Трагедия на матче "Спартак" - "Хаарлем": как это было. «Это была самая настоящая мясорубка». Детали трагедии в Лужниках Спартак хаарлем 1982 что случилось

20 октября 1982 года в Лужниках произошла трагедия, вошедшая в список самых кошмарных катастроф на стадионах мира. В ужасной давке после матча Кубка УЕФА "Спартак" – "Харлем" произошла трагедия: погибли, по официальным данным, 66 человек. В числе зрителей того матча был и Александр ПРОСВЕТОВ, ныне – обозреватель "СЭ". Несколько лет назад он рассказал правду о той истории, поговорив с родителями погибших.
СНЕЖКИ КАК ОРУДИЕ ПРОТЕСТА
Мы вполне могли бы быть на их месте. Мы – это трое 26-летних друзей, которые пошли 20 октября 1982 года на матч "Спартак" – "Харлем". 1 ноября автор этих строк улетал на работу корреспондентом ТАСС в Бенин, и это был прощальный для меня поход на футбол вместе с Артемом и Михаилом. Человеческая память хранит не все детали. Но многое из того вечера запало в нее навсегда.
Почти всех зрителей разместили на Восточной трибуне, которая впоследствии стала трибуной С. Сидеть было тесновато, зато милиции не надо было распылять силы. Раздвижные решетки при входе на сектор вдруг закрыли, оставив небольшой проем размером с калитку. Это "рационализаторство" облегчало блюстителям порядка проверку паспортов у молодых людей. Несовершеннолетних без сопровождения взрослых тогда на вечерние мероприятия не допускали, а в такую щель разве что мышь проскочит. Кричать на стадионе возбранялось. С трибуны за всякие возгласы выводили то одного, то другого. В ответ, благо как раз выпал мокрый снег, в милиционеров полетели снежки. Сначала были робкие одиночные попытки, но постепенно обстрел усилился. Милиция еще не перешла на зимнюю форму одежды, так что ее служащие были в фуражках. После метких бросков с разных сторон они слетали с голов под радостный смех.

– Милиция по-настоящему растерялась – и произошло немыслимое: она ретировалась с трибуны, – уточнил Артем Петров, работающий в Америке ученый. – Народ принялся праздновать победу над тиранами. Но главное, помню, что после финального свистка я убеждал вас с Мишей: "Не надо спешить, пусть толпа рассосется". Когда мы в конце концов спустились в подтрибунный коридор, ты возмутился, что милиционер схватил за шарф подростка. Он в ответ: "Да вы посмотрите, что там творится!" А пацана почему-то отпустил.

Этого я, честно говоря, не помню. Зато не забыл, как два милиционера несли солдата, который безжизненно провис в шинели, как в гамаке.
– Нас вернули на трибуну, где мы просидели еще четверть часа, а потом вышли на улицу через другой сектор, – продолжил Артем. – Издали увидели, что на поручнях лестницы лежали, перегнувшись телами, люди. И мы поняли: они мертвы. В газетах на следующий день ничего не сообщалось. Узнали потом, что произошло, по "вражеским голосам", от разных знакомых.
– Погода была мерзкой, а игра в целом понурой, – сказал Михаил Снятковский, бизнесмен. – Все замерзли. Некоторые зрители тайком выпивали – тогда пронести с собой было гораздо проще, чем теперь. В милиционеров швыряли даже ледышками. Второй гол в ворота "Харлема", забитый на последней минуте Швецовым, вызвал неимоверное ликование. Всех охватила эйфория. Люди, уже покинувшие сектор, кинулись назад, чтобы узнать, что произошло, а, может быть, если повезет, то и посмотреть повтор на световом табло.

Сергей Швецов рассказал мне, что узнал о трагедии на следующий день после матча от Николая Петровича Старостина. Вместе с тем автор знаменитой фразы: "Лучше бы я тот гол не забивал", – признался, что возвращаться мысленно к тому дню ему неприятно.
– Почему не спрашивают, как я четыре гола "Нефтчи" забил? Нет, всех интересует "роковой гол". У меня такая работа была – голы забивать. А осадок тем не менее на всю жизнь остался.
– Выйдя со стадиона, мы увидели кошмарное зрелище: на перилах висели бездыханные тела, а рядом была только одна карета "Скорой помощи", – уточнил Снятковский.
– Потом по дороге к "Спортивной" мы встретили целую колонну медицинских машин...
– Вот этого я не помню. Но мы точно были потрясены. Ехали в метро молча – про матч вообще забыли. А приехав домой, стали созваниваться и спрашивать: "Ну ты как, отошел?" Состояние было жуткое. До сих пор страшно вспоминать. А ведь мы, собственно, и не попали в тот ад.

Я изложил наши впечатления, право, не из хвастовства. Это не заслуга – оказаться в эпицентре землетрясения и уцелеть, потому что тяжелые балки и плиты свалились не на тебя. Но перед глазами до сих пор стоит картина: на лестнице лежит груда тел, головами вниз. Некоторые люди с огромным трудом поднимаются и ковыляют, прихрамывая, подальше от этого ужаса...

КОМЕНДАНТ В РОЛИ СТРЕЛОЧНИКА
...Михаила Зазуленко после матча "Спартак" – "Харлем" ждал дома накрытый стол – парню исполнилось восемнадцать.
– В гибели наших детей однозначно повинна милиция, – сказал мне его отец Юрий Леонидович Зазуленко. – Я тогда сам работал в КГБ и имел возможность очень подробно ознакомиться с обстоятельствами дела, видел фотографии с места события. Ключ от решетчатых ворот был у майора, который их запер и ушел. Остался маленький проем. А толпа напирала, да так, что перила толщиной 20 миллиметров под давлением развернулись. Люди буквально спрессовывались. У всех же одинаковый диагноз – асфиксия, то есть удушье. Конечно, 200 – 300 жертв, о которых доводилось слышать, и тогда скрыть было невозможно, но в цифре "66 погибших" я сомневаюсь.

Столько трупов было в трех моргах, а возили их в четыре. Даже если в четвертый попал кто-то один, то уже 67. На суде нашли стрелочника, а милицию обелили. Еще в силе был министр внутренних дел Щелоков. Когда к власти пришел Андропов (ярый противник Щелокова, он был избран генеральным секретарем ЦК 12 ноября 1982 года. – Прим. А.П.), я надеялся, что он раскрутит это дело. Но Андропову было не до нас. С другой стороны, нам надо было написать ему, в этом случае он, может, и занялся бы вплотную нашим делом, но мы не сообразили.

Вопросы остались. Одни говорят о двух столкнувшихся людских потоках, а Владимир Алешин, например, возглавивший споткомплекс "Лужники" в декабре 1982-го, на встрече с журналистами "СЭ" сказал, что милиция хотела вытащить из толпы злоумышленников, швырявшихся снежками, но болельщики крепко взялись за руки. Кто-то на обледеневшей лестнице поскользнулся... Показательно между тем, что все сегодня винят правоохранительные органы, те же остались как бы и ни при чем.

На скамье подсудимых оказались руководители стадиона: директор, его заместитель и комендант. Первые двое приговора избежали (по словам Алешина, заму, ветерану Великой Отечественной, помогли, в частности, боевые награды). За всех отдувался комендант, осужденный на три года, но в связи с амнистией отбывший половину срока. Этого человека я встретил на приеме в посольстве Нидерландов. Мы побеседовали, хотя он и заметил, что с журналистами-соотечественниками вот уже 25 лет не общался. В разговор решительно вмешалась супруга: "Не хочу, чтобы внуки это читали. Мы и без того настрадались. С отметкой о судимости в паспорте ни на одну ответственную работу не брали". Я обещал фамилию в газете не называть.

– Когда произошла трагедия, милиции на месте не было: ее направили к автобусу голландцев, – сказала жена экс-коменданта. – А козлом отпущения сделали моего мужа, как самого молодого – ему тогда немного за тридцать было.
– Мне предъявили смехотворные обвинения, – подчеркнул бывший комендант. – Один из пунктов гласил, что я не смог установить правильных отношений с правоохранительными органами. На самом деле беда случилась из-за того, что милиция с самого начала нагнетала обстановку, ее сотрудники вели себя нетактично по отношению к болельщикам.
Трудовой коллектив был готов взять меня, как тогда было принято, на поруки, но Алешин отказался подписать письмо.

ЖИЗНЬ ЗА "СПАРТАК"
Примечательно, что родственники погибших не держат зла на коменданта. "Мы, родители, его не виним", – прямо заявила мне Раиса Михайловна Викторова, потерявшая в 1982-м единственного сына и возглавившая неформальный комитет отцов и матерей.
– Когда в первый раз в прокуратуру вызвали, у нас образовалось ядро активистов из пяти человек, – рассказала она. – Позже присоединились другие – стало человек двадцать. Среди пострадавших ведь не только москвичи были, но и жители Куйбышева, Тамбова, Рязани, подмосковных Чехова, Серпухова.

– После того матча я всю ночь искала своего Олега, студента 3-го курса Московского института радиотехники, электроники и автоматики. Ему в августе 20 лет исполнилось. Звонила в больницы, обратилась в милицию. "Да он с какой-нибудь девочкой, а вы волнуетесь", – сказали мне. В морг Олег поступил в шесть утра. Значит, всю ночь пролежал возле памятника Ленину, где трупы сложили штабелями. Я это из материалов дела узнала, с которыми следователь предложил ознакомиться.
– Моего Володю на футбол одного не пускали – он еще в 8-м классе учился, – поделилась воспоминаниями Светлана Григорьевна Аникина. – Так ему друзья посоветовали: попроси кого-нибудь из взрослых сказать при входе, что ты с ним. Утром я помчалась в "Склиф" и вдруг встретила там Андропова (к тому моменту он был секретарем ЦК КПСС, руководство КГБ Андропов оставил в мае 1982 года. – Прим. А.П.). Он в коридоре с главврачом беседовал. Спросил, что я здесь делаю. Ответила, что слышала, будто сюда привезли погибших детей. Андропов отдал указание помочь. И бросил фразу: "Там очень много трупов".

– Муж, уходя, сказал: "За "Спартак" я жизнь отдам", – поведала Гузель Талиповна Абдулина. – Кто бы мог подумать, что его слова окажутся пророческими. Я осталась с сыном четырех с половиной лет на руках.
– Олег особо футболом не интересовался, – заметила, в свою очередь, Нина Максимовна Борисова. – Он хоккеем занимался. Но в комитете комсомола техникума выдавали билеты на матч с напутствием: "Вы должны поддержать нашу советскую команду". И сын сказал, что не может не пойти. А после из наших детей стали сознательно делать хулиганов.

– Требовали принести характеристики с места учебы, у погибших брали анализ на содержание алкоголя, а мужьям, состоявшим в КПСС, говорили: "Уймите ваших жен", – грозили исключением из партии, придерживали при продвижении по службе, – до сих пор возмущается Нина Алексевна Новоструева, чей сын Михаил тоже был учащимся техникума.
Заседание суда, назначенное поначалу в центре Москвы, перенесли в район станции метро "Молодежная", в то время далекую окраину города. Женщины рассказали, что шли, как преступницы, сквозь длинный строй.

– Власти боялись не нас, а выступления спартаковских болельщиков, – заметила Раиса Викторова. – Меня на суд вообще не пускали, поскольку повестку прислали только на имя мужа. Я скандал закатила. Мне все равно в тот момент было. Времени еще мало прошло, и мы готовы были всю милицию растерзать. Дело состояло из 12 томов. Тем не менее суду хватило одного дня. Пришли к выводу, что произошел просто несчастный случай, и наказали одного коменданта. Много лет спустя следователь по фамилии Шпеер, который занимался нашим делом, тяжело заболел. Его замучила совесть, и он хотел извиниться перед нами, родителями, за то, что пошел на поводу у властей, да не успел. А мы с первого дня знали, что виновата милиция. Когда через год пришли к месту гибели наших ребят, чтобы почтить их память, кругом стояли кагэбэшники с непроницаемыми лицами в черных пиджаках и галстуках. Нам даже цветы не позволили возложить. Мы кидали их через заграждение. Всяческие препятствия чинили почти десять лет. К десятой годовщине в Лужниках был воздвигнут мемориал, и я низко кланяюсь людям, которые обратили на нас внимание, нашли спонсоров.
У Юрия Леонидовича Зазуленко мой вопрос о помощи вызвал бурные эмоции:
– Нам компенсировали только стоимость одежды, которая была на мертвых, а также оплатили похороны. О какой помощи могла идти речь? Алешин не давал нам десять лет поставить памятник. Лужкова ловили, пока он в футбол играл. Тоже отбрыкивался.

ПАМЯТНИК КРЕПКИЙ, КАК ДУБ
В 80-е годы Георгий Сергеевич Луначарский, по образованию архитектор, возглавлял клуб болельщиков "Спартака". Вместе со скульптором Михаилом Сковородиным они и стали авторами монумента в Лужниках.
– Решение о создании памятника приняло наше болельщицкое объединение, – рассказал Луначарский. – Когда я был у Лужкова, то сказал, что мы хотим сделать памятный знак. Тем самым мы усыпили бдительность властей: они подумали, что мы хотим прикрепить мемориальную доску. Подготовили два десятка вариантов. При этом стремились придать памятнику международное звучание. Потому надпись "Погибшим на стадионах мира" сделана на четырех языках.

– На чьи средства изготовлялся памятник?
– Небольшую помощь оказали "Мосхлебпродукт" и "Мослес", но в основном деньги дали частные лица, болельщики "Спартака". Калужский скульптурный завод, с директором которого был знаком Сковородин, выполнил заказ почти бесплатно. В Лужники памятник привезли на двух "КАМАЗах", когда как раз отмечалась 10-я годовщина трагедии. Это же огромная конструкция – памятник на шесть метров уходит под землю, чтобы стоял крепко, как дуб, который нельзя вырвать. Устанавливали его два специалиста и пять-шесть членов клуба болельщиков целый день – с шести утра до шести вечера. Закончив работу, успели на матч Кубка кубков "Спартак" – "Ливерпуль", в котором наша команда уверенно победила – 4:2.

На 20 октября 1982 года на Большой спортивной арене «Лужников» (тогда — Центральный стадион им. В. И. Ленина) был назначен матч 1/16 розыгрыша Кубка между футбольными клубами «Спартак Москва» (СССР) и «Хаарлем» (Нидерланды). Накануне выпал первый снег, да и сам день матча оказался на удивление морозным, температура упала до -10°С. Так что из 82 тыс. билетов на матч были куплены лишь 16 тыс.

Снег запорошил трибуны, к началу игры удалось очистить и открыть для болельщиков только две из них, «С» (восточную) и «А» (западную). Впрочем, вместе они вмещали почти 50 тыс. человек, так что места хватило всем.

Большинство фанатов, около 12 тыс., предпочло трибуну «С», которая находилась ближе к метро.

Матч начался в 19:00, первый гол в ворота «Хаарлема» был забит уже на 16-й минуте. Ближе к концу матча большинство болельщиков решило, что исход очевиден, и не стало дожидаться еще голов. Толпа двинулась вниз по одной из лестниц трибуны, той, что была ближе к метро.

За 20 секунд до конца матча футболист забил в ворота «Хаарлема» еще один гол. И в это же время под трибуной началась давка, ставшая самым трагическим случаем в истории советского и российского спорта.

Футбольный матч «Спартак» - «Хаарлем», 1982 год. Спартаковец Сергей Швецов (в центре) атакует ворота голландцев

66 человек, в основном подростки, были задавлены насмерть. Еще почти столько же получили увечья.

Согласно распространенной версии, трагедия была вызвана реакцией толпы на второй гол — якобы часть болельщиков развернулась и попыталась пойти обратно, в результате чего и возникла давка.

«Эх, лучше бы я не забивал тот гол!..»

— сокрушался спустя годы в беседах с журналистами футболист Сергей Швецов. Однако следствие установило, что давка не была связана с голом и началась раньше.

По показаниям очевидцев, на лестнице упала девушка, несколько человек хотели помочь ей подняться, но напирающая сзади толпа повалила их на землю и затоптала. О них спотыкались другие, груда тел росла. Люди не могли пройти дальше, перила лестницы выгнулись, болельщики начали падать на бетонный пол.

Гол , вероятно, наоборот улучшил положение — часть болельщиков, только начавших спускаться, кинулась обратно, ослабив напор.

Власти старались скрыть масштаб трагедии. На следующий день единственное сообщение появилось в , которая вышла с заметкой в пару строчек на последней полосе: «20 октября после футбольного матча на Большой спортивной арене Центрального стадиона имени В.И. Ленина при выходе зрителей в результате нарушения порядка движения людей произошел несчастный случай. Имеются пострадавшие. Проводится расследование обстоятельств происшедшего».

Через несколько дней в газете «Футбол-Хоккей» вышла статья «Счет на секунды», а в газете « » — «Холодная погода — горячая игра». В них красочно расписывался ход матча, но о трагедии не было сказано ни слова.

Виновными в случившейся давке суд признал директора и замдиректора Большой спортивной арены стадиона В. Кокрышева и К. Лыжина, главного коменданта Ю. Панчихина и командира подразделения милиции, обеспечивавшего охрану общественного порядка на трибуне «С» С. Корягина. Заместитель директора, ветеран ВОВ, попал в больницу с инфарктом, а командир подразделения милиции был тяжело ранен в попытках остановить давку, поэтому материалы в отношении них были выделены в отдельное производство.

Впоследствии все они попали под амнистию и либо были освобождены от наказания, либо их срок заключения был значительно сокращен.

Публикации одна за другой​ стали появляться лишь в 1989 году. Первым приоткрыл завесу молчания все тот же «Советский спорт», опубликовав статью «Черная тайна Лужников».

«Мы знали и не знали об этой трагедии, — говорилось в статье. — Верили и не верили.

Да и как было поверить, что на главном стадионе страны с его опытом проведения крупнейших мероприятий могут погибнуть в считанные минуты десятки людей?».

В той же статье появились и первые оценки количества погибших, правда, неверные: «Точного количества жертв не назвал в свое время суд. Определить его практически невозможно: и сегодня архивы у нас, как известно, закрыты и охраняются, пожалуй, крепче оборонных заводов.

Поэтому мы имеем только непроверенную цифру — 340 человек. Ее назвали нам родители погибших ребят, и не верить им у нас нет оснований».

О точном количестве погибших и пострадавших спустя несколько недель в интервью рассказал следователь по особо важным делам Прокуратуры Москвы Александр Шпеер.

« тайны из происшедшего не делала, — отметил он. — То, что о трагедии сообщила лишь «Вечерняя Москва», более чем скупо как вы понимаете, вина не следственных органов, а той общественно-политической ситуации, которая существовала тогда в стране...

Наше прошлое хранит немало драм. Не получило огласки происшествие в 1975 году на столичном стадионе «Сокольники». После хоккейного матча между молодежными сборными СССР и Канады советские болельщики ринулись к автобусу с иностранцами, из окон которого градом летели разноцветные пластинки жвачки. В результате давки, которая возникла у ворот, закрытых перед людьми милицией, погибли более двадцати человек…Следствие выявило виновных в случившемся. Суд определил им меру наказания. Но страна обо всем этом не узнала. Как не узнавала она о многих других трагедиях.

Трагедия в Лужниках 20 октября 1982 года - массовая давка с человеческими жертвами, произошедшая на Большой спортивной арене (БСА) Центрального стадиона им. В. И. Ленина (сейчас - стадион «Лужники») в Москве в конце первого матча 1/16 розыгрыша Кубка УЕФА между футбольными клубами «Спартак» Москва (СССР) и «Хаарлем» (Нидерланды).
В давке погибли 66 болельщиков «Спартака», многие из которых были ещё подростками. Эта давка стала самым трагическим случаем в истории советского и российского спорта.
Информация о количестве жертв этой трагедии появилась в советской печати лишь семь лет спустя, в 1989 году.
Накануне матча в Москве выпал первый снег. А сам день игры, среда, 20 октября 1982 года, выдался на редкость морозным (-10°С) для середины октября. Поэтому из 82,000 билетов на матч удалось распродать лишь около 16,500 (по некоторым данным −16 643 билета). В 1982 году стадион ещё не был оборудован крышей над трибунами. К началу игры, успели очистить от снега и открыть для болельщиков только две трибуны: «С» (восточную) и «А» (западную). Обе трибуны вмещали по 23,000 зрителей, что было значительно больше, чем количество проданных билетов. Во время матча на трибуне «А» находилось лишь около 4 тысяч зрителей, большинство болельщиков (около 12 тысяч) предпочло трибуну «С», которая расположена ближе к метро. Подавляющее большинство болельщиков пришло поддержать «Спартак», голландских болельщиков было всего около сотни. От каждой трибуны к выходам со стадиона вели по две лестницы, находящиеся в разных концах подтрибунного коридора.
Матч начался в 19:00. Уже на 16-й минуте игры Эдгар Гесс забил со штрафного первый гол в ворота «Хаарлема». Ближе к концу матча, не ожидая больше голов, значительная часть (к тому времени довольно замёрзших) болельщиков стала покидать свои места на трибунах и направилась к выходам. Большинство болельщиков трибуны «С» двинулось к лестнице № 1, которая находилась ближе к метро. Всего за 20 секунд до финального свистка Сергей Швецов забил в ворота «Хаарлема» второй гол. Приблизительно в это же время на Лестнице № 1 трибуны «С» в подтрибунном пространстве стадиона началась давка, которая привела к гибели 66 болельщиков.
Пострадавших в давке увезли на машинах «Скорой помощи» в приёмный покой Института скорой помощи им. Склифосовского. На следующий день секретарь ЦК КПСС Ю. В. Андропов побывал в институте, где встретился с некоторыми врачами и родственниками пострадавших. Тела погибших сначала были перенесены к памятнику Ленину у стадиона, а затем были развезены по московским моргам и, после проведения судебно-медицинской экспертизы и опознания, возвращены родственникам для захоронения.
Единственное сообщение о трагедии было напечатано на следующий день на последней полосе газеты «Вечерняя Москва» под заголовком «Происшествие»:
«20 октября 1982 г. после футбольного матча на Большой спортивной арене Центрального стадиона имени В. И. Ленина при выходе зрителей в результате нарушения порядка движения людей произошел несчастный случай. Имеются пострадавшие. Проводится расследование обстоятельств происшедшего»
Газета «Советский спорт» и еженедельник «Футбол-Хоккей» после трагедии опубликовали (21 и 24 октября) подробные статьи об этом матче (под названиями «Холодная погода - горячая игра» и «Счёт на секунды»), однако умолчали в них о каком-либо несчастье, произошедшем с болельщиками.
Футболисты «Спартака» узнали о трагедии от начальника своей команды, Николая Старостина, на следующий день после матча. Согласно некоторым воспоминаниям, радиостанция «Голос Америки», возможно, уже вечером 20 октября сообщила о произошедшем. Однако футболисты «Хаарлема» утверждают, что они впервые узнали о том, что случилось, лишь через семь лет после трагедии.
После расследования трагедии следователями Московской городской прокуратуры дело было передано в суд. Все представители потерпевших были ознакомлены с материалами дела. На открытом заседании Московского городского суда 8 февраля 1983 года под председательством судьи В. А. Никитина уголовное дело было заслушано. Суд продолжался всего полтора дня.
К уголовной ответственности были привлечены директор Большой спортивной арены стадиона им. Ленина В. А. Кокрышев и главный комендант Ю. Л. Панчихин. 26 ноября им было предъявлено обвинительное заключение и на оставшееся время расследования они были заключены под стражу в Бутырскую тюрьму. Юрий Панчихин был назначен комендантом БСА всего лишь за два с половиной месяца до трагедии. Виктор Кокрышев уже через два дня после трагедии был исключён из рядов членов КПСС. Кокрышев и Панчихин оба были приговорены судом к 3 годам лишения свободы, что являлось максимальным наказанием по статье 172 УК РСФСР об ответственности за халатное исполнение своих служебных обязанностей. Однако в это время вышла амнистия в связи с 60-летием образования СССР. Кокрышев попал под амнистию, как лицо, имеющее правительственные награды, и был освобождён от наказания. Панчихину, в связи с амнистией, срок заключения был сокращен наполовину. Он был отправлен на принудительные работы в Подмосковье, а затем - в Калинин.
Также привлечению к уголовной ответственности подлежали заместитель директора БСА К. В. Лыжин и командир подразделения милиции, обеспечивавшего охрану общественного порядка на трибуне «С», майор С. М. Корягин. Но в связи с болезнью обоих (первый, ветеран ВОВ, лег в больницу с инфарктом; а второй был тяжело ранен - толпа швырнула его на бетон, когда он попытался остановить завал) материалы в отношении их были выделены в отдельное производство. Позже оба также попали под амнистию как лица, имеющие правительственные награды.
Суд проходил во Дворце культуры строителей в Кунцевском районе, возле станции метро «Молодежная». По окончании суда материалы уголовного дела поступили на хранение в архив Московского горсуда.
Хотя суд над виновниками произошедшего был открытым, однако, в прессе о нём не сообщалось. Первая публикация об обстоятельствах и жертвах этой трагедии появилась в прессе лишь шесть лет спустя, 8 июля 1989 года — с наступлением эпохи гласности.
В современной западной прессе трагедию в Лужниках нередко сравнивают с трагедией на стадионе «Айброкc» в Глазго (Великобритания), произошедшей 2 января 1971 г., из-за удивительной схожести в некоторых обстоятельствах этих катастроф. В обоих случаях трагедия произошла уже на последних минутах матча, когда сотни зрителей начали спускаться по лестнице и при этом один из них споткнулся и упал, вызвав цепную реакцию падений и последовавшую за ней давку. Также в обоих случаях в давке погибло одинаковое количество болельщиков - 66. И, наконец, оба несчастных случая совпали по времени с неожиданным голом, забитым на последних секундах матча.
Как установило следствие, для болельщиков были открыты две из четырёх трибун БСА: «С» и «А», вмещающие по 23 000 зрителей. Однако большинство болельщиков «Спартака» предпочло трибуну «С», так как она находилась ближе к станции метро. Поэтому на трибуне «А» во время матча находилось лишь 3-4 тысячи из приблизительно 16 тысяч зрителей на стадионе. Учитывая небольшое количество проданных билетов, а также необходимость в малые сроки перед матчем очистить трибуны от снега, и избыточное количество мест для болельщиков на двух открытых трибунах, решение администрации об использовании двух трибун из четырёх было признано следствием оправданным.
Обстановка на трибунах, по показаниям свидетелей, допрошенных следствием, была довольно напряженной: трибуны не успели полностью очистить и на многих местах ещё оставался снег и лёд, а многие болельщики, пытаясь согреться, приняли значительное количество спиртного. Милиционеров начали массово закидывать снежками и кусками льда, стремясь попасть им по голове, чтобы сбить фуражки. Иногда в милиционеров летели и бутылки. 150 хулиганов за время матча доставили в комнаты милиции, но это лишь раззадоривало других фанатов.
За несколько минут до окончания матча многие болельщики потянулись к выходу. Материалами дела было подтверждено, что были открыты все выходы с обеих работающих трибун, о чём годы спустя писали в газеты и сами болельщики. Но основная масса зрителей с трибуны «С» двинулась по Лестнице № 1. Так как люди замерзли, и многие были легко одеты, то все хотели побыстрее попасть в метро; по этой лестнице вниз двигался поток плотно прижатых друг к другу людей.
По показаниям очевидцев, на последних ступеньках лестницы упала девушка. Передние остановились и попытались помочь ей подняться, но народ сзади напирал и те, кто попытался помочь, были сразу смяты потоком, повалены и затоптаны. О них продолжали спотыкаться другие, и гора тел росла.
Когда произошел завал, давление толпы стало настолько большим, что металлические перила лестницы выгнулись под давлением человеческих тел и люди начали падать вниз на бетонный пол. Некоторых людей это спасло от гибели, а некоторые были раздавлены под грудой падающих тел.
По данным следствия, гол Швецова не усугубил положение, а, возможно, даже облегчил его, так как некоторые из зрителей - кто только выходил из многочисленных «люков» верхнего этажа стадиона на галерею к лестнице - кинулись назад и, тем самым, ослабили напор на уже идущих по лестничному маршу. Внизу, в спрессованной массе людей, при давке, развернуться и, тем более, создать встречный поток, было абсолютно невозможно.
Следствие установило, что во время давки на лестнице находились только болельщики, милиционеров не было, о чём свидетельствовал и тот факт, что среди погибших не было сотрудников милиции. Также было установлено, что лестница, где произошел завал, находилась под навесом и была совершенно сухой. Наледь и снег были на трибунах, но не на лестнице, где произошла трагедия. Каких-либо фактов того, что кто-то из сотрудников БСА или милиции подгонял болельщиков к выходу, также выявлено не было. Наоборот, следствие отметило, что решение администрации продолжить видеотрансляцию на стадионном табло, показав, после финального свистка, уход команд с поля и небольшой мультфильм, смогло удержать на трибунах часть болельщиков, что подтвердили и сами выжившие.
После проведения тщательного расследования (было допрошено 150 свидетелей, материалы уголовного дела занимают 10 томов) Московская прокуратура передала дело для рассмотрения в суд.
Согласно некоторым публикациям, следователь А. Л. Шпеер, в беседах с защитниками обвиняемых, признавал, что следствие не обнаружило каких-либо веских причин для предъявления обвинения их подзащитным, однако вынуждено было сделать это для того, чтобы «успокоить общественное мнение». По этой же причине, согласно этим публикациям, и для предотвращения возможности самосуда со стороны фанатов «Спартака», В. А. Кокрышев и Ю. Л. Панчихин на время расследования были заключены под стражу.

Мемориалы и память
22 октября 1992 года, к десятилетию со дня трагедии, у западных трибун Лужников был установлен памятник «Погибшим на стадионах мира».
20 марта 2007 года телекомпанией НТВ был показан документальный фильм «Роковой гол» из цикла «Победившие смерть», рассказывающий о трагедии в Лужниках.
20 октября 2007 года, в день двадцатипятилетия трагедии, в Лужниках состоялся матч памяти погибших между ветеранами московского «Спартака» и голландского «Хаарлема».
В октябре 2007 года в Голландии была опубликована единственная книга об этой трагедии - «Drama in het Lenin-stadion».
К двадцатипятилетию трагедии Андрей Алексин, Сергей Фисун и Антон Хабибулин записали песню под названием «Двадцатое число».
В 2008 году телеканал ESPN Classic показал в Европе документальный фильм «Русская ночь, скрытая футбольная трагедия» (Russian Night, the hidden football disaster).

В истории каждого футбола есть дни успеха и славы, а есть черные дни. 20 октября 1982 года стало черным днем в истории "Спартака". 27 лет назад погибли болельщики, которые пришли в Лужники посмотреть футбол. Только по официальной версии погибли 66 человек. Сегодня те, кто помнит и скорбит о погибших, пришли возложить цветы к памятнику жертвам той трагедии.О том, сколько же человек на самом деле тогда погибло до сих пор ничего неизвестно. Существует официальная версия властей, по которой число погибших составило шестьдесят шесть человек. На самом деле, как говорят те, кто там был, точное число жертв, скорее всего, было больше...Бог судья тем, кто скрыл факты, но тогда была другая страна и другая жизнь. Тем, кто тогда посмел вообще заявить о трагедии дали десять суток ареста.
Сейчас уже многое известно о тех событиях. Стало возможным рассказать людям правду.

20 октября 1982 года московский "Спартак" принимал голландский "Хаарлем" в рамках розыгрыша Кубка УЕФА. На улице было холодно, мороз порядка 15-17 градусов. В 1982 году рано начались заморозки, и ступеньки восточного сектора стадиона им. Ленина сильно обледенели. Поскольку на матч пришло всего 15 тыс. фанатов "Спартака" и около сотни самых стойких голландских болельщиков, руководство спортивной арены приняло решение затолкать всех в один сектор. Это решение стало роковым. Сиденья остальных трех четвертей стадиона пустовали и покрывались девственно чистым снегом.

Незадолго до финального свистка несколько сотен фанатов решили уйти со стадиона, чтобы пораньше уехать домой со станции метро "Ленинские горы". Но в добавленное время игрок "Спартака" Сергей Швецов забил еще один мяч. "Лучше бы я его не забивал", – говорил он впоследствии.

И тогда многие из тех, кто уже собрался уходить и спускался по обледенелым ступеням в проходах, стараясь побыстрее попасть в темный туннель, сделали то, что сделало бы на их месте большинство. Услышав рев болельщиков по случаю второго гола, они поспешили назад, чтобы поучаствовать в торжестве – и натолкнулись на стену спартаковских болельщиков, которые собирались выйти наружу.

Часть очевидцев утверждает, что милиционеры не пускали тех, кто хотел вернуться на стадион, и они застряли в туннеле, не в силах сдвинуться ни вперед, ни назад. Началась паника. Поскольку руководство стадиона приказало перекрыть другие выходы, сотни людей оказались в ловушке на скользких ступенях. Они спотыкались и соскальзывали в темноту. Это было ужасно: людей затаптывали насмерть. Те немногие, кому посчастливилось оказаться вдали от погрузившихся во тьму трибун, могли наблюдать за происходящим.

Иностранцев быстро выпроводили со стадиона через спешно открытые боковые выходы. Слышались сдавленные крики, обезумевших от паники спартаковских болельщиков, которые скатывались, соскальзывали и падали с трибун, было скопление карет "Скорой помощи", которые подъезжали к восточному сектору. Но никто, похоже, не знал, что же на самом деле происходит и насколько серьезны будут последствия. Поползли слухи, но тогда Москва вообще полнилась слухами. Одним из тех, кто выжил и впоследствии рассказал правду, был 16-летний Андрей Чесноков, в будущем звезда большого тенниса. Он рассказывает о том, что видел своими глазами: "Люди падали со скользких ступенек, сбивая на землю других – как фишки домино. Чтобы спастись, я перемахнул через ограждение и стал пробираться между телами, которые лежали в несколько слоев. Некоторые поднимали руки, кричали: "Спасите! Помогите!" Но они не могли выбраться из-под груды тел. Мне удалось вытащить одного паренька, я отнес его врачам "Скорой помощи". Но он уже был мертв. Я видел, что у самого прохода, на беговой дорожке лежала, по меньшей мере, сотня тел".

На следующий день московская газета "Вечерняя Москва" вышла со статьей о матче, в конце которой была коротенькая невнятная приписка: "Вчера на стадионе "Лужники" случилось происшествие. После футбольного матча пострадало несколько болельщиков". И все. Ни в этот день, ни на следующий, ни через неделю, месяц или год. При больном президенте Леониде Брежневе, который через три недели после тех событий скончался, советская верхушка ощущала шаткость своего положения и заставить себя признать плохие новости не могла. Так что новость, как и жертв трагедии, – замяли.

Как говорят родственники некоторых погибших, тела как можно быстрее эвакуировали, а семьям дали от силы минут сорок на прощание, после чего жертв в массовом порядке похоронили. Кое-кто из родственников утверждает, что милиционеры под страхом тюрьмы приказали им никому – и особенно иностранцам – не рассказывать об этой трагедии. Чтобы семьи погибших не пришли с цветами или как-нибудь еще не выразили боль утраты, новых матчей с участием "Спартака" на конец октября не планировали. Четыре месяца спустя, 8 февраля 1983 года состоялся суд, преследовавший своей целью распределить ответственность за события, точнее найти козла отпущения. Крайним стал комендант стадиона Панчихин, который успел проработать там всего два с половиной месяца. Ему дали полтора года исправительных работ.

Несмотря на то, что очевидцы свидетельствуют о фатальных ошибках милиционеров, никакой экспертизы их действий не было. Несколько лет об этом суде в прессе не было ни слова. Лишь в 1989 году стала известна правда – или какая-то доля правды. Не все в этой истории сходилось. Близился конец эпохи горбачевской гласности. Советский режим уже совершил фатальную ошибку, постаравшись скрыть от своего народа и от всего мира факт взрыва на ядерном реакторе Чернобыльской АЭС 24 апреля 1986 года. К 1989 году начала рушиться коммунистическая система в странах Центральной и Восточной Европы, за независимость от Советского Союза боролись прибалтийские республики. Горбачев стремительно терял контроль над страной и, даже если бы захотел, уже не смог бы воспрепятствовать выносу сора из избы. На таком фоне через семь лет после событий 1982 года впервые были раскрыты подробности разыгравшейся на стадионе трагедии.

По печальному стечению обстоятельств как раз в этом году почти сотню фанатов "Ливерпуля" задавили насмерть в секторе "Леппингс Лейн" стадиона "Хиллсборо" перед началом полуфинальной встречи розыгрыша Кубка Англии. Футбольные болельщики со всего мира выражали соболезнования семьям погибших и ФК "Ливерпуль". Затоптанные фанаты "Спартака", которые тоже пришли поболеть за любимую команду, никакого международного сочувствия не удостоились, потому что их правительство как огня боялось "плохих новостей". В 1992 году, когда коммунизм в СССР пал и страна раскололась на 15 независимых государств, фанаты "Спартака" собрали деньги на скромный памятник, который установили у выхода из туннеля, в котором произошла трагедия. Когда заезжим болельщикам рассказывают эту историю, они часто оставляют у подножия обелиска красные гвоздики.

В 25-ю годовщину трагедии, которую сегодня называют просто "20 октября", на стадионе был сыгран памятный матч с участием ветеранов московского "Спартака" и ФК "Хаарлем", после которого состоялась важная встреча "Спартака" с ФК "Москва". Руководство ФК "Харлем" передало родственникам погибших 3500 фунтов, кроме того, им перечислили часть выручки от продажи билетов на оба матча. Мартин Хаар, в 1982 году – капитан "Харлема", признался, что голландские болельщики и футболисты мучаются комплексом вины, потому что они, в отличие от многих фанатов "Спартака", ничего не знали о том, что произошло после матча.

Но в этом неведении Хаар был не одинок. Игрок "Спартака" Эдгар Гесс сказал: "Мы ничего не знали о жертвах. После матча мы сидели в раздевалке и понятия не имели о том, что совсем рядом происходит такая трагедия. Позднее мы слышали, что радиостанция "Голос Америки" в тот вечер дала в эфир срочное сообщение о произошедшем. Но мы узнали о трагедии только на следующее утро, когда нам о ней рассказал руководитель "Спартака" Николай Старостин". Если вы собираетесь в Москву на финал Лиги чемпионов, то, когда увидите олимпийский стадион, задумайтесь о событиях прошлого. Если есть свободные деньги, купите букет цветов и положите его у памятника болельщикам, которые оказались не в то время и не в том месте.
Сегодня, 27 лет спустя, люди вновь несут цветы к памятнику и вспоминают погибших. Мне удалось поговорить с одним из тех, кого спасли в тот день. Он уже взрослый человек и попросил не делать съемку. Нов разговоре, честно признался, что милиция могла спасти людей, но не сделала этого. Трагедия, котрая развернулась из-за того, что болельщики бросали снежки в милиционеров, завершилась сотнями загубленных жизней. В основном это были молодые ребята, которым не было и двадцати лет.

По официальным данным в давке погибло 66 человек, но судя по проводившимся впоследствии расследованиям и по словам очевидцев, количество жертв достигло 350 человек. Таким образом, события 1982 года превращаются в самую страшную трагедию в истории мирового футбола, превосходя по числу погибших даже несчастье, произошедшее в 1964 году на Национальном стадионе Перу в Лиме, где во время беспорядков погибло 318 человек, и ставшие кошмаром английских футбольных болельщиков происшествия на стадионах в Бредфорде и Хиллсборо.
Сегодня отдать долг памяти погибшим приехал генеральный директор московского "Спартака" Валерий Карпин. События тех лет навсегда останутся в памяти тысяч людей. Мы должны помнить об этой трагедии, чтобы она никогда больше не повторилась. Чтобы на стадионах не было мести со стороны сотрудников милиции, ведь именно они закрыли дополнительные выходы, рассчитывая выловить тех, кто бросил в них снежок...

Ад в морозную погоду

Конец 1982 г. Последние дни брежневской эпохи. Осень года, осень Генсека. В тот день в Москве пошел первый снег, а с утра столбик термометра показывал неутешительные для болельщиков минус 10 градусов. Поэтому неудивительно, что на трибунах «Лужников» собралась непривычно малая, как для матча еврокубков в пору «железного занавеса», аудитория — всего около 17 тыс зрителей (если быть точным, то продано было 16 тыс 643 билета). Прогнозируя невысокую зрительскую активность, администрация стадиона искусственно сосредоточила подавляющее большинство зрителей в одном месте — на трибуне С (ее вместимость на тот момент — 23 тыс мест),

(...2 рубля 50 копеек за смерть...)

(Капитан "Спартака" Олег Романцев и его визави из "Харлема" Мартин Хаар перед матчем 1982 года (FC Spartak Moskva))

мол, для милиции так легче за порядком следить. Надо отметить, что соперник «спартаковцев» «Хаарлем» звезд с неба не хватал и почти весь матч провел в обороне, из последних сил отбиваясь от атак москвичей. Однако гол Эдгара Гесса в дебюте матча долгое время оставался единственным: уж очень расточительными к голевым моментам были в тот вечер Гаврилов, Черенков, Родионов и их партнеры. Уже отчаявшись увидеть еще хотя бы один раз мяч в воротах соперников, «спартаковские» болельщики потянулись к выходам за несколько минут до финального свистка. Милиция, образовав «живой» коридор, энергично подталкивала народ к ледяным ступенькам. В тот роковой вечер открыт был только один проход. Тем временем, подопечные Константина Ивановича Бескова упорно шли вперед и на последней минуте встречи добились права на угловой. «Красно-белые» смогли преобразовать этот стандарт в гол: выпрыгнувший выше всех Сергей Швецов головой направил мяч в сетку ворот гостей (по злой иронии судьбы, писавший отчет об этом матче для еженедельника «Футбол» Константин Есенин назвал этот гол долгожданным). Это событие и спровоцировало трагедию. Уже вышедшие было с трибун люди, услышав радостный крик, возвестивший о втором забитом «спартаковцами» голе, попытались вернуться на трибуны, чтобы стать свидетелями, по крайней мере, празднования успеха своими любимцами. Два потока людей встретились на обледенелых ступеньках. Толпа напирала сверху и снизу. В считанные секунды замерзшая лестница превратилась в сущий ад, а крики «Спар-так» сменились предсмертными стонами. «Лужники» моментально оцепила милиция. О трагедии советские люди узнали из сообщений финского, шведского радио, а также «Голоса Америки» и Би-би-си. 21 октября в газете «Вечерняя Москва» прошло весьма завуалированное сообщение: «Вчера в «Лужниках» после окончания футбольного матча произошел несчастный случай. Среди болельщиков имеются пострадавшие». Долгое время эта информация была единственным упоминанием о «лужниковской» трагедии в советской прессе. На эту тему было наложено табу. Тогда считалось, что гибнущие на стадионах люди — удел западного общества, а в первой в мире социалистической стране такой трагедии быть не может. Власти почему-то полагали, что замалчивание трагедии тождественно ее отсутствию. По нелепому и кощунственному указанию сверху родственники смогли похоронить погибших только через 13 дней. Было регламентировано и время прощания у подъезда дома — 40 мин в присутствии милиционера.

А затем был суд. Главным виновником трагедии назвали коменданта Большой спортивной арены Панчихина, проработавшего на своей должности ко дню трагедии два с половиной месяца. Он был приговорен к полутора годам исправительных работ. В то же время руководители стадиона Лыжин, Кокрышев и Корягин были признаны невиновными.

«Лучше бы я

не забивал!»

Первые публикации о «лужниковской» трагедии появились в «Советском спорте» спустя семь лет после роковых событий. Они вместили свидетельства очевидцев, воспоминания родителей погибших (а большинство пострадавших — молодежь), обличающий фанатов монолог тогдашнего следователя по особо важным делам прокуратуры г. Москвы Александра Шпеера. Пожалуй, ни одна из публикаций «Советского спорта» периода поздней «перестройки» не вызвала такого большого читательского резонанса. Множество писем со всей, тогда еще большой страны заканчивались словами: мы не должны допустить повторения подобных трагедий в будущем. В 1989 г. родственникам погибших впервые разрешили почтить их память на месте трагедии. Автор рокового гола Сергей Швецов тогда сказал: «Лучше бы я не забивал этот проклятый гол!»

Прошли годы. Сменились времена. В «Лужниках» открыли мемориал жертвам трагедии и вспомнили погибших поименно. Каждый год в октябре к месту гибели людей несут цветы.

(Алексей Рыжков)

(20 октября 1982 года по окончании матча на Кубок УЕФА, в котором играл «Спартак» с голландским «Хаарлемом» на центральном стадионе им. Ленина (БСА «Лужники») произошла трагедия, унесшая жизни 66 (по официальным данным)людей.)

Аникин Володя
14 лет

Бокутенкова Надежда
15 лет

Борисов Олег
16 лет

Викторов Олег
17 лет

Ермаков Анатолий
43 года

Зозуленко Вячеслав
18 лет

Карпасов Максим
17 лет

Клименко Александр
18 лет

Костылёв Алексей
18 лет

Ларионов Юрий
19 лет

Лебедь Сергей
16 лет

Мильков Алексей
17 лет

Новоструев Михаил
15 лет

Пятницын Николай
23 года

Самоварова Елена
15 лет

Сергованцев Валерий
19 лет

Таманян Левон
19 лет

Остальные погибшие:

Абдулаев Эдуард
15 лет
Абдуллин Анвер
29 лет
Багаев Сергей
14 лет
Баранов Игорь
17 лет
Беженцева Виктория
17 лет
Березань Александр
15 лет
Буданов Михаил
17 лет
Волков Дмитрий
16 лет
Воронов Николай
19 лет
Голубев Владимир
33 года
Гришаков Александр
15 лет
Дерюгин Игорь
17 лет
Евсеев Анатолий
16 лет
Егоров Владимир
16 лет
Жидецкий Владимир
45 лет
Завертяев Владимир
23 года
Заев Алексей
17 лет
Зарембо Владимир
28 лет
Зисман Евгений
16 лет
Калайджан Вартан
—
Калинин Николай
—
Кербс Эгберт
23 года
Киселёв Владимир
40 лет
Королёва Елена
16 лет
Кустиков Владислав
16 лет
Куцев Николай
27 лет
Лисаев Владимир
24 года
Личкун Николай
30 лет
Лузанова Светлана
15 лет
Мартынов Александр
22 года
Мосичкин Олег
17 лет
Муратов Александр
39 лет
Панес Михаил
37 лет
Политико Сергей
14 лет
Попков Александр
15 лет
Радионов Константин
16 лет
Родин Сергей
16 лет
Скотников Станислав
16 лет
Сударкина Зинаида
37 лет
Уваров Михаил
14 лет
Усманов Дмитрий
17 лет
Усов Сергей
17 лет
Федин Константин
16 лет
Фунтиков Владимир
24 года
Хлевчук Игорь
18 лет
Чеботарёв Олег
20 лет
Чернышёв Виктор
42 года
Шабашев Игорь
19 лет
Шагин Игорь
18 лет

Памяти жертв трагедии в "Лужниках"

Не упуская шанс реальный, Швецов забил победный мяч,
И вот звучит свисток финальный — закончился предсмертный матч.
И мы тогда все рады были, что мы сегодня победили.
Никто не знал ещё тогда про подлость старого мента

Нас всех в один проход пустили,
Пятнадцать тысяч — это сила,
А там во льду ступеньки были,
И поломалися перила.
Там в ужасе тянулись руки,
И там в толпе погиб фанат,
И из толпы раздались звуки:
«Назад, ребята, все назад!»

Толпа бесшумно расступилась,
Картина ужаса полна,
Там были трупы, и много трупов,
А по ступенькам кровь текла;
И искорёженные лица
Мы не забудем, хоть убей.
Фанат легавых не боится
И рьяно мстит за смерть друзей.

Двадцатое число — кровавая среда.
Фанат, ты этот день запомнишь навсегда.
Разыгрывался матч на кубок УЕФА.
Играл «Хаарлем» и наш «Спартак» (Москва).

www.redwhite.ru