Самые ужасные пытки в истории человечества (21 фото). Казнь Натальи Лопухиной (Кнут и урезание языка) Кнут рассекает кожу рассказ

елесныя наказания появились на Руси еще в глу­
бокой древности, вместе с возвышением власти
Киевских князей1 ). Правда, многие доказывают,
что жестокия карательныя меры уголовнаго права
последующих времен заимствованы нами от
татар и что до монгольскаго нашесвия телес-
ныя наказания не существовали на Руси. Карам-
зин, Максимович, Депп и другие утверждают,
что законодательный сборник XII - ХIII в. Русская Правда знает только кровавую месть и денежную систему выкупов. Единственное наказание, налагаемое князем вместо штрафа, было «поток или раз-

1) Возможно, что и раньше у славян в VI-IX в. существовали телесныя ваказания. Византийские и немецкие историки того времени неоднократно упоминают о необычайных зверствах славян на войне. Легко допустить, что и в домашнем быту рабовладыки-начальники жестоко карали непослушных родичей. К сожалению более точных сведений об этом у нас нет.

18
грабление», что означает изгнание, отдачу в рабство, выдачу народу. Русская Правда, наконец, прямо запрещает телесныя наказания: «если кто кого ударит без княжего слова, за ту муку 80 гривен» 1). Кнут, правеж, батоги и другия орудия истязания пришли к нам от азиатских народов. Русским вообще в те времена совершенно чужды были телесныя наказания. Недаром, при заключении торговаго договора г. Любека с новгородцами в XIII в. эти последние отказались пороть воров розгами и клеймить их в щеку.

Но теперь мало осталось сторонников такого взгляда. Сергевский, Владимирский-Буданов , Сергеевич и ряд других ученых доказали с несомненной ясностью существование у нас телесных наказаний еще до монголов. Русская Правда запрещает бить без княжего слова; не подразумевается-ли под этим, что побои производились только по приказанию князя 2)? Слова «поток или разграбление» вовсе не значили исключительно отдачу в рабство, изгнание; этим именем назывались и телесныя наказания, т. к. в некоторых списках Русской Правды «на поток» заменено словами «на бой». Подобное значение определяет аналогичное постановление Судебника Казимира 1368г. (19 ст.): парубок за первую татьбу приговаривается к побоям (про-бити) 3).

Далее, посмотрим постановления Русской Правды о закупах (полу-свободных ) и холопах. «Аще-ли господин быст, закупа про дело, то без вины есть»; 4) «аще аже ударит холоп свободна мужа, а убежит в хором , а господин его не выдаст, то заплатите зане господину 12 гривен», а если не заплатит, то Ярослав установил убить его, «но сынове его по отци оставиша на куны, любо бити и развязавши, любо взяти гривна кун за сором» 5); т. е. сыновья Ярослава постановили холопа не убивать, а взять штраф или бить развязавши, т. е. растянувши. В поучении Даниила Заточника (XIII в.) попадается то же выражение: «а безумнаго аще и кнутом бьеши развязав на санех 6;), не отъимеши безумия его». В то время, значит,

1) Руская Правда. Карамзинокский сп. § 135. 1888 г.

2) Владимирский-Буданов толкует эту статью, как первое упоминание о пытке. К сожалению, неизвестно на каких данных основывает он, свое положение.

3) Владимирский-Буданов : „Против Ступина" Университетския известия

4) Карамз. спис. § 73.

5) Карамз. сп. § 76.

6) Следовательно в XIII в. существовал обычай бить на санях. Позже, во время расцвета телесных наказаний, в XVI-XVIII в. такой способ не встречается; но в XIX в. снова били на опрокинутых санях. Передняя часть (головашки) поднималась значительно выше задней; тело преступника, привязанное к саням, находилось, так. о бр., в наклонном положении.

19
был определенный порядок наказания: преступника привязывали к саням, а следовательно в этой статье ни в коем случае нельзя видеть следы частной мести.

Таким образом сыновья Ярослава впервые установили у нас публичное телесное наказание.

Точно-ли кнут и батоги заимствованы нами у татар? Слова эти встречаются в Русской Правде. В одном из параграфов этого памятника читаем: «аже кто ударит кого батогом» и т. д. Слово «кнут», как мы видели выше, также было в употреблении. «На мусульманском востоке нет этого наказания (т. е. кнута) и едва-ли оно там существовало, - говорит один автор. - Нам кажется, что кнут есть туземное орудие мучений. По крайней мере, все иностранные писатели считают кнут казнью, существовавшей только в России 1).

Перейдем теперь к летописям.

Воевода великаго князя Святослава, Ян Вышатич, велел бить волхвов и выдергивать им бороды. В 1068 г. Мстислав Изъяславич, возвратись в Киев, изсек 70 чел., других ослепил и побил без испытания. В 1144 г. Владимирко изсек многих жителей Галича за сношение с его племянником. В 1210 г. Ярослав Всеволодович, разбитый Новгородцами, вернувшись в свой Перьяславль, велел всех новгородских купцов побросать в погреб и затворить в тесных избах; . так задушил он 150 чел.2) и т. д. и т. д.

С принятием христианства распространению телесных наказаний на Руси начало способствовать греческое духовенство, принесшее нам вместе с религией суровые законы византийскаго Номоканона. Самыя тяжкия преступления были подсудны в древности церковным судам. По церковному Уставу Ярослава их ведению подлежали: прелюбодеяние со стороны мужа, насильственное похищение девиц, оскорбление делом женщины, поджог, кровосмешение с сестрой, оскорбление словом жены великаго боярина, побои, нанесенные сыном отцу, острижение головы и бороды. Эти преступления карались духовной и светской властью. К статьям Устава часто прибавлялось: «а князь казнит», или «да казнят его волостельскую казнию». Есть основание думать, что княжеская власть казнила эти тягчайшия преступления по византийским законам, т. е. применяла к преступникам телесное наказание 3).

1) «Русская пытка». Русск. Архив 1867 г.

2) Погодин. „Древняя русская история".

3) Даже М. Ступин (История телесных наказаний в России), считая, что до татар Русь не знала телесных наказаний, допускает их применение и в т далекия времена в церковных судах.

20
Духовенство-же жестокость греческих законов применяло целиком к русской жизни. Так, Новгородский епископ Лука Жилята в XI в. отрезал холопу Дудику нос и обе- руки за то, что тот возвел на него обвинение 1). Епископу Феодорцу в XII в. митрополит велел «урезати язык яко злодею и еретику и руку правую утяти и очи ему выняти, зане хулу измолве на С в. Богородицю» 2). Про этого Феодорца летописец говорит, что когда он был епископом во Владимире, - «немилостивый был мучитель, одним головы

Расправа господина
Снимок с ковра (старин. р ус. вышивка, из Собрания школы народи. искусств).

рубил, другим глаза выжигал и язык вырезал, иных распинал на стене и мучил немилостиво, желая исторгнуть у них имение».

Начиная с XIII в. наши законодательные памятники все чаще и чаще назначают телесное наказание. В проекте договора Новгорода с немецким городом Готландом в 1270 г. постановлено: вор

1) Карамзин: „Ист. государ. Российскаго" т. II прим. 144.

2) Лаврентьевская летопись. Карамзин т. III прим. 63-66.

21
вещи ценой выше полугривны наказывается розгами и клеймением в щеку. Одна статья Двинской Грамоты 1327 г. гласит: «а татя всякаго пятнати». В Псковской Судной Грамоте 1397 -1407 г. указано: за известныя преступления всадить виновнаго в дыбу 1) и взять штраф. Итак, ясно, что телесныя наказания существовали на Руси до монголов. По всей вероятности, область их применений, при господстве в нашем праве денежной системы выкупов, была незначительна. Свободные люди наказывались так очень редко, в самых важных преступлениях, или в случае несостоятельности уплатить пеню. Пере -

Из Ровинскаго: „Русския народныя картины".

н ести истязаниесчиталосьпозором;недаром Новгородцы отказались в договоре с немцами ввести статью о сечении.

Но постепенно жизненныя условия брали свое, и под покровительством духовенства телесныя наказания распрастранялись все шире и шире. Хотя, надо заметить, что влияние Византийских законов в

1) Нужно заметить, что здесь слово „дыба" имет другое значение, чем в последующих законодательных памятниках, когда „дыба" назначалась при следствии, как орудие пытки. Здесь „дыба" орудие наказания. Это колодка из двух плах, имевшая по середине выемку, а по концам петли.

22
те времена было еще мало ощутительно, т. к. касалось только узкой области церковных судов.

Далее, телесныя наказания в Киевской Руси были рабьим наказанием. По Русской Правде холоп - вещь, полная собственность господина, который делает с ним все что хочет. Церковь, правда, стремилась урегулировать эти отношения и обуздать самовластие рабовладельцев. Так Кирилл Туровский (XII в .) внушает господам не угнетать своих холопов. В древнейших Кормчих конца XIII в . в поучении епископа новопостановляемому священнику запрещается принимать приношения от жестоких господ, неверных, еретиков и разбойников. Неизвестный автор в одном церковном поучении пишет: «если рабы или рабыни не слушаются, по твоей воле не ходят, то лозы не жалей до шести ран и до двенадцати; а если велика вина, то и до двадцати ран; если-же очень велика вина, то до тридцати ран лозой, а больше тридцати ран не велим»1).

II.
Эпоха расцвета телесных наказаний.

Причины расцвета. С XV века начинается у нас быстрый расцвет телесных наказаний. Всевозможныя истязания и уродованья приобрели с этой поры в русском праве преобладающее значение. И в Киевской Руси телесныя наказания были известны. Но тогда общий уклад жизни мало благоприятствовал их процветанию. В Московской-же период многое изменилось. «Россия в то время уже сложилась в Государство - говорит Ступин, - и потому установился взгляд на преступление, как на злое действие, вредное не только частным или родовым интересам, но и целому обществу; поэтому если в предшествующую эпоху, когда преступное деяние понималось главным образом с точки зрения частнаго вреда, было возможно погашение его примирением посредством денежной уплаты, теперь, когда на него смотрели, как на общевредное зло, не допускалось уже погашение его посредством выкупа и преступление могло быть погашено лишь посредством наказания, установленнаго государством. Но какое наказание кажется наиболее соответственным государству и обществу, умственный, нравственный и экономический уровень котораго стоит на низкой ступени? Очевидно, которое наиболее карательно, наиболее просто и вместе с тем дешево, а таким само собой является телесное, - и действительно, что может быть проще, дешевле и более

1) Соловьев: „История России с древнейших времен", т. III стр. 769.

23
устрашительно, как причинить за воровство или другой проступок тяжкую боль сечением или отнять и повредитъ тот член тела, посредством котораго совершено преступление?» 1).

После татарскаго погрома центр жизни нашей родины из Киева перенесся на север. В XII-XIII веке страной управляли князья со своими дружинниками. Особой разницы между владыкой и его товарищами не было. Князь стоял между слугами только как первый меж равными; они его поддерживали и с ними он должен был постоянно считаться. После нашествия татар дружина была в конец разорена и потеряла всякое значение. Переселившись на новыя места, князья постарались устроиться иначе и управлять единой самодержавнойвластью. Скоро меж ними выделился московский владыка. Сами татары способствовали этому. Хан сделал московских князей своими наместниками наРуси, поручил им сбирать дань. Понемногу Москве подчинили другие уделы. Русь собралась в единое государство, с твердой и

Могучей властью во главе. В XVI веке было сброшено,
наконец ненавистное татарское иго и Московские
владыки короновались царями.

Опираясь на духовенство, Государи неизмеримо возвысились над своими подданными, их холопами, которых они считали чуть-ли не полной своей собственностью и расправлялись с ними как хотели. Малейшее приравнивание себя к светлой, недосягаемой особе владык жестоко каралось.

В XVI веке развелся у нас особый вид государственных преступлений под названием «слова и дела Государева». Каждый услышавши невежливое слово про Царя или его ближних, обязан был под страхом смерти доносить. Он кричал «слово и дело»; его немедленно вели в застенок к допросу; хватали и пытали, на кого он указывал. Когда раздавались эти страшныя слова на улицах, площадях или других общественных местах, все немедленно разбегались. Кто слышал, однако, «слово и дело» и не доносил об этом, получал батоги или кнут.

Любопытно посмотреть, из-за чего возникали эти государственныя преступления, каравшияся порой так жестоко.

Драгун Евтюшка как-то сказал: «был-бы здоров Государь Царь Великий, Князь Алексей Михайлович, да я, Евтюшка, другой».

1) М. Ступин: „История телесных наказаний в России", стр. 11-12.

24
С казал он это по простоте души, без злого умысла. Но на него донесли «слово и дело», и за то, что он смел приравнивать себя к Царю, жестоко избили батогами 1).

Наказание батогами в XVI веке.
(Из книги Abbat Chappe d’Autoroche “Voyage en Siberie”).

Одной женщине, Агафье, приснился сон: явился ей мученик Христов Никита и сказал, чтобы приемный отец Агафьи, Степан, перестроил избу, поставил избу с сенями, в тех-бы сенях сидела она, Агафья, а Степану быть в царстве. Мужик похвастался хоро-

1) „Слово и дело Государево" § 142.

25
шим сном соседу; тот донес, несчастнаго Степана нещадно побили батогами, отпустив с наставлением: «не верь в сон» 1).

Таких примеров множество.

С ХVII -го века Уложением Алексея Михайловича преступления «слово и дело», существовавшие раньше только в обычае, получили узаконение 2).

При изменившихся условиях жизни в Московской Руси сильно возросло влияние духовенства и византийских законов. Сами князья постоянно искали поддержки у Церкви в борьбе с врагами и тем укрепляли ея власть. Греко-римские-же законы, которыми руководилась наша Церковь, могли лишь всецело способствовать развитию у нас телесных наказаний. «Но надо иметь в виду, - замечает Тимофеев, - что византийские законы, вносимые духовенством, во взглядах на телесное наказание сходились с русской судебной практикой. Церковь не столько вводила новую систему наказаний, сколько сама, пользуясь телесными наказаниями, как-бы освещала их употребление постановлениями Кормчей , придавала им тем большую прочность и устойчивость» 3).

Кроме греко-римских законов, на нашем праве в XVI- XVII веках заметно влияние Литовскаго статута. Статьи, добавляющия Уставную книгу Разбойнаго приказа, целиком взяты из него. Русская карательная система, порой очень жестокая, отличалась все таки простотой; - Запад принес нам свою изощренность: постановили отцеубийц не просто казнить, а рвать им тело клещами на торгу, затем взять собаку, куря и кота и всех вместе затопить 4). Следы статута заметны и в Уложении 1649 г. Но нужно заметить, что тут, как и в византийских законах, русские заимствовали только то, что не противоречило духу Московскаго права. Ни греко-римским законам, ни Литовскому статуту нельзя приписать то обилие телесных наказаний, которое назначалось по Уложению Алексея Михайловича.

Законы.Эпоха кровавой мести и денежных выкупов отжила. «В судебнике идея наказания принимает характер ей свойственный, характер зла общественнаго и личнаго для преступника» 5). Судебник 1555 г. объявил закон единственным источником права.

1) „Слово и дело Государево" § 135.

2) Многочисленныя злоупотребления правом кричать „слово и дело", доносы на врагов и прочее, заставило то же Уложение назначить за ложное „слово и дело" кнут и батоги.

3) Тимофеев: „История телесных наказаний в русском праве”, стр.63.

4) Статут 1588 г. XI, 7. Уложение 1649 г. отменило это постановление.

5) Богдановский: „Развитие понятий о преступлениях и наказаний в русском праве до Петра Великаго" стр. 66.

26
Н а самом деле закон определил далеко не все преступления, за которыя полагалась кара. Дополнить его было предоставлено личному произволу Царя и судебной практике. Уложение 1649 г. старается исправить этот недостаток; в нем классификация преступлений гораздо точнее. Но оно далеко не отличалось определенностью систем наказаний. Многое зависело от воли Царя и судей. В статьях закона часто стоит «подвергнуть виновнаго опале», «указ чинить по разсмотрению, как Государь укажет». Определены только или самыя высшия наказания, или наказания за преступления частнаго характера, не имевшия обще-государственнаго значения. Но и определенныя наказания означали иногда одну угрозу и не исполнялись на практике. Так, по закону 1670 г. за побег со службы полагалось смертная казнь; на практике-же это не исполнялось. Выходило, что преступник никогда не знал, что его ожидало за вину. За кормчсство полагался кнут, но сколько ударов дать - решал судья. При следствии за разбои или татьбу подводили к пытке, но род пытки, вздернуть-ли преступника на дыбу или жарить на огне, в праве не указывался. «Вся организация карательной системы в XVII веке, - замечает Сергеевский 1), - направлена к служению практическим целям государственной пользы, игнорированью личности и не заключала в себе никаких гуманных тенденций и не представляла гарантии для личности преступника». Процветали наиболее дешевыя карательным меры. Непосредственным результатом такого положения вещей была суровость наказаний: преступникам ad libitum коверкали члены, истязали варварски кнутом, батогами и т. д.

Еще в глубокой древности было в обычае на Руси наказывать преступников сечением разных членов; уродовали и в Киевской Руси и при первых Московских князьях. Владыки с давних пор секли языки непокорным боярам и богохульникам-еретикам. Но лишь в XVI веке попало это наказание в закон. В добавление к грамоте Кирилловскому монастырю 1549 г. постановлено: татя, пойманнаго на второй татьбе, бить кнутом, и отсечь ему руку 2). То же сказано и в Уставной книге Разбойнаго Приказа; а в добавлении к нему в статьях, заимствованных из Литовскаго статута, указано: отрезать руку слуге, который поднял ее на своего боярина, отрезать уши за первую татьбу, казнить мучительной и позорной смертью отцеубийц 3).

С течением времени подобныя наказания все чаще и чаще применялись. В Уложении Алексея Михайловича они заняли уже видное

1) Сергеевский: „Наказание в русском праве в XVII веке".

2) Владимирский-Буданов : Хрестоматия по истории русскаго права.

3) См. выше.

27
место и считались прекрасной мерой обезвредить преступников, сделать их до «веку признатными», воздать им должную кару: «А буде кто не боясь Бога и не опасаясь государские опалы и казни, учинит на ком-нибудь мучительское наругательство, отсечет руку или ногу, или губу обрежет, а сыщется про то допрямо, и за такое его наругательство самому ему тоже учинять» 1). После Уложения, в различных грамотах и указах постоянно встречалось уродование людей. До самого Воинскаго Артикула Петра оно все учащалось и лишь там оно достигло самаго высшаго развития.

Сечение рук и пальцев. По уложению 1649 г. руки лишался тот: кто осмеливался в присутствии Государя замахнуться на кого-нибудь оружием 2). Кто ранил другого на Государевом дворе 3), при насильственном въезде на чужой двор 4) или судью в приказе 5). Ее резали вору за кражу лошади на службе 6), укравшему в третий раз на Государевом дворе 7); подъячему за подлог (за неправильное составление суднаго списка) 8), площадному подъячему за написание заочно земной кабалы 9).

По новоуказанным статьям 10) и другим грамотам полагалось один палец отсекать за легкую рану 11), два меньшее пальца левой руки за татьбу в первый раз 12). Всю левую руку по запястье за две татьбы, за нанесете великой раны, за покушение на своего господина и за третью кражу рыбы из садка и пруда 13). Левую руку и правую ногу- за один разбой, за церковную татьбу, за убийство в драке в пьяном виде, если при этом совершено было ограбление убитаго 14) и за вторую татьбу 15).

В 1653 г. для татей и разбойников смертная казнь была заменена членовредительным наказанием, а в следующие года издан ряд указов, установлявших коверканье их тем или иным спо-

Как и пытку бамбуком, «железную деву» многие исследователи считают страшной легендой. Возможно, этими металлическими саркофагами с острыми шипами внутри только пугали подследственных, после чего те признавались в чем угодно. «Железная дева» была изобретена в конце 18-го века, т.е. уже на закате католической инквизиции.
Как это работает?
1) Жертву запихивают в саркофаг и закрывают дверцу;
2) Шипы, вбитые во внутренние стенки «железной девы» довольно короткие и не пронзают жертву на сквозь, а лишь причиняют боль. Следователь, как правило, за считанные минуты получает признательные показания, которые арестованному остается только подписать;
3) Если арестант проявляет стойкость духа и продолжает молчать, через специальные дырочки в саркофаге пропихиваются длинные гвозди, ножи и рапиры. Боль становится просто невыносимой;
4) Жертва так и не признается в содеянном, то ее запирали в саркофаге на длительное время, где она и погибала от потери крови;
5) В некоторых моделях «железной девы» были предусмотрены шипы на уровне глаз, чтобы их оперативненько выкалывать.
3. Скафизм
Название этой пытки происходит от греческого «скафиум», что значит «корыто». Скафизм был популярен в древней Персии. Жертву, чаще всего, военнопленного, в ходе пытки пожирали заживо различные неравнодушные к человеческой плоти и крови насекомые и их личинки.
Как это работает?
1) Пленника укладывают в неглубокое корытце и обматывают цепями.
2) Его насильно кормят большими количествами молока и меда, от чего у жертвы начинается обильный понос, привлекающий насекомых.
3) Пленника, обгадившегося, измазанного медом, в корыте пускают плавать по болоту, где водится много голодных тварей.
4) Насекомые незамедлительно приступают к трапезе, в качестве основного блюда - живая плоть мученика.
4. Ужасная груша


«Лежит груша - нельзя скушать», - сказано о средневековом европейском орудии «воспитания» богохульников, лжецов, женщин, родивших вне брака, и мужчин нетрадиционной ориентации. В зависимости от преступления, мучитель засовывал грушу грешнику(це) в рот, анальное отверстие или влагалище.
Как это работает?
1) Инструмент, состоящий из заостренных листовидных сегментов грушевидной формы засовывается клиенту в нужное отверстие тела;
2) Палач помаленьку крутит винт на верхушке груши, при этом «листья»-сегменты распускаются внутри мученика, причиняя адскую боль;
3) После того, как груша раскрывается полностью провинившийся получает внутренние повреждения, несовместимые с жизнью и умирает в ужасных муках, если до этого уже не впал в беспамятство.
5. Медный бык


Конструкцию этого агрегата смерти разработали древние греки, а если быть точнее, то медник Перилл, который продал своего жуткого быка сицилийскому тирану Фаларису, который просто обожал мучить и убивать людей необычными способами.
Внутрь медной статуи, через специальную дверцу, заталкивали живого человека.
А дальше
Фаларис первым делом испытал агрегат на его создателе – алчном Перилле. Впоследствии и самого Фалариса поджарили в быке.
Как это работает?
1) Жертву закрывают в полой медной статуе быка;
2) Под брюхом быка разводится огонь;
3) Жертва поджаривается заживо, как окорок на сковородке;
4) Строение быка таково, что вопли мученика доносятся из пасти статуи, словно бычий рев;
5) Из костей казненного делали украшения и обереги, которые продавались на базарах и пользовались огромным спросом..
6. Пытка крысами


Пытка крысами была очень популярна в древнем Китае. Тем не менее, мы рассмотрим технику крысиного наказания, разработанную лидером Нидерландской революции 16-го века Дидриком Соноем.
Как это работает?
1) Раздетого догола мученика кладут на стол и привязывают;
2) Большие, тяжелые клетки с голодными крысами кладутся арестанту на живот и грудь. Дно клеток открывается с помощью специальной задвижки;
3) На клетки сверху кладутся раскаленные угли, чтобы растормошить крыс;
4) Пытаясь убежать от жара горячих углей, крысы прогрызают себе путь через плоть жертвы.
7. Колыбель Иуды

Колыбель Иуды была одной из самых мучительных машин для истязаний в арсенале Супремы - испанской инквизиции. Жертвы обычно умирали от инфекции, в следствие того, что островерхое сидение пыточной машины никогда не дезинфицировалось. Колыбель Иуды, как орудие пытки, считалась «лояльной», ибо костей не ломала и связки не рвала.
Как это работает?
1) Жертву, у которой связаны руки и ноги, усаживают на верхушку остроконечной пирамиды;
2) Вершина пирамиды вонзается в анус или влагалище;
3) С помощью веревок жертву постепенно опускают все ниже и ниже;
4) Пытка продолжается несколько часов или даже дней, пока жертва не умирает от бессилия и боли, либо от кровопотери в следствии разрыва мягких тканей.
8. Затаптывание слонами

В течении нескольких веков эта казнь практиковалась в Индии и Индокитае. Слон очень легко поддается тренировке и научить его затаптывать своими громадными ногами провинившуюся жертву дело нескольких дней
Как это работает?
1. Жертву привязывают к полу;
2. В зал заводят дрессированного слона, чтобы тот раздавил мученику голову;
3. Иногда перед «контрольным в голову» животные отдавливают жертвам руки и ноги, дабы повеселить публику.
9. Дыба

Наверное самая знаменитая, и непревзойденная в своем роде машина смерти под названием «дыба». Ее впервые испытали примерно в 300 году н.э. на христианском мученике Винсенте из Сарагосы.
Любой, выживший после дыбы, больше не мог пользоваться своими мышцами и превращался в беспомощный овощ.
Как это работает?
1. Это орудие пыток представляет собой специальное ложе с валиками на обоих концах, на которые наматывались веревки, удерживающие запястья и лодыжки жертвы. При вращении валиков веревки тянулись в противоположных направлениях, растягивая тело;
2. Связки на руках и ногах жертвы растягиваются и рвутся, кости выскакивают из суставов.
3. Применялся и другой вариант дыбы, под названием strappado: она состояла из 2 столбов, вкопанных в землю и соединённых перекладиной. Допрашиваемому связывали руки за спиной и поднимали за привязанную к рукам веревку. Иногда к его связанным ногам прикреплялось бревно или иные грузы. При этом руки у поднятого на дыбу человека выворачивались назад и часто выходили из суставов, так что осужденному приходилось висеть на вывернутых руках. На дыбе находились от нескольких минут до часа и более. Такой вид дыбы применялся чаще всего в Западной Европе
4. В России поднятого на дыбу подозреваемого били кнутом по спине, и «прикладывали к огню», то есть водили по телу горящими вениками.
5. В отдельных случаях палач ломал у висящего на дыбе человека рёбра раскалёнными клещами.
10. Парафин в мочевом пузыре
Изуверский вид пытки, доподлинное применение которой не установлено.
Как это работает?
1. Свечной парафин раскатывался руками в тонкую колбаску, которую через мочеиспускательный канал вводили внутрь;
2. Парафин проскальзывал в мочевой пузырь, где на нем начиналось осаждение твердых солей и пр. гадости.
3. Вскоре у жертвы начинались проблемы с почками и она умирал от острой почечной недостаточности. В среднем смерть наступала через 3-4 дня.
11. Шири (верблюжья шапочка)
Чудовищная участь ждала тех, кого жуаньжуаны (союз кочевых тюркоязычных народов) забирали к себе в рабство. Они уничтожали память раба страшной пыткой - надеванием на голову жертвы шири. Обычно эта участь постигала молодых парней, захваченных в боях.
Как это работает?
1. Сначала рабам наголо обривали головы, тщательно выскабливали каждую волосинку под корень.
2. Экзекуторы забивали верблюда и освежовывали его тушу, первым долгом, отделяляя ее наиболее тяжелую, плотную выйную часть.
3. Поделив выю на куски, ее тут же в парном виде натягивали на обритые головы пленных. Эти куски словно пластырь облепляли головы рабов. Это и означало надеть шири.
4. После надевания шири шею обреченного заковывали в специальную деревянную колоду, чтобы испытуемый не мог прикоснуться головой к земле. В этом виде их отвозили подальше от людных мест, чтобы никто не услышал их душераздирающие крики, и бросали там в открытом поле, со связанными руками и ногами, на солнцепеке, без воды и без пищи.
5. Пытка длилась 5 суток.
6. В живых оставались единицы, а остальные погибали не от голода и даже не от жажды, а от невыносимых, нечеловеческих мук, причиняемых усыхающей, сжимающейся на голове сыромятной верблюжьей кожей. Неумолимо сжимаясь под лучами палящего солнца, шири стискивало, сжимало бритую голову раба подобно железному обручу. Уже на вторые сутки начинали прорастать обритые волосы мучеников. Жесткие и прямые азиатские волосы иной раз врастали в сыромятную кожу, в большинстве случаев, не находя выхода, волосы загибались и снова уходили концами в кожу головы, причиняя еще большие страдания. Уже через день человек терял рассудок. Лишь на пятые сутки жуаньжуаны приходили проверить, выжил ли кто из пленных. Если заставали в живых хотя бы одного из замученных, то считалось, что цель достигнута. .
7. Тот, кто подвергался такой процедуре, либо умирал, не выдержав пытки, либо лишался на всю жизнь памяти, превращался в манкурта - раба, не помнящего своего прошлого.
8. Выйной шкуры одного верблюда хватало на пять-шесть шири.
12. Вживление металлов
Очень странное средство пытки-казни применялось в средневековье.
Как это работает?
1. На ногах человека делался глубокий надрез, куда помещался кусок металла (железо, свинец и т.п.), после чего рана зашивалась.
2. С течением времени металл окислялся, отравляя организм и причиняя ужасную боль.
3. Чаще всего бедняги раздирали кожу в том месте где был зашит металл и умирали от кровопотери.
13. Разделение человека на две части
Эта ужасная казнь зародилась в Тайланде. Ей подвергались самые закоренелые преступники – в основном убийцы.
Как это работает?
1. Обвиняемого помещают в сплетенный из лиан балахон, и острыми предметами колют его;
2. После этого быстро разрубают его тело на две части, верхнюю половину тут же укладывают на раскаленную докрасна медную решетку; эта операция останавливает кровь и продлевает жизнь верхней части человека.
Небольшое дополнение: Эта пытка описана в книге маркиза де Сада «Жюстина, или успехи порока». Это маленькая выдержка из большого куска текста где де Сад якобы описывает пытки народов мира. Но почему якобы? По мнению многих критиков, маркиз очень любил приврать. Он обладал незаурядной фантазией и парой маний, так что эта пытка, как и некоторые другие, могла быть плодом его воображения. Но не стоит поле этого относится к Донасьену Альфонсу как к барону Мюнхаузену. Данная пытка, на мой взгляд, если и не существовала раньше, то вполне реалистична. Если, конечно, накачать человека перед этим обезболивающими (опиаты, алкоголь и т.п.), что бы он не умер раньше, чем его тело коснулось бы решетки.
14. Надувание воздухом через анальное отверстие
Ужасная пытка при которой человека накачивают воздухом через анальный проход.
Есть свидетельства, что на Руси этим грешил даже сам Петр первый.
Чаще всего так казнили воров.
Как это работает?
1. Жертву связывали по рукам и ногам.
2. Затем брали хлопок и набивал им уши, нос и рот бедняги.
3. В задний проход его вставлял мехи, при помощи которых закачивали в человека огромное количество воздуха, в результате чего тот становился похож на воздушный шар.
3. После этого затыкал ему задний проход куском хлопка.
4. Затем ему вскрывали две вены над бровями, из которых под огромным давлением вытекала вся кровь.
5. Иногда связанного человека ставили раздетым на крыше дворца и расстреливали стрелами до тех пор, пока он не умирал.
6. До 1970 года этот метод часто применялся в тюрьмах Иордании.
15. Полледро
Неаполитанские палачи любовно называли эту пытку «полледро” - «жеребенок” (polledro) и гордились тем, что она впервые была применена в их родном, городе. Хотя история и не сохранила имени ее изобретателя, говорили, что он был знатоком коннозаводского дела и для усмирения своих скакунов придумал необычное устройство.
Только через несколько десятилетий любители поиздеваться над людьми превратили устройство коневода в настоящий пыточный станок для людей.
Станок представлял собой деревянную раму, похожую на лестницу, поперечные перекладины которой имели очень острые углы, чтобы, когда человека положат на них спиной, они врезались в тело от затылка до пяток. Лестница заканчивалась огромной деревянной ложкой, в которую, словно в чепец, вкладывали голову.
Как это работает?
1. С обеих сторон рамы и в «чепце” были просверлены отверстия, в каждое из них продевались веревки. Первая из них затягивалась на лбу пытаемого, последняя связывала большие пальцы ног. Как правило, веревок было тринадцать, но для особенно упорных число их увеличивали.
2. Специальными приспособлениями веревки натягивались все сильнее и сильнее - жертвам казалось, что, раздавив мускулы, они впивались в кости.
16. Кровать мертвеца (современный Китай)


Пытку «кровать мертвеца» китайская компартия применяет в основном к тем заключенным, которые пытаются протестовать против незаконного заключения с помощью голодовки. В большинстве случаев это узники совести, попавшие в тюрьму за свои убеждения.
Как это работает?
1. Руки и ноги раздетого догола заключённого привязываются к углам кровати, на которой вместо матраца деревянная доска с вырезанным отверстием. Под отверстие подставляется ведро для испражнений. Зачастую верёвками туго привязывают к кровати и тело человека так, чтобы он вообще не мог шевелиться. В таком положении человек находится непрерывно от нескольких дней до недель.
2. В некоторых тюрьмах, например тюрьме № 2 города Шеньян и тюрьме города Цзилинь, полицейские под спину жертвы ещё подкладывают твёрдый предмет, чтобы усилить страдание.
3. Бывает также, что кровать ставят вертикально и 3-4 дня человек висит, растянутый за конечности.
4. К этим мучениям добавляется ещё и насильственное кормление, которое осуществляют с помощью трубки, вставленной через нос в пищевод, в которую заливают жидкую пищу.
5. Проделывают эту процедуру в основном заключённые по приказу охраны, а не медработники. Они делают это очень грубо и не профессионально, зачастую нанося серьезнее повреждения внутренним органам человека.
6. Прошедшие через эту пытку рассказывают, что при ней происходит смещение позвонков, суставов рук и ног, а также онемение и почернение конечностей, что часто приводит к инвалидности.
17. Хомут (Современный Китай)

Одной из средневековых пыток, применяемых в современных китайских тюрьмах, является ношение деревянного хомута. Его надевают на заключённого, отчего он не может нормально ни ходить, ни стоять.
Хомут представляет из себя доску от 50 до 80 см. в длину, от 30 до 50 см. в ширину и 10 – 15 см. в толщину. В середине хомута сделаны два отверстия для ног.
Жертва, на которую надет хомут, с трудом перемещается, должна заползать в кровать и обычно должна сидеть или лежать, так как вертикальное положение вызывает боль и приводит к травмированию ног. Без посторонней помощи человек с хомутом не может пойти поесть или сходить в туалет. Когда человек встаёт с кровати, хомут не только давит на ноги и на пятки, вызывая боль, но край его цепляется за кровать и не даёт человеку вернуться в неё. Ночью заключённый не в состоянии повернуться, а в зимнее время короткое одеяло не укрывает ноги.
Еще худшая форма этой пытки называется «ползание с деревянным хомутом». Охранники надевают хомут на человека и приказывают, чтобы он ползал по бетонированному полу. Если он останавливается, его бьют по спине полицейской дубинкой. Через час пальцы, ногти на ногах и колени сильно кровоточат, в то время, как спина покрыта ранами от ударов.
18. Сажание на кол

Ужасная дикая казнь пришедшая с Востока.
Суть этой казни состояла в том, что человека клали на живот, один садился на него, чтобы не дать ему пошевелиться, другой держал его за шею. Человеку вставляли в задний проход кол, который затем вбивали колотушкой; затем вколачивали кол в землю. Тяжесть тела заставляла войти кол все глубже и наконец он выходил под мышкой или же между ребер.
19. Испанская пытка водой

Для того, чтобы наилучшим образом выполнить процедуру этой пытки, обвиняемого располагали на одной из разновидностей дыбы или на специальном большом столе с поднимающейся средней частью. После того, как руки и ноги жертвы были привязаны к краям стола, палач приступал к работе одним из нескольких способов. Один из этих методов заключался в том, что жертву заставляли при помощи воронки проглотить большое количество воды, затем били по надутому и выгнутому животу. Другая форма предусматривала помещение в горло жертвы тряпичной трубки, по которой медленно вливали воду, что приводило к раздуванию и удушению жертвы. Если этого было недостаточно, трубку вытаскивали, вызывая внутренние повреждения, а затем вставляли опять и процесс повторялся. Иногда применяли пытку холодной водой. В этом случае обвиняемый часами лежал на столе обнаженный под струей ледяной воды. Интересно заметить, что эта разновидность мучения рассматривалась как легкая, и признания, полученные таком способом, суд принимал, как добровольные и данные подсудимым без применения пыток. Чаще всего эти пытка применялась испанской инквизицией дабы выбить признания из еретиков и ведьм.
20. Китайская пытка водой
Человека усаживали в очень холодной комнате, привязывали его, так, что он не мог пошевелить головой, и в полной темноте ему на лоб очень медленно капали холодной водой. Через несколько дней человек замерзал либо сходил с ума.
21. Испанское кресло

Этот инструмент пытки широко использовался палачами испанской инквизиции и представлял собой изготовленное из железа кресло, на которое узника усаживали, а ноги заключали в колодки приделанные к ножкам кресла. Когда он оказывался в таком совершенно беспомощном положении, под ноги его ставили жаровню; с раскаленными углями, так, что ноги начинали медленно поджариваться, а для того, чтобы продлить страдания бедняги, ноги время от времени поливали маслом.
Часто использовался и другой вариант испанского кресла, представляющий собой металлический трон, к которому привязывали жертву и разводили под сиденьем огонь, поджаривая ягодицы. Пытке на таком кресле была подвергнута известная отравительница Ла Вуазен во время знаменитого Дела об отравлениях во Франции.
22. ГРИДИРОН (Решетка для пытки огнем)


Пытка святого Лаврентия на гридироне.
Этот вид пытки часто упоминается в житиях святых – реальных и выдуманных, однако нет никаких свидетельств того, что гридирон «дожил» до средних веков и имел хотя бы малое хождение в Европе. Обычно он описывается как обыкновенная металлическая решетка 6 футов в длину и двух с половиной – в ширину, установленная горизонтально на ножках, чтобы иметь возможность развести под ней костер.
Иногда гридирон делался в виде дыбы, чтобы иметь возможность прибегнуть к комбинированной пытке.
На подобной решетке был замучен святой Лаврентий.
К этой пытке прибегали очень редко. Во-первых, было достаточно легко убить допрашиваемого, во-вторых, существовала масса более простых, но не менее жестоких истязаний.
23. Пектораль

Пекторалью в древности называли нагрудное женское украшение в виде парной резной золотой или серебряной чаши, зачастую осыпанной драгоценными каменьями. Она надевалась, как современный лифчик, и крепилась цепочками.
По издевательской аналогии с этим украшением было названо изуверское орудие пытки, применявшееся венецианской инквизицией.
В 1885 году пектораль раскаляли докрасна и, взяв ее щипцами, надевали на грудь истязуемой и держали до тех пор, пока та не сознавалась. Если обвиняемая упорствовала, палачи накаляли вновь остуженную живым телом пектораль и продолжали допрос.
Очень часто после этой варварской пытки на месте грудей женщины оставались обугленные рваные дыры.
24. Пытка щекоткой

Это кажущееся безобидным воздействие было страшной пыткой. При длительном щекотании у человека настолько повышалась нервная проводимость, что даже самое легкое прикосновение вызывало поначалу дерганье, смех, а потом переходило в жуткую боль. Если подобную пытку продолжали довольно долго, то через некоторое время возникали спазмы дыхательных мышц и, в конце концов, истязуемый погибал от удушья.
При наиболее простом варианте пытки допрашиваемому щекотали чувствительные места либо просто руками, либо волосяными щетками, кистями. Популярностью пользовались жесткие птичьи перья. Обычно щекотали под мышками, пятки, соски, паховые складки, половые органы, женщин еще и под грудями.
Кроме этого часто примялась пытка с использованием животных, слизывавших какое-либо лакомое вещество с пяток допрашиваемого. Очень часто использовали козу, поскольку ее очень жесткий язык, приспособленный для поедания трав, вызывал очень сильное раздражение.
Существовала и разновидность пытки щекоткой при помощи жука, наиболее распространенная в Индии. При ней маленького жучка сажали на головку полового члена мужчине или на сосок женщине и накрывали половинкой скорлупы ореха. Через некоторое время щекотание, вызванное движением ножек насекомого по живому телу становилось настолько непереносимым, что допрашиваемый признавался в чем угодно
25. Крокодил


Эти трубчатые металлические клещи «Крокодил» раскалялись докрасна и использовались для того, чтобы рвать половой член истязаемого. Вначале несколькими ласкающими движениями (нередко производимыми женщинами), либо тугой перевязкой добивались стойкой твердой эрекции и затем начиналась пытка
26. Зубчатый раздавливатель


Этими зубчатыми железными щипцами медленно раздавливали яички допрашиваемого.
Нечто похожее широко применялось в Сталинских и фашистских тюрьмах.
27. Жуткая традиция.


Вообще-то это не пытка, а африканский обряд, но, на мой взгляд, это очень жестоко. Девочкам от 3-6 лет без анестезии просто выскабливали наружные половые органы.
Таким образом, девушка не теряла способность иметь детей, но навсегда лишалась возможности испытать сексуальное желание и наслаждение. Этот обряд делается «во благо» женщинам, чтобы у них никогда не было соблазна изменить мужу
28. Кровавый орел


Одна из самых древних пыток, во время которой жертву привязывали лицом вниз и вскрывали спину, ребра обламывали у позвоночника и раздвигали наподобие крыльев. В скандинавских легендах утверждается, что во время такой экзекуции раны жертвы посыпали солью.
Многие историки утверждают, что данная пытка применялась язычниками по отношению к христианам, другие уверены, что таким способом наказывались супруги, уличенные в измене, а третьи утверждают, что кровавый орел – это просто страшная легенда.

Главным элементом кнута является длинный плетёный кожаный ремень круглого сечения, который разделяется на собственно плетёную часть (или тело кнута ), фол и крекер . Тело сплетается из длинных полос кожи и постепенно утончается к концу, на котором крепится узкий ремень - фол; к фолу крепится крекер, состоящий из конского волоса либо синтетических материалов. При нанесении удара с замахом по мере утоньшения конец кнута и в особенности фол может развивать сверхзвуковую скорость, из-за чего крекер производит характерный громкий звук, напоминающий щелчок или хлопок. Этот щелчок пугает рогатый скот, что и используют пастухи. Кнуты также могут быть из других материалов, например, из синтетических верёвок или лент, иные материалы менее распространены.

В основном кнут имеет твёрдую рукоять (к примеру, из дерева). Кнуты с отсутствующей рукоятью иногда называются «змеёй» (англ. Snake ), в начало иногда добавляют мешочек с дробью для утяжеления.

Отдельно стоит упомянуть кнут, использовавшийся в России до середины XIX века как орудие наказания и пытки. По свидетельству Н. Н. Евреинова («История телесных наказаний в России», 1913 г.) кнут для наказания состоял из трёх частей: деревянной ручки длиной примерно 0,35 м, прикреплённой к плетёному кожаному столбцу длиной около 0,7 м, оканчивавшемуся медным кольцом, к кольцу уже крепилась «рабочая» часть длиной тоже примерно 0,7 м. Последняя, «рабочая» часть изготавливалась из широкой полосы толстой воловьей кожи (около одного сантиметра толщиной), согнутой для придания дополнительной жесткости уголком (уголок вдоль полосы кожи) и загнутой на конце в виде когтя. Иногда края рабочей части затачивались. Эту часть кнута предварительно вымачивали в специальных растворах, например, вываривали в воске или молоке, и высушивали на солнце [ ] . «Рабочая» часть кнута могла быть дополнительно оплетена тонкой проволокой для придания кнуту дополнительной жёсткости. Таким образом, кнут палача был тяжёлым ударным орудием [ ] . Правильный удар кнутом должен был рассекать кожу и подлежащие ткани до костей - это служило индикатором, что палач бьёт в полную силу (во времена Ивана Грозного, если палач бил слабо - рисковал занять место наказуемого) [ ] . Во время нанесения ударов кнут отсыревал в крови и терял жёсткость, поэтому после каждых 10-15 ударов кнут меняли на новый .

Применение кнута

Орудие телесного наказания

На протяжении практически всей своей истории кнут также использовался как мощное орудие наказания, и в этом качестве применяется в ряде стран даже в наше время. Наказание совершалось весьма медленно и требовало большого напряжения сил от исполнителя. По словам Котошихина , «в час боевой бывает ударов 30 или 40», а по свидетельству графа Мордвинова , относящемуся к XIX столетию, «для 20 ударов потребен целый час». Кнут употреблялся и как орудие пытки : подсудимый, привязанный за кисти рук, на верёвке вздергивался на воздух в дыбе и в этом положении получал удары кнутом. Смертельный исход наказания кнутом был явлением весьма обычным; об этом единогласно свидетельствуют все русские и иностранные писатели как XVII века, так и позднейшей эпохи. По словам князя Щербатова [уточните ссылку (уже 847 дней) ] , почти все наказанные кнутом умирают или при самом наказании, или вслед за тем, «некоторые из них в жесточайшем страдании, нежели усечение головы , или виселица , или и самое пятерение ».

Тяжесть наказания кнутом зависела не столько от числа ударов, сколько от силы их и способа нанесения. Говарду один палач сознался, что тремя ударами кнута может причинить смерть, проникнув до лёгких. Бывали примеры, говорит Якоб (1818), что палач с первых трёх ударов перебивал позвоночник , и преступник умирал на месте; наоборот, бывали примеры, что 100 и даже 300 ударов не причиняли заметного вреда здоровью преступника. Таким образом, отмена Елизаветой Петровной смертной казни и замена её наказанием кнутом фактически свелась к установлению вместо простой казни квалифицированной; имеются даже указания, что столь частое выражение «бить кнутом нещадно» понималось исполнителями XVIII века , как приказание засечь преступника до смерти. B старину для излечения ран от кнута на спину наказанного надевали тёплую шкуру только что убитой овцы (лечебник XVII в., Олеарий).

О наказании кнутом упоминает уже Судебник 1497 года , но особого распространения оно достигло в XVII веке, в терминологии которого оно именовалось также «жестоким наказанием» и «торговой казнью ». По Уложению 1649 года , большая часть преступных деяний, даже самых незначительных, влекло за собой наказание кнутом или отдельно, или в соединении с другими наказаниями. Позднейшие указы XVII века расширяют применение кнута до крайних пределов, назначая его за работу в воскресные дни (1668), за нищенство (1691), за выбрасывание на улицу или накопление против дворов (в Москве) навоза и всякого помёта (указы 1686, 1688 и 1699 гг.).

Дальнейшее расширение сферы применения кнута явилось результатом уничтожения смертной казни при Елизавете Петровне. Наказание кнутом сопровождалось вырезанием ноздрей , клеймением и ссылкой ; в тех же случаях, когда оно, с 1753 года, заменяло собой смертную казнь, к этому присоединялось ещё возведение на виселицу или положение головы на плаху. Свод Законов 1832 и 1842 годов, по которому наказание кнутом было добавочным наказанием к ссылке в каторгу , в значительной степени сузил сферу применения кнута, оставив его лишь для тех преступлений, которые до Елизаветы Петровны влекли за собой смертную казнь, во всех же остальных случаях заменив его плетьми .

Число ударов кнутом никогда не определялось законом, который в XVII веке различал лишь простое и «нещадное» битье и лишь для пытки определил максимальное число ударов в 150 (боярский приговор 1673 г., на практике, впрочем, не соблюдавшийся); в XVIII и XIX вв. число это доходило до 400 и более. В XVII веке число ударов не определялось даже и в судейском приговоре, а предоставлялось на рассмотрение исполнителей; по словам князя Щербатова, и в XVIII веке наказание кнутом назначалось «без счёта». Свод Законов предписывал, чтобы в судебном приговоре точно означалось число ударов кнутом, сообразно вине, но судейскому произволу никаких пределов положено не было.

Вопрос об отмене кнута возбужден был императором Александром I , который для обсуждения его учредил в Москве особый комитет; последнему Высочайше объявлено было, что «наказание кнутом, будучи бесчеловечной жестокостью, которой усиление зависит от произвола палача, следовало бы отменить». Комитет также высказался в этом смысле, но дело кончилось лишь указом 1817 г. об отмене вырезания ноздрей, уничтожение же кнута было отложено до издания нового Уголовного уложения, так как опасались, что объявление об этом в виде отдельного указа возбудит в народе мысль, «будто и всякое уголовное наказание с сим вместе отменяется». По тем же соображениям не привело к практическим последствиям и вторичное обсуждение вопроса о кнуте в 1824 году государственным советом, который почти единогласно принял мнение, уже предварительно Высочайше одобренное, об уничтожении кнута.

Услышав знакомое лязганье и скрип, Наталья постаралась отмахнуться от него. Но на этот раз вместо еды караульный принес чистую одежду. - Переодевайся, - приказал он и вышел.
«Вот и все», - эта догадка в первый момент даже обрадовала - хищные когти скоро выпустят их. Но потом стало страшно. Жутко страшно. Страшно до дрожи. Она вскочила, смерила тюремный прямоугольник быстрыми шагами. Кинулась переодеваться. Движения стали размашистыми, неловкими. Судорожно смотала в узел волосы, спрятала под чепец.
Какие мучительные минуты. Она тщетно пыталась совладать с чувствами, успокоиться. «Почему за мной не идут? Скорее бы. Хоть бы увидеть Сашу, спросить…». Но майор не появлялся.

Эшафот воздвигли на берегу канала у здания двенадцати коллегий. Обтянули черным сукном деревянные борта, расстелили красный ковер - экзекуция знатных особ должна проводиться с лоском. Театр!
Народ спешил увидеть представление. С раннего утра на площади не протолкнуться. Находчивые смельчаки облюбовали отличные места на крышах ближних домов.
Вот уже и хозяева эшафота на месте, разложили кнуты и щипцы. Публика в нетерпении возбужденно шумит. Интересно, …и страшно, …и холодно. Но влечет как магнитом.
Их вывели из крепости ярким утром. Свет больно ударил по привыкшим к темноте глазам. Большое косматое облако, сжалившись, закрыло солнце рукавом. Иван качнулся к родителям.
- Матушка, - тихо и сипло прозвучал его голос.
- А-ну, цыц! - грозно осек его охранник. - Не сметь разговаривать!
Наташа ободряюще моргнула сыну обоими глазами - Все будет хорошо. - Попыталась улыбнуться. Улыбка получилась жалкая, неуверенная, и Лопухина поспешила отвернуться от сына. Шипами вопросы: «Что нас ждет? Что будет с детьми?», много других «что?». Она встретилась глазами с мужем. Теперь уже он, как мог, старался взглядом успокоить ее. И с Бестужевой - «Аннушка, прости меня…», - слезы навернулись на глаза. Аня улыбнулась ласково, сочувственно изогнув брови. - «Не на тебе вина…».
Ввели на лодки. Охрана расселась на скамьи вдоль бортов, осужденных оставили стоять. Длинным шестом оттолкнули лодку от берега, гребцы налегли на весла. Легкая рябь на воде, тихие всплески, свежий, прохладный утренний воздух. И этот ветер, задевая тонкие вуальки памяти, хранящей восторги детства и юности, стремится наполнить легкие, ворваться в душу и овеять ее прозрачным, желтовато-зеленым и зеленовато-голубым. И в другой раз вздохнулось бы полной грудью, упоенно, слегка пьянея, забилось бы сердце… Но нынче не так: чистый и легкий поток ударяется о мышечный спазм и плотный заслон тревоги и выплескивается назад. И от того еще горестнее: не для них нынче эта природная благодать. Предательски щиплет в носу. «Не паниковать, только не поддаваться этому. Им не удалось заставить нас оговорить себя, повиниться в тяжких…», - рука непроизвольно потянулась к занывшему плечу, - «не могут же за одни только пересуды…, надежды… Но, после того, что уже было…», - сжимаются зубы, - «нужно готовиться к худшему… Елизавета дала обет…. Значит худшее - кнут…», - в который раз Наталья выстраивала одну и ту же логическую цепочку, и в который раз - «За что?! Нет!» - Ныло и сжималось внутри. «Если и можно наши разговоры назвать преступлением, то оно ничтожно. Приговор не должен быть столь жестоким… Приговор! - За что? Немыслимо… . Глупо… . Как страшный сон, но слишком долгий, невозможный… Больно! Во сне не бывает так больно… Давно бы проснулась… Нет, все наяву - Почему, Господи? Пощади», - глаза к верху, - держаться. «Почему не объявили заранее. Ведь легче, если б заранее знать… На это-то мы имеем право! А может - помилование?» - Воздушная, легкая мысль! - «И хотят напоследок подержать в страхе!». Но не к добру пристально осматривают их гвардейцы и отводят взгляд, едва кто попытается его перехватить. «Нет, нет, нельзя обнадеживать себя, вдруг не так, тогда слишком ужасно… Настроиться, настроиться на худшее… Что может быть в худшем случае? - Кнут… Но его не пускали в ход даже для Остермана, Миниха, Рейнгольда… Рейнгольд, ты представить себе не можешь…», - зажмурила глаза, самой себе отрицательно мотнув головой. «Так, что же все-таки?» - В пору выть по-собачьи. - «Ладно, что бы ни было! Переживем! Даже, если кнут», - стиснула кулаки, что есть силы, - « С матушкой…, с матушкой такое было… Говорят, снаряд в одну воронку дважды не падает», - Лопухина мысленно иронически рассмеялась. - «Только не в России! В России бывает все! Матушку обвинили во взяткоимстве, на самом же деле - не препятствовала любви дяди Виллима (Бедный дядюшка!) и императрицы Екатерины. Как будто, можно остановить любовь! Екатерина тогда уже на следующий год вернула матушку из ссылки. Кто бы мог подумать, что ее дочь… Взъелась на меня с самого детства, и вот отводит душу, куражится! Господи, ведь ты видишь, все видишь!»
Рыдания ее души прервались от толчка. Лодка причалила к берегу. Лопухина в страхе оглянулась. Совсем рядом, слева и чуть кзади возвышается черное, зловещее… Внезапно ослабели и подогнулись колени, и ком к горлу.
- Выходи по одному, как называю, - грозно крикнул начальник конвоя, - Лопухина Наталья…
Вылезая, она зацепилась за борт, качнулась. Степан дернулся к ней, но конвойный остановил его ударом приклада, другой схватил Наталью за руку, помог устоять на ногах.
- Анна Бестужева…, - ее подхватили под локоть заблаговременно, обошлось без спотыканий.
- Лопухин Степан (выглядел спокойным, посторонняя помощь не потребовалась)…, Лопухин Иван (встал, как вкопанный, обхватив себя руками, конвойные нетерпеливо вывели под локти), Путятин Иван…, Мошков Иван…
Построив, бледную, жалкую вереницу людей подвели к ступеням «театра» . Взгляды зрителей жадно впивались в их лица, фигуры, одежду… Каждый боролся с желанием закрыть голову руками, рубахой, спрятать под мышку…
К барьеру эшафота подошел секретарь Сената Замятнин, натужно, громко начал объявлять приговор, подписанный Елизаветой:
«Мы уповали, что показанное милосердие (в деле свергнутых министров) с наичувствительнейшим удовольствием будет принято не только осужденными, но и их фамилиями…
Степан Лопухин с женою Натальей и ее сыном…, забыв страх Божий и не боясь страшного суда его, несмотря ни на какие опасности, не обращая внимания, что по первому делу они находились в подозрении и содержались под арестом, презря милости оказанные им, решились лишить нас престола…
Лопухины же Степан, и Наталья, и Иван по доброжелательству к принцессе Анне и по дружбе с бывшим обер-гофмаршалом Левенвольде, составили против нас замысел, да с ними графиня Анна Бестужева, по доброхотству к принцам и по злобе за брата своего Михайлу Головкина, что он в ссылку сослан, забыв его злодейские дела и наши к ней многие по достоинству милости. И все они в течение нескольких месяцев часто съезжались в доме графини Бестужевой, Степана Лопухина и маркиза де Ботта, советуясь о своем замысле.
Жена его Наталья и Анна Бестужева были начальницами всего злого дела и привлекли: князя Ивана Путятина, по делу принцессы бывшего не только в подозрении, но и в розыске; Софью Лилиенфельд, …
Наталья Лопухина, будучи статс-дамой, самовольно ко двору не являлась и, хотя о том неоднократно говорено ее родным, но она не слушалась. …»
Осужденные слушали и не верили тому, что слышат. Так просто, так складно, будто они и в самом деле злодеи, коварные заговорщики. Наталья услышала: «… колесовать…», - и, как будто, никак не могла вспомнить значение этого слова. Но и не забыла полностью, оно стояло где-то рядом, тяжелое, но не могло быть употреблено применительно к ней. «… от того их всемилостивейше…», - да, так и должно было быть. Помилование - это понятно. Но: «… кнутом, урезать языки…» - и это помилование? Это ошибка.
Секретарь закончил читать. Конвоир подтолкнул Лопухину в плечо. Она шагнула на ступень эшафота, где, заложив руки за спину, поджидали свою жертву заплечные мастера. В полусне упал и разбился стеклянный пузырь со льдом, брызнули невидимые осколки. Она шла, не сопротивляясь, оглядываясь по сторонам растерянным взглядом. Нужно было быстро понять что-то и что-то сделать. Но никак не удавалось схватиться за ниточку… Как бывает во сне: нужно быстро решить задачу, и время уже на исходе, а ты все возишься, ошибаешься…
Один из палачей приблизился к осужденной и сорвал мантилью с ее плеч.
Длинный сутуловатый парень из первого ряда, дожевывая пирожок, крикнул:
- Ну-тка, поглядим, что то за статс-дама!
С разных сторон послышалось еще несколько смешков и подобных выкриков.
- Лопухина! А не врали - хороша чертовка! - Громко и смачно произнес чей-то насмешливый голос.
Наталья Федоровна резко обернулась к толпе: унижение, боль, безвозвратность…. Публично! Она прижала руки к груди, отступая от палача и бледнея, хрипло прошептала, - не надо. Не смейте …, нет!
Не обращая внимания на мольбы своей жертвы, кат рванул ткань сорочки. Лопухина заплакала и попыталась оттолкнуть от себя его руки. Увидев заминку, подошел второй. Но приговоренная к экзекуции, не желая признавать неотвратимое, отчаянно забилась в их руках: плакала, отбивалась, изловчившись, вцепилась зубами в кисть одного из мучителей. Тот чертыхнулся, высвобождая руку, процедил:
- Ну, ты меня запомнишь, красавка, - и, ухватив за волосы, резко развернул ее лицом к своему помощнику, который взял бывшую статс-даму за обе руки и, круто повернувшись, вскинул к себе на плечи, как мешок.
- Ты гляди, какая прыткая, - хохотнул любитель пирожков.
- И не жалко тебе ее, - тихо сказала, стоящая позади него, женщина.
- А что, - ответила ей, бойкая бабенка с бегающими мелкими глазками, - пущай и она попробует, как кнутом приласкают. Не все ж им только пряники.
- Уймись, бесстыжая, - смерил ее тяжелым взглядом здоровенный бородатый мужик, - ну как, если б ты была на их месте, весело б тебе было?
- И то верно. За что их так, баб-то? Не ровен час, до смерти запорют…, - пронесся в воздухе сердобольный шепоток.
Остроглазая торговка, подбоченясь, собралась было ответить им всем, как полагается, но в этот момент душераздирающий вопль повис над площадью, и все другие голоса стихли.

Все внимание толпы снова обратилось к Наталье Лопухиной. Кнут, падая тяжело и хлестко, впивался в тело, а, отпуская жертву, издавал неизменный сипяще-чавкающий всхлип. Глубокой бороздой оставалась его кровавая роспись на выгнутой в тщетном усилии спине. Дыхание останавливалось от каждого удара, чтобы прорваться с сукровичной пеной истошным протяжным криком до следующего счета - следующего камня на весах монаршей фемиды. Хрипели в надрыве голосовые связки. Слезы застилали черные, в одни зрачки, глаза. Перед глазами русые волосы и толстая шея палача-подмастерья. На них грязь и розовая слюна Натальи. От пронзающей насквозь боли рывком вскинула голову кверху - глубокое синее небо и безмятежно белые облака - удачное дополнение к картине несправедливости и невозможности. Разорванное сознание не породило ни единого слова, которое могло быть адресовано этой бездонной выси. Нечленораздельной первозданной мольбой ушло туда сообщение о необоснованно жестокой и бессмысленной расправе.
Мыслей не было. Не думала, не ждала. Рвалась, рвалась и рвалась. Бесполезность борьбы бесформенными лохмотьями вскидывалась в оглушенном разуме, но существо повиновалось животному исступлению инстинкта. Казалось, не будет конца, или это конец….
Потом почувствовала, как опускается вниз на деревянный настил помоста. Палач сдавливает горло. Еще не окончена экзекуция. Вспомнила, что еще предстоит… Сжать зубы, противиться. Жить…, воздуха… Клубится серый, мерцающий туман. Закашлялась. Груботканая ловушка захватила и потянула наружу все от самых ключиц. Полоснула остро-едкая боль и разлилась расплавленным свинцом. Последний крик захлебнулся кровью, и навалилась липкая, тяжелая темнота.

Лопухина потеряла сознание и уже не слышала, как палач, крикнув: «Кому язык, дешево продам», - бросил к ногам собравшего люда еще горячую часть ее плоти. Она не могла видеть, как отскочил в сторону тощий паренек, по виду - студент, его меловобледное лицо и дрожащие руки. Говорливая баба с маленькими злыми глазами застыла, как каменное изваяние. На рукаве бородача повисла его маленькая, полненькая жена. Гвардейцы стыдливо натянули ей на голову чистую тонкого хлопка сорочку, продели в рукава безжизненные руки, затолкали в рот свернутую жгутом тряпку, края завязали на затылке, уложили на телегу животом вниз. Все с трудом переводили дыхание. А на театр уже поднималась следующая жертва - Анна Бестужева.
Люди почувствовали, как сжимается нутро, в ожидании повторения, только что увиденного, представления, с жалостью смотрели на осужденную: хрупкая, русоволосая, словно прозрачная - выдержит ли?

Анна Гавриловна казалась спокойно-усталой. На душе же тоска. «Оттолкнуть охранника, спрыгнуть со ступеней и бежать, бежать отсюда без оглядки!» - Мелькнула в голове детская, отчаянно ищущая спасения мысль. Но Анна Бестужева, дочь вице-канцлера Головкина, вдова любимца Петра I Павла Ягужинского, жена обер-гофмаршала Михаила Бестужева, была не девочкой, а взрослой, рассудительной женщиной, к тому же, настолько выдержанной, насколько и сама никогда от себя не ожидала. Поднявшись на залитый кровью эшафот к палачу, она открыто, с обреченным спокойствием посмотрела ему в глаза. Он был зол, от него шел отчетливый запах пота и алкоголя. Но, встретившись взглядом с большими, карими глазами жертвы, в которых не было ни ненависти, ни мольбы, ни даже явного страха, а только вопрос: «Кто ты? - Ведь человек, не зверь? Я не должна бояться тебя?», вдруг смутился, отвернулся в сторону и снова искоса, исподлобья, с непривычным чувством неуверенности посмотрел на Бестужеву. Она сняла с себя золотой, сверкающий бриллиантами крест, протянула его палачу. «Это Вам», - ее голос был ровным и грустным, со вздохом: таким, которым говорят, передавая нечто ценное тому, кому доверяют. Рука ее не дрожала, дрогнула рука опытного заплечного мастера. Загнанные в отдаленные ниши души его, казавшиеся давно забытыми чувства стеснили грудь. «Закончить все побыстрее, прийти домой и залить вином, прогнать от себя все то, с чем невозможно жить…». За все время экзекуции он больше не посмел взглянуть в эти глаза. Но кнут ложился на ее спину мягко, едва рассекая кожу. Захватывая в щипцы краешек ее языка, палач мысленно молил: «Только не дергайся и не кричи. Ради Бога, не кричи!». Анна Гавриловна не кричала.
В дальнейшем в тот день работа заплечного мастера как-то не пошла. Ни при наказании сдержанного, терпеливого Степана Васильевича, ни его в голос рыдающего сына, ни других приговоренных к экзекуции, палач не проявлял обычного усердия.
Экзекуция близилась к завершению. На эшафоте получал свою долю кнутов Александр Зыбин. Среди толпящегося люда шустро проталкивался торговец пирожками.
- Пирожочки, пирожочки, с пылу, с жару, - звонко выкрикивал он, - с мяском, с картошечкой, с капусткой, с грибочками. Кто желает? Пирожочки…. - Был он веселый и расторопный. Чистый фартук и белые нарукавники внушали доверие.
- А-ну, иди сюда, - позвал его из открытой кареты хорошо одетый вельможа. - Почем пирожки?
- По гривеннику любой, ваше благородие, - поклонился ему лоточник.
Вельможа купил пару пирожков, один протянул своему молодому спутнику, похоже, сыну. Юноша откусил пирожок и скривился, пережевывая тесто с обжаренным луком.
- Пирожки с мясом, - хмыкнул он. - Да, в них мяса столько же, сколько правды в этом «лопухинском деле»!
- А ты помалкивай! - грубо одернул его отец. - А то, не ровен час, - он ткнул белым пальцем, - сам угодишь в такой вот пирожок.

Когда к Наталье вернулось сознание и способность, сквозь застилавшую глаза пелену, различать окружающее, она обнаружила, что лежит на телеге, которая, со скрипом раскачиваясь, медленно куда-то движется. Чья-то рука с нежностью провела по ее волосам. Какое странное и неожиданное ощущение. «Может все-таки - все сон? Или я уже умерла, и это ангел пришел за мной и погладил своим крылом? Но мог ли Господь принять меня после всего, что из-за глупости моей произошло?». Она повернула голову - это был муж. Лицо бледно-серое, черные круги под ласковыми карими глазами, седые влажные волосы прилипли ко лбу и вискам. Она хотела спросить у него, куда их везут, что с сыном, еще что-то, но не смогла: оскальзываясь, с трудом удержалась на краю обрыва, с которого, грохоча, срывались тяжелые камни, норовя увлечь ее вниз, туда, где, как зыбучий песок, распростер свои мягкие, удушливые объятия обморок. Сжав зубы, с помощью Степана она села, прижалась лбом к его плечу. «Вот на что они обрекли нас: неужели, я больше никогда не смогу ничего спросить, больше никогда не смогу ничего сказать. Никогда - какое страшное слово», - она судорожно сглотнула - нет, плакать она не станет. Раздражала насквозь промокшая, бесполезная повязка. Наташа со стоном вытащила ее изо рта, стянула через голову, отбросила, стараясь не смотреть.

Таким образом, в 1817 уродования преступников полностью прекратились.

Если раньше, в Московской Руси, на каждом шагу можно было встретить человека с отрезанным ухом, носом, языком, то в 18 веке это было изжито.

Также в 1822 г. отменили и многократное сечение: было положено виновного в нескольких преступлениях сечь только за самое тяжкое из них, а в ссылку отправлять только после выздоровления.

Постепенно наказание кнутом все чаще заменялось плетьми: в проекте Уложения 1813 г. публичное наказание плетьми от 5 до 100 ударов, сопровождаемое ссылкой или тюрьмой давалось за убийство, причинение тяжкого вреда здоровью, изнасилования и др. немногие подобные преступления средней тяжести.

В то же время, для женщин кормящих грудью, производство экзекуций откладывалось на 1,5 года со времени родов.

Значительно смягчились наказания за оскорбление царя и его приближённых.

Произошло это при личном участии самого Александра I. Он многократно рассматривал дела об оскорблении себя и часто отменял самые суровые приговоры.

Так описан забавный случай, когда пьяный мужик вошёл в харчевню, не сняв шапку, начал кричать и браниться. Хозяин, указав на висячий в харчевне портрет царя потребовал снять шапку и замолчать, на что мужик, глянув на портрет государя закричал «плюю на тебя, да и на портрет тоже». В прежние времена его подвергли бы великим истязаниям и вечной каторге. Но государь, лично рассмотрев дело постановил: «вместо наказания сказать мужику, что я плюю и на него».

В 1824 г. снова возник вопрос об отмене кнута. В Государственном совете Адмирал Мордвинов подал записку против этого истязания «Кнут есть мучительное орудие, которое раздирает человеческое тело, отрывает мясо от костей, режет по воздуху кровавые брызги и потоками крови обливает тело человеческое; мучение лютейшее всех других, ибо все другие, сколь бы болезненны они не были, всегда менее продолжительны, когда для 20-ти ударов кнутом потребен целый час, а иногда мучение продолжается от восходящего до заходящего солнца… пока сохраняется кнут бесполезно реформировать наши законы: правосудие будет всегда оставаться в руках палача. Необходимо как можно скорее отменить это кровавое зрелище, карая преступников выставлением у позорного столба в цепях и особой одежде.

§ 5. Свод Законов 1832 г.,

Результатом изменения отношения к телесным наказаниям и общей гуманизации общества стал Свод Законов 1832 г., где торговая казнь встречается лишь в 50 случаях за самые опасные преступления. По нему:

Кнут: всегда сопровождался клеймением и ссылкой на каторгу, его давали за умышленное богохульство, за святотатство, преступления против «высочайших особ», бунт, сочинение пасквиля, взятку, убийство, кражу младенца, мужеложство, за воровство, грабёж, разбой.

Число ударов не должно было превышать 50 ударов, причём за каждый лишний удар судьи платили штраф в 200 рублей.

Изменился и порядок исполнения наказания: если раньше человека взваливали на спину помощника палача или били впроводку то теперь применялась «кобыла». Кобыла – это толстая доска в человеческий рост с 3 отверстиями для рук и шеи. Одним концом она врывалась в землю. Преступника обнажали до пояса, просовывали руки в отверстия, а с другой стороны прикручивали ремнём, притягивали к доске шею, завязывали ноги и начинали наказание.

Конструкция кнута осталась прежней:

К деревянной рукояти кнута крепилось кнутовище (иногда называемое "косой", "косицей"), представлявшее из себя скрученные наподобие женской косы узкие длинные ремни, а уж к кнутовищу подвязывалась ударная часть, т. е. "язык". Длина косы колебалась от 2,0 м. до 2,5 м. и подбиралась индивидуально под рост экзекутора. Общая длина кнута превышала 3 м. , если к этому прибавить длину руки палача, то легко понять, что момент силы такого удара был огромен и превышал момент силы при ударе любым другим орудием, даже топором. Из литературы известно, что опытные палачи ударом кнута с легкостью ломали человеческие ребра; внутренние органы (печень, почки, легкие) трескались, мышцы отставали от костей и т. п. В целом можно сказать, что характер травм, получаемых при порке кнутом, более всего соответствовал травмам от падения с большой высоты. Для сравнения тяжести травмирования можно привести такую статистику: достоверно было известно, что взрослый здоровый мужчина выносит 2 000 палочных ударов по спине не умирая, но 200 ударов кнутом считались безусловно смертельным наказанием (не случайно ещё Николай Первый негласно запретил судьям присуждать наказания в 200 или более ударов кнутом) . Известны случаи забивания насмерть всего 40 ударами кнута. Процедура эта тоже оказывалась не очень скорой. Дело в том, что после каждого удара "язык" кнута требовалось насухо вытереть от крови; намокший "язык" терял свою жесткость и делался неэффективен. Именно по этой причине через каждые 12 - 15 ударов "язык" кнута переменяли: старый выбрасывали и привязывали новый. .

Язык изготавливался из полосы толстой свиной кожи, вымоченной в крепком соляном растворе и высушенной под прессом таким образом, чтобы придать ее поперечному сечению V-образную форму. "Язык" имел длину около 0,7 м., которая никогда не менялась, удар наносился самым его концом. Удар плашмя считался слабым, непрофессиональным, мастер д. б. наносить удары только острой частью "языка". Жесткая свиная кожа рассекала человеческое тело подобно ножу. Палачи пороли обычно по-двое, при этом удары наносились поочередно с правой и левой сторон. Каждый из палачей клал свои удары от плеча осужденного к пояснице таким образом, чтобы они не пересекались. Следы кнутов на спине человека оставляли узор, напоминавший "елочку". Если экзекуцию проводил один палач, то ему надлежало после каждого удара переходить на другую сторону, дабы чередовать удары справа и слева.

Кнут был уникальным орудием, используемым только в России и производивший неизгладимое впечатление на иностранцев. Описан случай, когда после войны 1812 г,сын маршала Даву тайно купил 2 палаческих кнута и вывез их в Париж, где они произвели настоящий фурор. Многие иностранцы заявляли о необходимости введения кнута и у себя на родине, но кнут так и остался чисто русским орудием.

Всё более ясной становилась неприменимость торговой казни как наказания. Одной из важнейших причин была полная зависимость числа страданий от палача.

Порка кнутом была искусством, которому нужно было долго учиться. Виртуозное владение кнутом делало палача, фактически, хозяином человеческой жизни. Опытный кат (палач) мог забить человека насмерть буквально 3 - 4 десятками ударов. Для этого, обычно, палач умышленно клал несколько ударов в одно место. Такие удары раскалывали на куски внутренние органы - печень, легкие, почки, вызывая обширные внутренние кровоизлияния. И, наоборот, в том случае, если палачу следовало спасти жизнь наказуемого, он мог выпороть его так, что человек оставался вообще неповрежден. Описан случай, из воспоминания пастора Зейдера, которого 2 июня 1800 г. в Санкт - Петербурге подвергли порке кнутом, нанеся 20 ударов: "< ... > «Вдруг в воздухе что - то просвистело; то был звук кнута, страшнейшего из всех бичей. Не касаясь моего тела, удары слегка задевали только пояс моих брюк...» Приговор был исполнен; меня отвязали, я оделся сам и почувствовал, что существую еще среди людей."

Здоровье Пастера Зейдера спас за взятку знаменитый петербургский палач Никита Хлебосолов, выпоровший не пастора, а полено под ним. Его виртуозность была такова, что из многочисленных наблюдателей обман не заметил никто.

Подкуп палачей был распространенным явлением и, в зависимости от взятки, палач мог наказать слабо или убить «на кобыле». Причем и то и то он мог сделать практически безнаказанно, поскольку человек непосвященный не мог, глядя на ход наказания определить цель палача: исполнить надлежаще, послабить или забить до смерти, настолько неотличимы были движения палача при различных целях. В подтверждение приведу пример, когда администрация каторги узнала о подкупе палача и, разумеется, постаралась помешать запланированному убийству. Некие Губарь и Васильев были приговорены к сравнительно мягкому наказанию - 48 ударам кнута. Молодым (обоим менее 30 лет), здоровым и сильным мужчинам перенести подобное наказание было вполне по силам (смертельной обычно признавалась порка в 200 и более ударов кнутом). За экзекуцией наблюдали с полдюжины официальных лиц и все они сошлись во мнении, что палач работал с одинаковым усердием. Вот только результаты порки оказались для Губаря и Васильева различны: первый умер прямо на кобыле, второй благополучно ушел после экзекуции в тюрьму и прожил еще много лет.

Плети: назначались в 29 статьях за преступления, ранее караемые торговой казнью. Плетьми били: за оскорбление должностного лица, за сопротивление властям, тяжкие раны и увечья, скотоложство, лживую присягу, злостное банкротство. Часто применялись для усмирения бунтовщиков.

Публичное наказание плетьми обычно сопровождалось со ссылкой, отдачей в арестантские роты и смирительные дома.

Плети не прорезали кожу, как кнут, но были очень болезненны. Опытный палач с 2-3 ударов мог вызвать потерю сознания.

Для составления ясного представления об этом инструменте я приведу его описание:

Плеть состояла из 3 частей: к деревянной ручке было приделано железное