Елены и Стивена готовит не Елена, а… правильно, Стивен ! Отец семейства умудряется приготовить потрясающе вкусные блюда, даже, как говориться «из ничего».

Многодетная семья? Елена мечтает, чтобы ее семья со временем пополнилась: «Конечно, я хочу не такую большую семью как у Джоли и Питта, но у нас есть еще два имени в запасе. Для девочки и мальчика».

Няня ребенку. Елена как-то призналась, что она не очень адекватно относится к няням и не может им доверить ребенка. Она считает, что лучше всего с этой задачей могут справится только родные люди, к примеру, бабушки, которые души не чают в любимых внуках и способны воспитывать их в доброте, окружать заботой.

Елена любит смотреть хорошие фильмы — лирические, романтические комедии. Раньше могла в кинотеатре смотреть несколько сеансов подряд, сейчас она не может позволить этого из-за недостатка свободного времени.

У Елены Бережной имеется личный косметолог , с которым она советуюсь по поводу того какую косметику выбрать, парикмахер , который работает над имиджем чемпионки и рекомендует те или иные косметические средства по уходу за волосами.

Косметика. Пользуется Елена в основном только профессиональной косметикой, которую покупает в салонах красоты, и перед любой поездкой косметика в ее чемодане занимает почетное место.

К украшениям Елена относиться так: «Если уж иметь серьги, то бриллиантовые»!

Слава. Удивительно, но Елену Бережную не узнают на улице. Ей это очень нравится, согласитесь, это большой плюс — не мешают жить назойливые папарацци. А вообще мне кажется, что таким талантливым людям, как Елена не грозят надоедливые люди с фотоаппаратами, ведь вокруг них нет скандалов и пиара, они дарят нам свой талант на выступлениях и этого нам достаточно.

Питер-Москва. В одном из интервью Елена Бережная сказала: « В Москве такое все быстрое, суетливое, а в Питер приезжаешь, и как будто в диван уютный упал, хорошо сразу… В Москву можно приезжать только по работе. Тупой жесткий бизнес».

На вопрос о том, чтобы фигуристка Елена Бережная сделала, если бы начала жить сначала , ответила: « Наверно пошла бы в художественную школу и рисовала бы. Мне нравится рисовать. Стала бы гениальным художником».

Вот такая она хрупкая блондинка с сияющими голубыми глазами: сильная, волевая и одновременно романтичная, нежная жена и мама Елена Бережная .

Мини досье Елены Бережной:
Родилась: 11 октября 1977 года в городе Невинномысске Ставропольского края.
Рост: 152 см
Вес: 42 кг
Звания, награды: олимпийская чемпионка 2002 года, серебряный призер зимних Олимпийских игр 1998 года, двукратная чемпионка мира 1998 и 1999 годов, двукратная чемпионка Европы 1998, 2001, четырехкратная чемпионка России 1999, 2000, 2001 и 2002, заслуженный мастер спорта России
Интересы: рисование, музыка, кино, балет, машины.

Вдруг совсем близко от себя я увидела конек Шляхова. Хотела крикнуть: «Что ты делаешь!» - но не успела. Удар в висок, я падаю. На льду расплывается алое пятно.

Тренировка подходила к концу, когда у нас со Шляховым перестал получаться тройной тулуп. Я упала раз. другой. Рог Олега искривился, глаза сузились. Я старалась изо всех сил. Но не получалось.

«Вставай, что валяешься?!.. Корова... Руки подними!» - рычал Олег.

Наконец наш тренер Тамара Москвина махнула рукой: закапчивайте! Шляхов, проезжая мимо, больно задел меня плечом и даже не обернулся. «Лена, зайди, как освободишься», - познала Тамара Николаевна. Я кивнула.

Приглашения тренера стали привычными. У Москвиной давно репутация хорошего психолога. Недаром она взялась работать с нами - перспективной парой с «тяжелым партнером». Тренеры оставляли нас один за другим. Олега выгоняли со льда, а с ним лишалась возможности тренироваться и я.

Москвина позвала пас в Петербург сама. Она подошла к делу серьезно: в помощь себе пригласила нескольких профессиональных психологов, они постоянно занимались Шляховым. И Олег пока держался, но я чувствовала, что он только ждет повода, чтобы выплеснуть свою агрессию.

«Заходи, Лена», - Москвина улыбнулась, когда я появилась на пороге тренерской.

За месяц совместной работы она много задавала вопросов: о семье, родителях, наших отношениях с Олегом. Меня поначалу удивляло то, о чем спрашивала Тамара Николаевна. Почему живем в одной квартире? Я отвечала, что он мой партнер, мы давно тренируемся, всюду вместе, и Олег считает, что снимать квартиру вдвоем дешевле. У каждого своя комната. Никакой любви у нас нет и быть не может, а то, что Олег всем говорит, будто я его девушка, - выдумки. Пусть говорит, если хочется. Ну да, Шляхов запрещает мне общаться с другими фигуристами. Такой уж он человек. Да я и сама ни на кого не смотрю, ни с кем не разговариваю. Мне и так хорошо, зачем его лишний раз злить. Нет, дома он спокойный, не дерется, не орет. Только часто запирает меня и уходит, а я на диване сижу, смотрю телевизор. Деньги все у него, конечно, а мне они и ни к чему. Тратить-то их на что?

Выводов из моих ответов Тамара Николаевна никаких не делала, только слушала, головой кивала.

Разговоры, как правило, начинались с «разбора полетов». Вот и сегодня я думала - будем говорить о тренировке, выяснять, почему не получался прыжок. Но Тамара Николаевна, налив чаю и пододвинув вазочку с печеньем («хорошо бы тебе хоть немного поправиться!»), молчала. Потом встала и подошла к окну, оказавшись за моей спиной.

«Я хотела с тобой поговорить вот о чем, - Москвина помолчала. - Ты понимаешь, что живешь в рабстве и никаким другим словом это не называется?»

Я оторопела от неожиданности. Сижу, молчу. Она продолжает: «Да, страшно остаться без пары. Но может быть, лучше совсем без партнера, чем с таким? Его не изменишь, Лена. Ты же видишь... А тебе девятнадцать всего, ты сильная, талантливая, многого сможешь добиться сама... Подумай об этом».

Ее слова были как гром среди ясного неба. Да разве я могу одна? Кому я нужна?!

Ошеломленная, вышла в коридор, Шляхов сидел на подоконнике: «Я уж думал, ты там ночевать останешься».

Дома долго не могла уснуть. Слова Москвиной не давали покоя. Мама... Как она мне нужна сейчас. Но ее нет рядом, уже много лет я сама иду по жизни, не совсем понимая, куда и зачем.

Я родилась очень маленькой, в год весила семь килограммов. Врачи ставили диагноз: дистрофия

Мама очень хотела, чтобы я чем-то занималась. Пыталась отдать в балет, на танцы - никуда не брали. Слишком мелкая, слабенькая. Но в четыре года все-таки приняли в секцию фигурного катания. Я была очень гибкая, просто гуттаперчевая. С восторгом моталась по катку - клопик в розовом платье.

А потом у меня появился новый тренер - Нина Ивановна Ручкина. Она с мужем-тренером и двумя сыновьями переехала в Невинномысск из Подмосковья. Из-за своего крутого нрава ей приходилось часто менять место работы. Но у нас все были счастливы: «В Невинке московские тренеры!» Я начала у нее заниматься, когда мне было восемь.

«Сколько раз говорить, выше нужно прыгать, выше!» - нахмуренные брови, стянутые в нитку губы, побелевшие костяшки пальцев, сжатых в кулаки.

Прыгаю снова. Неудачно. И Нина Ивановна крепко хватает меня за предплечья и поворачивает, пытаясь объяснить, как надо прыгать. Мне больно, я плачу.

«Хватит сырость разводить, иди работай», - сердится Ручкина.

Вытираю слезы и снова выхожу на лед. Прыгаю как можно выше. Получилось!

«Молодец, умница, - Нина Ивановна гладит меня по голове, - ведь можешь, если постараешься...»

Я никогда не рассказывала маме о том, что происходит на тренировках. Мне очень нравилось кататься, и я терпела. Да и вообще дети так устрое- ны: поплачут и тут же забудут. А еще я слышала, что отвечала Нина Ивановна другим родителям, когда они приходили к ней разбираться - мол, ребята жалуются: «А как еще этим лоботрясам объяснишь? Как заставить их заниматься, если они по-человечески не понимают?»

И мамы с папами согласно кивали головами: всем хотелось, чтобы детки стали чемпионами, выбились в люди.

Так бы, наверное, все и тянулось, но однажды дома, когда я переодевалась, отчим увидел мои синяки.

Что это?! - спрашивает.
- Нина Ивановна показывала, как прыгать надо...

Дядя Миша пулей вылетел из комнаты. Не знаю, что он с ней сделал, только Ручкина меня больше не трогала.

Тогда жесткость в спорте считалась нормой. Многие тренеры позволяли себе применять силу и давить на спортсменов психологически. На летних сборах Станислав Жук часто повышал голос, а один из тренеров как-то раз дал пацану такого пинка под зад, что тот летел несколько метров. Мы смеялись, а он плакал, бедный.

Я все-таки тогда жила в семье, и это уже было счастье. Мой родной отец, как и многие мужчины в маленьких городках вроде Невинки, любил выпить. Пока с работы до дома доберется - уже хороший. Мама его раз за дверь выставила, второй... Ну и, когда мне было лет пять, они окончательно расстались. Воспитывал нас с братом отчим. Дядя Миша был хорошим человеком и делал это без занудства и нравоучений, мы его полюбили. Он переживал за нас как за родных детей. После того случая с Ручкиной дядя Миша не хотел, чтобы я продолжала заниматься фигурным катанием.

Зачем она вообще туда ходит? - спрашивал он маму.

Но та отвечала:
- Катается ребенок - пусть, у нее хорошо получается. Так что не лезь, не мешай.

Я и правда была лучшей в группе. И однажды Ручкина подозвала меня и говорит:
- Ты хотела в паре кататься, давай с Сашей моим становись, поедете в Москву тренироваться, в ЦСКА. Нина Ивановна мечтала, чтобы ее сын стал чемпионом. Саша был физически слабым для парника, и мать искала для него легкую партнершу. Я как раз подходила. Однако мне это предложение не понравилось. В нашей девчоночьей группе Саша был единственным мальчиком - долговязый, неуклюжий, и мы над ним все время подшучивали.
- Нет, - отвечаю, - передумала я. Хочу одна кататься.

Тренер пыталась надавить, но я только мотала головой.

Она поняла, что со мной не сладить, и стала действовать через маму. Рассказала, какие горы золотые нас с Сашей в Москве ожидают, и мама поддалась уговорам.

Не знаю, представляла ли она, что меня, тринадцатилетнюю, ждет. Чужой город, интернат, занятия с утра до вечера и никого из родных рядом. Сейчас мамы ради спортивной карьеры детей отказываются от работы, снимают в Москве жилье, ходят каждый день на тренировки, только чтобы быть рядом, а тогда такой возможности не было.

Уезжая, я думала с надеждой: «Нас не примут! У меня плохое зрение, с таким в парное катание не берут».

Но взяли. Правда, тренер Владимир Викторович Захаров, посмотрев, что мы можем, спросил меня:
- Ты действительно хочешь кататься с этим мальчиком?

Это была последняя возможность освободиться от Саши.

Нет, не хочу! - говорю.
Тут же подлетела Нина Ивановна:
- Конечно, хочет! Она без него никуда!

Захаров головой покачал, но спорить не стал.

Начались «армейские» будни. Нас поселили в гостинице при ЦСКА. Там обычно останавливались приезжие спортсмены. Среди них было много боксеров, почти все - горячие кавказские парни. Огромные, страшные «качки». Я плакала каждый день, очень хотела домой: все кругом чужие.

Каждые три дня мы ходили к междугороднему автомату у метро «Сокол». «У меня все хорошо, мам! - говорила я, царапая ногтем диск. - Да, мы с Сашей катаемся, нас хвалят, все нормально...»

На самом деле катались мы неважно. Никаких успехов за сезон не достигли. Не мог Саша быть парником. Еле меня поднимал, а я весила-то всего двадцать восемь килограммов.

Потом я уступала место Саше. Он звонил своей маме и говорил то же самое: катаемся хорошо, все нормально. Закончив разговор, мы понуро брели в гостиницу. А утром - снова на тренировку.

Школа фигурного катания в ЦСКА отличалась особой жестокостью, армейские порядки давали себя знать. Дедовщина была ужасная. Особенно доставалось девочкам: «Как стоишь, чучело? Катись отсюда, в следующий раз будешь правильно стоять!», «Что-то партнерша у меня больно толстая, надо ей по башке настучать».

И стучали. Мы, маленькие, все это видели, учились у старших. Из одного поколения в другое передавалась традиция «давать по башке». Я в свои тринадцать, да и позже, ничего ужасного в таком обращении не видела...

Потом нас переселили в интернат, постепенно я втянулась в занятия, появились друзья, стало полегче.

Когда окончился сезон, Захаров подозвал Сашу и сказал: «Уезжай и не возвращайся».

Мне же бросил: «А с тобой разберемся».

Тут же приехала Нина Ивановна. Со своими надеждами сделать из нашей пары чемпионов она расставаться не хотела. Просила, настаивала, плакала. Но Захаров был тверд: не выйдет из парня фигуриста, незачем его мучить.

Когда она поняла, что шансов договориться с тренером нет, взялась за меня.

Поехали назад с нами, чего тебе тут одной делать?

И снова эти нахмуренные брови, сжатые тонкие губы. Я понимала: если поддамся на уговоры, вечно буду под ее каблуком.

Нет, - говорю.
- Тогда верни форму, коньки, кроссовки, мне за них отчитываться надо!

Я пошла, все сняла с себя, отдаю ей сумку.

Как без коньков кататься-то будешь?! Поехали с нами!

Смотрю в пол и молчу, слово сказать страшно.

Еще пожалеешь, - бросила она сквозь зубы, схватила сумку и ушла.

Перед их отъездом я встретила Нину Ивановну еще раз. Она все никак не могла смириться со своей потерей. Увидела меня, говорит сочувственно, чуть не плачет: «Как ты тут одна жить будешь? Поехали к маме, девочка, ведь с мамой-то хорошо».

«Хорошо, - думаю, - но с тобой ни за что не поеду».

...Я неловко повернулась и скинула с тумбочки будильник. Он покатился куда-то с громким звяканьем. В ужасе шарила руками по ковру, пытаясь его найти. Поздно. В коридоре зажегся свет, и в комнату вошел Олег:
- Ты что, спятила? Пять утра!
- Прости, я нечаянно.
- За нечаянно бьют отчаянно, - проворчал он. - А чего не спишь-то? Не заболела? Может, чаю сделать?
- Да, нет, - говорю, - спасибо. Я лучше посплю еще.
Олег ушел, а я подумала: «Все-таки Тамара Николаевна неправа. Олег неплохой. Характер, конечно, дурной. Но катаемся вместе уже четыре года, куда я без него? И ведь поначалу он был совсем другим...»

Рядом с Захаровым стоял Олег Шляхов. Он приехал из Риги работать с нашими тренерами.

«Будешь с ним кататься?» Я кивнула.

Шляхов был надеждой национального фигурного катания, я о таком партнере могла только мечтать. «Вот и хорошо. Завтра выходите на тренировку».

Олег был сильным, опытным спортсменом, на четыре года меня старше, у нас сразу стало все получаться. На тренировках дух захватывало: ух ты! Так вот что такое парное катание! Класс! Олег тоже был доволен: я маленькая, легкая, еще и схватываю на лету.

Мы хорошо катались, даже занимали призовые места. Но в какой-то момент я заметила: чем выше статус соревнований, тем больше он нервничает. Шляхов стал покрикивать на меня: «Чего уши развесила? Сюда смотри! Соберись!»

Однажды на тренировке не получился прыжок, я к Олегу спиной повернулась, еду, отдыхаю, и вдруг - бац! - получаю кулаком между лопаток! «Куда поехала? Делай давай!»

«Ничего себе», - думаю. Но шум поднимать не стала, сколько раз уже видела, как партнершам «стучат по башке», обычное дело. Да и Олег после тренировки подошел с виноватым видом:
- Прости, не знаю, как вышло. Сорвался. Ты не в обиде?
- Забыто, - сказала я. Это было ошибкой.

С того дня так и повелось. Сначала он бил меня так, чтобы не видел никто, и прощения просил. Но когда мы начали выигрывать на крупных соревнованиях, Олег будто с ума сошел. Стоило допустить ошибку, он заводился с места в карьер, орал, набрасывался с кулаками. Есть люди вокруг нас, нет - ему было уже все равно. Шляхова оттаскивали, пытались образумить, а он в ответ: «Сама виновата!»

Перепады его настроения поражали. На катке - кричит, дерется. Выходим с тренировки - сразу успокаивается. Спрашивает заботливо: «Больно тебе, да? Давай в аптеку зайдем, мазь купим. Заживет скоро, ничего. Ты прости меня, я не хотел так сильно»... Гулять позовет, шоколадку купит. Это сбивало с толку. Казалось, такого он уже не сделает. Но все повторялось, и с каждым днем Олег позволял себе все больше.

Утром Шляхов просунул голову в мою дверь: «Эй, чего не встаешь? Ты живая?»

Я вздрогнула, услышав эти слова. Он произнес их так же, как тогда, на тренировке, когда первый раз швырнул меня на лед прямо с вытянутых рук...

Вокруг меня столпились ошарашенные фигуристы, а Олег, едва посмотрев в мою сторону, бросил: «Живая».

Ты! - закричал Захаров. - Еще раз ее тронешь, поедешь тренироваться к себе домой! Никто с тобой работать здесь больше не будет, понял?

А чего? Она сама виновата. .. Делает не то... Я не хотел...

Потом я летала с поддержек не раз. Возвращалась домой, делала компрессы, втирала мази от ушибов - это стало привычным делом.

Как ни странно, злости на Олега, ненависти у меня не было. Я была еще ребенком, жила только спортом: надо выступить, желательно взять медаль - вот и все. О себе как-то не думала. Посоветоваться не с кем, защиты искать негде. В какой-то момент тренеры будто перестали замечать, что творит Шляхов. Сделать никто с ним ничего не мог, а результаты мы показывали хорошие...

Маме о том, что происходит, я не рассказывала. Переживала за ее здоровье. Лучше уж пусть ничего не знает, сама как-нибудь справлюсь.

Однажды после тренировки выхожу в коридор - меня ждут Олег и его мама.

Такая ситуация, Леночка, - говорит Светлана, нервно сжимая в руках сумочку, - мы с Олегом подумали - вам стоит выступать за Латвию. Страна отделилась от России, за московский лед платить дорого, а в Риге условия лучше. К тому же конкуренция будет меньше.

Я ахнула:
- Какая еще Рига?!
- Вы - пара, вам надо быть вместе. Нельзя подводить друг друга. В Риге у нас квартира. Три комнаты, всем места хватит. Будем искать тренера, а когда найдем - начнете выступать.

Ехать я не хотела. Но делать-то что? На носу международные соревнования. Куда я без Шляхова? А тренеры ЦСКА никаких предложений не сделали, и деваться мне было некуда.

Я позвонила маме. Она сказала:
- Ты, дочка, уж сама решай, тебе там виднее...

И мы уехали. Поселились у Шляховых. Я жила в одной комнате, Олег в другой, а мама занимала зал.

Она про сына своего все знала. Думала, сглазили его, поэтому он стал таким. Водила к гадалкам, экстрасенсам, хотела порчу снять. При чем тут сглаз! Отец Олега - моряк дальнего плавания - на шесть месяцев в году уходил в море. Мама растила сыночка одна. Все хотела, чтобы чемпионом стал, ничего для этого не жалела. Деньги тратила немалые, но и давила на него очень сильно. А выдающихся результатов все не было. Часто в запале она говорила: «Столько в тебя вложила, в Москву отправила, а что в итоге?!» Его это бесило, но возражать матери Олег не смел и отрывался на партнершах. В нас он видел причину неудач. Признаться себе, что сам виноват, было Шляхову не по силам.

Меня Светлана по-своему любила. Кормила, вещи свои отдавала - покупать-то их было не на что. Говорила: «Так, надо Лену приодеть - все-таки на соревнования едете», - и открывала свой гардероб.

Если я с тренировки с побоями приезжала, компрессы ставила: «Терпи, ничего не поделаешь. Такой уж он у нас сумасшедший». Не понимала, что сама его таким сделала.

В Риге продолжилось то же, что в Москве. Олег кидался на меня, его оттаскивали, успокаивали, а потом мы ехали домой, сначала на одном автобусе, потом на другом. Я - с разбитым лицом, синяками и ссадинами.

Никто в нашу историю не вмешивался. В противном случае пришлось бы разбить одну из лучших пар Латвии, а кто на это мог решиться? Легче было закрыть глаза.

За пределами катка Олег был спокойным. В выходные он улыбался, шутил. Мы вместе ездили гулять в Юрмалу. А вечером заходили в прокат, брали кассеты и смотрели кино. Но наступали будни, мы оказывались на льду, и меня снова сковывал страх. От его постоянных придирок развилось чувство вины: раз Олег меня наказывает, значит, я плохая, заслужила, не умею ничего!

Видя, в каком состоянии я нахожусь, мать Олега говорила: «Тебя тоже сглазили! Надо сходить к экстрасенсу».

А у меня была самая настоящая депрессия. Хотелось забиться в темный угол и чтобы никто не трогал. Не раз предлагала:
- Если я такая неумеха, давайте уеду! Ищите другую партнершу.

Ответ был один:
- Столько денег в тебя вложено, куда это ты поедешь?!

Деньги в этой семье были больной темой. Если вдруг разгорался скандал, можно было не гадать - точно из-за них. Особенно когда мы не очень хорошо выступали. Светлана кричала Олегу: «Я за тебя платила, когда ты мне вернешь?!»

Жаль, что плеера с наушниками тогда у меня не было...

Ленка, выходи! - Олег забарабанил в дверь. - Хочешь опоздать на тренировку?
- Уже!

Снова вспомнились слова Москвиной: «Молодая, сильная, талантливая, ты всего можешь добиться сама!»

Неужели правда? Но как решиться?

В Риге мы год со Шляхо-вым тренировались сами, не могли найти тренера: никто не брался. Наконец договорились с Дреем, который по какой-то случайности ничего про Олегов характер не знал, а выступали мы все-таки неплохо. Михаил Михайлович предложил ехать в Англию. Там была школа Тамары Москвиной. При условии, что Дрей тренировал английскую пару, у нас был бесплатный лед.

Первое время жили в английской семье. Я с мамой и дочкой в одной комнате, Олег с сыном хозяев в другой. Тесно, неудобно, да и распорядок дня у нас с ними не совпадал. Наконец Шляхов заявил в федерации: «Давайте нам с Бережной одну комнату на двоих. Все дешевле будет, а мы уж там разберемся». Я была не против, потому что дома Олег вел себя нормально. И мы стали жить вместе в комнатке с двумя узкими кроватями.

Купили велосипеды и на них ездили на каток.

Дрей, когда понял, во что ввязался, пришел в ужас, но было поздно. Мы уже были заявлены на международные соревнования.

Чего Михаил Михайлович только не делал - и разговаривал с Олегом, и наказывал - бесполезно. Говорил: «Не трогай Лену, это не она ошибается, а ты». Только что толку?

В то время мне и в голову не приходило, что ситуацию можно изменить. Думала: значит, такая у меня судьба. Денег не было: за проживание платила федерация, за участие в соревнованиях и призовые места давали золотые монеты, но они оседали у партнера. Сбежать я никуда не могла, да и не пыталась - кому я одна нужна? В конце концов и Дрей от нашей пары отказался. Думаю, от бессилия что-то изменить.

За нас просили Москвину, говорили: «Тамара Николаевна, может, возьметесь? Сильная же пара! Все-таки у вас авторитет, обуздаете мальчика». И в 1994 году на Играх Доброй воли она подошла к нам и сказала: «Переезжайте в Петербург, будем работать».

Как ты, Лена? - Москвина подозвала меня к себе на утренней тренировке.

Все хорошо, Тамара Николаевна.

Помнишь, о чем вчера говорили?

Я кивнула головой.

Москвина - хороший психолог. День за днем она стала внушать, что так жить нельзя.

И понемногу у меня стала выстраиваться другая картинка мира. Фигурное катание - не вся жизнь, а лишь ее часть. В этом мне помогали новые друзья, которые появились, когда мы переехали к Москвиной.

В питерской школе атмосфера была совсем другой, чем в ЦСКА! Все ребята спокойные, приветливые. Конечно, случается - поорут, попси-хуют, спорт ведь. Но чтобы смертоубийство на льду? Такого не было. Я с удивлением смотрела на фигуристов из «Юбилейного»: улыбают- . ся, поддерживают друг друга. Они же удивлялись, как я;; могу терпеть крики и издевательства Шляхова. Но менять что-то в сложившихся в нашей паре отношениях было страшно. Сейчас Олег под постоянным присмотром психологов хотя бы перестал драться. А если попробовать стать более независимой, может случиться всякое. Я еще очень хорошо помнила боль от его ударов...

Шляхову не нравилось, что у меня появились друзья. Он запрещал общаться с кем бы то ни было без него. Видимо, боялся, что выйду из-под контроля. Особенно бесило Олега, что я нравлюсь Сихарулидзе.

Антон часто встречал меня в коридоре после тренировки, шутил и не отпускал, пока не улыбнусь. Едем в машине - он за рулем, я сзади с ребятами. Антон болтает, а сам на меня в зеркало смотрит. Олег злился, но в общей компании показывать это не решался.

Мне Антон нравился, хотя я не могла понять: что он во мне нашел? Красавец, весь Петербург у его ног, я-то ему зачем?

Тренировались мы все вместе, одновременно пар восемь на льду. Антон катался с Машей Петровой, но тренер у него был другой - Беликов. Они не ладили. Может потому, что Антон - модный парень, пижонистый, друзья-бизнесмены, машина. Еще свободу любил очень, на тренировки опаздывал, а Беликову нужно было, чтобы спортсмен только тренировался и все. Ругались они в пух и прах, постоянно выясняли отношения, но, конечно, совсем не так, как Олег со мной. Когда питерские фигуристы увидели, на что способен Шляхов, они были в шоке.

Примерного поведения Олега хватило на полгода, а потом я снова полетела с поддержки. Но это же не Рига, где никто ничего не скажет, и не московский ЦСКА, где драки - норма. Здесь культурные люди живут. Ребята кинулись на защиту:

С ума сошел?!

Что ты себе позволяешь?!

Не смей!

Олега это только раззадорило:

Нечего ее защищать! Она сама виновата: неправильно делает!

Тут я впервые «взбрыкнула»:

Ты сам неправильно делаешь! - и неожиданно для себя самой стукнула Шляхова кулачком.

Он был потрясен. Привык, что партнерша тихая, все стерпит. Тогда он даже не ответил ничего, затаился, но на следующей тренировке придрался к чему-то, снова ударил и заорал: «Я тебя убью!»

Антон подскочил первым: «Ты опять?!»

Они чуть не подрались. Вечером Сихарулидзе собрал друзей. Они ждали Шляхова. Хотели объяснить, как надо вести себя в Петербурге. Но Олег трус и после тренировки сбежал...

Среди питерских фигуристов не приняты склоки, поэтому скандал постарались замять, бойкот Олегу объявлять не стали. К нему по-прежнему относились как к нормальному человеку. И он сумел взять себя на время в руки.

Антон очень хотел помочь, но понимал, что силой Шляхова не возьмешь: здесь нужна хитрость. И раз попросил ребят, чтобы они пригласили Олега в гости. Тот ушел, как обычно, заперев меня в квартире. Сижу, вдруг стук в окно - Антоха с другом. Они меня из окна вытащили, благо первый этаж. Мы погуляли, посмеялись, поели мороженого. Потом таким же образом меня водворили обратно. Приходит Олег - веселый и довольный: я дома, все в порядке. Я так радовалась: оказывается, Шляхова можно обмануть!

Но близился новый сезон, и Олег становился все более агрессивным. Уже никто не имел на него влияния - ни фигуристы, ни психологи, ни Москвина. Как-то он опять швырнул меня на лед: лети, детка! Скандал был жуткий. Антон с друзьями его поймали и объяснили по-свойски: «Еще раз ее тронешь, забудешь дорогу в Питер!»

Олег притих - понял, что здесь его фортели просто так не пройдут.

Я осмелела и сказала, что в одну квартиру с ним не вернусь. Москвина поддержала меня у руководства и выбила отдельную комнату! Я впервые стала жить одна. Теперь сама решала, как проводить свободное время, куда и с кем ходить. Обычное дело для людей в моем возрасте, но меня это так радовало! Хотя радость была с оглядкой.

Мне очень нравился Антон. И я ему тоже. Между нами еще ничего не было, только долгие нежные взгляды, робкие поцелуи, прикосновения.

Гремучая смесь переживаний буквально взрывала меня изнутри: первое в жизни чувство и дикий страх потерять все сразу - обретенную свободу, Антона, фигурное катание. Обе пары могли развалиться, если бы кто-то узнал о нас. Ведь мы были соперниками.

Нам приходилось соблюдать полную конспирацию. Мы начали незаметно исчезать, чтобы погулять по городу или съездить в Петергоф, посмотреть на фонтаны. Но Олег выследил нас. Об этом мы узнали позже, а тогда он сумел ни разу не попасться нам на глаза.

Вскоре мы поехали на турнир во Францию и там втихаря пошли с Антоном погулять. Идем, держимся за руки, рассматриваем витрины, настроение такое хорошее... Вдруг видим: прямо по курсу стоит Олег с перекошенным от злости лицом. Меня парализовало от ужаса, я выдернула у Антона свою руку как будто мы не вместе. Но он шепнул:

Не дергайся, возьми меня за руку...

Олег говорит с вызовом:

А ну иди сюда, Лена! Поговорим!

Антон спокойно:

Говори со мной.

С тобой не буду. Мне она нужна!

Не хочешь - не надо. Мы развернулись и ушли. Ноги у меня подкашивались...

Не знаю, как Антон выдержал этот бред, не отказался от меня. Ведь я вся была комок нервов, зажатая, перепуганная. А он мог сделать так, что я весело хохотала. С ним было легко. Но потом я шла на тренировку, где меня ждал Шляхов. Насупленный, злобный, хотя рук он теперь не распускал.

Одиннадцатого октября был мой день рождения. После тренировки поехали к Антону - он снимал квартиру. Мы так веселились! Танцевали всю ночь! Я очень устала на тренировке, поэтому заснула под разговоры. Олег рвался меня разбудить и довести до дома, но ему сказали: «Дай отдохнуть человеку». И он ушел.

Утром Антон проснулся первым и пошел в ванную. Потом я. Захожу - на зеркале листок: «Я люблю тебя».

Так он признался в своих чувствах. Мы решили, что хватит скрываться. Что будет, то и будет. Встречались каждый день и расставались с трудом. Олег наблюдал за происходящим с невероятным спокойствием.

Как-то после тренировки зовет меня:

Собирайся, едем на соревнования в Израиль, потом в Ригу, там будем к Европе готовиться.

Чтобы не мотаться лишний раз туда-обратно и не терять время.

Я не стала возражать. На чемпионате Европы хотелось хорошо выступить. Посчитала дни - в Риге мы проведем три недели.

Антон, узнав, что так надолго расстаемся, расстроился:

Ленка, оставайся. Брось его!

Ты что? Как это - взять и не поехать?!

Ведь чувствовала - не надо ехать, но была еще слишком зависима от Олега, боялась поставить точку.

Всю ночь мы с Антоном гуляли по Питеру. Он прижимал к себе, не хотел отпускать. И мне не хотелось расставаться с ним. Но утром я взяла сумку, и Антон отвез меня на вокзал.

Как только мы со Шляховым остались вдвоем, он припомнил мне все «грехи». Пользуясь тем, что Антона нет рядом, говорил о нем такое, что сжимались кулаки. Олег меня специально провоцировал. Но я молчала. Протестовать было бессмысленно, оставалось только ждать. Я считала дни: скоро вернусь в Питер и буду дышать свободно.

Мы выступили в Израиле, приехали в Ригу и снова поселились у его мамы. Но сейчас мне было даже хуже, чем прежде. Я изменилась и больше не могла этого выносить.

Когда Олега и Светланы не было дома, я позвонила Москвиной:

Мне плохо здесь, не могу больше!

Терпи, Ленок, до чемпионата Европы, а там что-нибудь придумаем.

До соревнований оставалось две недели. Все во мне протестовало, чувствовала: что-то случится. Но стиснула зубы: ладно, думаю, столько терпела, еще потерплю.

Наступило шестое января, до чемпионата Европы - неделя. Мы вышли на утреннюю тренировку. Начали разминаться. И вдруг совсем близко от себя я увидела конек Шляхова. Хотела крикнуть: «Что ты делаешь!» - но не успела. Удар в висок, я падаю: на льду расплывается алое кровавое пятно...

Острой боли не было, я оставалась в сознании и наблюдала за всем словно со стороны. Вокруг собралась целая толпа:

Лена, как ты?

Скажи что-нибудь!

Я пыталась ответить, но не могла произнести ни слова.

Олег схватил меня на руки и понес в медпункт. Толпа - за нами.

Приехала «скорая». Олег и Светлана отправились со мной. По дороге они без конца повторяли: «Ничего страшного не случилось. Не волнуйся».

А я и не волновалась. Думала: вот и все. Наконец-то. Не будет больше фигурного катания, не надо мучиться, некого бояться. Уеду домой, и не нужны мне ваши соревнования и победы.

В больнице врачи спрашивают: «Как зовут?»

«Не переживай, это шок. Пройдет!» Зашили рану и определили в палату.

Через какое-то время заходит врач-нейрохирург:

Помнишь, что с тобой случилось?

Молчу, глазами хлопаю.

Понимаешь меня?

Киваю: «Да, понимаю».

А сказать не можешь?

Снова киваю. Она сразу:

Срочно на рентген!! Готовьте операционную!

Выяснилось, что конек, пробив правый висок, задел речевой центр. Поэтому я и не могла говорить. Необходима была немедленная трепанация

Пришли медсестры, спрашивают согласия на операцию. У меня же апатия какая-то. Голову бреют, а я думаю: да делайте что хотите!

Олег и его мама появились на следующее утро. Шляхов сел рядом с кроватью - голос дрожит, руки тоже: «Извини, не знаю, как так получилось. Ты обязательно поправишься. Будем готовиться к чемпионату мира. Подумаешь, Европу пропустили - не страшно. Время у нас еще есть».

А мне смеяться хочется. Нет, дружочек! Никаких больше чемпионатов у нас с тобой не будет!

Светлана взяла меня за руку: «Я ходила к гадалке, она сказала, все у тебя будет хорошо. И скоро вы с Олегом станете олимпийскими чемпионами».

Если бы я могла говорить, крикнула бы ей сто раз подряд: «Нет! Нет! И нет! Ни за что больше не буду кататься с твоим сыном!»

Мама и Москвина приехали через пять дней, навезли игрушек, цветов, коробки конфет. Это мне питерские фигуристы передали, а Антон прислал сережки-сердечки и большую плюшевую собаку.

Мы сидели с мамой в палате, когда пришел Олег. Она ему говорит, что мы скоро уедем.

Шляхов вспыхнул:

Какое вы имеете право уезжать? Вы хоть представляете, сколько в нее денег вложено? Вам никогда не расплатиться!

Мама отвечает:

Да я тебя посажу за то, что ты с ней сделал!

Конечно, для Олега происшедшее было катастрофой. Я обретала свободу, а у него земля уплывала из-под ног. И он ничего не мог с этим поделать.

Уверена, у Олега не было злого умысла. Травма - случайность, техническая ошибка. Его или моя - уже никто не узнает, но она изменила наши жизни.

Я пролежала в больнице месяц, мама приходила каждый день. Разговаривала со мной, читала книжки. Я по-прежнему говорила плохо, читала с трудом: смотрю, вроде знакомая буква, а как произносится - не помню. До сих пор у меня отголоски травмы. Если волнуюсь - не идет слово, и сделать ничего не могу.

Когда Олег и руководство федерации фигурного катания поняли, что я все равно уеду, меня из двухместной палаты перевели в общую. Десять коек были заняты, мою раскладушку поставили прямо у дверей, в проходе. На ней меня Антон и нашел.

Я открыла глаза и увидела его - в белом халате, с пакетом в руках: «Привет, Масяня...»

Бедный, он, наверное, пришел в ужас, когда меня увидел. Худая, бледная, лысая. Ходила еле-еле, едва говорила, но он и вида не подал. Обнял, поцеловал и разговаривать стал как раньше.

Забалтывал меня по полной программе. Мы ходили в ближайшую кафешку, он рассказывал про друзей: кто что купил, куда съездил. Постоянно травил анекдоты, придумывал какие-то небылицы. Антон был единственным, с кем мне действительно хотелось разговаривать. Я даже забывала, что толком не могу этого делать. Сидя на моей раскладушке, Антон читал книжки вслух, а потом уходил спать в гостиницу.

В последние дни в больнице доктора демонстрировали меня студентам. Просили вытянуть вперед руки и держать их параллельно. Я держала, но как только закрывала глаза - правая падала.

После выписки Олег за мной следил. Никак не мог смириться, что я ускользнула из его рук! Только зашли в номер, стук в дверь. Друзья Олега! Пришли узнать, как у меня дела, сколько пробуду в Риге. Я ответила, что еще несколько дней, но мы в тот же вечер купили билеты и уехали.

Сидя в купе рядом с мамой и Антоном, я повторяла про себя как заклинание: «Шляхова больше нет! Свобода!» Так счастлива была, что даже не задумывалась: а что ждет меня завтра?

В Петербурге я побыла всего три дня, потом поехала с мамой в Невинномысск. Хотела отдохнуть, понять, что делать дальше.

Приехала - а у нас полный дом родни. Мои дядя и тетя умерли, и трое их детей переехали жить к маме. И мне, несмотря на постоянный шум и гам, так хорошо там было. Кругом свои. Дядя Миша пришел меня навестить - они с мамой к тому времени уже разошлись. «Что, - спрашивает, - докаталась?»

Вскоре ко мне приехал Антон. Он ушел от тренера и был абсолютно свободен. Мы поехали в Пятигорск к его бабушке и провели там целый месяц. Нас связывали уже совсем другие чувства. Это была любовь, крепкая, зрелая. Мы друг для друга стали опорой, поэтому решили возвращаться в Петербург вместе. Я посчитала: руки-ноги действуют, значит, кататься смогу. Поеду к Тамаре Николаевне, она что-нибудь придумает.

Самое сложное в Питере было оказаться снова среди друзей. Говорила я очень плохо, было ощущение, что не ворочается язык слова произносила медленно-медленно. Ребята думали - прикалываюсь. Шутили, подначивали: а ну скажи еще! Иногда сидишь в компании, вроде загоришься - сейчас скажу! - а не можешь. Ужасное состояние. Если бы не Антон, могла бы потерять веру в себя. Он хоть и балабол порядочный, но правильно себя повел. Общался со мной как и раньше, на нарушения речи не обращал никакого внимания. Мне это помогло не замкнуться в себе. Не знаю, стала бы я вообще без него нормально разговаривать.

Мы жили в его съемной квартире, я ходила по врачам. Один из них сказал: «Чем быстрее начнешь делать то, что делала до травмы, тем скорее восстановишься». И мы с Антоном начали выходить на лед вместе - для разминки. Потом Тамара Николаевна поставила нас в пару.

Через какое-то время квартиру снимать стало не на что, и мы переехали к родителям Антона. Обычная «двушка», не хоромы. В одной комнате жили мы с Тохой и его старшей сестрой, в другой - папа с мамой.

Здорово было, несмотря на тесноту. Может быть, в первый раз я почувствовала, что такое настоящая семья. Когда тебя любят, ждут, твоими делами интересуются, за тебя радуются. Всегда в доме весело, празднично, шумно.

Но тогда мы еще не знали, что спорт и личную жизнь нужно разделять. Нет ни одной пары фигуристов, которые бы катались вместе и хорошо при этом жили.

В мае мы с Антоном уже делали сложные элементы и поддержки, летом поехали на сборы в Колорадо-Спрингс, а перед началом сезона решили: нужно выступать на соревнованиях.

Вдруг оказалось, что мы взялись за серьезное дело и останавливаться уже нельзя. Началась работа до седьмого пота. Три часа тренировки утром, еще три часа вечером, а потом - домой или к друзьям. На тренировках, бывало, срывались - но не друг на друга. Злились на себя, что не получается. Антон кричит:

Да к черту это фигурное катание! К черту соревнования! Надоело!

Я тоже нервничаю:

Все плохо! Номер плохой! И музыка никуда не годится!

В нормальной паре так и должно быть: если что-то не выходит, каждый винит себя. Это такой парадокс. Ты вроде в паре, и все равно один. Свою работу должен сделать сам.

Спустя полгода мы стали третьими на чемпионате Европы, и для нас это была большая победа. Я купила квартиру, мы с Тохой мотались по магазинам, выбирали мебель, посуду. Антон жил то у меня, то у родителей. Я домоседка, а он не может без друзей, вечеринок. Все чаще мы встречались лишь на катке...

В 1999 году Москвина перевезла нас и еще одну пару в Америку. Решили перед предстоящей Олимпиадой узнать страну. Жили в небольшом городке Хаггенсак, типичной одноэтажной Америке. Мы с Антоном приуныли. Такая тоска...

По воскресеньям я ходила в кино на три сеанса подряд. Записалась в художественную школу и на карате. Но это не спасало. А потом я вдруг за- метила, что начала набирать вес. Встала дома перед зеркалом, руку в локте сжала и думаю: «Боже, я в Рэмбо превращаюсь!»

Оказалось, дело в продуктах и тех консервантах, которые американцы в них кладут. Чего я только не делала - просила своих привозить продукты из России, моталась на Брайтон-Бич в русский магазин, не ела вообще - лишние килограммы уходили очень медленно.

Перед чемпионатом Европы я заболела, пошла в аптеку и купила средство от простуды. Мы с Антоном выступили, выиграли золотые медали, а через два месяца на чемпионате мира нам объявляют: пара дисквалифицирована. У Бережной в крови обнаружен допинг.

Мы в шоке: что за новости? Какой еще допинг?! Мне вручают результаты анализов, в крови - эфедрин, коэффициент 13. Стали разбираться, и я вспомнила то средство от простуды, купленное в обычной американской аптеке. Боролись, доказывали, что это случайность, но медали все равно пришлось отдать. После моего случая минимальное значение коэффициента подняли до 25, но... чемпионство было не вернуть.

Иначе говоря, в Америке нам жилось совсем не сладко. Все время тянуло домой, и наконец в 2001 году, за полгода до Олимпиады, мы не выдержали и вернулись в Россию. Решили усиленно готовиться здесь, все-таки когда рядом друзья и родители, поддержка и полноценное общение, всегда легче.

До сих пор вспоминаю Олимпиаду и все, что произошло позже, как ночной кошмар. Мы выигрываем золотые медали, нас награждают, поздравляют, и мы с Антоном и друзьями идем гулять. Ура, свобода! Ближе к ночи возвращаюсь в свой номер, включаю телевизор - по всем каналам показывают канадскую пару Сале и Пеллетье, они взяли серебро. Ребята плачут в камеры: «Бережная и Сихарулидзе отобрали у нас заслуженные золотые медали! Несправедливое судейство!»

Я так и села.

Стук в дверь - Антон. Глаза от удивления круглые, кивает на телевизор: «Ты слышала?»

Прибежали друзья: «Успокойтесь, все будет хорошо!» А что хорошо-то? Мы и так считали, что канадцам медали незаслуженно дали - они упали в короткой программе и в тройку никак попасть не могли. Ну да ведь с судьями не поспоришь!

Всю ночь проговорили, думали - что делать, как себя. вести. Приехали с утра к Москвиной - бледные, перепуганные.

Что, у нас опять медали отнимут?!

Тихо, ребята! Никто у вас медали забрать не может. Вы тут вообще ни при чем. Это уже политика, совсем другие игры. Надоело американцам, что русские каждую Олимпиаду выигрывают. К тому же рейтинг Олимпийских игр стремительно падает, нужен был скандал. Вы оказались в эпицентре. Попытаемся ситуацию сгладить. А вы расслабляйтесь и не принимайте все близко к сердцу.

Но сделать это было сложно. На каждом канале, в прессе нас с Антоном поливали грязью: «Незаслуженное золото! Один голос отделял канадцев от золотой медали! Русская мафия подкупила судей! Бережная и Сихарулидзе в преступном сговоре с Тайванчиком».

Чего только не писали! И каждое слово - ложь. Мы с Антоном ходили как в воду опущенные. Звонили спортсмены, живущие в Америке, поддерживали. Фетисов успокаивал: «Ребята, моя жена сказала - как можно сравнивать «хонду» с «мерседесом»? Вы лучшие!»

Правда, один известный режиссер отличился:

Да я бы эту медаль спустил в унитаз!

На что Антоха ответил:

Ты «Оскар» свой туда спусти, а я на тебя посмотрю!

Это у нас стало крылатой фразой.

На третий день мы подумали: а почему только они говорят, а мы молчим? Надо ответить! И полетели в Нью-Йорк, выступили на нескольких телеканалах и радиостанциях, даже в шоу Ларри Кинга побывали. При этом с канадской парой мы и не думали ссориться. При встрече улыбались, шутили - они же тут ни при чем.

Когда было принято решение устроить вторую церемонию награждения и вручить канадцам еще один комплект золотых медалей, мы хохотали: ну полный бред! Вот как их достало абсолютное первенство русских в фигурном катании! Я себе говорила: «Кому еще судьба дает возможность второй раз подняться на олимпийский пьедестал и послушать гимн своей страны?»

В России тоже было много шума. Я прилетела в Невин-номысск и случайно встретила отца. До этого мы пару раз сталкивались на улице, беседовали «ни о чем». А теперь отец попросил меня прийти к нему на работу. Его сослуживцы были в восторге. Попросили со всеми сфотографироваться на память. Тогда отец с гордостью сказал: «Это моя дочь».

После Олимпиады мы с Антоном ушли в профессионалы и возвращаться не собирались. Нам поступило предложение заключить контракт со «Старз он айс» на четыре года. Мы согласились - от таких предложений не отказываются. Канадцы Сале и Пеллетье тоже участвовали в шоу, и даже номер у нас был общий - в память о том скандале.

И опять Америка. Переезды, гостиницы. В Россию выбирались редко. По правилам мы не могли покидать пределы континента, если количество свободных дней было меньше пяти. Но на Новый год прилетали обязательно. Застолье, шампанское, друзья веселятся, а тем временем стрелка часов подтягивается к пяти. Я хватаю сумку: «Пока, ребята», - сама чуть не плачу - так не хочется уезжать!

Иногда прилетали в Петербург на сорок восемь часов и разбегались в разные стороны. Я - к своим друзьям, он - к своим. Потом встречались в аэропорту.

Однажды чуть не опоздали на выступление. Добирались через Париж, и самолет по техническим причинам задержали. Ночевали в гостинице и улетели только утром. Как безумные заскочили в такси и за час до начала шоу добрались-таки до катка.

Эти вылазки были очень нужны. После них мы оживали: еще пару месяцев выдержим! Но личные наши отношения изменились, перешли в дружеские. Мы много говорили, обсуждали, что же произошло. Сидели как-то ужинали и решили, что наши чувства больше чем любовь. Мы с ним как брат и сестра: любить ведь друг друга меньше не стали.

Уходя, он улыбнулся:

И не кататься вместе. Тогда бы все было хорошо...

Во время переездов по Америке я постоянно читала, возила с собой большую сумку с книгами. Именно тогда поняла, какая я на самом деле. Что люблю, чего не люблю. Я стала наконец самой собой.

У меня было много времени, чтобы подумать, каким я бы хотела видеть любимого мужчину. История с Антоном научила, что с людьми своей профессии я связываться не буду. Так же, как и с актерами.

Мне очень нравился Александр Домогаров, я пересмотрела все его фильмы, сходила на все спектакли. Подружка меня провела как-то за кулисы. Я так боялась! Продюсер его говорит: «Саша, тебя хочет поздравить олимпийская чемпионка!» А я ею тогда не была. Еще больше перепугалась. Протянула цветы, мы поболтали. Он начал прикалываться: «Ага, спортсмены-то наши нынче в Америке живут, как же, как же».

Мы подружились, Саша и сейчас очень близкий мне человек, я в курсе его жизни, но он для меня - кумир. Перед ним я всегда смущалась, скованно себя чувствовала. Нет, с таким человеком семью тоже не создашь.

В результате размышлений пришла к выводу: это должен быть нормальный мужчина, не женатый, не актер, не фигурист и не иностранец - общаться-то надо на одном языке! Мечтая о суженом, я не замечала, что рядом со мной уже два года ходит человек, которого полюблю...

Мы со Стивеном катались в одном шоу, но друг друга особо не замечали. Жили словно в параллельных измерениях. Когда тур закончился, фигуристы разъехались по домам. А в июне знакомая пригласила меня в Торонто. Я всем канадцам из шоу разослала эсэмэс-ки: «Я - в вашей стране, развлекайте!» Они и приехали. Стивен тоже. Сидим в ресторане, хохочем. Вдруг оказалось, нам всем есть о чем поговорить!

Я разошлась: «Ребята, прилетайте в Петербург, у нас же белые ночи!» Стивен откликнулся на приглашение. Фигурист, иностранец, женат...

Не смогу объяснить, как завязалась наша история. Он приехал, и сразу стало ясно, что у нас что-то будет. Казалось, знаем друг друга много лет. Стивен был в восторге от шашлыков, моих друзей, их бани и дачи, где туалет на улице. Все восклицал: «Вот как надо жить!»

Мы гуляли, пили кофе и говорили, говорили... Нам было так легко! Никакого стеснения, зажатости. Он даже сказал:

Ты единственный человек, с которым я могу быть самим собой.

А как же жена?

Не спрашивай.

До сих пор не знаю, с какого перепугу он женился в первый раз. То ли возраст подошел, то ли друзья все уже были женаты. Еще и девушку взял из очень религиозной семьи. Шаг вправо, шаг влево - согрешил. В их доме он не знал, где встать, как повернуться.

Я смотрела на Стивена и понимала, что он совсем другой, не такой, как русские мужчины. Не давит, старается понять, объяснить. Если я молчу, он не терзает: «Ну что ты молчишь? Скажи что-нибудь!» Для него, как и для меня, слова не имеют значения.

Стивен улетал, я провожала его в аэропорту. И он говорит:

Я к тебе скоро опять прилечу.

Так и будешь мотаться туда-обратно?

Я привык ездить. А для связи есть телефон.

Только он приземлился, полетели эсэмэски, в которых было то, что мы не смогли сказать друг другу, глядя в глаза. Я написала: «Если бы мы с тобой оказались у алтаря и батюшка спросил, готова ли я выйти замуж, я бы сказала «да».

Стивен был сражен. Он никак не мог поверить, что это происходит с ним, всегда чувствовавшим себя ненужным собственной семье. И написал: «Ты спасла меня от самого ужасного брака на свете!»

О любви мы со Стивеном не говорили. Зачем? Если любишь - делай так, чтобы твое чувство было понятно другому без слов.

Я каждую секунду ощущала его внимание, заботу. Стивену была важна даже мелочь, если она связана со мной, - что я подумала, что почувствовала, что решила. Как-то утром после дружеского сабантуя просыпаюсь, а он уже в магазин сходил, еды к завтраку купил и сам приготовил. «Вот это да!» - думаю.

Со Стивеном я поняла, что в отношениях все просто. Если не можешь быть собой, значит, это не твой человек.

В октябре мы вместе полетели к его родителям в Канаду. Они англичане, полгода живут в Англии, полгода - за океаном.

Мне было очень сложно их понимать: британский акцент мешал. Постоянно переспрашивала: «Стивен, что это значит?» Он терпеливо объяснял, переводил, и никто не смотрел на меня косо. После нашего отъезда мне позвонила его мама: «Спасибо тебе огромное! Я первый раз за последние три года видела у сына счастливые глаза». А потом и папа позвонил. Меня это так тронуло.

В последние годы я думала, что вполне счастлива. Одиночество затягивает, оно нравится. Одной быть легко, ни о ком не надо заботиться, не за кого переживать. Для общения достаточно друзей. Но после встречи со Стивеном я поняла, что была ущербной. В прямом смысле. С появлением Стивена я стала цельной. Он все время со мной, даже если не рядом.

Мы оба хотели ребенка, и я, узнав, что беременна, послала сообщение, в котором назвала его «папочкой». Он отвечает: «Ты беременна?!» И давай мне названивать через каждые пять минут: «А что теперь делать? А где будем рожать? А что тебе нужно?»

Очень разволновался: «Моим только не сообщай, я сам!» У них не принято по телефону обсуждать такие вещи. Купил открытки и надписал от имени малыша: «Я пока с вами не знаком, но папа и мама сказали, что вы классные бабушка и дедушка, и я заранее вас люблю». Собирался вскоре вручить при встрече, но его родители узнали о нашей новости раньше - из Интернета. Вот он расстроился!

Как-то Антон мне говорит:

Мась, ты пока не заводи бебичек.

До конца сезона полгода, у тебя есть время найти работу.

Ну вот, а потом он тебя бросит и мне нужно будет зарабатывать денежки, чтобы прокормить тебя и твоих детей! - сострил он в ответ.

Такие у нас с ним шутки.

Меня очень волновало, где рожать: в России, Канаде или Англии. Мы решили, что английское гражданство - лучший вариант. Перед самыми родами поехали в Честер, там у Стивена маленький домик.

В библиотеке я увидела словарь уэльских имен, полистала. Единственное нормальное имя нашла - Тристан. И мы, никому ничего не говоря, решили, что так ребенка и назовем. Мои родители и друзья были в шоке: как он с таким именем будет жить?! Но мы эту битву выдержали. Потом Стивен сказал: «Спасибо тебе, я так счастлив, что мы его назвали Тристаном!»

Рожали мы со Стивеном вместе, он смотрел в монитор. Английские врачи за естественные роды, но мне родить самой не удалось. Пришлось уже в процессе делать кесарево.

Тристан появился на свет седьмого октября, как Путин, и мы зовем его Президентом. А одиннадцатого отмечали мой день рождения. В маленьком домике толпа - бабушки, дедушки, тети, дяди. Стол накрыт, все бегают, кричат, берут ребенка на руки. Я чувствовала себя совершенно измученной. Но через несколько недель после родов мы втроем поехали на машине в Лондон. Гуляли, отдыхали, и там стало понятно: мы - семья.

Стивен очень переживал, что ребенок родился, а он еще не разведен. Я ему говорила: «Надо жить, а не думать, что скажут люди. Это уже их проблемы, не наши».

Малыш у нас очень красивый, активный, общительный, на месте не сидит. Улыбается, болтает на своем тарабарском языке без умолку.

Антон, когда его увидел, сказал: «Здравствуй, Тристан, я твой дедушка Антон». Так и зовется теперь «дедушкой».

Сам Антон заводить семью не торопится. Знакомит меня с девушками, советуется - как она тебе? Но выбор сделать никак не может. Ему нравятся те, что с характером, а едва они начинают его строить - Антону не по нраву. Тут же дает задний ход!

Ко мне приезжает мама - нянчится с малышом, читает русские сказки. А когда бываем у родителей Стивена - они просто обожают внука, - те читают ему сказки английские.

Стивен старается бывать с нами как можно чаще, раз в два месяца на две недели остается в России. Пока он не настаивает на моем переезде в Канаду, знает: у меня здесь много интересных предложений. Нам по-прежнему хорошо вместе, спокойно, легко. Чем больше я узнаю Стивена, тем больше удивляюсь - как мне повезло!

Я доверяю ему и точно знаю: если у меня возникнут какие-то страхи, тревоги, Стивен обязательно успокоит, поможет, подскажет.

Недавно он завершил неприятный бракоразводный процесс, снова встречался со своей - теперь уже бывшей - женой. Прислал мне сообщение: «Без тебя и Чока (так мы зовем малыша) я был похож на сломанный карандаш».

Теперь я начинаю все сначала. Учусь кататься одна: у меня такой новый проект, есть еще новое шоу. Но главное - у меня новое ощущение жизни. До рождения Тристана я относилась к ней довольно равнодушно. И с парашютом могла прыгнуть, и с тарзанки сигануть. А теперь, если мне даже предложат слетать на Луну, скажу: «Спасибо, не надо. Я нужна на Земле».

Редакция благодарит за помощь в организации съемки Domus Aurea

Российский фигурист Антон Сихарулидзе известен не только в нашей стране, но и за рубежом. Личная жизнь Заслуженного мастера спорта, Олимпийского чемпиона интересует многих его поклонников. Всем интересно, есть ли у прославленного спортсмена жена и сколько у него детей. В данной статье будет раскрыта подробная информация о жизни знаменитого спортсмена.

Антон Сихарулидзе родился в Ленинграде в 1976 году. Жизнь его родителей была далека от спорта, но мальчик с самых ранних лет почувствовал тягу к фигурному катанию. В четыре года Антон попросил себе купить коньки, которые видел у других детей во дворе. Ему купили первые коньки, которые привязывались к валенкам. Мальчик был просто счастлив.

Известный фигурист в молодости

Позже на стадионе начинающего спортсмена заметила тренер Татьяна Косицына и взяла к себе на обучение. С тех пор мальчик стал серьезно заниматься фигурным катанием.

После окончания школы Антон точно знал, кем станет. Он поступил в Академию физической культуры, которую окончил с красным дипломом.

Когда Антону исполнилось пятнадцать лет, тренер решила поставить его в пару с Марией Петровой (сейчас она жена фигуриста Алексея Тихонова). Пара добилась больших спортивных успехов. Два года подряд фигуристы побеждали на чемпионате среди юниоров.

Затем Антон стал кататься с новой партнершей Еленой Бережной. Незадолго до их встречи, Лена перенесла серьезную травму: ее партнер по льду Олег Шляхов нанес ей удар коньком в висок. Девушка перенесла две операции на мозге, после чего она училась заново ходить и разговаривать.

На льду с Еленой Бережной

Узнав об этом, Антон проникся бедой Елены и забрал ее в Санкт-Петербург. Там он показывал фигуристку лучшим специалистам, и весь реабилитационный период был с ней рядом. Операции и восстановление прошли успешно, и вскоре пара Сихарулидзе и Бережная уже вышли на лед.

Сыграла роль душевная поддержка Антона, и пара добилась больших побед. Через два года они уже участвовали на чемпионате Европы и заняли третье место. Это серьезное достижение, если учесть, что два года назад Лена училась заново ходить! И если бы не поддержка Антона, его участие, терпение, настойчивость и вера в победу, вряд ли они смогли добиться таких результатов.

На зимней Олимпиаде в 2002 году

Но и это еще не все: через два года спортивная пара Сихарулидзе и Бережная завоевала золото на зимней Олимпиаде в 2002 году. Это огромное достижение, показывающее силу воли спортсменов!

После того, как Антон решил оставить спортивную карьеру, он стал гастролировать за рубежом. В Соединенных Штатах, на протяжении четырех лет, фигурист выступал в шоу «Звезды на льду». В 2006 году он вернулся в Россию и стал жить, и работать в Санкт-Петербурге.

Фигурист принимал участие в популярных шоу «Ледниковый период» (в паре с балериной Анастасией Волочковой) и «Звезды на льду» (в паре с певицей Глюкозой).

С известным фигуристом Евгением Плющенко

Затем в 2010 году Антон участвовал в проекте «Лед и пламень», где катался в паре с известной певицей Зарой.

В 2010 и 2011 годах Антон Сихарулидзе принял участие в шоу «Огни большого города». В нем он в паре с Еленой Бережной исполняли номер «Чаплин и цветочница». Потом фигурист занимал место в жюри на шоу «Ледниковый период».

В 2005 году Антон Сихарулидзе попробовал сделать карьеру в ресторанном бизнесе. Однако вскоре понял, что это не его призвание и оставил это занятие.

На следующий год бывший фигурист решает заняться политической деятельностью. Он становится членом партии «Единая Россия», затем был избран в депутаты Государственной думы.

Антон Сихарулидзе был председателем комитета по физкультуре и спорту

В 2008 году Антон становится председателем комитета по физкультуре и спорту.

Антон Сихарулидзе был награжден Орденом Почета за вклад в Российский спорт (после победы на Зимней Олимпиаде) и Орденом Дружбы.

Сейчас фигурист иногда посещает спортивные школы и преподает в них мастерство начинающим спортсменам.

Личная жизнь Антона Сихарулидзе интересна многим его фанатам, они ищут сведения в интернете о том, кто его жена в настоящее время, сколько у них детей. Конечно, Антон имеет привлекательную внешность, поэтому проблем в отношении с женским полом он никогда не испытывал. У него было множество романов, долгих и краткосрочных. О них спортсмен не любит рассказывать подробно, и обычно держит свою личную жизнь втайне от прессы.

Антон Сихарулидзе и Ирина Бережная

Многие поклонники на протяжении долгого времени были уверены, что Антона Сихарулидзе и его партнершу Елену Бережную связывают не только коньки и лед, но и нечто большее. Им приписывали романтические отношения, наблюдая за тем, как бережно партнер относится к Елене, как нежно заботится о ней. О таком отношении мечтает каждая женщина! Но, как выяснилось позже, между олимпийскими чемпионами существовала всегда только крепкая дружба. Они даже называли друг друга «брат» и «сестра».

Такие трогательные дружеские отношения подтолкнули кинематографистов снять об этой паре документальный фильм «Чемпионы».

С Яной Лебедевой

Партнеры по льду нашли каждый себе спутника жизни, родили детей. В 2009 году Елена родила сына, которого назвали Тристаном, и Антон стал его крестным отцом.

А сам Антон искать себе жену не торопился, поскольку очень серьезно подошел к этому вопросу. Во время участия в шоу «Лед и пламень» у него завязался бурный роман с партнершей по льду и певицей Зарой. Отношения зашли так далеко, что Антон сделал предложение руки и сердца певице. Даже был назначен день свадьбы, однако что-то пошло не так. Свадьбы не получилось, и молодые люди расстались.

А. Сихарулидзе и Евгения Канаева

Затем дамой его сердца стала спортсменка Евгения Канаева. Олимпийская чемпионка была намного младше Антона, но привлекла его умением вести хозяйство, создавать уют. А это ведь немаловажно для представителей сильного пола. Отношения были серьезные у Антона и Евгении, но оказалось, что все-таки большая разница в возрасте иногда является помехой для создания семьи. Влюбленные расстались навсегда, и, казалось бы, Антон уже отчаялся в надежде найти свою спутницу жизни. Но оказалось, что это не так.

С женой Викторией Шаманской

В 2011 году Антон, уже, будучи в солидном 35-летнем возрасте, женился на дочери, богатейшего человека в стране миллиардера Лебедева – Яне. Однако супруги часто ссорились, и спустя два года брак распался.

В марте 2014 года стало известно, что Антон стал отцом. У него родился сын, которого назвали Георгием. Однако не было слышно, чтобы спортсмен женился. От кого же родился сын? Имя своей возлюбленной и матери своего сына Антон тщательно скрывал долгое время.

Антон Сихарулидзе со своей женой и детьми

Оказалось, он состоит в гражданском браке с Викторией Шаманской. Женщина управляет одним из Питерских бутиков, и имеет довольно привлекательную внешность. Отношения свои пара все еще не собирается регистрировать.

В 2016 году у них родился еще один сын, которого называли Виктором. Будут ли счастливые родители регистрировать свой брак, пока неизвестно.