Евангелие от Луки. Евангелия от луки

7. Евангелие от Луки и Деяния

В поисках автора

Евангелие от Луки и Деяния святых апостолов в традиции приписываются одному и тому же автору - собственно, евангелисту Луке. Однако в критической библеистике в течение последних 200 лет постоянно высказываются сомнения на этот счет, и сама книга Деяний датируется очень по-разному, то есть предлагаются совершенно полярные датировки, относящие эту книгу либо вообще ко времени II века как достаточно позднее компилятивное сочинение, либо, наоборот, относящие ее ко времени самого зарождения христианства, к середине или к концу 60-х годов. Но об этом я чуть дальше еще скажу.

Возвращаясь к вопросу об авторе, о евангелисте Луке известно меньше, чем о других евангелистах. В отличие от Марка или Иоанна, о нем не содержится таких развернутых повествований в сочинениях раннехристианских авторов, однако есть какие-то самые базовые представления о его жизни. Чаще всего его происхождение связывают с Антиохией Сирийской и подчеркивают, что свои сочинения он написал либо в Греции, в Ахайе, либо в Риме. При этом есть и некоторые противоречия уже и в святоотеческой традиции. Одни считают, что Лука относился к числу тех, кто видел Иисуса Христа во время Его земной жизни, другие же считают, что он был учеником апостола Павла и, соответственно, был обращен уже после событий крестной смерти и вознесения, уже спустя какое-то время после этого.

На чем все эти представления основаны? Лука упоминается в числе учеников Павла самим Павлом в некоторых посланиях, но нельзя сказать однозначно, тот же самый это Лука, который написал Евангелие и Деяния, или не тот. Павел, с одной стороны, называет его «возлюбленным врачом», когда перечисляет своих учеников, то называет его «не среди обрезанных», что, видимо, должно подчеркнуть, что он происходил из числа язычников. В одном месте, где не называется имя этого Павлова ученика, но говорится, что его хвалят во всех церквах за благовестие. То есть, возможно, речь идет о написании этим учеником Евангелия, но опять же этот вывод невозможно сделать с полной уверенностью.

В самой книге Деяний упоминается некий Луций, или Лукий Киренеянин. А надо сказать, что имя Лука - это сокращенная форма от греческого имени или Лукий, или Лукиан, или Лукан, достаточно распространенного в тот период. Но вот этот Лукий Киренеянин упоминается как один из членов антиохийской общины, и возможно, что раннехристианское предание о том, что Лука происходил из Антиохии, основано именно на этом упоминании. Но вот по тому, как этот Лукий, или Луций упоминается в книге Деяний, мне кажется, очевидно, что это автор говорит не о себе, потому что это достаточно проходная фигура и упоминается через запятую, наряду с другими учениками.

Что касается замечания апостола Павла о том, что ученик Лука был врачом, еще в конце XIX века ряд ученых отстаивали эту точку зрения, опираясь на сам текст Евангелия от Луки и книги Деяний. Говорилось о том, что автор этих двух сочинений явно использует медицинскую терминологию: скажем, наименование ложа, на котором принесли расслабленного, которого исцелил Иисус (клинидион или клинарион), что это вроде как медицинский термин, наименования различных болезней, от которых исцелял Иисус, и т.д.

Однако уже в 20-е годы XX века появилась критика этих теорий, и, по сути, было очень четко показано, что в античную эпоху медицинской терминологии как таковой, в строгом смысле слова, не существовало, ну или по крайней мере эти медицинские термины могли употреблять люди, мало знакомые с медициной, не обучавшиеся ей специально. Например, Иосиф Флавий, о жизни которого достаточно много известно, использует, по сути, те же термины и обороты, которые встречаются в Евангелии от Луки и в книге Деяний. Соответственно, по лексике сделать вывод об образовании автора невозможно. И большинство исследователей на этой точке остановились и, в общем, отвергли какую-либо связь того Луки, которого упоминает Павел как врача, с автором книги Деяний или Евангелия.

Тем не менее есть сейчас и более современные работы, в которых показывают, что все-таки какой-то интерес к медицине у автора был, и проявлялся он не столько в терминах, а скорее, в описании болезней, то есть как быстро человек выздоровел, каковы были причины болезни, что именно было сделано для того, чтобы он исцелился. Если подобные места сопоставлять с параллельными местами в других Евангелиях, то заметна иная расстановка акцентов и внимание именно к таким подробностям. Скажем, если у Марка мы видим больше внимания к изгнанию бесов, борьбе с демонической силой, то у Луки больше внимания вот, скажем так, к естественнонаучной, что ли, составляющей болезни. Но опять же это тоже некоторые все-таки если не совсем натяжки, то такие теории можно с оговорками принимать, потому что однозначных выводов все равно сделать не получается.

Некоторые исследователи обращают внимание на предисловие к Евангелию от Луки и к Деяниям, указывая на то, что их краткость очень похожа на краткие прологи к медицинским сочинениям ну или по крайней мере к естественнонаучным текстам античной эпохи. Но опять же объем сочинений Луки не позволяет сделать однозначных выводов. Сочинения эти все-таки небольшие для того, чтобы писать к ним пространные прологи, как это было принято в античных литературных или исторических трудах. Но какие-то важные вещи он проговаривает, и я дальше чуть-чуть остановлюсь на этих прологах поподробнее.

Особенности повествования

Что касается Луки как автора Евангелия, то здесь вообще его личность очень сложно рассматривать, по той причине, что все-таки текст по своей сути компилятивный, то есть за основу, что сейчас мало кто из исследователей подвергает сомнению, было взято Евангелие от Марка, и это Евангелие было определенным образом дополнено на основании каких-то иных источников и отредактировано, и, собственно, авторское вмешательство выявить довольно сложно, но какие-то моменты проявляются.

Скажем, Лука очень большое внимание уделяет Иерусалимскому храму, и, по сути, вся первая треть повествования так или иначе вращается вокруг этой темы, и видно, что автор относится к Храму с большим почтением. Никаких намеков, как, скажем, в Евангелии от Иоанна, на то, что Храм уже разрушен и слава от него отошла, в Евангелии от Луки не видно.

Кроме того, мы видим, что Лука помещает в свой текст три гимна, или, как их называют, библейские песни: Захарии, Симеона и Богородицы, Девы Марии. Вот эти три поэтических текста написаны все-таки в восточной, скажем так, стилистике, то есть это не греческая, не римская поэзия, которая в христианскую традицию стала входить уже, скорее, в более позднюю эпоху. Более близкие параллели к этим песням можно найти, скажем, в кумранских текстах или вообще в канонических книгах Ветхого Завета. И по содержанию, и по стилистике это все-таки не сочинения греко-римского писателя.

При этом в книге Деяний такого рода вставок нет, но зато в книге Деяний есть достаточно продолжительные так называемые длинные речи, или проповеди, примерно 12 таких продолжительных текстов, не считая более кратких речей от первого лица, и эти речи тоже очень интересны. Они все написаны с учетом античного принципа, о котором я когда-то уже говорил в лекции, - прозопопея . Это риторическое упражнение, которому учились в греко-римских школах, когда учились составлять речи, тренируясь на судебного, скажем, оратора, речи от лица какого-то известного персонажа прошлого - философа, ученого, полководца, политического деятеля. И задачей ученика было максимально выразить личность человека, вложив в его уста свой текст.

И вот в книге Деяний очень характерно, что, скажем, когда произносит свою речь апостол Петр в Иерусалиме, после сошествия Святого Духа в день Пятидесятницы (Деян 2:14-36), то его речь полна семитизмов и аллюзий, прямых отсылок на Священное Писание и вполне укладывается именно в образ Петра как человека, принадлежащего к иудейской культуре. При этом речь апостола Павла на афинском ареопаге (Деян 17:22-31), наоборот, выполнена в греческой стилистике, наполнена аттицизмами и больше похожа на речи греческих философов, чем иудейского проповедника. И вот эти нюансы очень искусно выражены в тексте, то есть человек, который писал книгу Деяний, он очень хорошо владел искусством риторики и, очевидно, имел не совсем базовое образование, а и какое-то специальное тоже.

При этом и в Евангелии от Луки, и в книге Деяний очень сильно заметно влияние текста Септуагинты. Хотя все евангелисты так или иначе отсылают к Ветхому Завету, но именно опора на перевод Септуагинты у Луки последовательно выражена, и в Евангелии, и в Деяниях. То есть нельзя сказать, что и тот и другой тексты - в чистом виде компиляция с минимальной редакторской правкой. Все-таки это некий осознанный литературный замысел.

Сходства и различия Евангелия и Деяний

Почему между Евангелием и Деяниями есть и масса параллелей, и в то же время большой контраст? Скажем, с точки зрения литературной композиции и в Евангелии, и в Деяниях используется такой прием, который в исследовательской литературе принято называть диптихами, или параллельными жизнеописаниями. Скажем, в Евангелии параллельно излагаются истории рождения, детства и начала служения Иоанна Предтечи и Иисуса Христа.

А в книге Деяний так же, по сути, представлен диптих, или параллельное изложение служения апостола Петра и апостола Павла. По сути, первая половина Деяний посвящена Петру, потом он отходит на второй план, и на первый план выходит Павел.

Кроме того, заметно, что автор Деяний с Евангелием был знаком, и между ними есть перекличка такого, скажем, событийного, что ли, ряда, не только прямое продолжение повествования, что произошло после вознесения Иисуса Христа с его учениками, но и, скажем, некоторые менее очевидные параллели. Во время крещения на Иисуса сходит Святой Дух - Святой Дух сходит на апостолов. Иисус читает в синагоге Писание, цитирует стих из книги пророка Исаии и толкует его - апостол Петр в проповеди цитирует стих из книги пророка или тоже его истолковывает. Иисус исцеляет сына наинской вдовы, воскрешает его - Петр воскрешает Тавифу. Одежды Иисуса Христа при прикосновении к ним исцеляют - одежды апостола Павла при прикосновении к ним исцеляют. Масса таких вот мельчайших деталей. Если тексты составить параллельно, то видны эти переклички.

Еще один очень важный мотив, который отличает Евангелие от Луки и при этом присутствует и в книге Деяний, - это внимание к проповеди среди язычников и вообще значимость этой проповеди в домостроительстве спасения, что это не нечто допустимое или случайно возникшее, а что это божественный замысел, который непреклонно исполняется. И в тексте Евангелия мы видим, что о Христе в наиболее важные моменты свидетельствует сотник, исповедует веру в Него, и в книге Деяний Корнилий-сотник первым из язычников обращается, принимая проповедь апостола Петра.

Но при этом есть и масса расхождений в некотором, скажем так, богословии и во взгляде на какие-то отдельные моменты. Некоторые исследователи говорят о том, что между написанием Евангелия от Луки и книгой Деяний могло все-таки пройти какое-то время, и поэтому в чем-то взгляды автора могли измениться. Могла измениться аудитория: текст Евангелия мог быть адресован одной группе читателей, книга Деяний - для другой.

Об этом очень трудно рассуждать, но что можно сказать однозначно? Теории, которые говорят о том, что Евангелие от Луки и Деяния составляли когда-то единый текст и потом были искусственно разрезаны на две части, мне кажутся совершенно несостоятельными, и они никоим образом не подтверждаются рукописной традицией. Но при этом в античную традицию очень хорошо укладывается представление о том, что это могли быть два тома одного сочинения. И по объему они вполне сопоставимы, и просто по логике. Известно очень много примеров, когда авторы писали свои сочинения и в двух, и в большем количестве томов. Для античности это вполне нормальное явление, но у нас принято называть это книгами внутри одного сочинения, первая, вторая, третья и так далее книги, но, по сути своей, это отдельные тома, если исходить из их объема. И, соответственно, Лука вполне мог изначально задумать написание сочинения в двух томах, но если он был историком по своему призванию (я дальше об этом чуть-чуть подробнее скажу), то и различия между ними вполне с этой точки зрения объяснимы.

Скажем, младший современник или живший чуть-чуть попозже, чем Лука, римский историк Тацит написал два крупных сочинения, благодаря которым он, в основном, и известен, - «Анналы» и «История». «История» повествует о событиях, более близких к его собственной жизни, а «Анналы» повествуют о более далеких, так сказать, столетней давности, о том, что происходило в Римской империи после смерти Октавиана Августа. И если их сопоставлять, то видны и стилистические различия, и методы работы с источниками. Вот на мой взгляд, это ключевой момент и для понимания расхождений и сходств между Евангелием от Луки и Деяниями.

Историки античные и современные

Чем отличались античные историки от современных? Я уже немного говорил об этом, но, наверное, что-то повторю. Античные историки, прежде всего, должны были опираться на свидетельства очевидцев, и если Лука принадлежал к числу учеников, обращенных Павлом, и лично не видел Иисуса Христа во время его земной жизни, то, естественно, он обращался к свидетелям, оставшимся в живых, расспрашивал их и на этом основании составлял свое повествование. Если прошло уже достаточно много времени, если он, скажем, писал в самом начале Иудейской войны или уже после нее, в конце I века, то очевидно, что этих свидетелей уже осталось не очень много, и для него главным источником мог послужить уже письменный текст Евангелия от Марка и какой-то еще гипотетический письменный источник или отдельные устные предания.

Если же он писал о событиях, более близких к нему и которым он сам был свидетелем, то изложение совершенно иное. В тексте есть так называемые мы-пассажи, где говорится от первого лица множественного числа. Я о них дальше чуть-чуть подробнее еще скажу. Что касается прямой речи, вот этот момент тоже очень важно понимать. Сейчас это в современной культуре не совсем понятно. То есть если человек цитирует, особенно историк, то он обязан цитаты, прямую речь заключать в кавычки и подчеркивать, что он максимально достоверно передает практически слово в слово. Иначе должен быть пересказ и тогда нельзя давать прямую речь.

В античности к этому относились иначе. Вот что пишет Фукидид, один из отцов истории как науки: «Что же до речей (как произнесенных перед войной [о которой он пишет], так и во время ее), то в точности запомнить и воспроизвести их смысл было невозможно - ни тех, которые мне пришлось самому слышать, ни тех, о которых мне передавали другие. Но то, что, по-моему, каждый оратор мог бы сказать самого подходящего по данному вопросу (причем я, насколько возможно ближе, придерживаюсь общего смысла действительно произнесенных речей), это я и заставил их говорить в моей истории». И вот эта позиция Фукидида была близка всем без исключения античным авторам. Можно просто буквально сопоставлять сохранившиеся параллельные изложения речей каких-то известных деятелей, и видно, что каждый историк передает и вкладывает в них совершенно разное.

Например, у Иосифа Флавия в «Иудейских древностях» приводится речь отца Маккавеев Маттафии, когда он умирает и произносит такое предсмертное напутствие. Вот что он пишет: «Я, дети мои, теперь собираюсь в путь, всем нам судьбой предначертанный. Оставляю вам свои убеждения и прошу вас не изменять им, но быть добрыми их охранителями. Помните о всегдашнем стремлении отца и воспитателя вашего спасти от гибели издревле установленные обычаи и поддерживать грозящее погибнуть древнее государственное устройство наше. Не входите в общение с теми, кто либо добровольно, либо по принуждению изменил ему, но являйте себя достойными меня сыновьями…» и т.д. «Хоть тела наши смертны и бренны, однако они достигают бессмертия, благодаря воспоминанию о наших деяниях».

Эта же речь присутствует в 1-й Маккавейской книге, и излагается там она следующим образом: «Приблизились дни смерти Маттафии, и он сказал сыновьям своим: ныне усилилась гордость и испытание, ныне время переворота и гнев ярости. Итак, дети, возревнуйте о законе, отдайте жизнь вашу за завет отцов ваших. Вспомните о делах отцов наших, которые они совершили во времена свои, и вы приобретете великую славу и вечное имя. Авраам не в искушении ли был найден верным? И это вменилось ему в праведность» и т.д., перечисляются ветхозаветные персонажи дальше. То есть видно, что у Иосифа Флавия при изложении используются, по сути, греческие представления и греческие термины, важные для греческой культуры, для философии. Он передает речь определенным образом. В библейской книге, 1-й Маккавейской, повествование ведется совершенно иначе.

Может быть, это не самый характерный пример. Можно сказать, что речь идет о событиях давнего прошлого и, естественно, речи не сохранились, и поэтому их восстанавливали кто как мог. Но вот пример из более такого актуального, близкого, недавнего для автора прошлого. У Тацита, упоминавшегося мной, и Плутарха сохранились речи одного из претендентов на императорский престол, Отона, опять же предсмертные. Поскольку это был император, то, конечно же, была масса свидетелей и была техническая возможность эту речь зафиксировать и даже потом в целях пропаганды ее распространять.

Вот как передает эту речь Плутарх: «Друзья мои, товарищи по оружию, нынешний день я полагаю еще более счастливым, чем тот, когда вы впервые назвали меня императором. Такую любовь вижу я сегодня в ваших глазах, такое высокое слышу о себе мнение. Не лишайте же меня еще большего блага - права честно умереть за моих сограждан, столь замечательных и многочисленных. Если я в самом деле был достоин верховной власти над римлянами, мой долг не пощадить жизни ради отечества» ну и т.д.

И вот как эту речь передает Тацит: «Вы, по-моему, слишком высоко цените мою жизнь, - начал он, – если готовы с такой твердостью и мужеством идти ради нее навстречу гибели. Чем больше надежд, по вашим словам, мне остается, тем прекраснее предпочесть жизни смерть. Мы с судьбой достаточно долго испытывали друг друга, и не стоит гадать, смогу ли я еще раз добиться ее милости: чем яснее понимаешь, что счастье тебе дано ненадолго, тем труднее вовремя перестать за него цепляться». То есть, с одной стороны, есть какие-то общие мотивы, но словесное выражение абсолютно разное, и, видимо, то же самое произошло и с теми речами, которые произносят в книге Деяний апостолы и другие упоминаемые там лица. То есть Лука не обязан был детально фиксировать и приводить слово в слово. Он мог вполне исходить из каких-то общих представлений и, по сути, истолковывать проповедь, что-то добавлять для лучшего ее усвоения аудиторией.

Еще один важный момент для античных авторов, который для современных историков не столь значим, - это красота изложения, красота слога. Есть такое произведение Лукиана Самосатского (ок. 120 – после 180 гг. н.э.) «Как следует писать историю». Очень большое внимание он уделяет там прежде всего стилистике, что изложение должно быть, с одной стороны, ясным, нескучным, с правильным языком, гармоничным, уравновешенным и так далее, и в качестве образца приводит или Геродота, или Фукидида и при этом критикует современных ему авторов. Скажем, самый большой проступок, который они совершают, - это выбирают для своих повествований какие-то малозначительные события или второстепенных персонажей делают главными героями.

С этой точки зрения повествование Луки, можно сказать, идеально вписывается в представления о том, каким должно быть античное историческое повествование. Он выбирает, конечно же, максимально значимые события, и в центре его повествования находятся самые крупные фигуры раннего христианства. Он практически не отвлекается, не делает каких-то ненужных отступлений и экскурсов и довольно четко и связно излагает события. При этом, как я уже говорил, его койне, его греческий язык очень чистый и правильный, хотя и наполненный септуагинизмами и библейскими оборотами.

Но вот ключевое, наверное, различие между античными авторами и повествованием Луки - это его внимание к промыслу Божию, действию Святого Духа, то, что последовательно, красной нитью проходит через все его повествование. Это заметно и в Евангелии от Луки, действие Святого Духа подчеркивается, и особенно в книге Деяний.

Современные исследователи говорят о том, что повествования Луки следует относить, если их классифицировать именно в рамках античных разновидностей историописания, к так называемой апологетической истории, и, по сути, самой близкой, наверное, параллелью к нему будут сочинения все того же Иосифа Флавия. И вот эта близость к Иосифу Флавию, конечно, вызывает массу вопросов. Я дальше на этом остановлюсь чуть подробнее.

Время написания Деяний

Когда исследователи говорят о датировке книги Деяний, то самое естественное, первое, на что обращают внимание, - это на чем книга заканчивается. Она не имеет такого ясно выраженного эпилога, как есть, скажем, в Евангелии от Иоанна, ну или такого высокого финала, как в Евангелии от Матфея. По сути, финал остается открытым. С точки зрения датировки повествование доводится до 62 года, до того момента, когда апостол Павел прибывает в Рим на суд императора и проживает там, ожидая этого суда.

Знал ли Лука о мученической кончине Павла или нет, однозначно сказать нельзя. С одной стороны, есть явное пророчество о том, что это мученичество Павлу предстоит, но такое пророчество, видимо, можно было сделать в отношении любого апостола, учитывая сопротивление, неприятие проповеди со стороны иудеев и язычников, и, в общем, нельзя сказать, что это vaticinium ex eventu, то есть пророчество задним числом. Учитывая то внимание, которое уделено в Евангелии от Луки крестной смерти Спасителя, очевидно, что если бы Лука уже знал о мученичестве Павла, то, конечно же, он описал бы это мученичество и провел бы параллели между жизнью и крестной смертью Спасителя и жизнью и смертью одного из апостолов. То же самое можно сказать и про апостола Петра. Но тем не менее этого описания нет. Это явный аргумент в пользу того, что сочинение написано до того, как эти события произошли, либо по какой-то причине Луке пришлось прервать свое повествование. Связано ли это с Иудейской войной, с началом гонений на христиан в Риме, это уже трудно сказать.

Те, кто говорят о поздней датировке Евангелия от Луки и особенно книги Деяний, обычно отсылают к параллелям с сочинениями Иосифа Флавия. Флавий писал в конце I века. Соответственно, если автор книги Деяний был знаком с сочинениями Флавия, то он должен был работать уже в первой половине II века, то есть должно было пройти какое-то время на распространение сочинений Флавия и возможность заимствования из его сочинений.

Какие есть параллели с Флавием? Во-первых, это описание смерти царя Ирода Агриппы I. Всего два источника: это, собственно, Флавий и книга Деяний. При этом, скажем, в повествовании Луки не упоминается смерть Иакова, брата Господня, которая произошла в 62 году. У Иосифа Флавия она упоминается. То есть если бы Лука был знаком с сочинениями Флавия, он бы, наверное, этот пассаж тоже бы заимствовал, потому что про Иакова он достаточно много пишет в своем сочинении.

При этом и Флавий, и Лука единственные из всех авторов этого периода называют фарисеев и саддукеев греческим термином «хайресис», то есть ереси, или, как обычно переводят, секты. С точки зрения Иосифа Флавия, это, по сути, философские школы. Насколько Лука влагает здесь более негативный смысл, сказать нельзя, но терминологическая близость, сходство есть. Может быть, оно объясняется тем, что и тот и другой жили примерно в одно и то же время и это было какое-то выражение, имевшее хождение в ту эпоху.

Но есть и более загадочные моменты. У Иосифа Флавия рассказывается о двух протестных движениях в Палестине: это движение Февды и Иуды Галилеянина. Деятельность Февды относится примерно, если исходить из повествования Флавия, к 45 году после Р.Х., деятельность Иуды Галилеянина связана с переписью и датируется примерно 6 годом после Р.Х. Оба персонажа упоминаются в книге Деяний, но в Деяниях слова о них вложены в уста Гамалиила, который, если исходить из логики повествования книги Деяний, произносит эту свою речь в 30-е годы I века после Р.Х. То есть если исходить из хронологии Флавия, то здесь очевидный анахронизм: Гамалиил не мог знать о Февде, который организует свое движение только спустя 15 лет после этого. Если Лука опирался в данном случае на Иосифа Флавия, то такое смешение вполне естественно, просто более сжатое изложение и вложено в уста Гамалиила для того, чтобы как-то раскрыть ситуацию с апостолами, охарактеризовать ее с стороны их оппонентов.

Второй подобный пример - это упоминание о египтянине, который вывел в пустыню 4 тысячи разбойников, или, по-гречески, сикариев. У Иосифа Флавия тоже упоминается некий лжепророк, который увел в пустыню 30 тысяч человек, а вот о сикариях говорится прямо за параграф до этого, чуть выше, то есть опять же есть некое сжатое изложение. Египтянин получается вождем сикариев, хотя это у Иосифа Флавия два разных явления, сикарии и вот этот лжепророк, а здесь они как бы получаются объединены. Как это можно объяснить?

Самое простое объяснение, конечно же, - это заимствование у Флавия и, соответственно, отнесение тогда книги Деяний уже ко II веку и, следовательно, рассмотрение ее тогда уже в ряду апокрифических «деяний», которые в массе своей появляются во II-III веках. Тогда возникает большой знак вопроса в отношении достоверности описываемых событий и того, что они основаны на свидетельствах очевидцев.

Однако есть и другое, альтернативное объяснение. Сам Флавий опирался в своем повествовании на сочинение Николая Дамасского. Сочинение Николая Дамасского утеряно, и если бы оно, конечно, сохранилось или вдруг когда-нибудь будет обнаружено, то тогда, может быть, это прольет свет на вот эти загадочные параллели между Флавием и книгой Деяний. То есть вполне возможно, что Лука просто имел перед собой текст Николая Дамасского и опирался на него, а не на сочинения Иосифа Флавия напрямую, и даже если он допускал какие-то анахронизмы, то они вызваны не изложением Флавия, а пересказом Николая Дамасского, который писал раньше, чем и Лука, и Иосиф Флавий.

В пользу ранней датировки и Деяний, и, соответственно, Евангелия от Луки говорит достаточно архаичное богословие, которое встречается в этих сочинениях. Скажем, в книге Деяний используется такое выражение, как «пайс феу», то есть отрок или раб Божий, в отношении Иисуса Христа. Такое же выражение встречается, скажем, в «Дидахе», «Учении двенадцати апостолов», тексте, тоже достаточно архаичном. В последующей христианской традиции такое выражение требовало уже обоснования, поскольку оно касается догматического богословия, и когда речь идет об Иисусе, то выражение «Сын Божий» стало преимущественным, а здесь вот такое более архаичное и более библейское. Кроме того, когда речь идет о воскресном дне, когда происходит собрание христиан, то Лука использует еще еврейское выражение «первый день после субботы», тогда как уже в Апокалипсисе и в последующей раннехристианской традиции используется термин «день Господень», то есть это выражение Луке еще неизвестно. Если бы он писал во II веке или в начале II века, то, скорее, он бы использовал уже эту терминологию.

Ну и, наверное, самое такое существенное, о чем я, может быть, дальше в другой лекции скажу поподробнее, - это то, как он описывает устройство раннехристианских общин и прежде всего церковную иерархию. У Луки мы видим, что выражения «епископ» и «пресвитер» взаимозаменяемые, и, более того, сам термин «епископ» еще не утвердился, то есть это пока еще некое просто греческое слово, которое используется без строгого технического значения. Когда говорится о выборе на место отпавшего Иуды нового апостола, то там используется выражение «епископство его», но вот это «епископство», очевидно, не подразумевает еще епископского служения в позднем церковном смысле слова. Оно здесь еще такое общее, его надо понимать буквально.

Кроме того, в книге Деяний есть еще возможная отсылка к событиям Иудейской войны с Римом. В стихе 8:26 или 8:27, в зависимости от того, какой греческий текст используется, говорится о дороге из Иерусалима в Газу, «которая пуста», буквально «которая пустыня». К чему относится это выражение? К пустынной дороге, по которой никто не ездит, какая-то проселочная дорога, скажем, или речь идет о Газе, которая опустошена, и, соответственно, это уже одно из событий Иудейской войны с Римом? Если Лука знал об этом, то, очевидно, он писал уже ближе к концу 60-х годов, когда эти события происходят, или уже после Иудейской войны. Но вполне возможно, что речь просто идет о так называемой Старой Газе, которая была разрушена еще в эллинистическую эпоху, и, соответственно, здесь выбор не между дорогой и городом, а между двумя городами, как вот у нас есть Старая Рязань и та Рязань, которая ныне существует.

Прологи

Что касается прологов, если мы обратимся к тому, с чего, собственно, начинается повествование, то они во многом, конечно, раскрывают смысл и цели Луки. Евангелие от Луки начинается так: «Как уже многие начали составлять повествования о совершенно известных между нами событиях, как передали нам то бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова, то рассудилось и мне, по тщательном исследовании всего сначала, по порядку описать тебе, достопочтенный Феофил, чтобы ты узнал твердое основание того учения, в котором был наставлен». Книга Деяний, по сути, продолжает эту тему и говорит: «Первую книгу написал я к тебе, Феофил, о всем, что Иисус делал и чему учил от начала до того дня, в который Он вознесся, дав Святым Духом повеления апостолам, которых Он избрал».

Во-первых, что бросается в глаза, - это принципы исторического повествования, которые здесь кратко изложены. Он говорит, что будет опираться на свидетельства очевидцев и что уже существуют некие описания, которые начали составлять прежде него. Также он говорит, что будет излагать события по порядку, что для историка было очень важным. И при этом он однозначно говорит, что цель его повествования - это наставление в учении, то есть это не в чистом виде история, как у Геродота или Фукидида, а это история, соединенная с проповедью, то есть вот эта апологетическая история, которая есть и, скажем, у Иосифа Флавия.

Кто такой этот Феофил? Есть две основных точки зрения. Одни исследователи считают, что это какое-то конкретное лицо, патрон, то есть человек, который спонсировал этот труд. Скажем, у Иосифа Флавия был некий Эпафродит, которому он тоже посвятил свое сочинение «Против Апиона», и у многих других античных авторов точно так же были меценаты, покровители, которым они посвящали свои произведения, то есть это тоже для античной литературы вполне естественное дело.

Феофил называется «достопочтенным». Возможно, за этим скрывается принятое почтительное обращение к лицам, принадлежащим к всадническому сословию или по крайней мере занимающим какую-то высокую должность. Были разные гипотезы, кто за этим Феофилом скрывается: проконсул Сергий Павел, или Галлион, который упоминается в книге Деяний, ну или еще кто-то из персонажей, о которых идет речь, принадлежащих к римской администрации. Но все-таки для такого вывода надо больше аргументов. Вполне возможно, что это действительно некий человек по имени Феофил, достаточно высокопоставленный.

Но некоторые говорят, что его имя просто означает «боголюбец», то есть это некий анонимный христианин или желающий принять христианство, принадлежащий при этом к высокому сословию римский гражданин. Что характерно, это выражение «учение, в котором был наставлен». Говорят, что в Евангелии от Луки тот, к кому обращались, еще был только оглашаемым, а в книге Деяний он уже крестился и слушает повествование уже как христианин. На самом деле в ранней церкви в столь раннюю эпоху еще не существовало продолжительных огласительных бесед. Они обычно относились уже к периоду после крещения, это были послекрещальные беседы. Соответственно, вот это выражение «учение, в котором был наставлен» не говорит о том, что этот Феофил пока еще оглашаемый. То есть вполне возможно, что он уже принявший крещение человек или, может быть, еще действительно язычник, для которого впервые столь подробно излагается то событие, с которым он имел до этого только предварительное знакомство.

Если мы посмотрим на то, как описываются вообще представители римской администрации в Евангелии от Луки и в книге Деяний, то мы увидим, что их отношение к христианству и отношение автора к ним все-таки достаточно благожелательное. Если сравнить это с Откровением, Апокалипсисом, то контраст довольно значительный, то есть никаких серьезных гонений со стороны римских властей на раннехристианскую церковь в этих текстах еще не видно. Очевидно, что тот, кто писал, либо делал это с апологетическими целями, обращаясь к какому-то высокому лицу и стремясь защитить христиан от ложных обвинений и гонений, поэтому представлял их максимально добропорядочными гражданами, которые не вступают в конфликты с римскими властями, либо он действительно писал в ту эпоху, когда со стороны Рима гонений на христиан еще не было, то есть до 64 года, до пожара в Риме и до вот всех этих событий, повлекших мученическую кончину Петра и Павла. Соответственно, тогда получается уже более строгая датировка, по крайней мере для книги Деяний, в районе 62-64 года, что, в общем, очень значимо для изучения раннего христианства, потому что очень мало произведений можно датировать с такой аккуратностью.

Мы-пассажи

Ну и, наконец, несколько слов о так называемом повествовании от первого лица. Начиная с 16-й главы встречается довольно много эпизодов, где автор говорит о себе «мы» и как об участнике описываемых событий, то есть повествование ведется от лица одного из спутников апостола Павла. Есть разные взгляды на то, что же это такое. Одни исследователи говорят о том, что Лука просто использовал некий дневник свидетеля-очевидца, и, подобно тому, как он включил повествование Марка в свое Евангелие, так же он включил этот рассказ, без особой редактуры, в качестве одного из источников в книгу Деяний.

Мне кажется, это маловероятно. Во-первых, жанр дневниковых записей не очень характерен для античности, хотя описания от первого лица довольно широко встречаются. А с другой стороны, Лука очень сильно текст редактировал Марка, и это видно и в Евангелии, хотя, скажем, в отличие от Матфея, редактировал иначе. То есть в Евангелии от Матфея мы часто встречаем перекомпоновку и создание таких крупных блоков из повествования Марка и еще какого-то гипотетического источника, тогда как Лука больше сохраняет последовательность изложения и стремится максимально сохранять порядок текста. Но при этом стилистически он текст везде правит, и в книге Деяний, если он использовал какие-либо письменные источники, то очевидно, что он бы их тоже максимально скорректировал с точки зрения языка и стилистики и вплел их в повествование. Это просто одно из условий достойного исторического повествования в античности.

Другие считают, что повествование от первого лица полностью выдумано, и в качестве примера приводят, скажем, поэму Гомера «Одиссея», где есть такого рода места, например, связанные с плаванием по морю: «Быстро взойдя на корабль, мы пустились в широкое море, // Мачту поднявши и белый на мачте расправивши парус. // После того как мы остров оставили сзади и больше // Не было видно земли никакой, а лишь небо да море, // Черную тучу внезапно Кронид распростер молневержец // Над кораблем нашим полым. И море под ней потемнело» ну и т.д. Очевидно, что Гомер не был спутником Одиссея и вот это «мы» - оно чисто литературное.

Существуют и другие подобные повествования, скажем, плавание Ганнона (так называемый «Перипл Ганнона») и целый ряд других античных сочинений, где используется этот прием повествования от первого лица. В раннехристианской литературе такого же рода прием есть в мученических актах Игнатия Богоносца – повествование вроде как от лица его спутника.

Но при этом мы видим такой же оборот и в Иоанновой традиции. В Евангелии от Иоанна в окончании вот это «мы» проступает и особенно ярко в 1-м Послании Иоанна, где говорится: «О том, что было от начала, что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши, о Слове жизни, - ибо жизнь явилась, и мы видели и свидетельствуем, и возвещаем вам сию вечную жизнь, которая была у Отца и явилась нам». То есть сказать однозначно, что речь идет о литературном приеме, тоже нельзя. При этом вот этот спутник Павла, который говорит о себе «мы» в книге Деяний, он то появляется, то исчезает, то есть нельзя сказать, что этот прием используется повсеместно. Можно прямо проследить, где этот спутник есть, шел вместе с Павлом, где он от него отделился и уже опирается на чьи-то другие свидетельства.

География и названия местных властей

Что именно говорит против выдуманности и такой, скажем, нарративности, литературности книги Деяний, а в пользу того, что это все-таки именно историческое повествование, хотя, конечно, со своими нюансами и особенностями? Это просто некоторая статистика, но она очень характерная, особенно когда сравниваешь книгу Деяний с апокрифическими деяниями II-III века. Вот там такого рода примеров уже не набрать. В книге Деяний упоминаются 32 страны, 54 города, 9 островов, 95 человек названы по имени, детально описываются римские и еврейские институты власти, причем, по сравнению с другими евангелиями, всегда очень точно, то есть нигде нет такой путаницы, как у Марка, с наименованиями тетрарх, царь и т.д.

Само путешествие, скажем, апостола Павла из Троады в Милет содержит указания всех основных населенных пунктов, которые встречаются на этом пути. То есть если бы человек выдумывал, то, конечно, ему такое детальное географическое описание было бы не нужно, и для достоверности было бы достаточно назвать пару пунктов, которые встречаются на этой дороге, а не давать такое точное, так сказать, по пунктам указание, что можно прямо проехать вслед за ним. Очень часто указываются альтернативные пути, что можно было пойти по такой дороге, можно было пойти по другой дороге.

Еще один пример точности Луки. Когда речь идет о Филиппах, городе Филиппы, то он называет их колонией, что очень верно именно с точки зрения статуса этого города. Администрацию он называет преторами (по-гречески «стратегами»), в Синодальном переводе - «воеводы», что, конечно, не совсем гармонично с точки зрения античности, то есть это все-таки вполне конкретный термин, и римский термин «претор» на греческий именно переводится как «стратеги».

В Фессалониках, наоборот, во главе города стоят политархи, в русском переводе - городские начальники, проконсул тоже очень точно назван по-гречески «анфипат», хотя если мы обратимся к апокрифическим актам, то там можно встретить совершенно вольное обращение с терминами и могут оказаться совершенно неподходящие лица во главе того или иного города или местности, куда приходят герои апокрифических деяний.

Защитник апостола Павла

Есть, конечно, очень серьезные расхождения с изложением событий ранней церкви, как они описаны в Послании к Галатам апостола Павла и как они изложены в книге Деяний. Это совершенно отдельная проблема. Я о ней скажу уже в связи с жизнью апостола Павла. Но если тот, кто был спутником апостола Павла, записал это, зафиксировал в книге Деяний, то между ними должны быть какие-то переклички и связующие их нити. С одной стороны, видно, что автор Деяний не знаком с Павловыми посланиями. Если бы он был с ними знаком, он бы их гораздо чаще цитировал, ссылался бы на них. То есть очевидно, что Деяния написаны в ту эпоху, когда Павловы послания не получили еще столь широкого распространения или по крайней мере за ними не было такого высокого авторитета, что опять же говорит, что, может быть, Павел был еще жив и его личное слово было важнее, чем распространяемые от его лица письменные тексты.

При этом видно, что автор Деяний стремился не просто защитить Павла от обвинений и выступает как его апологет, но он, скорее, выступает как апологет вообще проповеди к язычникам, и поэтому в тех местах, где Павел, скажем, акцентирует на себе внимание и противопоставляет свою точку зрения Петровой, в книге Деяний, наоборот, Петр выступает, скорее, как тот, кто солидарен с Павлом, и во многих случаях делает то, что на самом деле делал, скорее всего, Павел, а Петр не делал, по крайней мере на раннем этапе. Скажем, Петр оказывается тем, кто начинает проповедь к язычникам, и это связывается с прямым божественным вмешательством.

Но то, что Лука все-таки был с Павлом знаком, на это указывает использование очень характерной для Павла терминологии. Скажем, в книге Деяний встречаются такие термины, как «домостроительство» (οἰκονομία, икономи́я) и «наследие» (κληρονομία, клирономи́я) - два термина, которые в Посланиях к Римлянам, в других местах у Павла используются как ключевые, то есть Луке они были известны. Все-таки он писал о Павле не как человек, совершенно с ним незнакомый, с чужих слов. Вполне вероятно, что он был с ним знаком. Таким образом, мне кажется, что книга Деяний -это очень важный источник для ранней церкви, и ее пристальное изучение может пролить свет на процесс распространения христианства в самую раннюю эпоху.

Литература

1. Ауни Д. Новый Завет и его литературное окружение / Пер. с англ.: В. В. Полосин. СПб., 2000.
2. Браун Р. Введение в Новый Завет / Пер. с англ. М., 2007. Т. 1.
3. Кассиан (Безобразов), еп. Лекции по Новому Завету: Евангелие от Луки. П., 2004.
4. Левинская И. А. Деяния апостолов (гл. 1–8): Историко-филологический комментарий. М., 2001.
5. Левинская И. А. Деяния апостолов (гл. 9–28): Историко-филологический комментарий. СПб., 2008.
6. Покорны П., Геккель У. Введение в Новый Завет / Пер. с нем. М., 2012.

Как часто люди заботятся о земном - богатстве, славе, и как мало думают о пище для души, которыми являются молитва и причастие. Также полезным для души будет чтение евангелия - книги, в которой описана святая жизнь Иисуса Христа. Эта книга и будет рассмотрена далее. Неподготовленному читателю будет тяжело её воспринимать, поэтому можно читать евангелие от Луки с толкованием.

Всего этих книг четыре - по числу их авторов:

Все они входят в Новый Завет.

Особенности Евангелия от Луки

Каждая из книг имеет свои композиционные особенности, но Евангелие от Луки содержит сведения, отсутствующие у других авторов, а именно:

• информацию о родителях Иоанна Крестителя;
• рассказ о поклонении пастухов новорождённому Младенцу;
• историю о потере двенадцатилетнего Иисуса в храме;
• большее количество чудесных исцелений и притч.

Известные толкователи

Комментарии к Евангелию от Луки давали многие известные богословы, например, Иоанн Златоуст или Феофилакт Болгарский. Также широко распространён труд «Толкование Евангелия от Луки» Лопухина.

Но богословы изъясняются очень витиеватым языком , за которым таится множество удивительных открытий и аллюзий, но общий смысл повествования для приступающего к чтению Нового Завета впервые при этом теряется. Если же хочется ознакомиться именно с содержанием источника, но пугают объёмы или стиль написания, можно прочитать толкование в более широком смысле, другими словами, изложение событий простым и доступным языком.

Толкование и пояснение сути

Книга содержит 24 главы, каждая из которых посвящена одному из отрезков жизни Сына Божия на земле. Далее будет описано краткое содержание Евангелия от Луки по главам, объясняющее каждое из описываемых в источнике событий.

Иисус и Иоанн

Начало пути

• По велению Духа Иисус отправился в пустыню, чтобы противостоять искушениям . Дьявол заманивал Его обещаниями власти и наслаждений, но Христос не поддался им и после 40 дней голодного поста и борьбы вернулся в Галилею. В синагоге Он явил своё божественное происхождение людям, но они не поверили сыну плотника, поскольку думали, что Иосиф Его отец. Тогда Он начал исцелять больных, а после отправился в другие города.
• Затем Иисус явил другое чудо. Проповедуя на берегу реки, Он увидел рыбаков, которые не смогли поймать никакого улова за ночь. Тогда Он сел в лодку и сказал ещё раз бросить сеть. К удивлению народа, в этот раз сети были полны рыбы. Затем Христос очистил прокажённого и вернул инвалиду возможность ходить. Он посещал грешников, чтобы призвать их к покаянию, хотя фарисеи считали это недостойным занятием.
• Проходя через засеянные поля, ученики Иисуса стали есть колосья, растирая их руками. Фарисеи возмутились этому, так как была суббота, но Христос разрешил им это. Через неделю Сын Божий исцелил больную руку страждущего, что снова возмутило фарисеев. Тогда Он выбрал Себе 12 апостолов и произнёс проповедь, в которой обличал стремление к земному богатству, ненависть, гордыню, осуждение и нежелание повиноваться воле Божьей.
• Ко Христу пришёл Капернаум с просьбой помочь слуге одного сотника, отличавшегося праведностью. Иисус согласился на просьбу, хотя сотник посчитал себя недостойным Божественного внимания, но верил в Его исцеляющую силу. За эту искренность Иисус помог ему. Затем он воскресил единственного сына безутешной вдовы, возвестил Иоанна Крестителя величайшим пророком, и позволил прикасаться к Своим ногам грешнице, что заставило фарисея засомневаться в Его святости.

Христос и апостолы

Учение Христа

Ненависть фарисеев и книжников

Смерть и воскресение

• А тем временем Иуда решился предать Христа . Он знал об этом и сказал ученикам, что Его погубит один из них. Но они удивлялись, кто может так поступить, и спорили, который апостол является первым учеником. Готовясь к предстоящему, Христос сказал о том, что им понадобятся мечи, и отправился молиться на Елеонскую гору, где Его и взяли воины. Петр же, когда спросили, не был ли он апостолом, отрёкся от Учителя, как и было предсказано.
• Христа били и отправили к Ироду и Пилату, которые под одобрение первосвященников осудили Его на распятие. Иисус отправился на Голгофу, где и произошла казнь. Перед Его смертью померкло солнце, и многие сказали, что это было знамение праведности убитого. Его тело было разрешено похоронить, но так как наступала суббота, погребение отложили, оставив Его лежать в гробе.
• Наутро пришли мироносицы, чтобы завершить обряд возлиянием благовоний, но тела на месте не было. Об этом они рассказали ученикам, к двоим из которых Христос явился во время их разговора об удивительном событии, хотя они сначала не могли узнать Его. Затем Он предстал перед всеми остальными удивлёнными апостолами, от радости не решающимися поверить в чудесное воскресение. Благословив их, Он вознёсся на небо.

На этом евангелие заканчивается. И теперь, когда пришло понимание основной идеи текста, можно будет приступить к чтению полной версии.

Очевидно, что Евангелие от Луки было написано раньше, чем Деяния Апостолов. С другой стороны, оно не могло быть создано прежде, чем христианство распространилось достаточно широко, чтобы привлечь серьезное внимание знатных язычников, подобных Феофилу. Можно предположить, что Деяния Апостолов были написаны непосредственно перед освобождением Павла из первых римских уз. Во всяком случае, книга обрывается именно на этом моменте, причем настолько резко, словно автору больше нечего сказать. Евангелие же явно было написано по прошествии определенного времени после казни Иисуса: вступление показывает, что многие уже успели написать о Нем. Приведенные соображения позволяют назвать в качестве ориентировочной даты 60 год. К этому моменту Лука мог уже достаточное время быть христианином и исследовать имеющиеся сведения о жизни Христа. Возможно, что в период заключения Павла в Кесарии он занимался подобными исследованиями, изучая обстановку в Палестине и встречаясь с очевидцами событий.

Некоторые исследователи называют более позднюю дату, исходя из того, что Лука многое заимствовал у Марка. Однако сходство между двумя повествованиями можно объяснить и наличием общих для обоих евангелистов источников, в частности, общностью апостольской проповеди о Христе во всех общинах того времени. Не исключено, что Марк и Лука были знакомы лично еще с момента посещения Марком Антиохии вместе с Варнавой и Павлом. Конечно, нельзя считать 60 год единственным возможным временем создания Евангелия, но все же эта дата представляется более удовлетворительной, чем любая другая.

Евангелие от Луки не дает никаких определенных указаний о том, где оно было написано. Маловероятно, что оно писалось в Палестине, хотя возможно, что основные сведения автор собрал, находясь в Кесарии. Множество мест, включая Рим, Кесарию, Ахаию, Малую Азию и Александрию, называют как место возможного написания Евангелия от Луки, но все это только догадки. Предание также не говорит об этом ничего определенного. Точно лишь то, что оно было написано в эллинистическом окружении человеком, который трудился среди язычников.

Евангелие от Луки располагает материал так же, как и другие синоптические Евангелия, но оно содержит много нового по сравнению с ними. В нем есть описание рождения Иоанна Крестителя (1:5-25, 57-80), рождения Иисуса (1:26-56) и некоторых событий Его детства (2:1-52), родословие Иисуса, прослеженное до Адама (3:23-38), рассказ о благовествовании в Назарете (4:16-30), особый рассказ о призвании Петра (5:8-10, шесть чудес, не упоминаемых в других Евангелиях (5:1-11; 7:11-17; 13:10-17; 14:1-6; 17:11-19; 22:49-51), девятнадцать притч (7:41-43; 10:30-37; 11:5-8; 12:13-21; 12:35-40; 12:41-48; 13:6-9; 14:7-11; 14:16-24; 14:28-30; 14:31-32; 15:8-10; 15:11-32; 16:1-13; 16:19-31; 17:7-10; 18:1-8; 18:9-14; l9:11-27), описание обращения Закхея (19:1-10), насмешки Ирода над Иисусом (23:8-12), описание явления Иисуса двум ученикам по дороге в Эммаус (24:13-35). Все это присутствует только в Евангелии от Луки. Вобоще оно обладает многими отличиями, которые нет смысла перечислять здесь.

ПЛАН ПОВЕСТВОВАНИЯ

Евангелие от Луки представляет Иисуса как члена человеческого общества, как Совершенного Человека, явившего Собой пример совершенной жизни, живущего силой Святого Духа. Это понятие начинает раскрываться уже в начале, когда ангел, возвестивший пастухам о Его рождении, говорит, что родился «Спаситель, Который есть Христос Господь»(Лк 2:11). В этой фразе говорится о назначении - миссии Иисуса Христа и о Его мессианском достоинстве, что Он - Мессия иудаизма.

ЕВАНГЕЛИЕ ОТ ЛУКИ - ЕВАНГЕЛИЕ СПАСИТЕЛЯ ЛЮДЕЙ

I. Предисловие 1:1-4

II. Подготовка к приходу Спасителя 1:5–2:52

Благовещения 1:5-56

Рождение Иоанна 1:57-80

Рождение и детство Иисуса 2:1-52

III. Явление Спасителя 3:1–4:15

Служение Иоанна 3:1-20

Крещение 3:21-22

Родословие Спасителя 3:23-38

Искушение 4:1-13

Возвращение в Галилею 4:14-15

IV. Служение Спасителя 4:16–9:50

Объявление цели служения 4:16-44

Проявление Его силы 5:1–6:11

Избрание двенадцати 6:12-19

Провозглашение Его принципов 6:20-49

Помощь страдающим 7:1–9:17

Откровение о кресте 9:18-50

V. Миссия Спасителя 9:51–8:30

Призыв к народу 9:51-62

Избрание семидесяти 10:1-24

Учение о Царстве 10:25–13:21

Начало открытого конфликта 13:22–16:31

Наставление учеников 17:1–18:30

VI. Страдания Спасителя 18:31–23:56

События по пути в Иерусалим 18:31–19:27

Прибытие в Иерусалим 19:28-44

Конфликт в Иерусалиме 19:45–21:4

Предсказание участи Иерусалима 21:5-38

Тайная Вечеря 22:1-38

Предательство 22:39-53

Арест и суд 22:54–23:25

Распятие 23:26-49

Погребение 23:50-56

VII. Воскресение Спасителя 24:1-53

Пустой гроб 24:1-12

Явление по пути в Эммаус 24:13-35

Явление ученикам 24:36-43

Поручение 24:44-49

Вознесение 24:50-53

Во вступлении к своему повествованию Лука сообщает, что написал его, чтобы дать своему читателю письменное заверение в том, в чем тот уже наставлен. Глагол «наставлен» обычно употребляется в Новом Завете, когда речь идет о достаточно основательном изложении какой-то вести или учения в противоположность случайному сообщению. Вероятно, Лука хотел дать Феофилу достоверное основание для правильного понимания учения, с которым тот был уже знаком.

Поэтому, очевидно, Лука стремится особенно точно передавать все факты (1:3). Он старается излагать все в таком порядке, чтобы повествование оставило глубокий след в уме и сердце читателя.

Раздел, повествующий о подготовке к приходу Спасителя, содержит сведения, отсутствующие в других Евангелиях. Матфей сообщает, что Иисус родился от Девы, но его рассказ ведется как бы с позиции Иосифа. Лука больше говорит о Марии. Ни у Матфея, ни у Марка ничего не говорится о рождении Иоанна Крестителя.

Третий раздел, рассказывающий о начале служения Спасителя, как бы включает Иисуса в историю человечества. Его родословие, доведенное до Адама, призвано показать, что Он был реальным участником общечеловеческой истории, действовавшим в определенную эпоху. Это родословие показывает Его человеческое, а не царское (как у Матфея) происхождение. Искушение Иисуса в пустыне описано почти так же, как у Матфея, только в ином порядке, при этом особое внимание обращено на то, что дьявол сам прекратил искушать Его (4:13). Возможно, евангелист хочет показать, что Иисус столкнулся со всеми искушениями, с которыми приходится сталкиваться человеку.

Четвертая часть начинается с проповеди Иисуса в Назарете, в которой Он провозглашает Свою связь с пророческими Писаниями. Христос говорит о цели Своего служения, ссылаясь на пророка Исайю (4:18). Биографические сведения о Христе, содержащиеся в этой части, совпадают с аналогичными местами других Евангелий, но изложены с большей подробностью.

Следующий - пятый - раздел уникален. Он характерен только для Луки. За исключением небольших отрывков, почти весь текст между стихами 9:51 и 18:30 отсутствует у других евангелистов. Это относится, прежде всего, к притчам о милосердном самарянине (10:28-37), безумном богаче (12:13-21), бесплодной смоковнице (13:6-9), местах на брачном пире (14:7-14), великом пире (14:15-24), потерянной драхме (15:8-10), блудном сыне (15:11-32), неверном управителе (16:1-13), богаче и Лазаре (16:19-31), фарисее и мытаре (18:9-14). Все эти притчи собраны здесь отнюдь не случайно. Они иллюстрируют смысл миссии Христа. Каждая притча или рассказ о событии из жизни Иисуса используется Лукой для раскрытия сути этой миссии перед языческими читателями.

Страдания Христа описаны Лукой почти так же, как в других синоптических Евангелиях. Порядок событий на тайной вечере (22:19-23), утешение Иисусом Симона Петра (22:31-32), появление кровавого пота (22:43-44), ход событий в доме Каиафы (22:63-71), суд Ирода (23:4-16), обращение Иисуса к иерусалимским женщинам (23:27-31). покаяние разбойника (23:39-43) делают повествование более живописным, но не изменяют его сути. Лука подчеркивает человеческое страдание Христа и Его человеческое сочувствие к другим людям. Евангелист показывает, как Сын Человеческий добровольно пошел на смерть ради послушания Отцу.

Подробное и живое описание событий, связанных с воскресением, отличает эту часть Евангелия от Луки. Его рассказ особенно убедителен и реалистичен. Только Лука описывает явление Христа ученикам, идущим в Эммаус. Реальность смерти Иисуса, отчаяние учеников. Его неожиданное появление перед ними. Его толкование Писаний в отношении Себя Самого. Его духовное обличение их неверия - все это является убедительным доказательством того, что на земле произошло нечто новое и необычное. Заключительные слова Евангелия связывают описанные в нем исторические события с истиной учения. Они показывают, что только через Христа возможно покаяние и прощение грехов.

Третье Евангелие принадлежит тому же автору, что и Деяния. Лука, «врач возлюбленный», Апостол от 70, встретивший воскресшего Христа на пути в Эммаус, был человеком образованным, хорошо знакомым с греческой письменной культурой, и адресовал он свое благовестие людям примерно того же круга (считается, что Матфей адресовался главным образом к набожным иудеям, Марк – к молодежи). И литературное совершенство третьего Евангелия не может не бросаться в глаза.

Поскольку мы пошли по линии добровольного самоограничения и обращаемся только к словам Самого Спасителя, первые главы Евангелия от Луки остаются вне нашего расмотрения. Что обидно. Поэтому предлагаю следующее: я только кратко упомяну о содержании трех первых глав Луки, а те, кто хочет получить более полное представление, могут прочесть самостоятельно.

Итак, первая глава: благовещение Захарии в храме: Гавриил открывает старому священнику, что его жена, тоже немолодая, родит сына, который будет «велик перед Господом»; назвать его следует Иоанном. Поскольку Захария усомнился, Ангел поражает его немотой. Беременная Елисавета скрывается от людей.

Через 6 месяцев Гавриил посещает Деву Марию и благовествует ей, что она родит Сына Всевышнего. Мария с кротостью принимает совершенно невероятную весть и спешит к Елисавете. Слова, сказанные ими обеими при встрече, – это прекрасные слова, хорошо нам известные; из них особо выделяется так наз. «гимн Богородицы» («Величит душа моя Господа»), который мы поем в богослужении с припевом «Честнейшую Херувим…».

Елисавета рожает сына; его хотят назвать в честь отца, но тот пишет на дощечке, чтобы назвали Иоанном, и речь к нему возвращается. Следует пророческий гимн Захарии. Иоанн растет и пребывает в пустыне.

Вторая глава: по правилам проведения всенародной переписи Иосиф Обручник должен из Назарета в Галилее, где он живет, отправиться в Вифлеем Иудейский. Там и рождается Спаситель – в хлеву, потому что места в гостинице для бедняков не было. Ангел благовествует пастухам, которые отправляются в Вифлеем и рассказывают, что сюда их привело знамение. На сороковой день Младенца приносят по обычаю в храм, при этом, как наибеднейшие люди, Иосиф с Марией приносят в жертву двух голубей. Их встречает Симеон, которому было определено жить, пока он не встретит Христа; узнав Его, Симеон произносит слова, тоже хорошо нам известные: «Ныне отпущаеши…».

Во время ежегодного пасхального паломничества в Иерусалим двенадцатилетний Иисус отстает от родителей, и они замечают, что Его с ними нет, но думают, что Он пошел с другой группой. Однако к вечеру им пришлось возвратиться и искать Его в городе. Мальчика нашли в храме, среди учителей; Он слушал, задавал вопросы и Сам говорил, – на удивление разумны были и вопросы, и ответы. Последовал диалог, который для нас не до конца понятен. Богоматерь спрашивает: «Чадо! что Ты сделал с нами? Вот, отец Твой и Я с великой скорбью искали Тебя». Это несомненно упрек, но вот каков ответ: «Зачем было вам искать Меня? или вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит отцу Моему?».

Здесь мы находим слова 12-летнего Христа. Ни в одном Евангелии столь «раннее» Его высказывание больше не засвидетельствовано. И прежде всего обращает на себя внимание то, что это – речения в храме, в «доме Отца». И последние общедоступные беседы Христос проводил тоже в храме. Таким образом получается, что в земной жизни Сына Божия храм, дом Божий, образует своего рода пространственную границу. Кажется, это просто, но если вдуматься…

Благовещение Пресвятой Богородицы XIV век

Что же касается содержания краткого диалога, приведенного выше, то нам следует исходить из того, что на Востоке и поныне сын освобожден от послушания матери. Это не мешает восточным мальчикам, юношам, да и взрослым мужчинам уважать своих матерей и прислушиваться к их мнению… но по любви, а не по обязанности. Так что если кому-то кажется, что отрок Иисус недостаточно почтителен с Матерью, то это не так. Заметим еще, что в словах Богородицы на первом месте – Ее забота об Иосифе, Ее огорчение по поводу его скорби. Представим себе это – и такая глубокая взаимная любовь в семье откроется нам через эти немногие слова! А собственно слова Иисуса показывают, что Он прекрасно осознаёт Себя как Сына Божия и знает, что и Его родителям это известно. Тем самым Его слова – это призыв к полной искренности, к «последней прямоте», которая, кстати сказать, так свойственна подросткам.

Далее же следует: «Они не поняли сказанных Им слов. И Он пошел с ними и пришел в Назарет; и был в повиновении у них. И Матерь Его сохраняла все слова сии в сердце Своем». Чуть выше про такое свойство Марии – хранить в сердце услышанное – сказано в эпизоде поклонения пастухов, повествующих об ангельском благовестии (Лк 2:17-19). Это – обозначение не просто хорошей памяти, но великого духовного внимания, способности сосредотачиваться на самом важном. Тогда почему же «не поняли»? И что? То, что Иисус – Сын Божий, знали по откровению и Мария, и Иосиф. Может ли быть, что они не поняли, что Отрок уже начинает Свой путь? Возможно, а возможно, что здесь речь о чем-то другом. Как бы то ни было, Иисус вернулся в Назарет и вел себя, как послушный Сын; рос, умнел («преуспевал в премудрости») и любили Его Бог и люди.

Далее повествование переходит к миссии Иоанна Крестителя. Мы слышим его вдохновенную проповедь, его призыв к покаянию и мессианское пророчество. О крещении Христа сказано совершенно мимоходом, но огромное внимание уделено Его молитве после Крещения; прямо сказано, что Богоявление происходит по молитве Иисуса. Подчеркивается также, что Спаситель удалился в пустыню, исполненный Духа Святаго и ведОмый Им. Затем следует описание сорокадневного поста и искушения от дьявола.

Написанное об этом эпизоде земной жизни Спасителя может, наверное, измеряться тоннокилометрами. Но подчеркнуть можно следующее. Христос, собственно говоря, не разговаривает с искусителем, а цитирует Писание. А «модель» искушения меняется:

1. «Если Ты Сын Божий, то вели этому камню сделаться хлебом». Сколько подлости в одной этой фразе! Начать с того, что это говорится голодному после сорокадневного поста, что уже достаточно жестоко. Но к тому же здесь явственно звучит подковырка, в наши времена называющаяся «на слабО»: а вот ты мне докажи… Почему, спрашивается? Требующий доказательства автоматически становится на ступеньку выше и имеет право доказательством пренебречь. Не сталкивались с подобным, когда доказываешь-доказываешь, а потом слышишь презрительное: «Неубедительно»? Нужно признать, что наша жизнь в значительной степени строится на требуемых доказательствах того, что мы ни сном ни духом не помышляли, короче, что никто из нас не верблюд. И всегда нужно соразмерять цену тем стараниям, которые мы прилагаем в погоне за призрачными преимуществами («ты меня уважаешь?» – нет, не уважает и уважать не будет, потому что не знает, что такое уважение), и того унижения, которое при этом претерпеваем. Конечно, сразу же возникает «убойный» вопрос: «А как же смирение?» – а смиряться следует перед волей Божией, а не перед человеческим самодурством, перед болезненным желанием уязвить образ и подобие Божие. Да и вещественный предмет искушения здесь тоже ужасен: повелеть камням сделаться хлебами – значит создать мир изобилия и воцариться над сытыми как верховный податель сытости. Это искушение богатства – неизмеримого и неиссякаемого. А ответ Христа: «Написано, что не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом Божиим» – это Втор 8:3. Между тем Христос насыщал голодных, но не с помощью магических превращений, а гораздо более таинственным способом, умножением хлеба и рыбы без всякой материальной основы такого чуда, а поистине как подобает Богу, потому что это напоминает творение мира из ничего.

2. Дьявол показыввет Христу с горы все царства вселенной и обещает дать над ними власть, которая ему отдана, – если Тот ему поклонится. Ну, на что еще способен отец лжи, кроме как на ложь! Князь мира сего действительно имеет власть в падшем мире – постольку, поскольку Бог это попускает. То есть его власть в мире относительна, власть Бога абсолютна. И непонятно на что рассчитывал это жалкий хитрец и обманщик, предлагая такую сомнительную «надежную схему». Хотя… с людьми-то он подчас преуспевает, и даже с теми, кто в таинстве Крещения отрекался от него и обещал свою верность Христу… правда, всегда остается надежда на то, что его преуспеяние – мнимое, на то, что Господь принимает последнее покаяние грешников, – даже закоренелых.

Но как бы то ни было, Христос в Своем ответе снова ссылается на Писание. Правда, Он и от себя добавляет слова, изгоняющие дьявола: «Отойди от Меня, сатана; написано: Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи» (Втор 10:20). А если говорить в привычных терминах, то это было искушение властью, гораздо более действенное, нежели искушение богатством. В истории человечества случаи отказа от богатства редки, конечно, но все же встречаются. А отказы от власти (настоящей, масштабной) можно по пальцам перечислить.

3. Дьявол ведет Христа в Иерусалим, ставит на крыло храма и предлагает испытать Бога и Свою Божественность. При этом он цитирует Писание, не больше не меньше как 90-й Псалом. Это – высшее из искушений, искушение чудом, да еще и с Писанием на устах. А чем же были в дальнейшем в земной жизни Христа непрестанные требования знамений и нападки в форме благочестивых цитат? – да продолжением того же искушения в пустыне, а если попросту, то дьявольским искушением. И на это поистине самое страшное искушение – потому что здесь все совершается в сфере «духовности» – Христос отвечает предельно лаконично: «Не искушай Господа Бога твоего». Это Втор. 6:16, и для нас должно звучать особенно сильно, потому что здесь Спаситель говорит и об Отце, и о Себе.

Этого оказывается достаточно, чтобы прогнать дьявола. А Христос после поста и искушения в пустыне выходит на Свое служение – «в силе духа», как замечает Евангелист, а это значит, что Он отнюдь не изнемог в борьбе с супротивным, а только окреп. И учил в синагогах, и прославляли Его люди.

1–4. Предисловие. – 5–25. Предвозвещение о зачатии и рождении Иоанна Предтечи. – 26–38. Предвозвещение о рождестве Христа. – 39–56. Путешествие Пресвятой Девы к Елизавете. – 57–66. Рождение и обрезание Иоанна Предтечи. – 67–80. Хвалебная песнь Захарии.

Лк.1:1. Как уже многие начали составлять повествования о совершенно известных между нами событиях,

Евангелист Лука отличается от других евангелистов тем, что он, по примеру греческих историков, пишет краткое предисловие к своему Евангелию. Здесь он говорит об основной мысли, методе и цели своего труда. Целью его Евангелия он поставляет (стих 4) – дать читателям верное средство убедиться в истинности евангельских учений. Для этого он будет держаться вполне научного метода в изложении евангельских событий и позаботится о полноте изложения (стих 3). При этом евангелист указывает, что он не первый берется за это дело – до него описанием евангельских событий занимались и другие лица (стихи 1–2).

«Как» – по-гречески: ἐπειδήπερ. Это выражение не встречается более ни в Новом Завете, ни у 70-ти, но часто попадается у классических греческих писателей и обозначает у них усиленное указание на основание того или другого поступка: «так как».

«Многие». Здесь подразумеваются христианские писатели, которые, как видно из 2-го стиха, сами не были очевидцами описываемых ими евангельских событий. К числу таких писателей Лука мог причислять и евангелиста Марка, который не был очевидцем всех дел Христа. Произведения этих писателей, исключая, конечно, Марка, не дошли до нас. Несомненно только, что это не были авторы так называемых апокрифических Евангелий, потому что эти Евангелия явились в том виде, в каком мы их имеем, гораздо позже наших канонических Евангелий.

«Начали» – по-гречески: ἐπεχείρησαν – предприняли. Этим евангелист обозначает важность и трудность описания евангельских событий, но вовсе не хочет сделать какого-нибудь упрека по адресу предпринявших такое трудное дело.

«Составлять повествования» – по-гречески: ἀνατάξασθαι διήγησιν, т.е. ставить в ряд или приводить в порядок повествование или то, что служило предметом повествования, – факты евангельской истории.

«О совершенно известных между нами событиях» – περὶ τῶν πεπληροφορημένων ἐν ἡμῖν πραγμάτων, т.е. о событиях, совершенно закончивших свое течение. Некоторые понимают глагол πληροφορεῖν в смысле «приводить к полной уверенности», но такое значение имеет этот глагол только в приложении к лицам (например, Рим. 4:21; Кол. 4:12), а не к событиям.

«Между нами», т.е. между христианами.

Лк.1:2. как передали нам то бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова,

«Как передали нам...». Это – придаточное предложение, относящееся к первому стиху и разъясняющее, чем в своих повествованиях руководились «многие».

«Как» – точнее: «соответственно тому как» (καθώς).

«Передали». Значит, предание, и именно устное, было источником, из которого почерпали материал для своих повествований «многие». От кого шло это «предание» – сказано в следующих словах.

«Бывшие с самого начала», т.е. с самого начала тех «событий» (стих 1) или с открытия общественного служения Христа роду человеческому, которое совпадает с призванием апостолов (Евфимий Зигавин; ср. Ин. 15:27; Деян. 1 и сл.).

«Очевидцами и служителями Слова». Здесь подразумеваются апостолы и те ученики Христовы, которые сопровождали Христа, начиная с самого выступления Его на общественное служение. Так как они сначала уже были очевидцами всего, что совершал Христос, то они же впоследствии, по вознесении Христа, сделались и проповедниками Евангелия (слова τοῦ λόγου в смысле «учения», «проповеди» ср. Деян.14:25). У синоптиков термин «слово» в смысле обозначения второго Лица Святой Троицы, как у Ин. 1:1, не встречается. Блаженный Феофилакт из этого стиха делает вывод, что евангелист Лука не принадлежал к числу учеников Христовых, но сделался христианином в позднейшее время. Но он, конечно, мог собрать вполне точные сведения о жизни Христа от апостола Павла и других апостолов и родственников Христа (ср. Евсевий Кесарийский, «Церковная история», V, 8).

Лк.1:3. то рассудилось и мне, по тщательном исследовании всего сначала, по порядку описать тебе, достопочтенный Феофил,

«Рассудилось и мне». По-видимому, написание Евангелия представляется ему собственным делом, делом его произволения. Но на самом деле, по признанию Церкви, им в этом руководил Святой Дух, и евангелист именно исполнял в этом случае таинственное внушение Духа. Затем, по-видимому, он приравнивает себя к тем «многим», о которых он только что сказал (стих 1). Но на самом деле, несомненно, он решил дать больше того, что дали «многие», иначе ему не нужно бы и приниматься за работу.

«По тщательном исследовании всего сначала». Евангелист проверял все, что узнал из предания, показаниями тех лиц, которые принимали участие в описываемых евангельских событиях. Он начинает свое Евангелие не прямо с выступления Христа на проповедь, а гораздо раньше, с самого, так сказать, первоначала (ἄνωθεν). И действительно, в первых двух главах он изображает историю рождения Иоанна Предтечи и Господа Иисуса Христа. Наконец, он хочет говорить обо всем (πᾶσιν). Этой полнотой и обстоятельностью его Евангелие отличается от написанных раньше. Может быть, он имеет здесь в виду и Евангелие Марка, которое, – представляя собой воспроизведение рассказов апостола Петра, которые, конечно, как сказанные по известным случаям, не обнимали всего содержания евангельской истории, – точно так же отличается особенной краткостью и пропусками весьма важных разделов (например, истории детства Христа).

«По порядку». Здесь можно видеть указание и на хронологический, и на систематический"порядок», но более все-таки евангелист этим оттеняет хронологическую последовательность в изложении евангельских событий.

«Достопочтенный Феофил». См. введение.

Лк.1:4. чтобы ты узнал твердое основание того учения, в котором был наставлен.

«Чтобы ты узнал», т.е. узнал самым определенным образом (ἐπιγνῷς, ср. Мф. 11:27; 1 Кор. 13:12).

«Твердое основание» – непоколебимость (ἀσφάλειαν). Здесь речь не о том, чтобы тогда возбуждалось сомнение относительно фактов евангельской истории со стороны их действительности или правильного освещения в предании, но о том, что учения (λόγοι – по-русски неточно: учение), которые усвоил Феофил, были бы представлены в их несокрушимой истинности. В самом деле, христианское учение основывается на истории и в истории же находит для себя подтверждение.

«В котором был наставлен». Феофил, таким образом, был уже просвещен христианством, но, очевидно, ему не доставало еще точного знания истории жизни и учения Христа.

Лк.1:5. Во дни Ирода, царя Иудейского, был священник из Авиевой чреды, именем Захария, и жена его из рода Ааронова, имя ей Елисавета.

Повествование о зачатии Иоанна Предтечи начинается указанием на время этого события и обозначением лиц, о которых евангелист должен был говорить.

«Во дни Ирода» – см. комментарии к Мф. 2:1.

«Был священник» – точнее: выступил, появился в истории (ἐγένετο; ср. Мк 1:4).

«Священник» – в греческом тексте здесь прибавлено слово τις – некоторый. Из этого с ясностью видно, что Захария не был первосвященником, как предполагали между тем некоторые учители Церкви. Первосвященника с именем Захарии из времен Ирода не знает и иудейский историк Иосиф Флавий.

«Из Авиевой чреды». Давид установил, чтобы священники, происходившие, как известно, от двоих сыновей Аарона, Елеазара и Ифамара, поочередно совершали служение в храме. Череда, к которой принадлежал Захария, приходилась 8-й в числе всех 24 черед. Каждая череда отправляла священнослужение в течение восьми дней – от одной субботы до другой. Священники при этом каждый день менялись (на это указывает и название череды – ἐφημερία, т.е. поденное служение). Ср. 1 Пар. 24.

«Именем Захария». Имя Захария в переводе с еврейского означает: «тот, о ком вспомнил Иегова».

«И жена его...». И по отцу, и по матери Иоанн, таким образом, происходил из рода Ааронова и, следовательно, имел полное право стать священником.

Имя «Елисавета» в переводе с еврейского означает «клятва Божия». Так называлась и жена Аарона (Исх. 6:23).

Лк.1:6. Оба они были праведны пред Богом, поступая по всем заповедям и уставам Господним беспорочно.

«Праведны пред Богом». Захария и Елисавета не только перед людьми являлись праведными, т.е. исполняющими волю Божию, но и пред Богом. Это значит, что праведность их была настоящая, не лицемерная (ср. Быт. 7:1). Понятно, впрочем, что эта праведность была не той, какую люди получили благодаря искуплению, совершенному Христом: бремя наследственного греха не было снято с этих праведных супругов.

«Поступая по всем заповедям и уставам...». Между «заповедями» (ἐντολή) и «уставами» (δικαίωμα) различие заключается в том, что первые обозначают собой отдельные постановления закона Моисеева, а последние – лежащие в основе всего законодательства правовые нормы.

Лк.1:7. У них не было детей, ибо Елисавета была неплодна, и оба были уже в летах преклонных.

Супруги не имели детей, что у евреев считалось очень большим несчастием, так как служило знаком немилости Божией (Втор. 28:18). В настоящем случае это, впрочем, как оказалось, не было делом немилости Божией, а, вероятно, служило к тому, что родившийся на старости лет у Захарии и Елисаветы младенец должен был стать предметом их нежнейших попечений, как некогда Исаак стал таким предметом для своих родителей – Авраама и Сарры. Кроме того, что Елисавета доселе была бесплодна, и сам возраст обоих супругов (προβεβηκότες ἐν ταῖς ἡμέραις – «в летах преклонных») не давал вообще надежды на получение детей. И тому и другому супругу было, вероятно, лет по шестидесяти (проф. Богословский, «Детство Господа нашего Иисуса Христа», с. 155).

Лк.1:8. Однажды, когда он в порядке своей чреды служил пред Богом,

Лк.1:9. по жребию, как обыкновенно было у священников, досталось ему войти в храм Господень для каждения,

Лк.1:10. а все множество народа молилось вне во время каждения, -

Лучше перевести эти стихи так: «Когда однажды Захария в порядке своей чреды служил пред Богом, то, по жребию, как было обыкновенно у священников, досталось ему кадить, когда он вошел в храм Господень, а все множество народа молилось вне во время каждения».

«Однажды». Некоторые толкователи пытаются разъяснить это неопределенное выражение евангелиста и определяют, когда именно случилось рассматриваемое здесь происшествие и, следовательно, зачатие Иоанна Предтечи. Из того, что Иерусалимский храм был разрушен римлянами в 9-й день пятого месяца (15 июля) 823 года от основания Рима, именно в тот день, когда, по сообщению Талмуда, начинала свое служение череда первая, выводят заключение, что за год с небольшим до Рождества Христова, т.е. в год зачатия Предтечи, вероятно 748-й, череда Авиева служила в первом полугодии с 17 по 23 апреля, а во втором – с 16 по 22 сентября, и, следовательно, предполагают, что явление Ангела Захарии случилось во втором полугодии 748 года (Богословский, с. 150).

«Служил пред Богом», т.е. отправлял свои священнические обязанности именно пред Богом, так как храм считался местом благодатного присутствия Иеговы.

«Досталось по жребию» (ἔλαχε – получил по жребию).

«Как обыкновенно было у священников». Каждение считалось у священников самым важным священнодействием, и тот, кому доставалось это дело, всеми признавался особо почтенным от Бога (Втор. 33 и сл.).

«В храм Господень» – τόν ναόν, т.е. во святилище, где стоял алтарь кадильный (ср. стих 11). На этот алтарь священник и возлагал благовонный фимиам, как символ народной молитвы к Богу (Пс. 141:2). Народ в это время стоял на дворах и в притворах храма, так как в святилище могли входить одни только священники.

«Во время» – точнее: в час (τῇ ὥρᾳ) каждения (в греческом тексте здесь вместо «каждения» стоит «фимиама» – это так называемая фигура метонимии).

Лк.1:11. тогда явился ему Ангел Господень, стоя по правую сторону жертвенника кадильного.

«Явился ему Ангел». По объяснению святого Иоанна Златоуста, евангелист, говоря что Ангел «явился», а не «был увиден», этим самым хочет сказать, что это было действительное появление Ангела.

«По правую сторону». Эта сторона считалась у евреев счастливой, и потому явление Ангела не должно было подействовать удручающим образом на Захарию.

Лк.1:12. Захария, увидев его, смутился, и страх напал на него.

Тем не менее, Захария испугался. Ему могли припомниться те места Ветхого Завета, где явление Ангела признается признаком близкой погибели (Суд. 6:22-23, 13:22). Притом, как бы ни был человек «праведен», ему никогда не чуждо сознание своей греховности или виновности перед Божественным Правосудием.

Лк.1:13. Ангел же сказал ему: не бойся, Захария, ибо услышана молитва твоя, и жена твоя Елисавета родит тебе сына, и наречешь ему имя: Иоанн;

«Услышана молитва твоя». Едва ли Захария, как представитель всего народа (стих 10), мог в это время молиться о своих личных нуждах. Вероятнее всего то предположение (блж. Августин, Евфимий Зигавин), что Захария молился о даровании иудейскому народу давно уже ожидаемого Мессии. Ангел и возвещает ему, что такая его молитва Богом услышана: Мессия скоро придет.

«И жена твоя Елисавета...» В доказательство истинности своего предсказания о скором пришествии Мессии Ангел объявляет, что уже намечен и Предтеча Мессии, каковым будет вскоре родившийся сын Захарии.

«И наречешь...» см. комментарии к Мф. 1:21.

«Иоанн». В переводе с еврейского – Бог милостив (Иоханан).

Лк.1:14. и будет тебе радость и веселие, и многие о рождении его возрадуются,

«Радость» – (χαρά) это собственно внутреннее состояние человека, а «веселие» (ἀγαλλίασις) – внешнее проявление этого состояния.

«О рождении его возрадуются». Это будет, конечно, тогда, когда Иоанн будет совершать свое высокое назначение – приводить людей ко Христу.

Лк.1:15. ибо он будет велик пред Господом; не будет пить вина и сикера, и Духа Святаго исполнится еще от чрева матери своей;

«Велик пред Господом», – т.е. истинно велик (ср. стих 6; Мф. 11:9, 11).

«Не будет пить вина и сикера», – т.е. будет назореем, которые не пили ни виноградного вина, ни напитков, приготовленных из других плодов (сикер). Ср. Числ. 6:3, 5. При этом не указано, чтобы этот обет назорейства Иоанн принял только на известный срок, как обыкновенно делали ветхозаветные назореи. Скорее, дело здесь представляется так, что Иоанн подобно Самсону (Суд. 13:5) и Самуилу (1 Цар. 1:11), останется назореем на всю свою жизнь. Очевидно, этим Ангел хочет обозначить особую нравственную высоту, на которой будет стоять Иоанн Предтеча: он всецело будет предан служению Богу и этим уже будет привлекать к себе внимание своих единоплеменников.

«И Духа Святаго исполнится». Вместо возбуждающего действия вина и сикера Иоанн будет возбуждаем к деятельности Духом Святым, Который будет в изобилии посылать ему Свои силы и дары.

«Еще от чрева матери». Кажется, здесь пропущено выражение: «явившись» или «придя» (ср. Мк. 7:4). Ангел хочет сказать, что Иоанн с самого рождения, т.е. в самые юные годы жизни, уже будет иметь в себе полноту Святого Духа.

Лк.1:16. и многих из сынов Израилевых обратит к Господу Богу их;

Речь идет только об израильтянах. Это вполне согласно с пониманием ветхозаветных людей, к которым принадлежал и Захария: они полагали, что Царство Мессии и все подготовительные к нему дела – в том числе и служение Предтечи Мессии – предназначены только для них, евреев. Притом и не все евреи обращены будут Иоанном: некоторые останутся в своем грехе.

Лк.1:17. и предъидет пред Ним в духе и силе Илии, чтобы возвратить сердца отцов детям, и непокоривым образ мыслей праведников, дабы представить Господу народ приготовленный.

«И предъидет пред Ним», т.е. будет идти впереди Бога (ср. стих 16). Пророки Ветхого Завета неоднократно изображали наступление Мессианского времени как пришествие Иеговы, Который как Мессия явится Своему народу и спасет его от ига врагов его (Ис.46:13, 52:10, 56:1).

«В духе и силе Илии». Иоанн будет действовать в еврейском народе с такой же ревностью о Боге и силой одушевления, с какой некогда действовал среди своих современников величайший пророк Илия. Это, впрочем, не относится к творению чудес, так как известно, что Иоанн чудес не творил (Ин. 10:41).

«Чтобы возвратить...». О деятельности Иоанна евангелист говорит почти буквально словами пророка Малахии (Мал. 4:6). У пророка же (см. в Толк. Библ. комментарий к Мал. 4:6) речь идет о мире в семье. Так как Иоанн не делал ничего такого, как и Илия, то некоторые толкователи (у нас – Богословский, с. 169) полагают, что здесь идет речь о возобновлении духовного единства между древними патриархами (отцы) и их потомками – единства, прерванного непокорностью и непослушанием последних. Это необходимо для того, чтобы еврейский народ был в состоянии принять Господа (ср. 16-й и начало 17-го стиха).

Лк.1:18. И сказал Захария Ангелу: по чему я узнаю это? ибо я стар, и жена моя в летах преклонных.

Захария, подобно Аврааму (Быт. 15:8), просит знамения, по которому бы он мог узнать действительное наступление того, что ему обещано («это»). При этом он указывает и причину, по которой он нуждается в знамении.

Лк.1:19. Ангел сказал ему в ответ: я Гавриил, предстоящий пред Богом, и послан говорить с тобою и благовестить тебе сие;

Так как в вопросе Захарии сказалось некоторое сомнение в возможности исполнения сказанного ему Ангелом, то последний указывает Захарии на свое высокое положение пред Богом (ср. 3 Цар. 10:8), которое ручается в том, что он правильно передал волю Божию Захарии. Притом и само имя Гавриил – «сильный Божий» (ср. Дан. 8:16), должно напомнить Захарии о тех великих обетованиях, которые были даны еврейскому народу именно через этого Ангела пророку Даниилу. «Я тот самый, что некогда являлся Даниилу – как бы говорит Гавриил – ты можешь мне довериться!»

Лк.1:20. и вот, ты будешь молчать и не будешь иметь возможности говорить до того дня, как это сбудется, за то, что ты не поверил словам моим, которые сбудутся в свое время.

«Будешь молчать». Захария, как священник и учитель закона, не должен бы сомневаться, слыша Ангела, а он показал себя не на высоте своего призвания. Поэтому в наказание за сомнение Ангел налагает печать молчания на его уста: он, священник, проповедник религии, должен молчать!

«И не будешь иметь возможности говорить». Молчание Захарии будет иметь своей причиной то, что он онемеет на самом деле.

Лк.1:21. Между тем народ ожидал Захарию и дивился, что он медлит в храме.

Священники могли оставаться в святилище только на короткое время. В противном случае народ начинал уже беспокоиться, не случилось ли там с ними какое-нибудь несчастье, так как они в самом деле могли быть поражены Богом за какую-либо погрешность в исправлении священнодействий, как некогда за то же были поражены священники Надав и Авиуд (Лев. 10).

Лк.1:22. Он же, выйдя, не мог говорить к ним; и они поняли, что он видел видение в храме; и он объяснялся с ними знаками, и оставался нем.

Народ, очевидно, из внезапной немоты, постигшей Захарию, понял, что с ним случилось что-нибудь необычное – именно, говорил народ – он мог увидеть видение из высшего мира (ὀπτασία).

«И он объяснялся с ними знаками» – конечно, подтверждая этим способом, что догадка народа правильна.

Лк.1:23. А когда окончились дни службы его, возвратился в дом свой.

Лк.1:24. После сих дней зачала Елисавета, жена его, и таилась пять месяцев и говорила:

Лк.1:25. так сотворил мне Господь во дни сии, в которые призрел на меня, чтобы снять с меня поношение между людьми.

Где находился дом Захарии, евангелист не сообщает: очевидно, в том иудейском источнике, которым он пользовался в этом повествовании, город, где жил Захария, не был назван по имени, как хорошо известный первым читателям этого письменного памятника. Замечательно, что Захария докончил свое очередное служение, несмотря на приключившуюся с ним немоту: так он был верен своему служению.

«Таилась пять месяцев», т.е. скрывалась от взора соседей. Причина этого «скрывания себя» не указана. Может быть, Елисавета просто хотела сосредоточиться сама в себе, не развлекая себя ничем посторонним в новом своем положении. Это видно и из ее слов, в которых она выражала благодарность Богу за снятие с нее поношения бездетства. Она при этом ничего не говорит о значении ребенка, который должен родиться от нее. Очевидно, что Захария, следуя повелению Ангела молчать, ничего не сообщил ей о бывшем ему откровении.

Лк.1:26. В шестой же месяц послан был Ангел Гавриил от Бога в город Галилейский, называемый Назарет,

Лк.1:27. к Деве, обрученной мужу, именем Иосифу, из дома Давидова; имя же Деве: Мария.

«В шестой месяц» – по зачатии Иоанна Предтечи Елисаветою (ср. стих 36), т.е. примерно в марте 749 года от основания Рима.

«В город Галилейский». См. комментарии к Мф. 2:22-23.

«К Деве...». См. комментарии к Мф. 1:18-19. По церковным преданиям, Пресвятая Дева, дочь Илия, иначе Елиакима, и Анны, будучи трехлетнею отроковицей, по обету Ее родителей приведена была на жительство в храм, где и воспитывалась благочестивыми женщинами, жившими при храме в особом помещении. Повзрослев, Она принесла обет девства на всю жизнь, и Иосифу Она была обручена только для сохранения девства и для того, чтобы Иосиф мог дать свое имя родившемуся от Нее Мессии (Сын Иосифа – Лк. 3:23). Пресвятая Дева не должна была подвергнуться нареканиям и осуждению, когда бы обнаружилось, что Она не праздна (свт. Иоанн Златоуст).

«Из» рода «Давидова». Это прибавление может относиться и к Иосифу, и к Марии. Вероятнее, впрочем, полагать, что здесь, в первоначальном еврейском источнике рассказа, обозначено происхождение Иосифа прежде всего, так как женских родословий евреи обычно не приводили в своих повествованиях.

По преданию, Пресвятая Дева читала в это время книгу пророка Исаии, именно то место из нее, где содержится пророчество о рождении Еммануила от Девы, и размышляла о том, кто будет эта великая Дева.

Лк.1:28. Ангел, войдя к Ней, сказал: радуйся, Благодатная! Господь с Тобою; благословенна Ты между женами.

«Радуйся». Обычное приветствие, равняющееся нашему «здравствуй».

«Благодатная» – точнее: облагодатствованная или удостоившаяся особых милостей от Бога.

«Господь с Тобою». Это не только пожелание, а засвидетельствование действительного факта. Ангел знает, что Господь действительно пребывает с Марией.

«Благословенна Ты между женами». Эти слова в новых изданиях греческого текста обыкновенно исключаются, как заимствованные будто бы из 42-го стиха. Но они имеются в некоторых уважаемых древних греческих кодексах и переводах. Они указывают на то, что Пресвятая Дева – самая счастливейшая между женами.

Лк.1:29. Она же, увидев его, смутилась от слов его и размышляла, что бы это было за приветствие.

Пресвятая Дева не неверие и сомнение обнаруживает, а, как Дева в высшей степени смиренная, смущается только чрезвычайностью похвалы, какой удостоилась от Ангела. Не смея от смущения прямо обратиться с вопросом к Ангелу, Она Сама в Себе старалась разобрать, что могло означать для Нее такое необыкновенное приветствие.

Лк.1:30. И сказал Ей Ангел: не бойся, Мария, ибо Ты обрела благодать у Бога;

«Ты обрела благодать». Эти слова разъясняют и утверждают прежнее обращение Ангела к Деве: «Благодатная». Она, конечно, приобрела милость от Бога особыми Своими добродетелями,Своими душевными качествами – верой, смирением, чистотой.

Лк.1:31. и вот, зачнешь во чреве, и родишь Сына, и наречешь Ему имя: Иисус.

Ангел говорит здесь явно словами пророка Исаии (Ис. 7:14), которыми пророк предвозвестил рождение Мессии от Девы (см. комментарии к Мф. 1:21).

Лк.1:32. Он будет велик и наречется Сыном Всевышнего, и даст Ему Господь Бог престол Давида, отца Его;

Лк.1:33. и будет царствовать над домом Иакова во веки, и Царству Его не будет конца.

Здесь изображаются свойства и деятельность Сына Пресвятой Девы.

«Он будет велик» – велик именно тем, что наречется или будет (ср. Мф. 5:9-19) Сыном Всевышнего, конечно, как человек, потому что по Божеству Он вечно сын Вышнего Бога (блж. Феофилакт).

«Престол Давида, отца Его». О пришествии великого Царя из рода Давида предсказано было самому Давиду (2 Цар. 7:12-19). Но если Сын Пресвятой Девы называется здесь потомком Давида, то этим самым ясно показывается, что Пресвятая Дева происходила из рода Давидова: Она только одна – без Иосифа – здесь выступает рождающей Мессию, потомка Давидова, Который таковым здесь представляется именно по Матери.

«Над домом Иакова». Пока Мессия изображается только как Царь народа избранного, речь Ангела движется в кругу пророческих представлений о мессианском Царстве, согласно которым, действительно, это Царство будет основано прежде всего в израильском народе. Конечно, этим не исключалась возможность и язычникам с течением времени стать членами этого Царства.

Лк.1:34. Мария же сказала Ангелу: как будет это, когда Я мужа не знаю?

Вопрос Пресвятой Девы – это не выражение сомнения или неверия, это естественное желание узнать, как совершится такое необычайное рождение Царя-Мессии. Так как Дева была уже в это время обручена Иосифу, то этими словами Она показывает, что это обручение не повлечет за собой никаких супружеских отношений между Ней и Иосифом: это, так сказать, дело уже решенное.

Лк.1:35. Ангел сказал Ей в ответ: Дух Святый найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя; посему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим.

В ответ на смиренный вопрос Пресвятой Девы Ангел говорит, что она зачнет Сына по особому сверхъестественному действию Божию: на Нее найдет Святой Дух, и сила Всевышнего покроет Ее (ἐπισκιάσει от σκιά – тень; образ заимствован от облака, закрывающего известное пространство своей тенью). Очевидно, что здесь речь идет об особенном предочистительном действии Духа Божия на утробу Пресвятой Девы. Такое предочищение требовалось потому, что Пресвятая Дева, несмотря на Свою чистоту, все-таки была несвободна от прародительского греха. Чтобы Сыну Ее не был передан этот грех, нужно было, предварительно зачатию, очистить утробу Пресвятой Девы, так чтобы зачатый Ею Младенец был безгрешен уже по началу Своей человеческой жизни.

«Дух Святый и сила Всевышнего». Нужно ли различать эти выражения? Одни толкователи считают оба выражения совершенно тождественными по содержанию, видя здесь так называемый параллелизм членов. Другие же различают оба выражения и под Духом Святым понимают третье Лицо Святой Троицы, а под силой Всевышнего – второе Лицо Святой Троицы – Сына Божия. Из этих двух мнений более правильным следует признать первое, так как везде в Ветхом Завете Дух Святой является источником Божественных сил, передаваемых людям. Здесь также о Святом Духе говорится и в отношении к Его очищающей силе, которая, конечно, является силой Божией вообще («сила Всевышнего», т.е. Бога). Следовательно, оба выражения, несомненно, параллельны. Поэтому-то и в Символе Веры Православной Церкви говорится, что Сын Божий воплотился от Духа Святого – конечно, впрочем, в том смысле, что Дух Святой предуготовил недра Пресвятой Девы к зачатию безгрешного Богочеловека, освятил Ее утробу и помог Ей зачать в утробе, что было невозможно для Нее по природе (Евфимий Зигавин). Но Христос не был обязан Своим рождением одному Духу Святому, как толковали некоторые еретики: тут действовало Божество вообще, так как все три Лица действуют всегда нераздельно.

«Посему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим», т.е. Тот, Кто рождается от Тебя свято, без порока, по наитию Святого Духа, назовется и по человечеству Сыном Бога. Заметить нужно, что в этом выражении «Святое» (τὸ ἅγιον) есть подлежащее, а «рождаемое» – прилагательное. Таким образом, особенное логическое ударение здесь лежит на слове «Святое». Ангел хочет указать, очевидно, на полную безгрешность должного родиться от Девы Младенца.

Затем, образ «осенения» заимствован, вероятно, из книги Исход, где говорится, что облако, в котором был Иегова, осенило новосозданную скинию (Исх.40:35).

Лк.1:36. Вот и Елисавета, родственница Твоя, называемая неплодною, и она зачала сына в старости своей, и ей уже шестой месяц,

Лк.1:37. ибо у Бога не останется бессильным никакое слово.

Лк.1:38. Тогда Мария сказала: се, Раба Господня; да будет Мне по слову твоему. И отошел от Нее Ангел.

Чтобы укрепить веру Пресвятой Девы, Ангел указывает на другое чудесное событие, хотя и несравненно низшее, чем рождение Мессии Богочеловека от Девы, именно, на разрешение неплодства Елисаветы.

«Родственница Твоя». Левиты могли брать себе жен из других колен. Поэтому, если предположить, что матери Пресвятой Девы и Елисаветы были родом из колена Иудина и приходились одна другой сестрами, то ничто не препятствовало одной из них выйти за потомка Левия, а другой – за потомка Иуды.

«Ибо у Бога не останется...» т.е., раз Бог сказал – Его слово непременно сбудется (ср. Быт. 18:14). Этим изречением Ангел обосновывает то, что выше сказал о разрешении неплодства Елисаветы: это разрешение было делом объявленной Захарии всесильной воли Божией.

«Се, Раба Господня...». Это – смиренное согласие послужить беспрекословно воле Божией. Пресвятая Дева не могла не предчувствовать тех тяжелых испытаний, какие начнутся для Нее, когда нареченный Ее супруг узнает о том, что Она зачала, и, тем не менее, Она идет как послушная раба Божия на все эти испытания, очевидно, надеясь на то, что Промысл Божий все устроит в конце концов.

«По слову твоему», т.е. так, как ты сказал.

Лк.1:39. Встав же Мария во дни сии, с поспешностью пошла в нагорную страну, в город Иудин,

О самом зачатии Марией Христа евангелист не говорит ни слова: оно, как само собой понятно, наступило тотчас же, как Пресвятая Дева сказала: «да будет Мне по слову твоему». Теперь евангелист описывает путешествие Пресвятой Девы к Елисавете, на которую Ей указал Ангел, как на знамение для укрепления Ее веры. Этим знамением Пресвятая Дева не хочет пренебречь и немедленно собирается в путь.

«В нагорную страну». И Назарет где, жила Пресвятая Дева, собственно, тоже лежал на горах. Но «нагорной», или «горной», страной принято было у иудеев называть собственно ту часть Иудеи, которая состояла из горной цепи.

«В город Иудин», т.е. в один из городов, принадлежавших колену Иудину. Согласно новейшим исследованиям, это был город Вет-Захарие, следы которого найдены на месте, принадлежащем в настоящее время русскому правительству. Это место находится близ Вифлеема.

Лк.1:40. и вошла в дом Захарии, и приветствовала Елисавету.

Лк.1:41. Когда Елисавета услышала приветствие Марии, взыграл младенец во чреве ее; и Елисавета исполнилась Святаго Духа,

«Приветствие Марии», т.е. обыкновенное еврейское приветствие: «мир тебе».

«Взыграл младенец...». Вместе с первым словом Матери Господа младенец, находившийся в утробе Анны, дал знать о себе какими-то движениями, которые были не болезненны, как обыкновенно бывает, а, напротив, привели Елисавету в радостное настроение. Что младенец исполнился при этом Святого Духа (Богословский, с. 224) – этого евангелист не говорит. Только о матери – Елисавете – он замечает, что она исполнилась Святого Духа. Благодаря просвещению, полученному тотчас от Духа, она и поняла, что перед нею стоит Мать Мессии, Которую радостным движением приветствовал и находившийся в ее утробе младенец.

Елисавета повторяет почти то же самое приветствие, какое сказал Марии и Ангел (стих 28). Но она прибавляет, что Мария уже носит во чреве Своем Мессию: плод Ее чрева и теперь уже благословен и будет всегда благословляем людьми.

Лк.1:43. И откуда это мне, что пришла Матерь Господа моего ко мне?

После первого излияния восторженного чувства, Елисавета начинает смиренно размышлять о том, по какой причине она удостоилась столь великой чести, как посещение ее Матерью Мессии («Господа»).

«Ибо...» – здесь Елисавета указывает основание, по которому она объявила Марию Матерью Мессии. Откровение об этом она получила от Святого Духа, Который дал ей понять движение младенца в ее утробе как его приветствие приблизившемуся Мессии.

Лк.1:45. И блаженна Уверовавшая, потому что совершится сказанное Ей от Господа.

«Блаженна Уверовавшая». Елисавета знает даже и то, что Мария уверовала в слова Ангела (стих 38): Дух Святой, так сказать, открыл пред ней всю картину Благовещения. Она говорит о Марии в третьем лице, потому что представляет себе Благовещение событием уже прошедшим, как бы вошедшим уже в историю – она повествует:

«Потому что». Кажется, союз «потому что» лучше заменить здесь союзом «что» (ὅτι может иметь и такое значение). Елисавета должна была указать содержание «веры» Марии, сказать, во что именно Та уверовала. Она и делает это, вообще обозначая все, возвещенное Марии Ангелом, словами: «сказанное Ей от Господа».

«Совершится» – точнее: наступит полное осуществление (ἔσται τελείωσις).

Лк.1:46. И сказала Мария: величит душа Моя Господа,

Лк.1:47. и возрадовался дух Мой о Боге, Спасителе Моем,

Лк.1:48. что призрел Он на смирение Рабы Своей, ибо отныне будут ублажать Меня все роды;

В этих стихах содержится первая строфа хвалебной песни Богоматери. Здесь, как равно и в следующих строфах, Пресвятая Дева выражает чувство Своего благоговения пред Богом словами ветхозаветных священных гимнов, и прежде всего словами песни Анны, матери Самуила (1 Цар 2 и сл.).

«И сказала Мария». Это замечание указывает на то, что следующая песнь есть личное излияние чувств Пресвятой Девы, а не сказана по особому внушению Святого Духа.

«Величит», – т.е. возвышает, прославляет.

«Душа» – центр внутренней жизни человека. «Дух» – духовный, высший руководитель внутренней жизни человека. Впрочем, то и другое понятие – «душа» (ψυχή) и «дух» (πνεῦμα) – могут быть признаны просто синонимами.

«Возрадовался» – по-гречески аорист (ἠγαλλίασε). Это означает поворотный пункт в душевной жизни Богоматери, который представляет собой получение радостного приветствия от Ангела (стих 28). Возвращаясь к этому, уже прошедшему, событию Мария прославляет Бога.

«Спасителе Моем». По отношению к Марии Бог явился Спасителем (σωτήρ), т.е. освободителем от всякого зла или, так как Мария, собственно, не терпела доселе никакого несчастья, Ее Благодетелем. А в чем это благодеяние – Она говорит далее.

«Что призрел на смирение Рабы Своей». Мария называет Себя смиренной Рабой Бога, показывая этим, что Она занимала в израильском народе очень незаметное положение и была крайне бедна (смирение – не добродетель смирения, на какую Мария, конечно, не стала бы указывать как на причину милости к ней Бога, а именно низкое, бедное положение, ср. Ис. 11:4 по славянскому тексту).

Лк.1:49. что сотворил Мне величие Сильный, и свято имя Его;

Лк.1:50. и милость Его в роды родов к боящимся Его;

Во второй строфе (2-я половина 48-го стиха – 50-й стих) Мария благодарит Бога за благодеяния, оказанные и Ей и всему человеческому роду.

«Отныне» т.е. с того момента, как Елисавета первая прославила Пресвятую Деву.

«Будут ублажать», т.е. прославлять, восхвалять.

«Все роды», т.е. все грядущие поколения людей.

«Что» – правильнее: «потому что».

«Сотворил Мне величие» – сделал для Меня величайшее, неслыханное дело: Она – Матерь Мессии!

«Сильный». Так называет Она здесь Бога, потому что Он по отношению к Ней проявил Свое необычайное могущество (ср. песнь св. Анны).

«И свято имя Его». Перед этой фразой лучше поставить точку, потому что она представляет начало изображения действий Бога по отношению ко всему человечеству: о Себе Пресвятая Дева уже кончила говорить. «Имя» есть откровение существа и силы Божией. Это – Сам Иегова в Своем обнаружении пред человечеством. Обнаружения эти «святы», т.е. в высшей степени чисты, справедливы, – совершенны все дела Божии.

«И милость Его». Наряду со святостью, т.е. чистотой, праведностью, Мария ставит «милость» или милосердие Божие. Бог не только свят, но и благ, милосерд.

«В роды родов» – по более правильному чтению: «в роды и роды» (εἰς γενεὰς καὶ γενεὰς – по нашему греческому тексту εἰς γενεὰς γενεῶν – до самых отдаленных поколений), т.е. передается от одного поколения к другому. Господь милостив к отцам, к детям, внукам и т.д.

«Боящимся Его». Впрочем, Бог милостив к людям до тех пор, пока они боятся Его. Страх пред Богом это то же, что благочестие.

Лк.1:51. явил силу мышцы Своей; рассеял надменных помышлениями сердца их;

Лк.1:52. низложил сильных с престолов, и вознес смиренных;

Лк.1:53. алчущих исполнил благ, и богатящихся отпустил ни с чем;

В третьей строфе Мария отдельными штрихами изображает всемогущество, святость и милосердие Иеговы, на которые Она только кратко указала в предшествующей строфе. (Здесь идут аористы, обозначающие, что говорящая представляет Себе при каждой отдельной фразе какое-либо событие из истории израильского народа.)

«Явил силу мышцы Своей». У человека при борьбе действует мышца ручная. Бог также здесь представляется борцом, у которого необыкновенно сильная мышца (ср. Иов 40:4).

«Рассеял надменных помышлениями сердца их». Надменные, гордые люди имеют в сердце или в душе своей много помышлений или великих замыслов, но Бог их рассеял, т.е. всех разогнал, когда они замыслили боговраждебное дело совершить общими силами. (Может быть, здесь подразумевается рассеяние народов во время Вавилонского столпотворения.)

«Низложил сильных с престолов, и вознес смиренных». Сильные – это знатные и богатые люди, пользовавшиеся своими преимуществами во вред всему народу, а смиренные – люди низкого звания и бедные. Бог ставил последних на место первых.

«Алчущих исполнил». Мысль та же, что и в предшествующей фразе. Блага здесь понимаются, несомненно, только материальные: этого предположения требует контекст речи.

Лк.1:54. воспринял Израиля, отрока Своего, воспомянув милость,

Лк.1:55. как говорил отцам нашим, к Аврааму и семени его до века.

В пятой строфе Мария восхваляет Бога за Его милости, в частности, к израильскому народу.

«Воспринял» – точнее: вступился (ἀντελάβετο). Этим Мария указывает на послание израильскому народу Мессии, Который скоро родится от Нее. Теперь уже израильский народ не будет вдали от Бога – Бог снова протянул к нему Свои объятия и защитит его от врагов.

«Воспомянув милость» – точнее: чтобы вспомнить о милости (неопределенное наклонение μνησθῆναι здесь заменяет место предложения цели). Казалось, что Бог забыл осуществить те милости, которые некогда Сам обещал патриархам еврейского народа и их потомству. Еврейский народ не только не сделался самым счастливым народом, но его положение было намного хуже, чем положение многих языческих народов. Теперь наступает другое время. Господь осуществит все обетования Свои относительно милостей, которые должен получить еврейский народ. И эти милости пребудут «до века», т.е. на все времена.

Выражение: «как говорил...» – вставочное. Оно объясняет, почему Мария дело Божие определяет как «воспоминание». Вспоминают только то, что было сказано или сделано раньше. Господь обещал патриархам – и исполнил теперь Свое обещание. Мария пока еще не определяет в точности, как Она понимает «милости», которые будут даны народу израильскому «навеки»: все изображение дела Божия в Ее песни носит характер общности.

Лк.1:56. Пребыла же Мария с нею около трех месяцев, и возвратилась в дом Свой.

Пресвятая Дева еще не жила в доме Иосифа (здесь говорится, что Она возвратилась в дом «Свой») и потому могла так долго оставаться в доме Елисаветы, не возбуждая недоверия и опасений в Иосифе. Только приближение времени разрешения Елисаветы должно было побудить Ее удалиться в Свой город, так как иначе, если бы Она осталась здесь и на это время, то сделалась бы предметом наблюдения для родственниц Елисаветы, которые, конечно, явились бы к ней по разрешении ее от бремени (стих 58).

Лк.1:57. Елисавете же настало время родить, и она родила сына.

Лк.1:58. И услышали соседи и родственники ее, что возвеличил Господь милость Свою над нею, и радовались с нею.

Когда Елисавета родила сына, то это произвело радостное волнение среди ее соседей и родственников. Милость Господня к Елисавете была велика («возвеличил Господь...»), так как рождение сына после столь долгого неплодства было делом необыкновенным. Поэтому они радовались с нею и выражали ей свое сочувствие.

Лк.1:59. В восьмой день пришли обрезать младенца и хотели назвать его, по имени отца его, Захариею.

Те же родственники и друзья явились в дом Захарии, чтобы присутствовать при торжестве обрезания его новорожденного сына. (Об обрезании см. комментарии к Быт. 17:10-12.) Родственники настаивали на том, чтобы при обрезании младенцу было дано имя отца, как напоминание о том, что Бог наконец вспомнил о своих верных рабах, которые так долго томились в ожидании детей (имя Захария значит «Бог вспомнил»).

Лк.1:60. На это мать его сказала: нет, а назвать его Иоанном.

Елисавета, как пророчица (блж. Феофилакт), по откровению от Духа Святого (Евфимий Зигавин), объявила свое желание, чтобы сын ее был назван Иоанном. Но может быть, она и просто по своему соображению находила уместным дать своему сыну имя, означающее «благодатный дар Божий». Едва ли можно предполагать, что она в то время уже знала о воле Божией, изреченной через Ангела о том, какое имя будет носить ее сын (стих 13).

Лк.1:61. И сказали ей: никого нет в родстве твоем, кто назывался бы сим именем.

Лк.1:62. И спрашивали знаками у отца его, как бы он хотел назвать его.

Так как имена обычно давались новорожденным в честь отца или уважаемого родственника, т.е. такие же, какие носили эти лица, то родственники и удивились желанию Елисаветы дать своему сыну необычное в ее родстве имя. Поэтому обратились к Захарии, объясняясь с ним знаками. Последнее выражение может указывать на то, что Захария перестал и слышать, а не только говорить. Иначе ни к чему было бы с ним объясняться знаками, как разговаривают обыкновенно с глухонемыми. О том, чтобы это объяснение происходило посредством писания (Богословский), здесь ничего не сказано.

Лк.1:63. Он потребовал дощечку и написал: Иоанн имя ему. И все удивились.

Захария – вероятно, знаками – потребовал себе дощечку для письма; такие дощечки обыкновенно покрывались легким слоем воска и для писания на них употреблялись тонко заточенные палочки; и написал такие слова (в русском переводе выражение λέγων, т.е. «такие слова» – ср. 4 Цар. 10– оставлено без внимания).

«Иоанн есть (ἐστί – в русском переводе опущено) имя ему». Захария объявляет, что имя у младенца уже есть – оно дано ему Самим Богом (стих 13). Это неожиданное совпадение имен, желаемых отцом, с одной стороны, и матерью – с другой, повергло спрашивавших в изумление.

Лк.1:64. И тотчас разрешились уста его и язык его, и он стал говорить, благословляя Бога.

В этот момент разрешилась немота Захарии, конечно, по особому чудесному действию Божию: пророчество о рождении сына у Захарии теперь исполнилось – и имя младенцу было уже дано согласно с предсказанием Ангела (стих 13). Поэтому наказание с Захарии должно было быть снято, как и предсказано в 20-м стихе. Точнее данный стих нужно перевести так: «открылись (ἀνεῴχθη) тотчас уста его, и разрешился (здесь, очевидно, опущен глагол ἐλύθη) язык его:».

«Благословляя Бога». Здесь евангелист имеет в виду не то благословение, которое воссылал Захария в своей, следующей дальше песни, а то славословие, какое излилось из его уст тотчас по разрешении его немоты. Если бы Захария сказал в это время свою далее приведенную пророчественную речь о своем сыне, то чего бы присутствовавшим и другим, услышавшим о происшедшем при обрезании, выражать недоумение о будущей судьбе новорожденного младенца (стих 66)?

Лк.1:65. И был страх на всех живущих вокруг них; и рассказывали обо всем этом по всей нагорной стране Иудейской.

Лк.1:66. Все слышавшие положили это на сердце своем и говорили: что будет младенец сей? И рука Господня была с ним.

Страх во всех жителях горной иудейской страны произвела необычайность совершившихся в семье Захарии происшествий: все понимали, что тут действовала высшая, божественная, сила.

«Положили это на сердце своем» – т.е. сделали предметом своих постоянных размышлений (1 Цар. 21:12).

«Что будет» – т.е. что же при таких необычайных знамениях можно нам ожидать от этого младенца?

«И рука Господня была с ним». Точнее: «ибо (у Тишендорфа: καὶ γάρ) рука Господня была с ним». Евангелист этим хочет указать на те чудесные происшествия, которые имели место при рождении Иоанна и ясно свидетельствовали о том, что Господь посылает младенцу Свою особенную помощь. Это-то и возбуждало любопытство «слышавших».

Лк.1:67. И Захария, отец его, исполнился Святаго Духа и пророчествовал, говоря:

Речь Захарии, по-видимому, относится к тому времени, когда в иудейском народе пробудился особый интерес к личности сына Захарии (стих 66). В этой речи Захария говорит как священник – это первое. Затем, он во многом напоминает собой и ветхозаветных пророков, предсказывавших о пришествии Мессии, особенно же Исаию (Ис. 40) и Малахию (Мал. 3-4). Кроме того, Захария повторяет мысли Псалмопевца (Пс. 131:17, 71:4).

«Пророчествовал». Это слово обозначает не только предсказания, а вдохновенную речь вообще (ср. 1 Цар. 10:10; 1 Кор. 12:10). Речь Захарии с удобством делится на три части. В первой части Захария прославляет Бога за послание в мир Мессии и за спасение Израиля (стихи 68–75). Во второй – пророчествует о назначении сына своего – быть Предтечей Господа (стихи 76–77) и, наконец, в третьей (стихи 78–79) – снова обращается к личности Мессии и в величественных чертах изображает как Его пришествие к людям, так и блага, которые Он дарует людям (ср. Богословский, с. 290).

Лк.1:68. благословен Господь Бог Израилев, что посетил народ Свой и сотворил избавление ему,

Захария прославляет Бога за спасение израильского народа, которое он представляет себе уже наступившим, так как в своем новорожденном сыне он видит Предтечу Мессии, а спасение-то и должен был совершить Мессия.

«Посетил» (ἐπεσκέψατο), т.е. воззрел, обратил Свой милостивый взор (ср. Деян. 15:14) «и сотворил избавление ему» (правильнее: народу Своему. Последнее выражение в русском переводе неправильно отнесено к глаголу «посетил», который стоит совершенно самостоятельно). Под «избавлением» или «искуплением» (λύτρωσις) Захария прежде всего, конечно, понимает политическое освобождение народа (ср. Лк. 24:21), но затем, несомненно, ему было не чуждо и представление о духовном возрождении народа, которое также входило в понятие о мессианском спасении (ср. стих 71).

Лк.1:69. и воздвиг рог спасения нам в дому Давида, отрока Своего,

Здесь благословляет Бога Захария за то, что Он в потомстве Давида воздвигнул или восставил «рог спасения».

«Рог» здесь берется как обозначение силы (ср. 1 Цар. 2:10) и может быть заменен словом «сила». Значит, Бог восставил «силу спасения» или приносящую спасение, иначе сказать, Мессию Спасителя. Из того, что Захария упоминает о происхождении Мессии из дома любимого раба (отрока – παίς, ср. стих 54), можно выводить заключение, что он признавал Марию за члена дома Давидова: при безмужнем зачатии Она одна давала Христу права на то, чтобы быть потомком Давида.

Лк.1:70. как возвестил устами бывших от века святых пророков Своих,

Этот стих представляет собой поясняющее предложение, относящееся к предыдущему стиху. Его лучше поставить в скобки.

«От века», т.е. с очень давних пор (ср. Быт. 6:4).

Лк.1:71. что спасет нас от врагов наших и от руки всех ненавидящих нас;

«Что спасет нас» – правильнее: «воздвиг (стих 69) спасение от врагов наших». Эти слова составляют, очевидно, приложение к словам «рог спасения» (стих 69). Они определяют, в чем именно состоит спасение, которое имел в виду Захария в выражении «рог спасения». Под врагами и ненавидящими некоторые (у нас – Богословский, с. 298) понимают демонов и человеческие страсти. Но, несомненно, Захария, живущий еще в кругу ветхозаветных представлений, подразумевал здесь угнетателей израильского народа- язычников и вообще внешних врагов (ср. Пс. 17:18).

Лк.1:72. сотворит милость с отцами нашими и помянет святой завет Свой,

Правильнее перевести: «чтобы сотворить (ποιῆσαι – неопределенное наклонение для обозначения цели) милость на наших (μετά., ср. стих 58) отцах», т.е. патриархах, которые представляются Захарии очень огорченными политическим падением своего народа, «и чтобы помянуть (конечно, через исполнение обещанного) святой завет Свой», который Бог заключил с патриархами израильского народа (Быт. 17 и сл.). Раз Бог обещал патриархам, что их потомство будет вести вполне самостоятельную жизнь, то Он это непременно исполнит. Теперь и наступило время для этого.

Лк.1:73. клятву, которою клялся Он Аврааму, отцу нашему, дать нам,

Представляющее собой определение к слову «завет» слово «клятву», в греческом тексте (ὅρκος) поставлено в винительный падеж по закону аттракции, в зависимости от следующего ὅν.

Выражение «дать нам» представляет собой независимое предложение и означает намерение Божие, которое Бог имел, воздвигая «рог спасения». Это начало следующего стиха.

Лк.1:74. небоязненно, по избавлении от руки врагов наших,

Лк.1:75. служить Ему в святости и правде пред Ним, во все дни жизни нашей.

Воздвигая рог спасения или Спасителя – Мессию, Бог хочет этим самым дать нам, израильтянам, возможность служить Ему, уже не боясь врагов, которые прежде отвлекали от служения истинному Богу страхом мучений, как было, например, при Антиохе Епифане.

«Служить» теперь израильтяне будут «в святости и правде пред Ним», т.е. пред Богом. Это, следовательно, не будет только внешнее исполнение предписаний закона (правда – δικαιοσύνη), а прежде всего истинная святость, посвящение Богу всего человека (ὁσιότης). «Служение» представляется Захарии как священническое служение в храме: на это указывает и греческое выражение λατρεύειν (ср. Евр. 9:1) и выражение «пред Ним», относящееся к слову «служить». Это служение, – не как служение ветхозаветных священников, которое они совершали только в свою чреду, – будет продолжаться в течение всей жизни человека.

Лк.1:76. И ты, младенец, наречешься пророком Всевышнего, ибо предъидешь пред лицем Господа приготовить пути Ему,

Лк.1:77. дать уразуметь народу Его спасение в прощении грехов их,

От Мессии взор Захарии переносится на Его Предтечу, который должен подготовить путь к установлению теократии во всем ее объеме.

«И ты» – правильнее: «но и ты». Здесь Иоанн противополагается Мессии, о Котором шла речь выше.

«Младенец», т.е. теперь ты только слабый младенец.

«Наречешься пророком Всевышнего», т.е. будешь посланником Бога.

«Пред лицем Господа» (см. стих 17), т.е. пред Богом.

«Приготовить пути Ему» (см. Мк. 1:2-3).

«Дать уразуметь...». В этом – цель «приготовления путей» и вместе конечная цель «хождения» Иоанна «пред Господом».

«Спасение» (см. стих 71).

«В прощении грехов их». Обыкновенно это выражение рассматривают как пояснение к словам «уразуметь спасение» (γνῶσιν σωτηρίας) и соединяют их с предшествующим предложением союзом «что» (Богословский, с. 303). Таким образом, выходит, что Захария здесь понимает спасение как прощение грехов. Но такое объяснение является слишком неожиданным: выше спасение понималось как политическое (стихи 70–71). Поэтому лучше понимать этот стих так: Иоанн даст знать народу, что пришло обетованное спасение и даст знать об этом через крещение, в которое будет положено начало прощению грехов народа. Народ будет обращаться с раскаянием к Богу, слушая проповедь Иоанна, и получаемое им прощение грехов будет свидетельствовать о наступлении Мессианского времени.

Лк.1:78. по благоутробному милосердию Бога нашего, которым посетил нас Восток свыше,

Лк.1:79. просветить сидящих во тьме и тени смертной, направить ноги наши на путь мира.

В последней строфе своей песни Захария опять обращается к Богу с благодарением за ниспослание Мессии и за те блага, которые Мессия принесет с Собою.

«По благоутробному милосердию». Эти слова нужно связывать не с выражением «в прощении грехов» (как у Зигавина и некоторых других толкователей) и не со словом «спасение» (как у Кейля), но со всем, что сказано, начиная со слов «и предъидешь» в 76-м стихе. Само этовыражение означает «милосердое сердце» (σπλάγχνα ἐλέους). Бог имеет милосердое сердце, и этим объясняется, почему Он послал Иоанна.

«Которым», точнее: «в силу которого или чего» (ἐν οἷς).

«Посетил нас Восток свыше». Одни толкователи понимают под «Востоком» (ἀνατολή) Бога, другие – Мессию (у нас еп. Михаил и проф. Богословский, с. 305–306). Но, кажется, лучше всего принять, что Захария здесь имеет в виду вообще Мессианское спасение. У пророка Исаии Бог говорит: «спасение Мое» как свет «восходит» (Ис. 51:5). Это выражение и подобные ему могли здесь припомниться Захарии, и он изобразил это грядущее спасение (правильнее читать: «посетит» – ἐπισκέψεται, чем «посетил» – ἐπεσκέψατο) как свет, восходящий и постепенно разливающейся по небу и оттуда («свыше») расходящийся по земле.

«Просветить...» точнее: «чтобы просветить тех, что пребывают в тяжких бедствиях, как духовных, так и телесных» (см. Мф. 4:16; Ис. 9:2).

«Направить...». Это – цель просвещения и, следовательно, конечная цель появления Мессианского спасения (стих 78). Нужно, чтобы люди, находящиеся во тьме, нашли дорогу, ведущую к мирной жизни, как противоположной тем духовным и телесным бедствиям, в которых они доселе находятся. Говорить (как проф. Богословский, с. 307–308), что здесь Захария подразумевает искупительную жертву Христа, которая дарует истинный мир с Богом нет достаточных оснований: Захария, подобно ветхозаветным пророкам, представляет себе новую жизнь в самых общих чертах:

Лк.1:80. Младенец же возрастал и укреплялся духом, и был в пустынях до дня явления своего Израилю.

Здесь дается общая характеристика дальнейшего развития Иоанна. Младенец «возрастал» телесно «и укреплялся духом», т.е. приобретал тот твердый характер, какой он обнаружил впоследствии.

«В пустынях». Здесь по преимуществу разумеется пустыня иудейская (см. Мф. 3:1). Когда он удалился в пустыню? Церковное предание сообщает, что он жил в пустыне с самого раннего детства. Но у кого? Некоторые толкователи полагают, что Иоанн получил воспитание у ессеев, которые имели своим местопребыванием также пустыню. Но такое предположение неосновательно. Ессеи не верили в пришествие Мессии, а Иоанн себя называл предтечей Мессии. Те жили вдали от людей, а Иоанн идет на проповедь людям. Притом и сам контекст речи говорит против этого предположения: Иоанн идет в пустыню, живет там в уединении для того, чтобы подготовиться к своему служению – зачем же ему вступать в ессейское общество, которое было очень велико по числу своих членов? Не лучше ли бы было ему остаться в своем собственном городе?

«До дня явления...» т.е. до того времени, когда голос Божий призвал его на проповедническое служение Предтечи (Лк.3:2-6).

О подлинности и достоверности первой главы Евангелия от Луки

Против подлинности некоторых частей, входящих в состав этой главы, новейшая критика высказывает возражения. Но эти возражения неосновательны. Так Баур отрицает подлинность предисловия к Евангелию (стихи 1–4), говоря, что оно составлено кем-то в половине II века до Р.X. Но другой ученый, Эвальд, удивляется неподдельной простоте, благородной скромности и точной краткости, которые едва ли мог обнаружить человек, захотевший сделать свое прибавление к богодухновенному Евангелию Луки. Затем, с этим введением были знакомы Папий и Иустин мученик – писатели II века: Но гораздо больше возражений слышится против достоверности сообщаемых в 1-й главе чудесных событий. Критики (особенно Штраус) стремились показать, что все эти события выдуманы в среде первых христиан, которые хотели таким образом прославить Основателя их Церкви. Но все основания, которые критика приводит в пользу своего мнения, совершенно не имеют цены. Так, например, Штраус историю явления Архангела Гавриила Захарии считает «мифом» потому, что ему кажется вообще невозможным, чтобы Ангелы могли являться людям. Но в таком случае ему прежде следовало бы отринуть весь Ветхий Завет, где явления Ангелов – дело очень нередкое. Затем он и Назаретское Благовестие считает вымыслом, который образовался под влиянием древних предсказаний о Мессии, как великом царе и потомке Давида. Но вымыслы, мифы в эпоху Рождества Христова едва ли могли составляться в еврейском народе, который переживал тогда вовсе не какую-нибудь доисторическую эпоху, когда создаются мифы, а, можно сказать, конец своего политическогои гражданского развития. Притом такой вымысел, как сказание о Мессии, родившемся от бедной Девы и непризванном, по-видимому, к царскому престолу, вовсе был не в духе тогдашнего еврейства, которое ожидало иного Мессию. Если, как отмечает Штраус, о рождении Христа и событиях, его сопровождавших, не говорят ни Иоанн Богослов, ни апостол Павел, то это объясняется особой задачей Евангелия Иоанна – нарисовать именно образ Христа как Единородного Сына Божия, а что касается апостола Павла, то ему не представлялось и случая описывать все эти события: Что касается речей Пресвятой Девы, Захарии и Елисаветы, то они подвергаются сомнению со стороны своего действительного происхождения от этих лиц: их будто бы составил сам писатель Евангелия. Но против этого возражения нужно сказать, что эти речи, несомненно, носят на себе еврейский отпечаток. Это сказывается и в отдельных выражениях и в построении предложений. Между тем евангелист Лука был грек, и ему трудно было подделываться под характер еврейской речи. Наконец, нужно заметить, что подлинность и достоверность всех рассказов, содержащихся в 1-й главе, подтверждается согласным свидетельством древнейших отцов и учителей Церкви.