Пусть я вникаю в "И-цзин" позже, чем удвоение триграмм. Чтоб видеть век до их создания, препятствии нет моим глазам. И понял я Предел Великий: в нем обе формы коренятся. Па книге кожаным завязкам теперь как раз пора порваться!

Чжу Си (xiii а.)

"Внутреннее" направление у-шу представляет собой наиболее разработанную и в то же время наиболее труднодоступную область традиционных восточных воинских искусств. Нигде больше не была с такой силой выражена идея Перемен и производных от Перемен энергетических феноменов. В чем разница между внешним и внутренним? Может быть, ответ подскажет притча из даосского трактата Ян Чжу о "чудесном коне", где сказано: "Хорошего коня узнают по его стати, по костяку и мускулам. У чудесного же коня все это то ли угасло, то ли скрыто, то ли утрачено, то ли забылось. Такой конь мчится, не поднимая пыли, не оставляя следов".

Все "внутренние" стили - Тайцзи-цюань, Син-и-цюань, Багуа-чжан - хотя и разнились в своей внешней форме, но в своей внутренней сути сводились к понимаю и прозрению Пути-Дао. Все они своими корнями уходили к древним даосским учениям i-iii вв.

Например, понятие танцзи - "Великий предел", которое стало ключевым во всех "внутренних" стилях и особенно в Тайцзи-цюань, вышло из лона ранней философии. Оно впервые встречается в третьем добавлении классической "Книги перемен" ("И-цзин") - "Сицы чжуань", где говорится: "Изменения содержат в себе Великий предел, который порождает два начала". Тайцзи в основном выступало как синоним Пути-Дао - универсального закона всех вещей и явлений, символичное выражение всех трансформаций и взаимопередач Инь - Ян. Великий предел стал ключевым понятием в даосизме: например, одна из высших сфер, где обитали бессмертные небожители, называлась Тайцзи. Все изменения в мире, по существу, различны лишь в своих внешних проявлениях, а по своей метафизической сути сводятся к единому Великому пределу, ибо все они проявления Дао.

Впервые концепция следования Дао как высшему, непреходящему принципу и обретения через Дао "истинности", была письменно зафиксирована в vi-iv вв. до н.э. в работах, авторство которых приписывается Лао-цзы и Чжуан-цзы. Однако на вопрос, как достичь этого мистического единения с Дао, ответ был столь же туманен и неопределен, как и само Дао. "Недеяние" (увэй) и "самозабытие" (ванво) были скорее внезапным моментом озарения и самоотторжения от суетного мира, вечно длящимся всполохом просветленного сознания, чем реальной программой. А она впервые появляется в даосских школах ii-iv вв., например, школе Южной традиции Высшей чистоты в горах Маошань. Там формируются конкретные дыхательно-медитативные комплексы в сочетании с гимнастическими упражнениями, приемом трав, минералов, тяжелых металлов и даже ядов, что якобы обеспечивало бессмертие даоса. "Вечная весна" достигалась либо приемом некой "пилюли бессмертия", в состав которой входили ртуть, свинец, сера, золото, серебро, мышьяк и т.д., либо эта пилюля бессмертия "выплавлялась" внутри организма в нижнем дань-тяне посредством сочетания энергии ци и человеческого субстрата семени - цзин. Так как один из способов получения ци заключался в правильном дыхании, то постепенно сложилась система дыхания туна - "накопления (нового) и выброса (старого) ци". С ней было тесно связано синци визуально - психическое проведение ци по каналам тела, а также методы диетологии. Все это вместе сформировало обширную и весьма рыхлую систему даоинь.

Позже именно даоинь вместе с рядом форм у-шу стала основой для создания "внутренних" стилей. Однако решающую роль в философском обосновании такого стиля как Тайцзи-цюань сыграл не даосизм, как это принято считать, а неоконфуцианство. Это течение оформилось на стыке даосизма и конфуцианства в xii-xiii вв. Примечательный факт: слова одного из основоположников этого течения Чжоу Дуньи (xi в.) из его произведения "Объяснение схемы Великого предела": "Беспредельное и Великий предел. Великий предел движется и рождает Ян, покоится и рождает Инь. Движение доходит до предела и появляется покои. Покой доходит до предела и вновь появляется движение. Один раз движение, один раз покои - они коренятся друг в друге". Нетрудно заметить, сколь точно отвечает это характеру движений Тайцзи-цюань.

Неоконфуцианство усилило ключевое значение тай-цзи как образа "сокровенной пружины", которая, раскручиваясь, дает начало всем объектам внешнего мира. Выполнение комплекса Тайцзи-цюань как бы запускало сокровенную пружину, то заставляя разделяться два начала, то вновь соединяя их. Традиционные названия передавали этот характер саморазвертывающегося Дао, например, первое движение именовалось "Беспредельным" (Уцзи), второе - "Великим пределом" (Тайцзч) и т.д. Весь комплекс представлял схему развертывания Великого предела, в конечном счете возвращавшегося к своему началу (заключительная позиция в mad).

Развитие китайской философии, оформление многих систем у-шу, определенная мистификация древнего дао-инь создали к xvi в. благоприятную почву для Тайцзи-цюань. Бурный рост школ у-шу, возникновение новых стилей (а до xvi-xvii вв. как таковых стилей у-шу не было) привел к более четкой дифференциации характера и целевых установок разных направлений боевых искусств.

В традиционном Китае существовало несколько классификаций стилей у-шу. По одной из них Тайцзи-цюань относят к Уданскому направлению, получившему свое название от гор Удан-шань в провинции Хубэй. В этом живописном месте, по легендам, жили многие даосские маги, в том числе и знаменитый Чжан Саньфэн.

По другой классификации Тайцзи-цюань - это один из "внутренних" стилей (нэй-цзя), противопоставляемых "внешним" стилям (вай-цзя). В чем различие этих стилей? Общепринято считать, что стили вай-цзя, например, шаолинь-цюань, нань-цюань, тунби-цюань, в бою делают основной упор на использование физической силы - ли. Бойцы нэй-цзя почти отказались от применения силы мышц и используют энергетическую квазиматериальную субстанцию ци. Но к своему удивлению мы не найдем ни одной школы у-шу, которая бы не сочетала в бою ли и ци. Однако в стилях "внутренней семьи" (Тайцзи-цюань, Син и-цюань, Багуа-чжан) идет речь об использовании некоего бесформенного начала - своеобразной аллюзии Пути-Дао. Человек постепенно переходит от конкретных приемов, основанных на физической подготовке, к овладению силой всей Вселенной. Китайские авторы говорили об этом как о "форме, не оставляющей следа", как о "следе без формы". Смысл заключался в том, что мастерство - гун-фу коренилось в прозрении собственной внутренней природы путем даосских способов активной медитации и единения с Дао. Это был импульс сердца (синь) и воли (и), приведенных в состояние спонтанной естественности.

Именно воля приводила ци в гармоничную циркуляцию и способствовала "выбросу силы" во время проведения приема. Поэтому считалось, что все стили нэй-цзя в своей предельной форме едины, так как объединены целостностью воли и ци. Знаменитый мастер "внутренних" стилей Сунь Лутан цитировал в своей книге слова учителя нэй-цзя Чэнь Ицзи: "Единая форма - будто один прием. Один прием - словно движение единой воли. Единая воля подобна проявлению самоопустошающейся пустоты. Поэтому занимающийся кулачным искусством произрастает из этой самоопустошающейся пустоты и возвращается в нее. Достигнув этого, все формы Син и-цюань, Багуа-чжан и Тайцзи-цюань уходят в ничто, а мириады образов обращаются в пустоту". Нэй-цзя не более чем трансформация воли - и, вечно восходящей к пустоте Дао. Поэтому занимающийся "внутренними" стилями начинает с изучения формы, совершенствуется через постижения принципа самотрансформаций (бяньхуа), и в конце концов десятки движений сливаются в единую нить, что способствует интенсивной психорегуляции. Именно эта даосская идея "возвращения к бесформенному" и характеризует Тайцзи-цюань, Багуа-чжан, Синь и-цюань как "внутренние стили".

Мифологизированное китайское сознание наложило заметный отпечаток на историю Тайцзи-цюань. Все ле-генды связывали возникновение стиля с даосами, и это еще более усиливало славу Тайцзи-цюань как "искусства Дао". По своему содержанию это были переработки более древних мифов об "истинных людях". Один из таких людей Сюй Сюань-пин (ix в.) "воздерживался от пищи, передвигался стремительно, как чудесная кобылица" и считался основоположником нэй-цзя.

Наибольшее распространение получила история о создателе стиля Чжан Саньфэне. Его имя в исторических сочинениях обычно употребляется со странным определением "дун цюй чжэнь жэнь", что в переводе означает "настоящий человек из пещеры". Вторая часть этого забавного, на первый взгляд, эпитета отражает всего лишь факт биографии Чжан Саньфэна, который провел большую часть жизни в горном гроте. О понятии же "настоящий человек" сказано у Чжуан-цзы: "Такой человек поднимался на опасную высоту и не дрожал от страха, входил в воду и не промокал, вступал в огонь и не чувствовал жары. Таким человеком является только тот, чье знание может достичь соответствия с Дао... Настоящий человек древности не знал ни любви к жизни, ни ненависти к смерти... Сердце такого человека свободно от чувств, поведение сдержанно, его лицо выражает простоту... Он приспосабливается к вещам, и никто не знает предела его возможностей".

Уточним, что людей, носящих такое имя, Чжан Саньфэн, было несколько. Один из них даосский алхимик xiii в., "пестовавший Дао" в горах Удань-шань, получил "высшую истину" во время явления к нему во сне "сокровенного божества" и, якобы, достиг бессмертия.

Другой Чжан Саньфэн, живший в xvi в., имел весьма яркий облик. Как рассказывает династийная история, он ходил в рваной одежде, не мылся и не стригся. "Телом был огромен, формой напоминал черепаху, спину же имел как у журавля. У него были огромные уши, круглые глаза, а усы и борода топорщились как трезубцы. От холода его защищала монашеская ряса да накидка из травы" - традиционный облик просветленного человека.

Широкое распространение получила забавная легенда о том, как Чжан Саньфэн создал основные принципы своей школы.

Как-то раз в жаркий летний день, сидя на веранде храма, Чжан Саньфэн предавался медитации. Внезапно ход его мыслей был прерван странным шумом - шипением, клекотом и хлопаньем крыльев. Чжан поднял голову и увидел, как посреди двора журавль атакует большую змею. Чем дольше продолжалась схватка, тем внимательнее присматривался к ней мастер. Журавль подпрыгивал, наскакивал на змею и, защищаясь круговыми движениями (махами) крыльев, пытался ее клюнуть. Змея же, еле заметно перемещаясь, сохраняла боевую стойку с поднятой головой. Уклоняясь от ударов клюва и тихонько раскачиваясь, она ждала, пока противник откроет какую-нибудь часть туловища, чтобы мгновенно поразить его. Наблюдая за действиями змеи, продолжает легенда, мастер вспомнил изречение Лао-цзы: "Я не смею наступать хотя бы на вершок вперед, а отступаю на аршин назад. Это называется действием посредством недеяния, ударом без усилия". Древние даосы учили, что небесное Дао не борется, но умеет побеждать, что мягкость, податливость и изворотливость всегда одолевают грубую силу. Взяв за основу этот принцип, Чжан Саньфэн занялся обобщением новых положений, разработкой конкретных приемов цюань-шу. В скором времени он покинул свою прежнюю обитель и переселился в горы Удан в центре провинции Хубэй.

Таинственные слухи об отшельнике. живущем в пещере, стали расползаться по Поднебесной, а ученики один за другим приходили на поклон к непобедимому мастеру.

Предание повествует, что однажды в окрестностях гор Удан объявился силач, который кулаком разбивал восемь кирпичей, а ребром ладони мог расколоть двадцать слоев черепицы. Прослышав о "настоящем человеке из пещеры", он явился к Чжан Саньфэну и нагло потребовал, чтобы тот убирался подобру-поздорову и оставил всех своих учеников более достойному наставнику. Надо сказать, что подобные эксцессы в средневековом Китае были не такой уж редкостью. К тому же в конце эпохи Сун и далее в эпоху Юань, несмотря на гонения со стороны монгольского правительства, школ кулачного боя расплодилось в Поднебесной без числа, так что наставники цюань-шу повсеместно сталкивались с жесткой конкуренцией.

Схватки между крупными мастерами обычно проводились либо в виде дуэли, когда каждый, не сопротивляясь, выдерживал по одному удару противника, демонстрируя свою силу, либо в виде настоящего единоборства. От первого способа, предложенного пришельцем, Чжан Саньфэн вежливо отказался. Остановились на втором. Некоторое время могучие кулаки чужака свистели в воздухе, пока его не настиг роковой удар "змеиного жала". Поднявшись с земли, пришелец поклонился победителю и сказал: "Учитель, сильнее меня нет человека в Поднебесной. Никто не может разбить больше черепицы, чем я. Скажите, почему же я потерпел поражение от Вас?" - "Сила лишь тогда становится настоящей силой, - ответил Чжан Саньфэн, - когда ее правильно приложишь..."

Если мы зададим себе вопрос, какой же стиль создал Чжан Саньфэн и как он выглядел, то навряд ли нам удастся разузнать что-нибудь более конкретное, чем легенды. Дело в том, что знаменитый старец никогда и ничего не создавал, а сама легенда относится к xix в.! Последователям стиля было приятно соотносить себя с древними мудрецами, недаром считалось, что сам Лао-цзы предопределил все принципы "внутренних" стилей. А чем же действительно занимался Чжан Саньфэн?

Вновь обратимся к единственному достоверному источнику по его биографии - "Исторической хронике династии Мин". Там рассказывается, что однажды удивительный монах сообщил, что желает умереть, даже составил элегию на собственную смерть и отошел. Его обрядили в похоронные одежды и положили в гроб. Внезапно потрясенные ученики услышали из гроба какие-то звуки. Они подняли крышку и оказалось, что Чжан Саньфэн воскрес. После этого события беспокойный мудрец бродил по провинции Сычуань, а затем вернулся в горы У дан, где и затерялись его следы. Но ничего о занятиях кулачным искусством не рассказано.

Существуют другие предания о первопатриархах "внутренних" стилей. Некий Чжан Сунси (xvi в.) дробил у себя на ладони камни, профессиональный воин Ван Чжэннань (xvii в.) без труда удерживал на вытянутой руке 4-5 человек и обладал искусством нанесения ударов по жизненно важным точкам. Все они, возможно, и занимались прообразами "внутренних" стилей, но сами стили сформировались позже - в конце xvii - начале xviii в.

Итак, обратимся к кардинальным положениям даосской философии, лежащим в основе "мягких" стилей у-шу, в первую очередь трех больших "внутрен-них" школ: Тайцзи-цюань, Багуа-чжан и Син и-цюань.

В начале начал существовала лишь беспредельная Пустота (у-цзи). Из нее самообразовалась вселенная, мир форм, проявляясь в состоянии Великого предела через взаимодействие сил Инь и Ян. Две силы затем стали развиваться в четырех направлениях, образуя четыре состояния: Великая Ян, Малая Ян, Великая Инь и Малая Инь. Четыре состояния сил развивались впоследствии в восемь триграмм, соотносящихся со всем кругом предметов и явлений феноменального мира.

Взаимодействие Инь и Ян осуществляется через посредство пяти стихий (у-син), составляющих строительный материал вселенной: металла, дерева, воды, огня и земли. Первоэлементы воплощают не только компоненты того или иного предмета, но и те фазы изменений, через которые он проходит. Первоэлементы тесно взаимосвязаны. Только их равновесие может привести к состоянию гармонии в природе, обществе, в человеческом организме. Техника "мягких" стилей классифицируется согласно "И-цзин" ("Книге перемен") при помощи восьми триграмм, образованных ими 64 гексаграмм и пяти стихий.

Основные принципы тренировки для "мягких" стилей сводятся к следующему:

1. Непрерывность и взаимосвязанность движений, сменяющих друг друга.
2. Плавность и округленность движений.
3. Своевременное расслабление, позволяющее "двигаться будучи в покое и будучи в покое оставаться настороже". Все тело должно быть мягким шлангом, наполненным энергией ци.
4. Гармония "внешнего" и "внутреннего". К "внешнему" относятся движения тела - плеч, бедер, рук, ног, головы. К "внутреннему" относится контроль дыхания, разума и воли, причем определяющим является "внутреннее" движение.
5. Сочетание мягкости и твердости, при котором мягкость и расслабленность порождает предельную жесткость в момент удара или блока.

Культура движения в "мягких" стилях значительно отличается от "жестких". Прежде всего рекомендуется держать голову прямо, освободить духразум от всего постороннего, грудь слегка втянуть, живот подать вперед, стараясь сконцентрировать ци в Средоточии - дань-тянь, главном из энергетических центров, расположенном чуть ниже пупа. Дышать рекомендуется не столько грудью, сколько животом. Умение втягивать грудную клетку и сокращать мышцы тела позволяет тренированному мастеру принимать удар любой силы относительно безболезненно.

При правильном положении тела ци должна непрерывно циркулировать в организме, изливаясь в нужную точку по воле мастера. Однако пройдет несколько лет упорных и тщательно выверенных занятий, прежде чем человек почувствует и сумеет использовать циркуляцию ци. Считается, что через три месяца практики "внутренних" стилей ци начинает "циркулировать по малому небесному кругу", огибая переднесрединный и заднесрединныи меридианы, вверху замыкаясь в точке байхуэй на макушке, а внизу - в центральной точке промежности хуэйинь. Через несколько лет (3-5) "открываются каналы большого небесного круга", захватывающего все тело.

Занятие "внутренними" стилями требует тонкого чувствования их глубинной сущности. Поэтому обучение обычно разбивалось на три этапа. Первый этап - это освоение базовых принципов позиций, второй - обучение взаимосочетанию движений, овладение общими особенностями движений и их закономерностями. Третий этап открывает путь к внутреннему понимаю этих стилей. Учителя говорили, что этот этап означает "переход от разучивания приемов к постепенному пониманию и чувствованию силы - цзинь". Цзинь - особое усилие, импульс, складывающийся из силы мышц (ли), а также силы, идущей от костей, порождаемой волей и и ци. Понимание цзинь и возможность его использования являются синонимом достижения гун-фу (предельного мастерства, наивысшего умения) в у-шу.

Цзинь стимулируется исключительно психическим усилием и по сути не зависит от физической силы или величины мышц человека. Такую силу можно сохранить до глубокой старости, регулярно практикуя Тайцзи-цю-ань с соблюдением всех важнейших принципов. Древние высказывания о Тайцзи-цюань очень точно определили исток цзинь: "Откуда проистекает внутреннее усилие - цзинь? Оно проистекает из сердца, проходит в костный мозг четырех конечностей и наполняет мышцы четырех конечностей".

На этом этапе занятий обращают внимание на целостность и непрерывность движения и воли, что отражено в двух взаимосвязанных принципах: "Усилие-цзинь достигает целостности и полноты", "внешнее и внутреннее едины". Усялие-цзинь обретает целостность лишь при абсолютной непрерывности всех движений, гармоничного сочетания жесткости - "выброса силы" и мягкости. Единство внешнего и внутреннего конкретизируется во взаимопроникновении трех элементов: психоконцентрации, движения и дыхания. Во взаимосвязанности движений коренится зарождение огромной мощи, которой обладают мастера. Сама же целостность движений обеспечивается не простым внешним усилием, но единством воли - начала всякого движения во "внутренних" стилях. "Движения - как будто бусинки на единой нити", - говорит пословица в Тайцзи-цюань. Между движениями не должно быть ни малейшей остановки, одно движение должно проистекать из другого. При этом все движения носят законченный характер и подобны накатывающейся и откатывающейся волне, сполна отдающей свою всесокрушающую мощь. Не случайно трактат "Рассуждения о Тайцзи-цюань" сравнивает стиль с "широко разлившейся в своем течении рекой".

Эта передача силы из движения в движение называется "единой нитью".

В "гимнастическом" варианте, например, комплекс упражнений в школе Великий предел (Тайцзи-цюань) выполняется в замедленном темпе, так что плавные "па" незаметно переходят из одного в другое, подобно нити, вытягивающейся из шелкового кокона. Финальная фаза предшествующего движения в потенции уже содержит начало последующего. Все упражнения несут в себе идею вечного движения, выраженного во взаимопереходах сил Инь и Ян, непрестанно проходящих критическую стадию Великого предела. Взаимодействие Инь и Ян прослеживается в движениях рук и ног, в поворотах головы и корпуса, в смене высоких и низких, широких и узких стоек.

"Целостность" - вот, пожалуй, ключевое слово "внутренних" стилей. Здесь и целостность движений, и целостность мысли, полнота усилия. Целостность усилия зависит, от непрерывности движений, их координации между собой, сочетания дуги и прямой, а также от правильности позиции тела. Стоит поднять плечи, напрячь поясницу или полностью разогнуть руки, как импульс силы не доходит до нужной точки, а движения превращаются в рывки. Это и зовется "рывковым" или "прерывистым усилием" - основная ошибка в Тайцзи-цюань. Для того чтобы устранить его, следует скоординировать между собой вращение поясницей, сгибание или разгибание конечностей.

Центром любого движения является поясница, поэтому особо важно, чтобы она была расслаблена и направляла плавным посылом все движения. Известный мастер Тайцзи-цюань Ян Чэнфу требовал "взаимосоединять движения без перерывов": "Усилие в стилях "внешней" семьи является грубым усилием, поэтому оно содержит подъемы и остановки, в нем есть перерывы, есть и разрывы. Старая сила доходит до истощения, а новая не рождается, в этот момент легче всего победить человека. Тайцзи-цюань использует волю и не использует силу - ли, от начала и до конца идет мягко, не прерываясь, проходит полный круг и начинается вновь. Круговорот его безграничен".

Сосредоточиваясь на выполнении движений, нельзя напрягаться. Это обычно вызывает психическую усталость после выполнения комплекса, а моментальное напряжение влечет за собой и мышечное напряжение. Сосредоточение должно, равно как и движение, сочетать гибкое и твердое, медленное и быстрое, то есть мысль находится в состоянии постоянных трансформаций. Именно мысль стимулирует усилие-цзинь, а для этого надо трансформации в мысли сочетать с характером изменений в движении.

Концентрация мысли во многом зависит от направления взгляда, который следит за движением рук. Не случайно это обозначается как "глазной дух" (яньшэнь), который наполняет каждое движение глубоким духовным содержанием.

Говорят, что мысль или воля приводит к зарождению усилия-цзинь, а само цзинь воплощается во внешнем движении. Цзинь не субстанционально, бесплотно, поэтому мы можем говорить о том, что Тайцзи-цюань дает форму бесформенному. Лишь сконцентрировав свое внимание на целостности внешнего движения и внутреннего посыла к нему, можно сделать "выброс усилия" (фа-цзинь), что является высшей точкой каждого движения. Об этом говорит известная мысль трактата "Рассуждения о Тайцзи-цюань": "Его корень располагается в ступнях, оно проистекает из ног, направляется поясницей и обретает форму в пальцах рук".

Когда все движения освоены достаточно полно, можно переходить к другому этапу концентрации - беспредметному сосредоточению. Надо сконцентрироваться именно на самой сути стиля - "пружине", как называли ее мастера этого стиля: "Если не познал пружины и не понял позиций, то тело приходит в хаос". "Пружина", - синоним Пути-Дао, то, что приводит в движение человека, его чувства, мысли, дает начало всему миру. "Корень сокровенной пружины произрастает из сердца" - такая фраза неоднократно повторена в трудах по Тайцзи-цюань. Это значит, что исток познания мира заключен внутри человека, для чего и следует устранить все отвлекающие мысли - "успокоить сердце", сосредоточившись лишь на естественной сути движений.

Китайцы говорят: "воля направляет движение", "мозг - хозяин, а тело - слуга". Перед выполнением каждого движения его как бы выполняют мысленно, но не пофазно, а рисуют единым штрихом весь его образ, а затем уже повторяют его телом.

В каждом движении "внутреннего" стиля задействовано все тело.

Не случайно в сборнике афоризмов по Тайцзи-цюань несколько раз повторена ключевая фраза стиля: "Если хоть что-то движется, то нет того, что бы не двигалось". Этот, на первый взгляд, элементарный принцип часто забывается новичками, например, у них сначала идет рука, затем нога и так далее. Согласованность исчезает, нарушается и внутреннее единство.

В традиционном Тайцзи-цюань учителя говорили о "шести координациях" (люхэ), три из которых считаются внешними, а три - внутренними. Три внешних - это согласованность в движениях кистей и стоп, локтей и колен, плеч и поясницы. Например, выполняя форму "толчок рукой и шаг назад", обращают внимание, чтобы кисть и стопа начинали и заканчивали движение одновременно. В позиции на одной ноге локоть и колено поднимаются синхронно. Угол поворота поясницы всегда равен углу поворота плеч. Внутренние координации - заключаются в том, что воля (и) стимулирует циркуляцию ци, а ци - выброс физической силы ли, которая и обретает форму в конкретных движениях. Поэтому по внешней согласованности можно судить о внутреннем равновесии и циркуляции ци.

Овладев первоначально тремя внешними координациями, занимающийся всегда сможет правильно выполнить даже незнакомое движение. В движение приходит каждая частица тела. Выполняя форму, движение плавно захватывает ноги, поясницу, руки, шею, голову, обретая скрытую мощь.

"Верх и низ следуют друг другу, правое и левое повторяют друг друга", - писал Ван Цзунъюэ в "Рассуждениях о Тайцзи-цюань". Это значит, что верхние и нижние конечности согласуются в движениях, а за поворотом вправо следует поворот влево, и таким образом весь комплекс представляет собой воспроизведение противоположностей Инь и Ян.

Все движения в Тайцзи-цюань идут по плавной дуге. Даже прямой толчок ладонью производится не по абсолютной прямой, но по пологой дуге. Одновременно с этим дуга сочетается с прямой, например, рука отводится по кругу, а вперед движется по прямой. Все передвижения также идут по полукругу, будь то шаг вперед или назад. Даже когда мы говорили "сделать шаг вперед", имеется в виду, что шаг выполняется не по прямой, а влево-вперед или вправо-вперед по дуге.

В позициях не может быть острых углов, плечи покаты, руки в локтях округлы. В стойках ноги полностью не выпрямляются, а остаются чуть согнутыми, что почти незаметно для стороннего наблюдателя. Поэтому и говорят: "руки и ноги кажутся выпрямленными, но в действительности согнуты".

Это соответствует базовому принципу у-шу, гласящему, что когда одно начало достигает своей крайности, оно незаметно переходит в свою противоположность. Поэтому во "внутренних" стилях нет ни абсолютной прямой, ни абсолютной дуги. В этом - плавность и мягкость не только формы, но и внутреннего образа движений.

Все многочисленные движения и принципы "внутренних" стилей сводились, по существу, к единой метатрансформации Инь-Ян. Об этом и гласит одно из основных требований Тайцзи-цюань - "ясно различай пустое и полное, взаимодополняй твердое и мягкое".

Что же такое "пустое" и "полное" во "внутренних" стилях?

"Полным" (ши) считается статичная поза, "пустым" (сюй) - движение. По существу, любое движение можно разбить на мельчайшие фазы относительно статичных поз, т.е. на ши. Но, как мы уже говорили, в Тайцзи-цюань не может быть абсолютного покоя или абсолютно неподвижной позиции. Это объясняет смысл пословицы "В движении есть покой, в покое есть движение, пустое содержит в себе полное, а в полном обнаруживается пустое". Полное переходит в пустое и наоборот. Так, рука, двигаясь по дуге вверх, делает полное движение, а затем, описывая дугу вниз - пустое. Нога, на которой располагается вес тела - полная, другая нога в это время остается пустой. В Тайцзи-цюань вес тела не может распределяться на двух ногах равномерно за исключением исходной и заключительной позиции, но все время "плавает" с одной ноги на другую, и таким образом "полное" и "пустое" совершают взаимопереход. Малейшая остановка - и взаимопереход прекратился, ключевой принцип Тайцзи-цюань нарушился.

Рука, выполняющая основное движение - полная, а вспомогательное - пустая. Например, делая форму "одиночная плеть" - толчок ладонью, левая рука, производящая толчок полная, правая рука, захватывающая руку противника - пустая. Переход к последующей форме означает и перемену "пустое-полное", правая рука становится полной, а левая - пустой. Именно четкая грань между этими началами и придает движениям Тайцзи-цюань "текучий" характер, способствует выбросу силы, сочетанию жесткого и мягкого.

Пустое и полное связаны и с психоконцентрацией, например, та конечность, на которой сосредоточено внимание - полная. Этим достигается выброс силы (фац зинь) из точки лаогун в центре ладони. Ударная поверхность ладони является полной и жесткой, а тыльная сторона той же ладони - пустой и мягкой.

Под "концентрацией" и "отдачей" понимается накопление и выброс ци, что особенно важно для Тайцзи-цюань как стиля боевого искусства.

Вдох и выдох должны плавно переходить друг в друга, соответствуя плавному переходу между движениями.

Цикл вдох-выдох порождает циклы различных трансформаций, которые в конечном счете есть воплощение перехода Инь-Ян. Эти трансформации могут относиться как к кинематике движений (поворот влево - поворот вправо, взгляд направлен вверх - направлен вниз и т.д.), так и к более сложным психофизическим принципам, устанавливающим связь между Человеком и двумя другими элементами Вселенской триады саньцай - Небом и Землей. Так, в даосизме считалось, что Вселенная - дышит, выдыхая с 12 утра до 12 ночи "ци смерти", вдыхая с 12 ночи до 12 утра "ци жизни". Не случайно традиционно рекомендуется практиковать Тайцзи-цюань либо на рассвете, либо поздно вечером, когда мир наполнен "ци жизни". Во "внутренних" стилях различают два взаимосвязанных дыхания - "естественное" и "дыхание форм кулака". "Естественное" дыхание - это наше обычное дыхание, производимое в расслабленном и спокойном состоянии и применяемое на ранних стадиях обучения.

Затем обычно переходят к использованию "дыхания форм кулака". Оно заключается в том, что фазы вдоха-выдоха соответствуют либо определенным принципам, либо конкретным формам. Например, при подъеме рук, разведении их в стороны совершается вдох, при опускании рук, их сведении, нанесении удара - выдох. Говоря традиционными китайскими образами: "закрытию", "пустому" и "концентрации" соответствует вдох, "открытию", "полному", "отдаче" - выдох.

Во время вдоха живот чуть выходит вперед, диафрагма уходит вниз, за счет чего образуется "вакуум" в легких во время выдоха живот, наоборот, чуть втягивается.

Мастера Тайцзи-цюань, постигая эти принципы, достигали невероятной внутренней силы: могли отшвырнуть нападающего на несколько метров, раздробить на ладони камень, согнуть древко пики, уперевшись в острие горлом. Однако истинное мастерство было всегда далеким от показной демонстрации и могло проявиться в одном гибком и плавном движении, повороте корпуса, даже жесте. Тайцзи-цюань удивительно легко соединяет в себе оздоровительный и прикладной аспекты. Он далек от западного понимания спорта и физической культуры, но разнится Тайцзи-цюань и от "внешних" стилей.

Во "внешних" стилях большая часть упражнений способствует развитию силы, быстроты реакции, самоконтроля в бою. Тренировки сопровождаются закалкой рук и ног, тестами на пробивание и раскалывание твердых предметов. Хотя податливость играет важную роль и в некоторых ответвлениях "жесткого" у-шу, можно смело утверждать, что есть школы, например школа Хун, где присутствует значительная доля агрессивности. В Тайцзи-цюань ее нет, ибо она в корне противоречит исходным постулатам учения. В теории Тайцзи-цюань самозащита должна быть прежде всего соотнесена с природой человека. Идея Лао-цзы о преодолении силы с помощью слабости и жесткого с помощью мягкого нашла в Тайцзи-цюань оптимальное выражение. Уступая силе, входя в сверхчувственный контакт с партнером и следуя его движениям, нейтрализовать его силу, обратить ее вспять - таков важнейший принцип Тайцзи-цюань. Круговые движения позволяют слабому свести удар огромной силы на нет. Когда, следуя податливости (Инь), сила нападающего (Ян) сама себя исчерпает, достаточно небольшого усилия, чтобы вывести его из равновесия и повергнуть.

Техника Тайцзи-цюань, как утверждают мастера, позволяет эффективно отразить любое нападение любого количества невооруженных противников, причем иногда для этого даже не требуется решительных акций. Исход поединка определяется движением руки или поворотом ноги. В тренинге Тайцзи-цюань "все тело - одна семья". Традиционное китайское мышление не делало принципиальных различий между телом человека и "телом" Вселенной, многие явления даже обозначались одинаковыми терминами. Это неудивительно - ведь "все пронизано единым ци", как говорили в Китае. Вот это телесно-природное "единство", "цельность" и есть первые реальные цели того, кто занимается Тайцзи-цюань и другими "внутренними" стилями.

Сейчас существует пять основных стилей Тайцзи-цюань: Чэнь, Ян, Сунь и два стиля У (омофоны).

Что же мы знаем о реальном создателе Тайцзи-цюань? К сожалению, не очень много. Его звали Чэнь Вантин и происходил он из уезда Вэньсянь провинции Хэнань. Чэнь был воином имперской гвардии, но вскоре после прихода к власти маньчжурской династии Цин в 1644 г. он ушел "в запас" и, будучи великолепным мастером у-шу, решил систематизировать те сведения, которые получил в армии. Чэнь принялся за работу, о чем он сам рассказывал так: "Теперь я удалился от дел, постарел, и мой единственный спутник - книга Хуан Тина. Я изучаю у-шу, когда нахожу отдохновение, и занимаюсь хозяйственными работами, когда наступает сезон урожая. Иногда я занимаю свободное время тем, что обучаю учеников, своих детей и внуков, и неважно, кем они станут - драконами или тиграми".

За основу нового стиля Чэнь Вантин взял формы кулачного боя, известные ему из учебного пособия "Трактата о кулачном искусстве", составленного знаменитым генералом Ци Цзигуана (1528 - 1587). Из 32 позиций Чэнь отобрал 29 и составил пять комплексов Тайцзи-цюань, один комплекс Чан-цюань - "длинного кулака" (не путать с современным одноименным спортивно-гимнастическим стилем) в 108 форм и комплекс, называемый Паочуй - "взрывающиеся удары".

Благодаря долгой службе при дворе, Чэнь Вантин был, безусловно, весьма просвещенным человеком для своего времени, рассматривая у-шу не только как метод ведения поединка, но как путь внутреннего саморазвития и передачи интенсивной духовной традиции, он представил новый стиль как момент сопряжения внешнего и внутреннего усвоения приемов и их философского осмысления. Постепенно стиль семьи Чэней упорядочивался, усиливалось его чисто философское звучание. Уже не требовалось много комплексов, чтобы открыть для себя метафизическую глубину реальности у-шу. Для этого достаточно было и нескольких десятков движений, выполненных с полным соблюдением принципов Тайцзи-цюань. Само понятие "принцип" (ли) становится ключевым в стиле: "Если принцип не достигнут, то и боевое искусство не высоко", - гласит пословица.

Каждое движение должно начинаться в сердце-душе (синь), откликаться в импульсе воли - и, которая стимулирует ток - ци. Ци в свою очередь дает реализацию физической силе - ли. Эта связь зарождается естественно, без какого-либо приказа, как отзвук Дао в человеке.

Большое количество комплексов лишь затрудняло обучение и отвлекало от главного. С течением времени из первоначального творения Чэнь Вантина остается лишь первый комплекс Тайцзи-цюань и комплекс Пао-чуй, которые сейчас считаются первым и вторым комплексом по стилю Чэнь; остальные же теряются во времени.

Стиль Чэнь в равной степени сочетал быстрые и медленные движения, плавная фаза концентрации переходила в резкий выброс силы - удар или толчок. Это сопровождалось сильным передергиванием бедер, которое должно было стимулировать выброс силы. Долгое время стиль не выходил за пределы семьи Чэней, им занимались далеко от любопытных взоров. "Закрытое" преподавание позволяло поддерживать духовную традицию школы в концентрированном виде, и она постепенно обретала все большую философскую стройность. В качестве прикладного аспекта практиковалось упражнение туйшоу - "толкающие руки", требующее полного "чувствования" противника. В то время у стиля не было даже самоназвания: искусство семьи Чэней называли то "длинным кулаком", то просто "кулачным искусством".

Первым мастером, которому удалось приобщиться к новому стилю, стал Ян Лучань - воистину человек-легенда. Ян Лучань (1799 - 1872) происходил из обедневшей семьи из уезда Юннянь, провинции Хэбэй. Хотя он с детства испытывал тягу к у-шу, заботы о большой семье не позволяли ему систематично заниматься. Ян работал угольщиком, и к виду его одноколесной тачки, с которой он бегал по улицам, давно привыкли жители городка Гуанпин... Когда Яну было за тридцать, несколько человек из клана Чэней открыли в городе аптекарскую лавку, назвав ее в традиционно-патетическом духе "Залом Великой гармонии". Ходили слухи, что Чэни активно занимаются у-шу, но высокий забор надежно скрывал тренировавшихся от любопытных глаз. Повезло лишь Ян Лучаню, на которого почти никто не обращал внимания. Яну удалось увидеть тренировку, когда он привез Чэням уголь. Но он решил, что движения, подобные тем, которые делают рыбы в воде, не могут оказаться полезны в бою.

Вскоре представился случай убедиться в эффективности стиля Чэней. В аптекарскую лавку вошло несколько крепких молодых людей, известных своим буйным нравом, которые потребовали вернуть деньги за лекарство, чем-то им не понравившееся. Они уже готовы были устроить драку, но мальчишка-слуга, применив технику Чэней, вытолкнул их за дверь. С тех пор Ян привозил Чэням уголь бесплатно. Удивленный хозяин поинтересовался, что хочет Ян, и тот признался, что желает обучаться у-шу. Хозяин не решился без разрешения патриарха школы передавать тайны стиля, но дал Яну рекомендательное письмо в деревню Чэньцзягоу на родину Чэней. Патриарх отказал в просьбе, но после долгих уговоров Яна взяли в дом в качестве слуги. Закончив все работы, Ян тайно наблюдал за занятиями патриарха школы Чэнь Дэху и его племянника Чэнь Чансина. Через три года Ян рискнул показать то, чему он научился столь нескромным образом. Чэни были искренне поражены той тщательностью и упорством, с которым Ян Лучань подошел к тренировкам. Вместо того чтобы строго наказать его (а подглядывание за занятиями грозило смертью), они позволили ему продолжать занятия вместе с ними.

После шести лет обучения Ян Лучань вернулся в родной уезд и открыл свою школу.

У Чэнь Чансина Ян обучался Старой ветви школы Чэнь. Будучи человеком незаурядным, Ян, вероятно, понял, что не все принципы Старой ветви открыты ему, и стал работать над стилем, додумывая то, что казалось ему отсутствующим. Ян Лучань постепенно менял характер движений, делая их более плавными и растянутыми; медленные движения превалировали над быстрыми. Поэтому первоначально его новый стиль назывался то "мягкий кулак" (жуань-цюань), то "кулак влажной ваты" (чжаньмянь-цюань), то "кулак изменения" (хуа-цюань).

В таком виде стиль приобретает все более возрастающее оздоровительное значение, что позволило одному из учеников Ян Лучаня, человеку, сдавшему императорский экзамен на высшую чиновничью степень, Яо Хань-чэню написать: "Что является высшей целью Тайцзи-цюань? Сохранение здоровья и продление жизни".

Третий сын мастера Ян Цзяньхоу (1839 - 1917), живший одно время вместе с отцом в Пекине и знакомый с запросами широкой публики, продолжал формирование стиля, основав Среднюю ветвь. Его сын Ян Чэн-фу завершил создание стиля Ян, разработав Большую ветвь, основу которой составил комплекс в 85 форм. Он стал основой и практически единственным тао в стиле Ян. Ян обобщил базовые требования по Тайцзи-цюань в кратком, но удивительно содержательном труде "10 важнейших требований в трактовке Тайцзи-цюань".

Ян Чэнфу определял суть занятий Тайцзи-цюань как "тренировки духа", критикуя "внешние" стили за нерациональный упор на физическую силу и "рваные" движения, что, по его мнению, истощало внутренние резервы организма. Благодаря удивительно гармоничному построению комплексов и детальной разработке этапов обучения, стиль Ян не только стал самым массовым стилем Тайцзи-цюань, но оказался более привлекателен, чем многие стили вай-цзя.

Тайцзи-цюань имеет огромную письменную традицию, включающую около двух десятков трактатов, освещающих как исторические и философские, так и чисто технические аспекты. Впервые многочисленные труды были сведены в единый канон в лоне третьего крупного стиля Тайцзи-цюань, созданного У Юйсяном (1812 - 1880). Все родственники У Юйсяна практиковали у-шу, а сам У долгое время искал учителя, который мог бы показать ему "истинное у-шу древних предков". Узнав, что в его родном уезде открыл преподавание знаменитый Ян Лучань, У понял, что это и есть то, чего он так долго искал. Однако его обучение продлилось недолго. Брат У, Дэцин, также известный мастер у-шу, избравший себе карьеру военного, был направлен в другой уезд на место начальника. У Юйсян поехал вместе с ним, решив по дороге заехать в Чэньцзягоу и посетить патриарха стиля Чэнь Чансина. Каково же было его разочарование, когда У Юйсян узнал, что знаменитый мастер уже настолько стар, что не может преподавать. Однако племянник старого учителя Чэнь Цинпин взял У в ученики и показал ему премудрости Новой ветви, которая значительно отличалась от Старой ветви, преподаваемой Чэнь Чансином. Через месяц обучение закончилось и У Юйсян взялся за теоретическое переосмысление наследия Тайцзи-цюань. Толчком к этому послужил удивительный подарок его брата. У Дэцину посчастливилось в соляной лавке купить знаменитый трактат Ван Цзунъюэ "Рассуждения о Тайцзи-цюань". распространяемый тогда исключительно в письменном виде. У Юйсян на несколько лет углубился в работу по комментированию, написав "Важнейшие решения об ударах руками" и "Тайное речение в четыре иероглифа, которое нельзя никому передавать".

Это был новый этап развития Тайцзи-цюань. Вещи, которые раньше действительно никому не передавались и тем более никогда не записывались, стали приобретать вид стройной, сравнительно кодифицированной системы. В то время как У Дэцин служил в различных уездах Поднебесной империи, У Юйсян жил жизнью затворника, преподавая свой стиль и разрабатывая новые принципы. Он учил, что каждое движение соперника, благодаря чувствительности, вырабатываемой у адепта Тайцзи-цюань, должно откликаться эхом в сердце мастера. Поэтому любое действие должно носить интуитивно-естественный характер, что приводит к состоянию внутреннего единства. Важно, чтобы импульс движения начинался внутри самого человека: "Это начинается в сердце и лишь затем откликается в теле, поясница расслаблена, а густое ци проникает в кости, дух умиротворен, тело покойно... Внутри необходимо укреплять очищенный дух, а снаружи обрести умиротворенно-блаженный вид". Стиль У Тайцзи-цюань, как его называли по фамильному иероглифу основателя, характеризовался быстрыми и короткими движениями: например, при толчке вперед ладонь никогда не выходила за линию ног.

У Юйсян оставил после себя много талантливых учеников. Одним из самых знаменитых стал Хао Хэ (1849 - 1920), который был столь силен, что, практикуя парное упражнение "толкающие руки", мог без труда поднять своего партнера на воздух и отбросить его на несколько метров, не повредив. У Юйсян был так предан своему искусству, что даже на смертном одре обсуждал с учениками тонкости Тайцзи-цюань.

В 1912 г. Хао Хэ приехал в Пекин и тяжело заболел. За ним ухаживал знаменитый мастер у-шу Сунь Лутан, который нашел для больного лучшего доктора во всем Пекине. В то время Сунь Лутан (1861-1932) уже обрел славу сильнейшего мастера по стилям Сини-цюань и Багуа-чжан. В благодарность за искреннюю помощь Сунь Лутана Хао Хэ показал ему комплекс своего стиля У. Сунь решил, что последовательность движений Тайцзи-цюань является оптимальной для занятий, однако некоторые принципы, по его мнению, были упущены. На основе переработки старого комплекса Сунь Лутан создал собственное направление - стиль Сунь, основанный на принципе "открытия-закрытия", то есть сочетания движений назад и вперед, концентрации, выброса силы. Этот принцип был взят мастером из стиля Сини-цюань, где он считается базовым. Таким образом, лишь немного изменив сам характер движений. Сунь принял за основу те принципы, которые составляют боевую основу совсем другого стиля. За быстрые, короткие передвижения стиль также получил название "подвижный Тайцзи-цюань открытого и закрытого".

Последний из крупнейших стилей Тайцзи-цюань - стиль У был основан У Цзяньцюанем (1870 - 1943). Его отец Цюань Ю, маньчжур по национальности, был уроженцем провинции Хэбэй и обучался у Ян Лучаня Большой ветви Тайцзи-цюань, когда тот преподавал в Пекине. Цюань Ю вскорости решил, что этот стиль недостаточен для него и пошел в обучение к сыну старого мастера Ян Баньхоу, который преподавал Малую ветвь Тайцзи-цюань. Ян Баньхоу был крайне суров со своими учениками, нередко бил их, сам же практически был нечувствителен к ударам. Может быть, из-за этого многие боялись учиться у него, однако те, кто остался, действи-тельно достигали глубины мастерства. Цюань Ю стал продолжателем направления Ян Баньхоу и обучил Малой ветви своего сына У Цзяньцюаня.

Вскоре после падения в 1911 г. цинской династии мастер Сюй Юйшен открыл в Пекине Общество физической культуры, куда пригласил Ян Шаохоу из семьи Ян преподавать Большую ветвь Тайцзи-цюань, а Цзяньцюаня - Малую ветвь школы Ян. У Цзяньцюань решил реформировать стиль, делая движения более плавными, исключая прыжки, притопывания, резкие движения, которые тогда присутствовали в стиле Ян. Изменилась немного и форма стоек, движение волной пробегало по телу. Стиль вскоре был признан самостоятельным направлением Тайцзи-цюань и быстро завоевал популярность в районе Пекина и Шанхая. В 1928 г. У Цзяньцю-ань был приглашен для преподавания в Шанхайское Об-щество у-шу и "физкультурную ассоциацию Чистого у-шу", а в 1935 г. он сам основывает Общество Тайцзи-цюаиь Цзяньцюаня.

Помимо пяти основных стилей Тайцзи-цюань возникло немало мелких ответвлений, которые в основном брали свое начало от стиля Ян. Несколько учеников Ян Лучаня на основе пяти базовых движении его стиля, соотносившихся с пятью планетами (Меркурием, Венерой, Марсом, Юпитером и Сатурном), создали стиль "Удар пяти звезд Великого предела" - Тайцзи Усин-чуй.

Все стили Тайцзи-цюань, хотя и различались по характеру и форме движений, основывались на общих принципах, более того - в своей базе имели одинаковую последовательность движений. Однако было и немало трудностей в их изучении. Тайцзи-цюань в его полной форме, сочетавшей сложнейшие философские и психомедитативные приемы, был практически неприемлем для массового изучения, и уровень преподавания Тайцзи-цюань в семейных школах значительно отличался от того, что изучалось в народных ассоциациях и обществах. Эта сложность в конечном счете негативно влияла на сам Тайцзи-цюань, так как отсутствие единой методики преподавания ставило эффективность стиля в зависимость от наличия истинного мастера, который никогда не обучал больше 3-4 учеников одновременно. Необходимо было современным языком рассказать о древнем искусстве.

Наконец, после образования КНР в 1949 г. развернулась работа по упорядочиванию у-шу. В результате этого в середине 50-х годов было создано около 20 новых комплексов на основе традиционных стилей, в том числе в 1956 г. появился комплекс "Упрощенный Тайцзи-цюань в 24 формы". Этот комплекс был составлен на основе самого распространенного и зрелищного стиля Ян. Весь комплекс выполнялся за 4-5 мин., был сравнительно прост и в тоже время сохранял все основные принципы Тайцзи-цюань. Он моментально завоевал популярность, а краткое методическое пособие с описанием комплекса разошлось тиражом в десятки миллионов экземпляров. Вскоре это тао было введено в программу средних и высших учебных заведений.

В 1979 г. продолжилась работа над созданием новых комплексов Тайцзи-цюань. Теперь в поле зрения Государственного комитета по Физической культуре и спорту оказался не только стиль Ян, но и еще два стиля, У и Чэнь. На их основе был создан комплекс в 48 форм Тайцзи-цюань, сохранивший все основные черты этих стилей: плавность и округлость движений, сочетание медленных и быстрых движений, мягкости и жесткости. Естественно, что этот комплекс более сложен, чем "Упрощенный Тайцзи-цюань в 24 формы", однако комплекс в 48 форм дает больше возможности реализовать основные принципы стиля: не случайно все медицинские исследования эффективности Тайцзи-цюань проводились на группе людей, занимающихся именно этим тао.

Одновременно с комплексом в 48 форм был создан комплекс в 88 форм на основе древнего комплекса стиля Ян в 85 форм и комплекс Тайцзи-цюань с мечом (Тайц-зи-цзянь) в 32 формы.

Совсем недавно на основе 5 традиционных стилей Тайцзи-цюань составлен эффективный и эстетичный комплекс в 40 форм. Однако многие знатоки считают, что система немало утратила в своих метафизических глубинах, превратившись в обычную оздоровительную дыхательную гимнастику. Действительно, используя Тайцзи-цюань, сейчас в КНР лечат ряд сложнейших заболеваний и функциональных расстройств, например, заболевания сердечно-сосудистой системы, опорно-двигательного аппарата. Однако все меньше и меньше остается подлинных носителей традиции Тайцзи-цюань, да и те не стремятся широко объяснять тонкости своей системы.

Несомненно, что Тайцзи-цюань в своей основе вне понятия, а его понимание приходит лишь после долгих занятий, а не словесных объяснений. Не случайно, говоря о сути этого стиля, мастера описывали не технику движений (ими может овладеть практически каждый), но некую внутреннюю, потаенную сущность, явленную через извечные китайские метафоры и мудрые афоризмы.

Что же описывали мастера, вводя последователей в учение Тайцзи-цюань? Вчитаемся в слова базового трактата по этому стилю "Рассуждения о Тайцзи-цюань" Ван Цзунъюэ. Оставим его без комментариев, ибо они лишь помешают непосредственному проникновению в суть. Отметим лишь, что речь идет о парной работе в Тайцзи-цюань - "толкающих руках" (туйшоу).

РАССУЖДЕНИЕ О ТАЙЦЗИ-ЦЮАНЬ

Ван Цзуньюэ

Великий предел порожден Беспредельным и является матерью Инь и Ян. Приведите его в движение - и он разделится; приведите его в состояние покоя - и он сольется в целое.

Не следует ни отставать, ни обгонять, необходимо следовать свертыванию и уступать распрямлению.

Когда противник тверд, я мягок - это есть ускользание; когда же я следую за отходящим противником - это называется прилипание. На быстрые движения я отвечаю тем же, если же движения медленны, я медленно им следую. Хотя изменений десятки тысяч, но принцип, по которому они происходят, всегда один.

После овладения техникой необходимо постепенно овладевать пониманием усилия - цзинь, а от понимания усилия переходят к последовательному постижению совершенной мудрости. Но без длительных и упорных занятий не может быть внезапного озарения.

Следует опустошить себя и вслед за этим поднять усплш-цзинь в макушку, а ци опустить в дань-тянь. Не отклоняйтесь, не опирайтесь: то скрывайте, то проявляйте. Если что-то давит справа, уберите правую сторону если что-то давит слева, опустошайте левую сторону Если противник поднимается вверх, поднимите его еще выше; если он опускается вниз, опустите его еще ниже. Если противник двигается вперед, пропустите его еще дальше вперед; если он отходит назад, тесните его еще дальше назад.

Перышко не может прикоснуться к вам, муха не может опуститься на меня. Противник не знает меня, только я знаю противника. Благодаря этому можно стать бойцом, не имеющим соперников.

Существует множество других школ этого искусства, и хотя между ними есть разница в приемах, но в целом им свойственно то, что сильный одолевает слабого, а медленный уступает быстрому. Если сильный одолевает слабого, а медленная техника уступает быстрой, то это обычный природный закон, а не искусство, достигнутое в результате упорных тренировок. Когда вникаешь в смысл фразы "4 ляна одолевают 1000 цзикей", становится ясно, что может победить и не обладающий силой. А когда постигаешь образ 70-80-летних стариков, дающих отпор нескольким противникам, то о какой еще быстроте может идти речь!

Стоя на месте, будь подобен уравновешенным весам, в движении будь подобен колесу. Если погружаешь одну половину, тогда можно следовать противнику, а если сопротивляешься, вызывая положение двойной тяжести, то в движениях появляется застой.

Когда вижу людей, много лет усердно занимающихся, но не умеющих ни направлять, ни преобразовывать, они всегда терпят поражение, потому что еще не поняли ошибку двойной тяжести. Если вы хотите избежать этой ошибки, необходимо постичь изменения Инь и Ян. Прилипание - это ведь то же ускользание, а ускользание - то же прилипание. Ян неотделимо от Инь, а Инь неотделимо от Ян. Инь и Ян дополняют друг друга. Только тай можно прийти к понимаю усилия-цзинь. После того как вы научились понимать энергию- цзинь, чем больше вы будете заниматься, тем более искусны будете. А если об этом еще постоянно размышлять, то постепенно вы достигнете того, что ваши действия будут именно тем, что желает ваше сердце. Главное - это забыть о себе и во всем следовать противнику. Многие ошибочно оставляют ближайшее в поисках дальнейшего. Но, как говорится, маленькая ошибка в начале пути дает погрешность в тысячу ли в конце. Тем, кто изучает искусство борьбы, необходимо все это знать. Это и есть мои рассуждения.

Другой трактат приписывается знаменитому Чжан Саньфэну, однако язык оригинала показывает, что создан он был не раньше конца xvii века.

РАССУЖДЕНИЕ О ТАЙЦЗИ-ЦЮАНЬ

Чжан Саньфэн

Выполняя движения, все тело должно быть легким и подвижным. Крайне необходимо, чтобы это пронизывало все движения. Ци должна сотрясаться и колыхаться, дух должен концентрироваться внутри. Не следует допускать недостатков и изъянов, не следует допускать наличия вогнутого и выпуклого, не следует допускать разделений и разрывов. Его корень располагается в ступнях ног, проистекает из ног, управляется поясницей и обретает форму в пальцах рук. От ступней до ног и поясницы все должно завершаться в едином движении (единой ци). Двигайся вперед, отходи назад, лишь постигнув причину и побуждающий толчок. Если не постиг пружину и побуждающий толчок, то тело тотчас приходит в состояние хаоса, а причину этой болезни следует искать в пояснице и ногах. Все это действительно для движения вверх и вниз, вперед и назад, влево и вправо.

Все это заключается в воле-и, а не во внешней оболочке. Если появляется верх, сразу появляется и низ, если появляется передняя сторона, то сразу же появляется и задняя, если появляется левое, то сразу же появляется и правое. Если волю надо направить вверх, то и вниз необходимо послать волю. Если вещь желают поднять и к тому же сдерживают волю, то обрываются корни, что, несомненно, вредит скорости. Необходимо ясно разделять пустое и полное, каждое место само в себе содержит пустые и полные места, а места поровну имеют и пустое, и полное. Это пронизывает сочленения всего тела и нельзя обнаружить ни малейшего промежутка.

Длинный кулак (так раньше именовали Тайцзи-цюань. - Авт.) подобен широко разлившейся и не останавливающей свое течение великой реке Янцзы. 13 форм - отражающая (пэн), проводящая (люй), оттесняющая (цзи), нажимающая (ань), срывающая (цай), расщепляющая (ле), удар локтем (чжоу) и надавливание (као) - это восемь триграмм; шаг вперед, отход назад, взгляд вправо, взгляд влево и срединная устойчивость - это металл, дерево, вода, огонь, земля.

Примечание: "Этот труд написан первоучителем Чжан Саньфэном с гор Удан с пожеланием, чтобы герои в Поднебесной продлили свои годы и достигли долголетия, а последователи не дали угаснуть технике и искусству".

Идеалом учения Тайцзи-цюань было и остается гармоническое равновесие тела, духа, разума человека. Впрочем, то же самое можно сказать почти обо всех школах воинских искусств. Во всяком случае, трудно переоценить значение этой школы, имеющей и поныне около 200 миллионов последователей в КНР.

Один из патриархов школы, Чэнь Вэймин, так обобщает значение Тайцзи-цюань: "Многие сейчас практикуют Тайцзи-цюань, но это не есть настоящий Тайцзи. Подлинный Тайцзи совсем иной и отличить его достаточно легко. В подлинном Тайцзи твоя рука подобна железу, обернутому ватой. Она мягка, но кажется непомерно тяжелой каждому, на которого она опускается. Это качество ощущается в "толкании руками". Когда прикасаешься к противнику, твои руки легки и мягки, но он не может от них избавиться, как бы ни старался. В нападении твоя рука достигает цели аккуратно и точно, как пуля, не прибегая к силе. Когда противника отбрасывают на десять футов, он чувствует лишь импульс к движению, но не силу. Боли он также не ощущает. Твои руки как бы прилипают к нему, и он уже не найдет спасения. Вскоре его руки устанут и начнут болеть от напряжения. Он не сможет более сопротивляться. Таков настоящий Тайцзи-цюань. Применяя силу, ты можешь столкнуть с места противника, но должной аккуратности и точности не достигаешь. Если же он попытается применить силу, чтобы захватить тебя или толкнуть, это будет подобно ловле ветра и погоне за тенью. Ибо всюду он встретит Пустоту".

О прославленных мастерах Тайцзи сохранилось немало легенд и преданий, в которых правда причудливо переплелась с вымыслом. Рассказывают, например, что однажды к Ян Лучаню, создателю стиля Ян, пришел конкурент и напросился на поединок. Как известно, поединок, по древней традиции, давал претенденту право первого свободного удара. Мастер шаолиньского у-шу изо всех сил двинул Яна в живот, и тот в ответ громко засмеялся. Сила дыхания, исторгнутого со смехом, была такова, что заносчивый соперник отлетел в противоположный угол комнаты и с поклонами удалился.

Старший сын Яна Баньхоу встретился на одном из турниров цюань-шу со знаменитым южно-китайским шифу по имени Лю. В схватке Лю удалось захватить запястье противника. Баньхоу использовал это движение и поверг Лю на землю, легким рывком высвободив руку. Когда он вернулся к отцу, ожидая похвал, старый Ян сказал: "Сынок, у тебя порван рукав. Разве это настоящий Тайцзи?"

Тот же Ян Баньхоу был весьма искусен в умении следовать за движениями соперника, не отрываясь ни на шаг. Однажды, когда ему уже перевалило за шестьдесят мастер из Южного Китая попросил Яна продемонстрировать свои способности. По двору в беспорядке разбросали кирпичи, после чего Ян Баньхоу подошел к гостю и, встав сзади, положил ему руку на плечо. Тот принялся прыгать по двору, как серна, неожиданно меняя направление и темп прыжков, но Ян все время оказывался у него за спиной как тень. Последним усилием гость вскочил на крышу сарая и победоносно огляделся по сторонам. Яна нигде не было видно. "Я выиграл!" - вскричал гость. "Не думаю", - ответил Ян у него из-за спины.

Вместе с Тайцзи-цюань широкой известностью пользуются два других "внутренних" стиля - Багуа-чжан и Син и-цюань. Каждый из них имел свои сложнейшие философские и нумерологические объяснения, но их единая суть коренится в "Книге перемен".

Происхождение "Восьми триграмм" окутано мраком. Можно лишь предполагать, что эта изощренная система кулачного боя возникла в середине xvii в. и на ее усовершенствование ушло не одно столетие.

Легендарными основателями школы считаются даосы Гэн Юнь и Цзин Юнь, передавшие свое искусство Фань Хуацзе и его потомкам. Известно, что в конце xviii в. в Шаньдуне некто Ван Сян преподавал Багуа-чжан. Его ученик Фэн Цзешань в 1810 г. повстречался с другим мастером Ню Лянчэнем, который тоже владел техникой Багуа-чжан. Однако традиция связывает развитие современной школы "Восьми триграмм" с именем Дун Хайчу-аня (1796 - 1880), уроженца провинции Хэбэй. В молодости Дун прозябал в нищете и однажды его, умирающего от голода, подобрал на улице странствующий даос. Он увел Дуна в горы и там обучал много лет загадочному искусству кулачного боя. После смерти учителя Дун переселился в Пекин. Жил он скромно, не афишируя своих познаний. Тем не менее слухи о неведомой школе цюань-шу вскоре распространились по столице. Легенда гласила, что испытать силу Дуна явился грозный чемпион школы Син и-цюань Го Юньшэнь. Два дня с утра до вечера длилась схватка, не определившая победителя. Неожиданным результатом этого поединка стало братание двух мастеров, которые поклялись в дальнейшем обмениваться секретами своих школ. До наших дней обе "мягкие" школы взаимно дополняют друг друга и порождают синкретические стили.

В зрелом возрасте Дун одно время был наставником кулачного боя императорской гвардии, но, подвергнувшись опале, вынужден был уйти. Позже он нанялся слугой в дом князя Су Цин-вана. Однажды на пиру у князя гости пили чай в павильоне. Внезапно кто-то из них заметил, что слуга с подносом вместо того, чтобы обойти павильон, по дороге на кухню взбегает по стене и следует прямиком через крышу. Пораженный князь понял, что перед ним великий мастер. Познакомившись с формальными упражнениями школы Багуа-чжан, он решил сделать Дуна своим телохранителем. Прежний телохранитель князя был глубоко оскорблен и вызвал Дуна на поединок, но потерпел позорное поражение.

Проиграв схватку безвестному пришельцу, мусульманин Ша признал свою слабость и попросился в ученики к Дуну.

Легенда гласит, что Дун обладал уникальным даром "врастания" в землю, то есть умел направлять жизненную энергию вниз. Когда он умер, ученики, попрощавшись с телом учителя, накрыли гроб крышкой и собрались нести его на кладбище. Тут возникло неожиданное осложнение: гроб никак не хотел отрываться от земли. Ученики тщетно пытались приподнять его с разных сторон - гроб словно приклеился. И тут из-под крышки донесся слабый голос: "Несчастные! Сколько раз я говорил, что никто из вас не достиг и десятой доли моего искусства!" Голос замолк, старый Дун испустил дух, и ученики легко подняли гроб с бездыханным телом.

У Дуна было 72 ученика, из которых впоследствии прославилось 13: Инь Фу, Чжан Данькуй, Чэн Тинхуа, Ма Вэйци, Ши Лю, Ли Цуньи и другие. О каждом сохранилось немало рассказов. Надолго запечатлелась в памяти народа героическая смерть Чэн Тинхуа по прозвищу "Непобедимая кобра". Чэн жил в Пекине и занимался продажей оптических изделий в лавчонке. Одновременно он вел школу Багуа-чжан и был хорошо известен столичным жителям. В дни подавления Боксерского восстания, когда озверевшие интервенты грабили и насиловали на улицах города, Чэн, не принимавший до того участия в боях, потерял терпение. С двумя ножами в руках он бросился на взвод немецких солдат, убил дюжину, но был застрелен остальными.

Основные принципы Багуа не только перекликаются с каноническими положениями "Великого предела", но и служат их непосредственным развитием. Они обратимы и вкратце сводятся к нескольким важнейшим тезисам:

• Покой в движении и движение в покое.
• Неторопливость в быстрых действиях, быстрота - в медленных.
• Сила через податливость и мягкость, податливость и мягкость - через силу.
• Естественность - через неестественность, сверхъестественность- через естественность.
• Размеренность - во всем, все - в размеренности.

В достижении конечной цели, т. е. победы над противником через победу над самим собой, участвует несколько элементов. Их соотношение определяется каноническим постулатом: "Разум-воля (и) приказывает, сила (ли) подчиняется, жизненная энергия (ци) следует за силой".

Сила, заключенная внутри организма, распределяется по телу мастера равномерно, повышая его жизнеспособность. Усилием разума-воли, который, в классической традиции, отличается от духа-разума (синь), ее можно направить в определенную точку или, наоборот, рассредоточить. Секрет "внутренних" школ кроется в умении сопровождать чисто физические усилия потоком ментальной энергии, которая может мобилизовать внутренние ресурсы организма и в несколько раз увеличить мощность удара, блока, толчка, неизмеримо повысить устойчивость (вспомним удивительные способности, проявляющиеся у человека в состоянии гипнотического или сомнамбулического транса).

Особенность Багуа-чжан - в движении по кругу. Все комплексы формальных упражнений вписываются в систему круга, и каждый жест, каждый переход в отдельности осуществляется по дугообразной траектории. В старых школах Ба-гуа ученик на первой фазе обучения должен был ходить по кругу не менее часа в день, следя за тем, чтобы ноги оставались полусогнутыми, а ступня каждой стоящей впереди ноги - завернутой глубоко вовнутрь. Сначала следует идти в одном направлении, одновременно разворачивая корпус в бедрах в противоположную сторону. Руки следуют за движением корпуса: они идут от локтей вперед, но при этом сила трапецевидных мышц возвращает их обратно. В то время как одна рука атакует или блокирует удар, двигаясь по кругу от корпуса наружу, другая рука также по дуге возвращается "вовнутрь" к корпусу. В результате, двигаясь по дугам, руки как бы приобретают способность разворачиваться и манипулировать самостоятельно. То же самое на более продвинутой стадии обучения проис-ходит с ногами. Для выработки правильных стоек, быстрой реакции, привычки низко располагать центр тяжести, поначалу приходится проводить долгое время в неудобных и утомительных позах. Постепенно организм перестраивается, стойки начинают казаться вполне естественными, переходы не вызывают никаких трудностей и наступает желанное расслабление. Далее происходит наращивание техники и увеличение скорости.

При движении грудная клетка должна быть опущена для улучшения циркуляции и,и. Кончик языка прижат к небу. Голова держится прямо, спина распрямлена, плечи опущены. При вытягивании и поворотах рук локти ни в коем случае не выворачиваются наружу. Разворот в бедрах предшествует движению рук. Глаза следуют за кистями рук. Дыхание осуществляется животом. Расслабленное тело похоже на тело свернувшейся змеи, готовой к броску.

В качестве подготовительных упражнений служат классические 18 базовых упражнений с некоторыми модификациями, придающими движениям закругленность. Но все приемы начинаются и кончаются комбинациями, которые условно названы "перемещение одной кисти ру-ки" (дань хуань чжан) и "перемещение обеих кистей рук" {шуан хуань чжан).

Весь арсенал приемов, насчитывающих несколько сотен, строится с использованием аналогичных комбинаций в семи "звериных" стилях - Змеи, Аиста, Льва, Дракона, Обезьяны, Ястреба и Медведя. В некоторых вариантах Багуа-чжан таких звериных стилей 12, и они корреспондируют с зодиакальной символикой "Книги перемен".

Известно, что в Ба-гуа при исполнении формальных упражнений выше всего ценится скорость вращения. Некоторые старые мастера кружились с такой скоростью, что их косы постоянно находились в горизонтальном положении. При этом они умудрялись выполнять сложнейшие приемы, падать, вставать. Тестом мастерства в некоторых школах Багуа-чжан было умение выполнять упражнения с чашками чая в обеих руках. Ни капли чая не должно было пролиться на землю.

Мастера Багуа-чжан совершенствовались и в умении концентрировать силу в руках. Сохранилось предание о неком китайском шифу, прибывшем в конце xix в. в Японию и сумевшем удержать на вытянутой руке тяжеловеса-сумоиста.

В бою мастер Багуа-чжан преследует две цели: выйти за спину противнику и нанести решающий удар с тыла. Маневры, проводимые по кругу и напоминающие стремительный танец в беспрерывном вращении, в конце концов приводят именно к такому результату.

В конце xix в. школа Ба-гуа была усовершенствована выдающимся мастером, крупным реформатором всего "внутреннего" направления цюань-шу Сунь Лутаном.

С пятнадцати лет он начал изучать Син и-цюань у мастера Ли Куйюаня, а четыре года спустя в Пекине поступил в ученики к знаменитому мастеру Багуа-чжан Чэн Тинхуа. Скоро ему не было равных в столице, но сам Сунь не удовлетворился достигнутым. Всю жизнь он усердно изучал медицину, философию, астрономию, расширял свои познания в смежных воинских искусствах. Он был прекрасным фехтовальщиком и стрелком из лука.

До конца дней своих Сунь отстаивал преимущества "мягкого" направления у-шу перед "жестким". Когда в конце двадцатых годов нашего века Всекитайская ассоциация у-шу, созданная в 1918 г., вознамерилась ввести испытания на "пробивную силу" перед турнирами, Сунь резко воспротивился, заявив, что настоящему мастеру грубая сила не нужна. В подтверждение своих слов он предложил желающим разогнуть его палец. После того как юный силач тщетно попытался справиться с предложенной задачей. Сунь вращательным движением легко высвободил палец из его железной хватки.

При жизни Сунь опубликовал пять книг, ставших альфой и омегой современных "мягких" школ. Это были, соответственно, книги по Тайцзи-цюань, Син и-цюань, Багуа-чжан и Багуа-чжан с мечом. Пятая книга, которая была призвана синтезировать достижения всех крупнейших школ "внутренних" стилей у-шу в Китае, включает в себя десятки высказываний известных мастеров. говорящих об общей глубинной сути этих стилей.

Третьей великой школой "внутреннего направления" считается Син и-цюань, что в переводе означает "направленная воля" или, в другой интерпретации, "оформленный разум". Иероглиф син здесь имеет значение "форма", а иероглиф и - уже известная нам "воля-разум". Легенда связывает происхождение школы с именем сунского полководца Юэ Фэя, но разница между дожившим до наших дней стилем Юэ (Юэ сань-шоу) и Син и-цюань настолько велика, что трудно говорить об их историческом родстве. Самые ранние упоминания о Син и-цюань относятся к началу xvii в., когда выходец из Шаньси Цзи Лунфэн встретился с даосом, обучившим его основам мастерства. В "Подлинной истории школы Син и-цюань" Чжан Юня сказано: "В период заката династии Мин и воцарения Цин к востоку от реки Бу жил знатный человек по имени Цзи Цикэ, по прозвищу Лун-фэн (дракон-вихрь), мастер фехтования на длинных копьях. Он странствовал по Поднебесной, посещая знаменитых мастеров воинских искусств, пока не дошел до горы Чжуннань. Там у одного мастера он нашел "Пособие по пяти стилям кулачного боя" Юэ Фэя, ясное по мысли и драгоценное по содержанию. Впоследствии свои познания Лунфэн передал через поколения, и так они пришли к нынешним мастерам школы Син и".

Цзи Лунфэн передал свои познания Цао Цзиу, впоследствии главнокомандующему гарнизона провинции Шаньси, и Ма Сюэ ли из Хэнани. От них и пошли две основные ветви Син и-цюань - в Шаньси и Хэнане.

В лоне шаньсийскои ветви прославился выдающийся мастер второй половины xix в. Го Юньшень по прозвищу "Божественная всесокрушающая рука". В юности Го пренебрег карьерой ученого-конфуцианца ради постижения тайн у-шу. Он учился у знаменитого Ли Нэнжэня и, овладев секретами "Направленной воли", много странствовал по Китаю в поисках достойного соперника. Однажды на турнире в Хэбэе он убил противника своим коронным ударом и был осужден на три года тюрьмы. В заключении Го продолжал тренировки и вышел на свободу в отличной форме. Чтобы избежать повторения несчастья, он научился в критический момент подкладывать под бьющую правую руку собственную левую, тем самым смягчая удар. Большим событием в жизни Го Юньшеня стала встреча с мастером Багуа-чжан непобедимым Дун Хайчуанем. Союз двух шифу, родившийся из трехдневного поединка, на много лет укрепил связи между двумя родственными школами.

На дальнейшее развитие школы серьезное влияние оказал Ли Цуньи, содержавший в конце xix - начале xx в. частное бюро по охране купеческих караванов. Его пекинская школа объединяла более пяти тысяч учеников. Среди последних выделяется фигура Шан Юньсяна, немногословного, угрюмого и низкорослого простолюдина, до конца дней своих так и не научившегося читать. Шан, живший в окрестностях Пекина, ежедневно проходил двадцать ли до школы и столько же обратно в течение десяти лет. Сила его была такова, что при исполнении формальных упражнений стены дома ходили ходуном. Об его армированный корпус, особенно мышцы живота, люди ломали руки. Шан был груб и дурно воспитан, поэтому в у- шу для него не существовало авторитетов, кроме мастера Ли. Он жестоко калечил противников на турнирах: зверски избивал учеников и не щадил почтенных наставников, если те попадались ему под горячую руку.

Другое направление Син и-цюань возглавил мастер Ван Сянчжай, сторонник "естественного" стиля. Он акцентировал духовную сущность учения и признавал доминанту разума-воли и над всеми внешними техническими атрибутами, сообщив об отказе от каких бы то ни было комплексов. И наконец, третье, синтетическое на-правление Син и-цюань обязано своим появлением уже знакомому нам Сунь Лутану.

В отличие от "Восьми триграмм", где приложение силы идет по горизонтали за счет скручивающих движений рук и корпуса, в Син и-цюань сила прикладывается по вертикали и движения характеризуются большей жесткостью. Базовая техника школы включает пять "первоэлементов":

1. Расщепление (пи). Считается, что энергия пи в этой комбинации резко вздымается и опадает, как при рубке дров.
2. Пробивание (пэн). Ци проходит стадии расширения и сужения.
3. Бурав (цзуань). Ци изливается ввинчивающейся струёй.
4. Глушение (пао). Ци исторгается, подобно выстре-лу из ружья.
5. Пересечение (хэн). Ци изливается в ударе вперед по дугообразной траектории.

Все пять "первоэлементов" могут исполняться как в правосторонней, так и в левосторонней стойке. Их сочетания дают сложный комплекс формальных упражнений. Большая часть ударов и блоков в Син-и, как это явствует уже из приведенных начальных комбинаций, направлены по прямой линии. Они действуют по образу и подобию волны, бьющей о берег. Почти каждая комбинация приемов построена на четырех действиях в различных вариациях: подъем (изготовка), ввинчивание в оборону противника, приседание, поворот. Полное расслабление служит залогом быстроты и точности. При перемещении колени должны быть слегка подсогнуты, плечи опущены, грудь втянута, живот активизирован в дыхании, талия расслаблена для вращения, голова выпрямлена на шее, язык прижат к небу, руки в ударах и блоках двигаются не только вперед, но обязательно также вверх или вниз.

Пять "первоэлементов" Син-и объединяются в множественные системы из десятков и сотен приемов, которые подразделяются на 12 различных "звериных" стилей - Дракона, Тигра, Обезьяны, Лошади, Ящерицы, Петуха, Ястреба, Змеи, Орла, Медведя, Ласточки и Устрицы. В некоторых школах вместо устрицы и еще двух животных добавляются сокол, верблюд и мифическая птица Тай. Обязательная программа предусматривает освоение всех 12 стилей, из которых в дальнейшем мастер может предпочесть один. Располагая подобным арсеналом, можно применять неожиданную и весьма эффективную тактику при встрече с любым противником, сообразуясь с его возможностями и действуя в наименее выгодном для него стиле.

В определенном смысле и само название школы можно толковать как "разум-воля, обличенный в форму движений различных зверей". Подразумевается, что человек, как и любое другое животное, освободившись от гнета интеллекта, следует в своих движениях законам естества. Упор на интуитивный разум-волю существенно отличает Син-и от прочих родственных школ, которые призывают к полному снятию всякого рационального начала. Без проникновения в тайны разума-воли (и), который более или менее соответствует понятию высшего, экстремального разума в других воинских искусствах, владение техникой "звериных стилей" будет лишено всякого резона.

В тактике Син-и присутствуют некоторые элементы агрессивности. Основной принцип: не ожидая развития событий и не отступая при первом ударе противника, использовать его движения для ответного удара. Вместо уклонения и нанесения ударов ногами с большой дистанции рекомендуется сразу переходить в ближний бой, прорываясь сквозь защиту врага. Второй важный принцип: при любых обстоятельствах, в атаке и в обороне, одна рука всегда прикрывает туловище, а вторая используется для ударов, что дает постоянный и сравнительно надежный заслон. Еще одна любопытная особенность Син-и: почти полное отсутствие специальных способов ввязывания в бой, подхода к противнику и обманных финтов. Считается, что "энергетическая подстройка" к противнику должна быть достаточно мощной для того, чтобы обойтись без игры в "кошки-мышки". Если же к отвлекающему маневру прибегает противник, его замысел также должен быть мгновенно разгадан разумом-волей и обращен против него самого.

Философская база Син-и в точности соответствует доктринам Тайцзи и Ба-гуа. Расслабленность, душевное равновесие и стремление к внутренней гармонии, вписывающейся в ритм космических метаморфоз, составляют стержень учения. Во всех трех школах каждое движение руки или ноги, каждый поворот корпуса и переход находят обоснование в "Книге перемен". Как и корреспондирующие с действием гексаграммы, они могут быть подробно прокомментированы в аспекте "прикладной метафизики". Более тщательный анализ, вероятно, выявил бы четкие законы, лежащие в основе стратегии и тактики "мягких школ". Траектория движений, выраженная в геометрических символах, дает удивительные по стройности фигуры. Но изучение у-шу методами точных наук - дело будущего.

Принято считать, что, хотя "внутренние" школы требуют гораздо больше времени на освоение, чем "внешние", они более доступны для начинающих. И чем меньше закрепощен неофит своими прошлыми спортивными достижениями, тем легче ему достигать расслабления, чтобы затем, научившись управлять ци, погрузиться в изучение техники. Кроме того, бытует мнение, что "мягкие" школы поддаются освоению в любом возрасте.

Действительно, человек может изучить основы Тайцзи-цюань в зрелом возрасте, чтобы затем продолжать занятия до глубокой старости. Но вряд ли стоит говорить, что мастером он уже никогда не станет. Непреложно одно: глубокое и правильное понимание системы "мягкого" у-шу как проекции устройства макрокосма на микрокосм человека может прийти только в преклонные годы, ибо, как говорил Конфуций, того, кто перешагнул за сорок, не отвлекают мирские страсти. Сам Конфуций, по преданию, взялся за комментирование "Книги перемен" лишь в семьдесят лет...

Ц И Г У Н

Причиной написания этой статьи стали многочисленные обращения людей в центр «Синтез знаний» с огромным желанием заняться изучением исключительно направлением Цигун. Как удается выяснить, пообщавшись с такими людьми, среди них мало кто понимает, что такое Цигун и с чем его едят. Но все-таки многие настойчиво требуют подать им блюдо под названием «ЦИГУН», так как блюдо их категорически не устраивает. Хочется спросить: «Откуда к вам? Откуда приходят эти Хочу, если дальше ХОЧУ мы никуда не идем?»

Человек, который хочет купить определенную машину (сейчас речь идет о человеке разумном), сначала подробно узнает о том, чего хочет. Он читает обзоры в интернете, спрашивает о машине людей, уже ставших счастливыми обладателями такого авто, и только потом идет покупать машину. Есть, конечно, и те, кто приходит в салон подержанных авто и говорит что-то вроде: «У меня есть 500 тысяч рублей – дайте мне авто на эти деньги, и получше». Но таких людей единицы. Обычно подобные и приходят заниматься Цигун: дайте мне побольше и повкуснее (и неважно, что о большом и вкусном самое поверхностное представление). Никого не напоминает? Налицо капризный ребенок, который плачет и топает ножками: «ХОЧУ ЭТУ ИГРУШКУ!». И как такому истеричному , что эти два направления – цигун и тайцзи – настолько тесно сплетены друг с другом, что можно разъединить их, только если вводить понятие «ШКОЛА» и навешивать ярлыки. А по факту это просто разные стороны одной медали.

Между цигун и тайцзи есть лишь небольшие различия, но смысл обоих направлений один и тот же – Управление Энергией и изучение, познание себя. Все, что дальше этого смысла, – влияние разных школ, ответвлений,и специализаций. База, основа у цигун и тайцзи одна и та же, методы у этих двух направлений одни и те же, и цель у них, тоже, как ни странно, одна. Это как со школой вышивания: одни вышивают крестиком, а другие гладью, но и те, и другие ВЫШИВАЮТ.

Обычно мастера, которые преподают одно, знают и могут преподавать другое, но часто, руководствуясь коммерческой выгодой с точки зрения маркетинга и подстройки под клиента, для «капризных детей» направления разделяют. На наш взгляд, правильно объединить Цигун и Тайцзи воедино. Тогда, дополнив Тайцзи упражнениями из Цигун – дыхательными и статическими – на выходе мы получаем универсальную систему под названием «Синтез знаний» для как целостного человеческого существа.

Ниже приводится информация из различных источников в интернете, отвечающая на вопрос, что такое Цигун. Судите сами!

* * *

Определение Цигун

Цигун (кит. трад. 氣功, упр. 气功, пиньинь: qìgōng) - это комплексы традиционных упражнений, возникшие на основе даосской алхимии и отчасти буддийских психопрактик, выполняемые преимущественно с оздоровительными и терапевтическими целями.

Описание физических упражнений. Рисунок на шелке, изображающий практику Цигун Тайцзи. Найдено в 1973 году в провинции Хунань, Китай, в захоронении периода Западной Хань (II век до н. э.) в могильнике Мавандуй, гробница №3.

Хотя цигун представляет собой систему дыхательных и двигательных упражнений, носящих практический характер, изначально он был связан с религиозным мировоззрением даосских монахов, которые рассматривали упражнения цигун как необходимую практическую сторону космологических и физиологических представлений.

Этимология

Цигун или Ци Гун - русская форма термина, образованного слиянием двух китайских иероглифов: Ци (氣) и Гун (功). Словарное определение слова «Ци» обычно дает смысл «дыхание», «воздух», «газ» и «пар», но оно также может быть использовано в контексте при описании отношений между материей, энергией и духом. Буквальный перевод «цигун» - «работа с Ци(энергией)».

Практики

Есть множество форм цигуна, происходящих из различных отношений в китайском обществе. В традиционной китайской общине медицинский цигун используется для профилактических и лечебных целей. В сообществах китайских боевых искусств цигун считается важным компонентом подготовки, повышающим боевые возможности. Религиозные общины, в том числе даосская и буддийская традиции, используют цигун в качестве части медитативной практики. Сторонники конфуцианства используют практики цигун для улучшения моральных качеств.

Медитация – один из видов обучения Цигун

Практики цигун включают четыре вида обучения: динамическое, статическое, медитативное и требующее внешних средств. Динамическая подготовка включает в себя специальные движения и распространяется на упражнения, такие, как Тайцзицюань. Статическое обучение требует от практикующего спокойствия тела и слежения за его положением.

Медитативная подготовка включает в себя визуализацию или сосредоточение внимания на конкретных идеях, звуках, образах, понятиях или моделях дыхания.

Существуют также методы обучения, которые включают внешние средства, такие, как прием трав, массаж, физические манипуляции или взаимодействия с другими живыми организмами. Система цигун может состоять из одного или нескольких видов профессиональной подготовки.

В 1940-х и 1950-х годах китайское правительство пыталось интегрировать Тайцзицюань и Цигун как разрозненные подходы в единую систему с целью создания прочной научной базы для такой практики в рамках политической философии и культурной революции. Эта попытка, по мнению некоторых китаистов, оценивается как начало современной интерпретации цигуна. Через миграции, туризм и глобализацию практика и перспективы цигуна стали постепенно распространяться из китайской общины на весь мир.

В настоящее время, цигун как духовная и телесно-ориентированная практика переживает относительный подъем своей популярности на Западе, а также России. Есть мнение, что на фоне распространения и популяризации культуры Китая, у жителей крупных городов практика цигун занимает место популярной ранее йоги.

Практика цигун является одним из видов вспомогательных наработок, используемых при тренировке китайских боевых искусств.

* * *

Что такое тайцзи и цигун?

Все чаще мы слышим слова «тайцзи», «тайцзицюань», «цигун». Как известно, это названия различных практик саморазвития, берущих своё начало в Древнем Китае. В последнее время они стали популярными, почти модными и довольно широко преподаются в боевых школах и оздоровительных центрах. Кто-то считает и преподносит тайцзи и цигун как боевые искусства, кто-то – как дыхательную гимнастику, третьи – как духовную практику. Как же разобраться во всём нынешнем изобилии подходов и мнений?

Начнём с того, что тайцзи – это всё-таки боевое искусство (хотя и не только!) и уж никак не просто дыхательная или какая-либо ещё гимнастика. А прежде чем говорить о тайцзи, расскажем кратко вообще о боевых искусствах.

Боевые искусства – что есть что?

Различают внешние и внутренние стили боевых искусств. Во внешних стилях изучаются и отрабатываются приёмы самообороны и нападения для вполне конкретных ситуаций, развивается физическая сила и выносливость, скорость и быстрота реакции, воля в преодолении противника. Это, например, всем известные каратэ, дзюдо, таэквондо, джиу-джитсу, хапкидо, вин чун (китайский бокс), внешние стили ушу (шаолинь-цюань и т.п.). Такие европейские виды боя, как греко-римская и вольная борьба, бокс, кикбоксинг, самбо, фехтование также относятся к внешним стилям. Главное их преимущество в том, что они довольно быстро осваиваются. Например, человек, целеустремлённо и с упорством отзанимавшийся около двух лет в группе каратэ, уже, как правило, может защитить себя на улице. Оговорка «как правило» здесь не случайна – далеко не во всех случаях. Если противник достаточно силён, быстр и энергичен, не дай Бог сам чем-то владеет или если нападающих несколько, – шансы на успех резко снижаются. В каждом внешнем стиле число боевых приёмов хотя и немалое, но ограниченное, и вполне реальны ситуации, когда человеку просто нечего будет применить. Кроме огнестрельного оружия конечно, если есть.

Другой оборотной стороной внешних стилей является то, что их изучение сопровождается, как правило, довольно большими физическими нагрузками. В этом отношении они ничем не отличаются от тяжёлых видов спорта. Не ушедшим вовремя «на пенсию» грозят серьёзные проблемы со здоровьем, вплоть до самых печальных. Известно, что многие мастера умирали молодыми, в полном расцвете сил.

К внутренним стилям относятся айкидо, внутренние стили ушу (тайцзи-цюань, синъи-цюань, багуа-чжан). В отличие от внешних, внутренние стили действуют совершенно иначе. Они взращивают внутреннюю энергию человека и сверхчувствительность тела. Можно ли ударить кулаком воду? Можно, только вода мгновенно расступится в стороны, и кулак просто займет её место. А вода как была водой, так и останется, она «не сломается» и её целостность не нарушится. Так же и тело мастера внутреннего стиля становится подвижным и текучим, как вода или ртуть – его невозможно ударить, тело будет мгновенно реагировать на внешнее воздействие и уходить в сторону. А при необходимости ещё и возвращать удар в самого противника, используя его энергию. Можно сказать, что совершенный мастер внутреннего стиля непобедим в принципе, поскольку может нейтрализовать любое воздействие независимо от его силы, направления и характера. Он не преодолевает чужую силу боевыми приёмами, а просто управляет ей так, как ему нужно. Что на самом деле крайне не просто: овладеть таким искусством – огромный труд и очень долгий путь. Боевой аспект внутренних стилей начинает проявляться после примерно семи-восьми лет постоянных и упорных занятий. Самым древним боевым внутренним стилем ушу является тайцзи-цюань. Мы подробнее остановимся на нём.

Тайцзи, тайцзи-цюань

«Тайцзи» (taiji) означает «великий предел». «Тайцзи-цюань» (taiji quan) – «кулак великого предела». Это боевое искусство без оружия. Во время тренировок ученики не отрабатывают боевые приёмы. Здесь, собственно, их и нет – как таковых по отдельности. Вместо этого выполняются так называемые «формы», или таолу – длинные последовательности плавных и замысловатых движений, внешне напоминающих некий загадочный танец. По этой причине многие не знакомые с тайцзи люди сравнивают это искусство с танцем или гимнастикой, что конечно неверно. На тренировках одни и те же «формы» и их фрагменты многократно повторяются – днями, неделями, месяцами и годами, – пока прочно не войдут в естественную органику тела, не станут его неотъемлемой частью, как, например движения ног и покачивания рук при ходьбе, или движения языка при разговоре. А элементы «форм» тайцзи – не что иное, как мощные боевые приёмы: захваты, заломы, подсечки, удары, защитные блоки и т. д. Но в чём же тогда принципиальное отличие от внешних стилей?

Энергия ци

Во внешних стилях человек двигает телом физически, с помощью силы мышц. Во внутренних боевых стилях движениями тела управляет энергия. Эту энергию китайцы называют ци, или чи (qi). Энергия ци пронизывает всё вокруг, подобно мировому эфиру: она есть у любого неодушевлённого тела или живого существа: камня, воды, травинки, дерева, животного, человека, планеты, звезды. Ци находится в непрерывном потоке. Она может быть «холодной», может – «теплой», может быть «бурной», может – «спокойной», «тёмной» – «светлой», «земной» – «небесной», и т. д. Слова в кавычках не стоит понимать буквально: скорее это некие отвлечённые категории.

Ци – энергия жизни. В здоровом сильном человеке её много и она течёт по телу свободно. У слабого или больного человека ци мало, либо её свободный поток нарушен, и она где-то застаивается. Это тонкая энергия, в малых количествах она не воспринимается нашими органами чувств непосредственно. (Для скептиков отметим, что методами западной науки ци уже исследована и даже измерена). Человек рождается с некоторым количеством изначальной (первородной) ци, но большинство людей в течение жизни её постепенно теряют вследствие урбанизированной жизни, частых стрессов, алкоголя, груза бытовых проблем и т. д. У обычного человека, как правило, мало ци.

Что такое цигун?

Для того, чтобы в «формах» тайцзи движения энергии ци управляли движениями тела необходимо прежде всего накопить много внутреней силы(воли). Вслед за этим нужно научиться перемещать её по телу, и сделать тело послушным её движениям. А после – научиться взаимодействовать с внешней ци. Тайцзи неразрывно связано с энергией: все движения энергетически наполненные. В противном случае вместо тайцзи будет некая замысловатая и по сути бессмысленная гимнастика, не имеющая ничего общего с боевым искусством.

Для спресовывания и развития ци существует множество различных практик цигун («qigong»). «Гун» («gong») означает «работа», то есть цигун – это работа с ци(энергией) .

Каждый отдельный цигун – это комплекс последовательных упражнений. Во всех упражнениях помимо внешних физических движений присутствует внутренняя работа, основанная на концентрации и тренировке внимания. Например, если мы сосредоточили внимание на макушке головы, то в этом месте количество ци увеличилось. Энергия ци непосредственно связана с нашей мыслью. Собственно, куда направлена мысль, там и собирается ци. Если наше внимание плавно движется по участку тела в каком-то направлении – в этом же направлении движется и ци. Если мы пристально смотрим на другого человека, мы отдаём ему часть своей энергии.

Ци существует объективно, но её развитие и качество подвластны нашей мысли. От природы мы обладаем тремя главными энергетическими центрами, резервуарами изначальной ци, данными нам от рождения – нижним («ся дантьянь»), средним («чжун дантьянь») и верхним («шан дантьянь»). Нижний резервуар – основной, у здорового человека там должно быть больше всего ци. Взращивание ци начинается именно с этого центра.

Практик цигун – множество, и каждый комплекс служит определённым целям. Например, практика «тайцзи-цигун» перемещает энергию ци по телу, и ведёт тело вслед за энергией, что необходимо для выполнения и отработки боевых «форм» тайцзи. Есть цигун для укрепления и гибкости мышц и сухожилий – цигун «Дамо Ицзинь Цзин» («цигун Бодхидхармы»). Есть жёсткий цигун или цигун-«железная рубашка» – цигун для укрепления тела и развития нечувствительности к сильным ударам, колющим, режущим и температурным воздействиям. Есть «лёгкий цигун» – цигун уменьшения веса, овладев которым можно взбираться по отвесным стенам, прыгать вниз с огромной высоты не разбиваясь, перепрыгивать через препятствия высотой в дом, бежать по воде и т. д. «Жёсткий», «лёгкий» и «тайцзи» цигуны – непосредственно боевые, они, как правило, изучаются в боевых школах. Есть ещё «шоу-цигун» – цигун похудания (вернее — восстановления веса) и очистки организма, открытия энергетических каналов. Есть «чи-цигун» – цигун замены физической пищи на энергетическую, когда человек становится способным обходиться долгое время без еды(праноедение). Цигун для глаз – для улучшения зрения. И ещё много самых разных.

Здоровье

Все практики цигун, также как и тайцзи, направлены на улучшение жизненной энергию ци человека, чрезвычайно . По этой причине многие люди, особенно преклонного возраста, практикуют тайцзи и цигун, не преследуя непосредственно боевых целей, прежде всего – просто для здоровья. Чем раньше человек начал регулярные занятия –тем скорее избавится от существующих и возможных болезней. Без преувеличения можно сказать, что тайцзи и цигун – лучшее лекарство почти от всех и лучшее средство укрепления духа и жизненного тонуса.

Цель внутренних боевых искусств – не уничтожать противника, а прежде всего – избегать конфликтов и боя. Годами и десятилетиями выращивая в себе «хорошую» ци, человек постепенно притягивает к себе больше хороших людей, меньше попадает в неприятные ситуации. В этом, возможно, один из глубинных смыслов всех внутренних боевых стилей, и в частности, искусства тайцзи.

Тайцзицюань — один из самых распространённых внутренних стилей ушу . В переводе с китайского означает — "кулак великого предела ".

История возникновения тайцзицюань имеет две версии. По первой версии, своим возникновением и развитием тайцзицюань обязан семье Чэнь , основавшей его в XVII веке. Создателем стиля является Чэнь Вантин — именно от него можно проследить непрерывную передачу традиции. Согласно второй версии, тайцзицюань зародился в двенадцатом веке — у истоков стиля стоял знаменитый даос Чжан Саньфэн . Его заслугой стало объединение даосских внутренних практик управления энергией (ци) с различными стилями боевого ушу , которые он познал в своих путешествиях, встречаясь с прославленными мастерами, монахами, воинами.

Современной популярностью тайцзицюань обязан Ян Лучаню , который в середине 19 века пропагандировал данный стиль и даже преподавал его в императорском дворце. Именно тогда тайцзицюань разделился на два направления — боевому аспекту Ян обучал воинов, а придворных более интересовали оздоровительные упражнения. В начале двадцатого века, после буржуазной революции, стиль тайцзицюань стал стремительно распространяться по всему Китаю. Интересно, что несмотря на притеснения мастеров ушу, китайские власти эпохи Мао Цзэдуна проявили интерес к оздоровительному аспекту тайцзицюань. В 60-х годах 20-го века были опубликованы книги "Упрощённое тайцзицюань " и "88 движений тайцзицюань ", по ним трудящиеся имели возможность самостоятельно обучаться основам данного стиля, касающимся, разумеется, только его оздоровительных аспектов.

По некоторым сведениям, тайцзицюань является самым массовым стилем ушу — он получил наибольшее распространение не только в Китае, но и во всем мире. В чем же его секрет? Прежде всего, это минимальные требования к физической подготовке и возрасту занимающихся — касается оздоровительного направления. Медленные плавные движения позволяют наладить правильную работу опорно-двигательного аппарата, помогают сконцентрироваться и отрешиться от внешнего. Чем-то движения в тайцзицюань похожи на движения ребёнка — они максимально гармоничны и естественны . Мягкие перекатывающиеся шаги, плавные движения рук — все это в сочетании с правильным дыханием позволяет работать не только на физическом уровне, но и параллельно осуществлять внутренние практики, развивать чувствительность, управлять универсальной энергией ци. Таким образом, тайцзицюань немыслим без цигуна , это ещё одно отличие его от других стилей ушу, в которых внутренней работе может уделяться меньшее внимание. Движение в тайцзицюань никогда не замирает — постоянно ощущается переход от активности (ян ) к пассивности (инь ). Занимающийся находится все время внутри энергетического шара, контролируя его размеры, плотность. Существуют комплексы тайцзицюань и с различным оружием — прежде всего с мечом (дзянь).

Достаточно один раз увидеть комплекс тайцзицюань в исполнении мастера, чтобы навсегда полюбить этот красивый стиль. Но, к сожалению, как это часто бывает, массовость и широкое распространение стиля отрицательно сказываются на качестве его преподавания. Многие увлекаются внешней стороной движений, не улавливая их сути, что превращает тайцзицюань в простой танец. Разумеется, эффект от таких занятий гораздо меньший, чем мог бы быть. Дело в том, что тайцзицюань — это боевой стиль ушу , предназначенный для применения в бою и зарекомендовавший себя как очень эффективное средство противостояния одному или нескольким противникам. Мастера тайдзи способны, концентрируя в ударе энергию ци, ломать толстые доски практически без замаха — коротким ударом с расстояния нескольких сантиметров. Конечно, подавляющееся большинство занимающихся изучают тайцзицюань не ради применения в бою, а для здоровья и самосовершенствования, но суть в том, что необходимо понимать каждое движение тайдзи ещё и как боевое применение, именно тогда возникает осознание — почему стойки, шаги, движения рук и ног именно такие, а не другие. Туй шоу — один из методов изучения тайцзицюань, подразумевающий работу в парах, позволяет осуществить переход от оздоровительных практик к пониманию гармонии тайдзи как боевого искусства.

Резюмируя суть тайцзицюань, можно сказать, что это — уникальное искусство саморазвития , включающее и боевое искусство , и оздоровительную систему , и медитативную практику . Тайцзицюань — это один из оптимальных и гармоничных путей познания цигун — практики управления своей внутренней энергией. Как и цигун тайцзицюань требует одновременного действия трёх факторов — сознания, движения и дыхания. На стыке цигуна и тайцзицюань возникли комплексы упражнений тайдзицигун .

По одной из распространённых классификаций, тайцзицюань включает следующие направления:

• тайцзицюань семьи Чэнь;
• тайцзицюань семьи Ян и его разновидности;
• тайцзицюань У Юйсяна;
• тайцзицюань У Цзяньцюаня;
• тайцзицюань семьи Сунь;
• прочие направления: "тайцзицюань деревни Чжаобао ", "тайцзицюань уезда Хундун провинции Шаньси ", семейный стиль Шэнь и т.д.;
• даосские стили, например Школа Ветер-Гром (Фэн Лэй Пай).

Так что же получит занимающийся тайцзицюань? Во-первых, физическое и духовное здоровье, долголетие. Во-вторых, средство для релаксации и снятия напряжения, возможность быстрого преодоления стресса и осознанных действий в экстремальных ситуациях. В-четвёртых, гармонизацию эмоциональной сферы и межличностных отношений. Ну а кому этого недостаточно, можно прислушаться к мнению адептов стиля, которые рассматривают тайцзицюань как путь к просветлению.

Практикующему тайцзицюань будет полезно подумать над несколькими поэтическими метафорами, используя которые, китайцы дают точные и ёмкие характеристики различным аспектам тайдзи:

• "Нет формы, нет тени ". "Я " занимающегося соединяется с миром, растворяясь в нем, теряя свою форму;
• "Все тело прозрачное и пустое ". Опустошение сознания, концентрация на энергии — даёт объективное восприятие и возможность правильной реакции;
• "Забудь окружающее и будь естественным ". "Каменный колокол подвешен на Западной горе ". "Чистый источник, спокойная вода ". Сознание открыто, свободно, безгранично. Прекращение внутреннего диалога;
• "Тигры ревут, обезьяны кричат ". "Бурная река, штормящий океан ". Безграничная мощь приложения накопленной энергии;
• "Всем своим существом совершенствуй свою жизнь ".

Кратко что такое ТАЙЦЗИЦЮАНЬ и с чем его "едят"? Возможно, вы уже видели телепередачи о Китае, в которых показывали, как китайцы в парках и на городских улицах исполняют не то медленный, не то практикуют боевое искусство, не то делают зарядку. Если да - значит, Вы уже имеете некоторое понимание предмета нашей беседы. Если нет, то мы постараемся все прояснить. В этом разделе вы сможете узнать интересные факты из истории искусства Тайцзи-цюань, понять принципы его освоения и ознакомиться непосредственно с эффектами этой чудесной практики.

Тайцзицюань (от кит. "кулак великого предела") - это внутреннее боевое искусство ушу. Здесь сила человека проявляется, прежде всего, не только в его физическом теле, но и в его духе, в его энергии. Отрицать, что нас всюду окружает энергия и что человеческое тело так же ею обладает, сейчас уже невозможно. Тем не менее, очень немногие знают, что этой энергией можно еще и управлять. По сути Тайцзи-цюань - это один из ключей к процессу осознания своего энергетического тела и умения с этим телом договориться. Принцип изучения этого искусства отличается от остальных систем саморазвития. Здесь речь идет не о наборе приемов и даже не о комплексах упражнений. Тайцзицюань изучают целыми формами , представляющими из себя непрерывную последовательность множества разнообразных по замысловатости движений. Поначалу такой подход может обескураживать, однако при регулярных занятиях становится ясно, что этот комплекс движений не является чем-то непостижимым, а его изучение с каждым месяцем вызывает все больший интерес. Говорить о том, чтотайцзи (тайчи ) требует больше времени для освоения, чем другие системы саморазвития, некорректно. Во-первых,любое искусство отнимает ровно столько времени, сколько мы сами отдаем его оттачиванию. Во-вторых, спрашивая себя о том, сколько времени уйдет на освоение того или иного дела, человек обычно хочет спросить «когда будут результаты?» В данном случае практика тайцзицюань дает однозначный ответ: «результаты будут с первых занятий». Конечно, глобальные изменения потребуют времени, но, например, заряд бодрости и хорошего настроения будет приходить после каждой тренировки, начиная с самой первой.

Что это за чудо-система такая и за счет чего такой быстрый результат? Правильное изучение практических принципов этого искусства, одновременное изучение различных видов цигун. Тайцзи-цюань существует и развивается уже много веков, и процесс этот еще не закончен.

Из истории тайцзицюань

Тайцзицюань по некоторым данным насчитывает более полутора тысяч лет истории, а значит, и столько же лет развития. На протяжении веков знаменитые китайские мастера изучали, модифицировали тайцзи и передавали его своим ученикам. О многих из них ходили легенды, сохранившиеся до наших дней. Например, Мастер Ян Лучань, живший в XIX веке, получил прозвище «Непобедимый», поскольку не проиграл ни одного боя. В последствии он обучил своему искусству и сыновей, доказав тем самым, что его мощь не исключительный природный дар, а плод тяжелого труда. Труда постижения тонкого искусства под названием тайцзи-цюань . Мастера этой практики известны не только как великие воины, но и как долгожители, легенды гласят, что некоторые из них доживали до трехсот лет. Так ли это на самом деле, теперь уже не скажет никто, но помимо легенд имеются и реальные факты, рассказывающие об эффектах, приносимых изучением тайцзи-цюань. Условно разделим их на два блока и поговорим о каждом из них.

Оздоровительные эффекты тайцзицюань

Прежде всего тайцзи воздействует и исправляет такие важные аспекты человеческого здоровья, как сердечно-сосудистая система и опорно-двигательный аппарат. Изучая тайцзи-цюань, человек учится накапливать и распределять свою энергию "ци". Именно гармонизация потоков энергии и их усиление способствуют оздоровлению и укреплению всех органов, включая сердечно-сосудистую систему. Кроме того, движения в тайцзи задуманы так, чтобы, совершая их, человек двигался по силовым линиям, которые его окружают. Это позволяет снижать нагрузку на организм при движении и делает походку и жесты человека более гармоничными и легкими.

Говоря о здоровье, нельзя не упомянуть такой важный его аспект, как наш разум. Столетиями совершенствуемая система Тайцзицюань, сегодня - это уникальное боевое искусство, которое учит нас достигать победы, избегая боя. Такой принцип люди, изучающие это искусство, привносят и в быт. Со временем в их жизни становится меньше неприятностей, рассасываются, если вдруг начали возникать, конфликты, а выходы из затруднительных положений приходят в голову легко и естественно, что позволяет существенно снизить стресс и сберечь ценные нервные клеточки.

В заключение нашей беседы об этом аспекте искусства Тайцзи-цюань следует упомянуть то, что, хотя практика и требует многих лет для полного овладения, положительные эффекты не заставят себя ждать долго. Мощный тонизирующий эффект от занятий ощущается с первых тренировок.

Тайцзицюань - техника для расширения сознания, или метафизические аспекты тайцзи

Тайцзи-цюань является очень сильной метафизической техникой. Прежде всего, ее сила проявляется в неисчерпаемой способности этой практики удивлять. Каждая ступень обучения становится и новой ступенью увлечения практикой, поскольку приносит свои радостные открытия. Тайцзицюань благотворно воздействует на все сферы жизни практикующих. Этому способствует планомерное развитие энергосистемы. Энергетические каналы постепенно наполняются энергией, силой, принимают свою, обусловленную природой форму. Таким образом, ранее заблокированная энергия начинает свободно течь в теле, тем самым привнося принцип легкого плавного течения во все сферы жизни. Просыпается творческое восприятие, приходит спокойствие в течение мыслей. В итоге аура человека становится мощной и ровной. На уровне сознания это проявляется как получение представления о настоящей структуре собственной силы или, говоря проще, происходит движение к пониманию себя настоящего .

А теперь самое главное: эта техника доступна всем и каждому, любому возрасту и полу. В обиходе - это лучшая зарядка на весь день, гармонизирующая и соединяющая дух, разум и тело!

Закончить же наш простой рассказ о том, что такое тайцзи-цюань поможет автор книги « Тайцзи Цюань стиля Чень. Секретные практики » Гу Люсинь:

Тайцзицюань - удивительная гимнастика . Она уникальна: нет ничего похожего ни в европейской культуре - в физкультуре, тем более в спорте, ни среди мировых систем саморегуляции, и даже в китайских воинских искусствах (ушу) она стоит особняком. Поражает глубина разработанности этой системы, построение и постоянное поддерживание гармонии в человеке - от соотношения перемещений отдельных частей тела относительно центра до гармонии между телом (формой), энергией и сознанием. В отличие от спорта, где главная задача - превзойти других, возвыситься над ними, в восточных системах предполагается лишь возвышение себя сегодняшнего над собой вчерашним и так без конца .

Константин Мухин

Я все больше убеждаюсь в том, что очень большой, если не главной, трудностью в постижении тайцзицюань является непонимание последовательности шагов и самого смысла занятий в усвоении этого крайне тонкого искусства. В вопросах духовного совершенствования мы вообще обречены блуждать в темном лесу, ведь мы имеем дело с реальностью, которую невозможно ни перевести в «объективные понятия», ни описать, ни даже обозначить. Почему? Потому что речь идет о самом изначальном, безусловном в нашем бытии – о том, что предшествует или, лучше сказать, предвосхищает наш опытный мир. Эта реальность – сила творческих метаморфоз мироздания, просто: животворение живого (шэн-щэн生生). Китайская мудрость стоит на инстинктивном, совершенно целомудренном доверии к благу и силе жизни, как младенец безотчетно доверяет матери, еще не зная ни облика ее, ни имени. Истоку жизни можно только «следовать», о нем можно только намекнуть посредством разного рода иносказаний – сравнений, метафор, символов и т.п. Здесь приходится «молча идти наощупь», как говаривал еще Конфуций. Все дело в том, что наш опыт включает в себя наряду с актуальной данностью, миром понятого и понятного, еще и бездну виртуальной реальности, чего-то еще только грядущего, неизведанного. Обойти эту бездну, отвернуться от нее нельзя. Самая неотъемлемая часть нашего существования есть как раз то, чем мы не можем владеть: бесконечность, прикровенно присутствующая, смутно узреваемая в конечности личного опыта. Как раз об этом первичном факте соотнесенности «поименованного» и «безымянного» говорится в 1-ой главе «Дао-Дэ цзина». И пусть древние римляне утверждали: «кто ясно мыслит, ясно излагает». Лао-цзы мог бы ответить им: «А кто неясно мыслит, неясно излагает».

Тайцзицюань – это путь опознания нашей бесконечности. Цель практики тайцзи, по словам некоторых ее мастеров, состоит в том, чтобы постичь в жизни (уже даже неважно чьей) полноту ее родового бытия, замысловато определяемую как «энергетическая конфигурация пустотно-отсутствующего» 虛無之氣勢. Избавлю читателя от разговора о том, как «конфигурация энергии» соотносится с «пустотой и отсутствием». Во всяком случае, когда китайские учителя говорят о ценности «не-деяния» 無為, «не-мышления» 無心, «не-я» 無我и т.д. они имеют в виду именно этот мельчайший зазор между наличным и возможным, предвосхищением и опытом; зазор как простор трансцендирования. «Бессмертья, может быть, залог…».

Как узнать незнаемое? «Пойти туда, не знаю куда»? Вот здесь и требуется знающий учитель. Старые мастера единодушно называют такого наставника совершенно необходимым условием успеха в занятиях тайцзицюань. Настоящий учитель уже имеет опыт открытия упомянутого просвета бытия и способен вести к нему других. Отношения между учителем и учеником носят в высшем смысле интимный характер, но не в смысле личного доверия, а вследствие того, что они затрагивают те глубины опыта, которые непроницаемы для рефлексии и умственного анализа и составляют наше глубочайшее естество. Эта непреложная правда жизни открывается со спонтанностью сновидения. В ней «дышит почва и судьба».

В канонах тайцзицюань тоже встречается совет «в молчании познавать наощупь», но он касается высоких ступеней мастерства. А для начала, по-моему, можно и нужно разумно организовать свои занятия. В своих суждениях я буду опираться в основном на собственный опыт, не обходя, конечно, вниманием мнение известных мастеров.

В недавно вышедшей и во многом необычной по своей тональности и содержанию книге Дэн Вэньпина, знатока тайцзицюань стиля Ян, автор утверждает, что, по его наблюдениям, 98% любителей тайцзицюань занимаются безрезультатно, а из оставшихся 2% половина имеет хороший результат, а другая половина – дурной. Себя Дэн Вэньпин в скандальном по традиционным понятиям, но, видимо, уже допустимом в современном Китае полуироническом тоне причисляет к последней категории. К суждениям Дэна я еще вернусь, а пока поспешу заметить, что дело не просто в занятиях, а в их качестве (хотя, пожалуй, оно в конечном счете и есть выражение личности: le style c’est l’homme). Только тот добьется успеха в тайцзицюань, кто сможет реально совместить свои занятия с самой жизнью или, точнее сказать, чистым переживанием жизни. Заниматься урывками и тем более имитировать занятие (а это большая и почти незаметная для новичка опасность) бесполезно и бессмысленно. Но и усердие само по себе не гарантирует успеха, а «усердие не по разуму» гарантированно приведет к неудаче. Ведь, как говорил еще Лао-цзы, нам нужно не научиться чему-то, а… разучиться всему, не сделать какой-то предмет, а, так сказать, разделать его. Тут по-русски есть поучительная игра слов: «разделывая» себя в моменте прозрения, сознание утверждает свою подлинность: оно за-раз делает себя! И при этом становится заразительным, проницает весь мир. Короче, заниматься надо «с умом». Тайцзицюанисты говорят, что их практика на три части состоит из упражнений, а на семь частей – из понимания. Можно встретить и противопоставление терминов «тренировка» ;練и «совершенствование»煉 , которые обозначаются сходными по написанию и звучанию, но имеющими разные ключи иероглифами. Согласно одному разъяснению, «когда мы не тренируемся, мы совершенствуемся».

Успех в таком случае не может быть «заработан», он приходит незаметно в момент, когда все «оставляется» и, следовательно, остается себе. Но для этого нужно найти смысл в постоянном претворении базовых принципов тайцзицюань, что предполагает ясное знание этих принципов и их реального эффекта. Вот тут и начинаются действительные трудности. Ибо новичок просто не замечает тех мельчайших, первоначальных движений души, которые определяют его представление о себе и, соответственно, его характер, вкусы, интересы и проч. На самом деле в каждый момент жизни мы исподволь выбираем, пойдем ли мы в рай или в ад. Так, по-моему, нужно понимать заповедь: «кто не со мной, тот против меня». (Ибо, как хотел сказать Достоевский своей «Легендой о Великом Инквизиторе», можно быть против Христа, считая себя верующим.) Более того, как гласит древняя поговорка, дорога в ад выложена благими желаниями. Почему? Потому что неспособность прозреть изначальное в своем опыте и, как следствие, непонимание смысла духовного подвижничества побуждает ученика подменять отсутствие подлинного блага личной блажью или, как гласит китайская поговорка, «рисуя змею, добавлять к ней ноги». Тот, кто не понимает, что усвоение тайцзицюань имеют целью постижение внутреннего, обязательно обратит внимание на внешнее и соблазнится им. В таком случае он будет руководствоваться абстрактными идеями, искать в своих занятиях чисто эстетические или практические (рукопашный бой) ценности и, конечно, будет постоянно искать противника, ведь он не имеет внутренних критериев оценки своего мастерства. А мастер, как напоминает Пушкин, сам является лучшим судьей себе.

Итак, трудность претворения «праведного Пути» состоит в том, что мы должны вернуться к состоянию, когда еще нет нашего «я», и чутко отслеживать момент зарождения в нас эгоистических импульсов. Это «небесная работа» или «божья искра» в нас. Мы можем гораздо больше, чем предполагаем. А на первых порах достаточно только «бдить», сознавать, по совету Лао-цзы, свою «первоначальную ошибку». В последние столетия китайской истории внимательное слежение за своим духовным состоянием и пресечение субъективных побуждений стало среди ученых людей Китая настоящей страстью. Моральный идеал той эпохи требовал от подвижников Дао освобождаться от корыстных намерений «прежде, чем они проявятся в сознании»! Таков культурный контекст, в котором вызревала традиция тайцзицюань. Это требование означало предельную открытость сознания бытию, способность вместить в себя мир и оттого чутко «соответствовать» всем метаморфозам жизни. Речь идет о состоянии, когда есть только безупречное соответствие (т.е. различие без противостояния), но нет того, кто соответствует. Между тем субъективность в нашем существовании неустранима. Личность и, шире, человеческая социальность в конечном счете являются плодом нелегкого компромисса между требованиями привычки и потребностью в свободе – «небесным» началом в нашей природе. И то, и другое обладает качеством спонтанности (в привычке иллюзорной), что затрудняет их размежевание. Не имея возможности подробно разъяснить этот тезис, замечу только, что для японских авторов характерно как раз смешение двух этих форм автоматизма (назовем их условно психофизическим и психодуховным) в понятии комплекса нормативных движений (ката 形). Японцы склонны абсолютизировать значение ката как своего рода импринтинга, «впечатывания» высших состояний духа в движения физического тела. Это, конечно, верно, когда импульс движений исходит из «небесной» или даже, как говорили в Китае, «прежденебесной» 先天, по сути, сверхэмпирической реальности. Но этот импульс подвержен забвению и может быть подменен «посленебесным», эмпирическим бытием индивидуальной личности с его параллелизмом субъективной воли и физического тела (что и составляет пространство западной философии). В таком случае духовное подвижничество низводится до общепонятных школьных прописей и… становится непонятным! Недаром многие японские мастера борьбы утверждают, что смысл ката был утерян и видят в них не более чем разминочные упражнения (подход не чуждый и любителям тайцзицюань на Западе). В Китае, напротив, всегда подчеркивалось превосходство «бесформенного» над формой (термин ката и означает «форма», причем именно статичная). Здесь китайские мастера применяют все ту же формулу: семь к трем. А смысл совершенствования в тайцзицюань заключается в раз-делке предметности опыта.

В свете сказанного вопросы о том, сколько времени, чем и в каком порядке надо ежедневно заниматься, способны вызвать у опытного тайцзицюаниста только улыбку. Занимайтесь как-угодно и чем-угодно без всяких формальностей, просто в охотку (Полное отсутствие солдатской дисциплины и вообще формального коллективизма в китайских школах «внутренних» боевых искусств разительно отличает их от японских нравов.) Главное – чувствовать, «держать» внутреннее и не впадать в механическое повторение, не нарабатывать себе привычку. А одно мгновение само-оставления искупает вечность. Оно всегда приходит как прерывание длительности, втягивающее все глубже, все сокровеннее в «жизненный порыв». Постепенно понимаешь, что истинная жизнь – неизмеримо выше жизни. Вот почему «где опасность – там спасение». Оттого же тайцзицюань – истинно воинское искусство. Ведь оно дарит полноту жизни, устраняя частные и иллюзорные представления о ней. Впрочем, в истории, как водится, не было недостатка в любителях опошлить эту истину.

Как начинающему идти к вершинам мастерства в тайцзицюань?

Традиционные наставления поначалу кажутся туманными, часто загадочными и притом не обещают быстрого успеха даже по сравнению с другими «внутренними» школами боевых искусств. Популярная поговорка гласит: «занимаясь по школе синьи, за год научишься смертельному удару; занимаясь тайцзи, десять лет не выходи из дома». Мастер стиля Ян, ученик Ли Ясюаня Чжан Ицзин, пишет: «В тайцзицюань в отличие от внешних школ боевых искусств применяется не жесткая физическая сила (ли), а внутренняя, мягкая сила-цзинь, которая происходит из одухотворенной чувствительности всего тела. Овладеть ею в течение 8-10 лет в дружеских занятиях «толкающих рук» (туйшоу) и применять ее совершенно естественно и незаметно – дело непростое. Кто достиг этого уровня, может быть учителем».

«Внутренняя сила», о которой упоминает Чжан Ицзин, предполагает отказ от физических усилий и пребывание в потоке так называемой «воли» (и 意) – некоего осознанного, но почти не поддающегося определению динамизма жизни. Именно от этого, как говорят китайцы, «внутреннего» или «телесного сознавания» или просто «знания» 内悟, 體悟 ,身知 а не от копирования внешних движений нужно идти в изучении тайцзицюань. Первое требование на этом пути – осознать, что «все тело проникнуто пустотой» 全身透空 (таково общее правило медитативного состояния в азиатских религиях). Пустота в данном случае есть не мертвое ничто, а реальность динамическая, т.е. событие, превращение и, следовательно, прежде всего – момент самоустранения. Поэтому в текстах старых школ боевых искусств часто встречается выражение «пустота в пустоте, дыра в дыре»空空洞洞. Пока я думаю, что мой кулак пуст, я, конечно, не причастен к подлинной пустоте. (Это касается и других ключевых понятий тайцзицюань: расслабления, воли, покоя и проч.) Чтобы сделать себя «пустым», нужно отстраниться от всякой предметности опыта и знания и «отсутствовать» как раз в точке физического контакта согласно классической формуле: «рука – не рука, в каждом месте рука» 手無手處處是手.

Речь идет о раскрытии врожденной каждому некой внутренней, телесной интуиции. Не будем забывать, что в китайской традиции практикующий духовно-соматическое совершенствование уподоблялся «слепцу, идущему без посоха». Такой человек должен именно слушать, чуять момент и «узнавать наощупь». Его отказ от внешнего наблюдения сулит ему (скажем пока так) способность проникать в то, что находится за пределами видимого и слышимого.

И вот вторая важная характеристика означенной пустоты: последняя равнозначна, в сущности, предельной цельности, родовой полноте существования. Отсутствуя в себе, мы вмещаем в себя мир. «Пустотное» или, вернее, непрерывно опустошаемое тело начинено безмерной мощью самого бытия, в нем «собран крепкий дух». Из предельной мягкости самоуступления исходит несокрушимая, всепроницающая сила.

Приобрести за короткое время навык «самоопустошения», внимания к отсутствующему и тем более «натренировать» его невозможно, ведь он полностью противоречит привычкам нарциссического «я», взращиваемого обществом. Эти привычки – плод подражания и рефлексии, вообще отношения к другим и к себе как вещи. Они учат себялюбию, двуличию, обману, жестокости. Ими рождены все наши душевные патологии. Единственный способ добиться прогресса в тайцзицюань – постепенно, шаг за шагом устранять разрыв между духом и телом, сознанием и действием, покоем и движением в практике бдения или, как еще говорили в Китае, «одухотворенном переживании» 靈感.

Жизнь без конвенционального «я» не означает, повторю еще раз, растворения в холодной бездне ничто. Полностью сохраняется и, более того, благодаря освобождению от привязанности к внешнему миру резко проясняется внутреннее сознавание. Ведь пустота есть, в сущности, чистое, беспредметное соотношение, предельно малая дистанция, вмещающая в себя мир. В этом смысле она есть условие всякого сознавания. Оставляя себя и все в мире, мы оставляем все и вся себе. Недаром Конфуций признал своим жизненным идеалом в буквальном смысле «любовь к себе» 自愛. А Лао-цзы утверждал, что доверить власть над миром можно только тому, кто умеет ценить себя (букв. «свое тело»).

Поскольку суть тайцзицюань – внутреннее просветление, попытки современных китайских чиновников от спорта облегчить жизнь новичкам (а заодно отнять часть авторитета у старых мастеров) посредством создания так называемых «упрощенных комплексов» тайцзицюань ничего не решают и даже вредны. Дело ведь не в количестве движений и поз, а в том, как их выполнять (само это слово, впрочем, здесь не очень уместно, ибо в тайцзицюань нет актера, что-то исполняющего). Есть основания полагать также, что традиционные комплексы хранят в себе некую неопределимую полноту практики, которая является условием мастерства, тогда как нынешние укороченные комплексы да еще с измененным порядком фигур заведомо предоставляют меньше возможностей для достижения этой внутренней полноты опыта (суждение, основанное скорее на интуиции, чем на объективных данных, но разделяемое всеми известными мне мастерами). Некоторые учащиеся пытаются идти непосредственно от практики рукопашного боя в надежде, что удар сам собой подведет их к истине. По этой причине они занимаются сразу несколькими стилями ушу. Авторитетные мастера не рекомендуют ни того, ни другого: приоритет в тайцзицюань безоговорочно отдается духовному состоянию или, конкретнее, действию «воли»: «применяй волю, а не физическую силу» 用意不用力, – гласит первое правило тайцзицюань. Действие воли – всецело внутреннее и спонтанное, оно несовместимо с каким-либо намерением или расчетом. Согласно канону тайцзицюань, «воля ведет жизненную силу» (ци 氣), причем тело уподобляется «жемчужине с множеством извивов, где нет ни малейшего места, куда бы не проникало (ци)». Из действия ци проистекают физические движения. Последние, таким образом, суть только, как говорил Г. Сковорода, «зерцаловидные тени» сокровенного импульса, и самостоятельного значения не имеют. По словам известного мастера Сунь Лутана, «в кулачном искусстве заимствуются (借) физические формы, но не используется физическая сила».

И все-таки имеются надежные способы проверить, насколько эффективно мы занимаемся.

Начинать нужно с усвоения статической стойки или, по-другому, правил «столбового стояния» 站庄. Эти правила подробно описаны в моей книге о тайцзицюань. Их смысл – достижение «устойчивости в центрированности» (возможно и обратное чтение: «центрированность в устойчивости») 中定. Проблема в том, что для начинающего эти правила непонятны и обременительны, поскольку, как я уже говорил, противоречат нашим привычкам – этим натруженным мозолям социализации. Наибольшую трудность представляет правильное положение копчика, которое должно быть «центрированным и прямым» 中正. Почти у всех он отставлен назад – еще один не самый привлекательный результат жизни в обществе. Кроме того, точное выполнение правил стойки задействует мышцы совершенно иным и во многом не совпадающим с привычным способом. От правильных занятий на первых порах болят бедра и икры. А новичку хочется поскорее «перейти к делу», начать двигаться, да еще и применять боевые приемы. Переходить к движениям, не усвоив статической позы, – это, наверное, самая большая опасность в занятиях тайцзицюань. Тут как нигде нужен наставник, который может заставить начинающего найти смысл в «стоянии столбом». Строго говоря, даже он не может сделать за ученика его внутреннюю работу: «молча познавать наощупь»墨試捶模. Но не все так безнадежно. Не зря сказано, что спасение приходит там, где опасность. Это спасение приносит внезапное ощущение действия ци, которое открывается нам в моменты реального расслабления равнозначного пику духовной чувствительности. Добиться этого можно, лишь старательно выполняя все правила, и главное, безупречно держа вертикальную ось (первое условие центрированности), добиваясь ощущения, что ноги погружаются в землю «на три вершка», а темя устремлено к небесам. Раз ощутив действие «энергии», нужно зафиксировать для себя этот опыт и понемногу осваивать, обживать его. Задача для прилежного ученика вполне посильная.

Центрированность есть то, что можно назвать «корнем» нашей жизни. В ней мы прозреваем исток нашего опыта и открываемся всем метаморфозам бытия, оставаясь предельно целостными и собранными внутри. Но главное, мы достигаем посредством нее абсолютного покоя, который есть семя всех движений. Поистине, безупречно двигаться будет только тот, кто умеет покоиться (аналогичным образом, лучше всех говорит тот, кто умеет молчать). Только из сокровенной центрированности, согласно древнему канону «Центрированность в обыденном» 中庸, выходит «согласие» вещей, доступное наблюдению. Другое классическое описание центрированности имеется в медицинском каноне Китая, где о нем сказано так: «проницать Небо и Землю, держать в руке Инь и Ян, дышать одухотворенным ци, стоять одиноко и оберегать дух, мыщцы и ткани тела – как одно». Цель «стояния столбом» – достичь предельного расслабления тела, что обеспечивает свободную циркуляцию крови и жизненной энергии в организме. Одновременно воля и дух достигают предельной сосредоточенности.

При точно выверенной центрированности тело кажется почти невесомым, «пустотным», как если бы мы находились в воде (еще один традиционный образ). Фиксацию отдельных аспектов жизненного динамизма не нужно путать с предметностью состояния или опыта. Центрированность – реальность динамическая, ускользающая. Она требует от учащегося «быть как будто расслабленным, а не расслабленным» 似鬆非鬆, держать рот и глаза «как будто открытыми, а не открытыми», «как будто касаться, а не касаться» и т.д. Тут требуется не сознание чего-то, а именно чистая сознательность, внутренняя просветленность духа.

Поскольку центрированность – это не субстанция или сущность, а гармоническое всеединство бытия, она не может быть предметом объективного знания, ей можно только следовать. Удержание центрированности предполагает безупречно точное чувство момента и размеренности движений. Важно отличать центрированность от вертикальной оси тела и тем более его центра тяжести. Центрированность – реальность динамическая, ускользающая, включающая в себе виртуальное измерение, ведь ее достигают благодаря «самоопустошению». Центр тяжести – вещь косная, и он проявляется там, где есть конфронтация. Очень точное, хотя и несколько загадочно-парадоксальное определение центрированности принадлежит Чжэн Маньцину, который назвал ее «устойчивостью, не поддающегося фиксации» 定無所定. Речь идет о некоем динамическом равновесии всех жизненных сил. Чувство центрированности или, можно сказать, «текущего момента» позволяет чувствовать «срединную точку» в противнике и воздействовать на нее без физических усилий. Но чтобы достичь этой способности, нужно уметь открываться противнику, принимать его и в этом смысле – любить его. «Любить ближнего» и «врага» как раз означает чувствовать центрированность других, ведь речь идет о пространстве, в котором нет физического расстояния, и импульс силы передается мгновенно.

Отдельный вопрос: как заниматься столбовым стоянием? В некоторых «внутренних стилях» ушу, например, в школе Дачэнцюань大成拳 , требуется практиковать стояние столбом без ограничений, лучше всего по 8-10 часов в день. Однако мастера тайцзицюань в подавляющем большинстве такого требования не выдвигают и часто вообще не акцентируют эту практику. Например, мастер школы У 武 У Вэньхань советует ограничиться получасом, после чего уделить некоторое время ходьбе. Эти упражнения можно заменить стоянием в той или иной нормативной фигуре в течение 10 мин.. Учитель Линь Алун тоже не считает, что статичные стойки нужно практиковать отдельно. Причина в том, что вся практика тайцзицюань есть претворение принципов «устойчивости в центрированности» и блюдения покоя в движении. Разделение статики и динамики способствует и разделенности в сознании (а «царство разделенное» не устоит!). Кроме того, неправильное выполнение столбового стояния вызывает напряжение в бедрах и особенно коленях.

В классических текстах тайцзицюань сказано: «в покое соединяется, в движении разделяется» 靜則和，動則分. Это означает, что между движением и покоем имеется некая скрытая преемственность и, более того, одним проясняется, поверяется другое. Подлинный смысл покоя – в движении, а смысл движения – в покое. Важное достоинство занятий тайцзицюань заключается в том, что его различные аспекты определяют, развивают друг друга, а вся практика тайцзицюань поверяется жизнью, тогда как ценность самой жизни опознается благодаря тайцзицюань.

Глубинная, динамическая по природе преемственность движения и покоя позволяет трактовать первое как перемещение веса, т.е. плавный, лишенный разрывов и скачком перенос веса с одной ноги на другую, сопровождаемого четкой фиксацией «пустых» и «наполненных», иньских и янских (пассивных и активных) аспектов телесной динамики. Для этого нужно, во-первых, научиться полностью принимать вес тела на одну ногу и при этом расслаблять ее, как бы позволяя тяжести тела стекать в землю. Благодаря расслаблению, которое освобождает сознание от предметности и потому высвобождает весь его, так сказать, потенциал сознательности, физическая сила преображается в упомянутую выше «внутреннюю» или «духовную» силу, причем последняя действует только при наличии своего рода одухотворенной чувствительности. Каждый шаг воспроизводит стояние столбом, этот перпендикуляр небесного бытия на земной плоскости, так что во всех переменах поз претворяется «одна истина» 一理. Во-вторых, нужно уметь, выставляя ногу вперед, раскрывать таз, что делает шаг весомым, наполненным силой. В-третьих, нужно правильно перемещать переднюю ногу.

Держание вертикальной оси, скручивание и перемещение – три аспекта стереометрии тайцзицюань, присутствующие в каждом движении и составляющие определенную иерархию, где вертикали принадлежит первенство. Только совместное действие всех трех осей или сфер тайцзи (верх-низ, правое-левое, перед-зад) позволяет применять внутреннюю силу-цзинь. Кроме того, внешнее движение проистекает из внутреннего динамизма «воли» и ци, что, собственно, и выражено в правиле: «применяй волю, а не силу». Еще одно важное правило гласит: «первым движется копчик» 尾椎始動. Это означает, что в свете духовной чувствительности импульс движения исходит из «источника жизни» в теле, каковым являются почки. Со временем мастер тайцзицюань развивает в себе чувство «шарика тайцзи» в низу живота, вращение которого определяет вектор выброса «духовной силы».

В теле, которое представляет собой ничто иное, как складки тканей, ци, согласно классической формуле, «движется изгибами», т.е. посредством скручивания и раскручивания, ее путь может быть лишь намечен пунктиром. Другими словами, оно одновременно присутствует и отсутствует, движется и покоится. Соответственно, внешние движения осуществляются по спиралевидной траектории и в каждый момент наполнены покоем и усилием расслабления. Вес перемещается от пятки задней ноги к носку другой и тем же способом назад. Сознание чутко отслеживает местонахождение веса тела.

Нужно понять, что моменты углубления, ухода вовнутрь и вниз этой спирали тайцзи (моменты «складывания», чжэде 折疊 или «точки опускания», лодянь 落點) только и позволяют осознать действие силы-цзинь. Каждое движение начинается как бы с «затакта», противоположно направленного (таково же правило движения кисти в китайской каллиграфии). В то же время нужно позволить каждому движению естественным образом исчерпать себя и дать проявиться импульсу нового, обратного движения. Сила-цзинь действует только в момент пика сознательного расслабления, и надо уметь дать ей проявиться. Ни в коем случае нельзя торопить или формировать ее действие. Классическая формула гласит: «соответствуй сущему в таковости существования». «Соответствие сущему» здесь означает умение дать претвориться мощи жизни в нас, не пытаясь действовать самочинно. Расчеты соотношения веса на разных ногах не столь существенны. Гораздо важнее учиться расслаблять ногу, находящуюся под весом.

Существует определенная последовательность в разучивании модусов движения. Сначала нужно учиться растягиваться, и, только овладев этой фазой, нужно начинать учиться сжатию в растянутости, т.е. внутреннему сосредоточению, погружению в глубину сознания в моменты смены вектора движения. Только так учащийся может понять условия генерирования «внутренней» силы-цзинь 勁, которая в моменты полного «сброса» веса в землю и переноса веса как бы отдается, становится ощутимой в задней части головы (что соответствует формуле «в пустотной одухотворенности сила вверху» 虛靈頂勁 или «в пустоте сила возводится к макушке» 虛領頂勁). В них говорится:

В текстах семьи Ян есть попытка описать описать соотношение внутреннего и внешнего движений. В них говорится: «невозможно познать корень наших движений, не вникая в исток нашего сознания и чувствования… При внутреннем движении мы обладаем сознательностью, а при внешнем движении мы обладаем чувствительностью. Без внутреннего движения нет и чувствительности, без внешнего движения нет и сознательности. Когда внутреннее движение достигает предела, оно переходит в движение внешнее. Когда чувствительность обретает полноту, появляется сознательность. Внешнее движение и сознательность усвоить легко. Внутреннее движение и чувствительность усвоить трудно».

Итак, внешние движения в тайцзицюань не имеют самостоятельного значения. Они – только условия повышения духовной сосредоточенности, и их уподобляют «теням» внутреннего состояния. Их настоящая ценность в том, что они дают возможность «свернуться», войти в себя, что невозможно, если мы сначала не растянемся, не раскроемся (это прямо засвидетельствовано в классических текстах тайцзицюань). Учение есть, как говорили старые мастера, «прикосновение к тени учителя». Мастер воздействует, как считалось в Китае, «образом жизненной силы»; его присутствие безотчетно выправляет внутреннее состояние и обостряет чувствительность именно потому, что дух и тело в практике тайцзицюань неразделимы. И чем яснее мы сознаем нереальность внешних форм, тем сильнее ощущаем воздействие внутренней «прямоты» мастера.

В западной литературе можно встретить дикую мысль о том, что исполнение комплексов нормативных движений якобы не имеет отношение к боевому применению тайцзицюань. На самом деле исполнение нормативных «фигур» (их нормативность, впрочем, не формальная, а чисто внутренняя) есть самый эффективный и, в сущности, единственно возможный способ овладеть боевым потенциалом тайцзицюань, который определяется не «приемами борьбы», а уровнем одухотворенной чувствительности. Здесь действует все та же парадоксальная логика Великого Пути: чтобы приобрести, нужно все оставить; явит себя миру тот, кто сокроет себя, и т.д.

Поясним чуть подробнее правила переноса веса с одной ноги на другую. Это делается по спиралевидной траектории, напоминающей S-образную линию в центре эмблемы Великого Предела, от пятки задней ноги в носку передней и обратно в том же порядке. Точка, принимающая вес тела, есть также точка расслабления. Чтобы научиться расслабляться под весом, – а это и есть главный «секрет» тайцзицюань – требуется время. Поэтому старые учителя очень медленно расширяли репертуар разучиваемых движений. Опять-таки главный враг здесь – поверхностный «ум-обезьяна», судящий со стороны, и «воля-лошадь», неудержимо влекущая учащегося вперед к сияющим вершинам мастерства, не давая ему пройти путь ступенька за ступенькой. Но невозможно взобраться на вершину пирамиды, пытаясь перепрыгнуть сразу через несколько ступеней.

Соблюдение этих базовых правил тайцзицюань должно сопровождаться постепенным освоением чередования вдоха и выдоха, где на первых порах вдоху в основном соответствует фаза «растяжения» (кай 開), а выдоху – «сжатие» (хэ 合). Растяжение и сжатие относятся к первичной, вертикальной оси Великого Предела: первое предполагает как бы вытягивание позвоночника (у мастеров даже физически наблюдаемое) и соответствует «рассеиванию», второе не имеет видимых признаков и соответствует полному «оставлению», как бы спонтанному отпусканию натянутой тетивы лука. Этому ритму соответствует цикл «накопления» (стадия «растяжения») и «выброса» (стадия «сжатия») силы-цзинь. Подобно моторчику, подкачивающему надувные фигуры на современных праздниках, он дает импульс для приращения «внутренней силы». Включать цикл «растяжения-сжатия» необходимо постепенно, уже имея ясное сознание соотношения «пустых» и «наполненных», янских и иньских мест в жизненном пространстве тела.

Описанные циклы знаменуют, в сущности, взаимопроникновение движения и покоя, благодаря чему, как уже говорилось, одно может корректировать другое, и эта непрерывно утончающаяся игра оппозиций ведет ко все большей просветленности сознания.

Это «внутреннее достижение» (нэй гун 內功), составляющее подлинный смысл исполнения нормативных комплексов, обычно определяется как «питание жизни» или жизненной силы. Оно и составляет основу практики тайцзицюань. Ее главная цель – достижение гармонически-цельного состояния, в котором, по определению мастера Ван Юнцюаня, сердце пусто, воля чиста, и поэтому «обретается подлинное». В тексте, приписываемом полулегендарному основоположнику тайцзицюань Чжан Саньфэну, об этом сказано так:

«Постигающие тайцзицюань созидают основу Дао. В обретении Дао главное – питание сердца и упокоение природы, собирание энергии и сосредоточение духа. Если сердце не может быть покойным, природа взбаламутится. Если энергия не будет собрана, дух придет в смятение. Когда сердце и природа не в согласии, энергия и дух не сходятся, то все тело с его четырьмя конечностями и сотней энергетических меридианов омертвеет. И тогда даже правильное исполнение фигур не даст результата».

Владимир Малявин

Оригинальные страницы на сайте "Средоточия":