Летящий надо льдом. Валерий харламов - легенды российского(советского) хоккея - хоккей - каталог файлов - история спорта-historysport. Воспоминания о валерии харламове

До выхода на экраны фильма «Легенда 17» хоккеиста Валерия Харламова знали и помнили, в основном, любители спорта. Теперь же, при одном упоминании его имени, слышны ахи и вздохи не только ценителей настоящих хоккейных баталий, но и молодых представительниц прекрасной половины человечества, нашедших что-то своё в образе Харламова, представленном создателями фильма. По признанию многих близких друзей Валерия и его родственников, Харламов на экране очень напоминал и Харламова в жизни.

Русский характер с испанским сердцем

Родился Валерий Харламов 14 января 1948 года в Москве в семье слесаря-испытателя столичного завода «Коммунар» — вполне обычная профессия для советского кормильца семьи. Куда более интересна личность матери хоккеиста. Несмотря на то, что все называли ее Бегонией , её настоящее имя звучало так: Орибе Абад Хермане . Она — испанка, вывезенная из родной страны на территорию СССР во время режима генерала Франко .

Возможно, именно от матери Валерий унаследовал импульсивность в действиях, горячее страстное сердце, которое он полностью вкладывал в любимое дело — хоккей. От матери же ему досталось честолюбие и любовь к прекрасному. «Люблю сыграть красиво», — как-то сказал Валерий Харламов.

Хоккеист Валерий Харламов (№ 17) в матче чемпионата мира по хоккею с шайбой СССР-Финляндия, 1975 год. Фото: РИА Новости / Юрий Сомов

Сыграть красиво...

Страсть к спорту, футболу и хоккею, привитая ему с детства отцом, вкупе с тягой к прекрасному и импульсивностью, унаследованными от матери, и создали того хоккеиста, которым восхищался весь мир.

Мало кто возьмётся утверждать, что Валерий Харламов был лучшим хоккеистом своего времени. Были те, кто катался быстрее, бросал точнее, пасовал лучше и забивал больше. Но это харламовское «люблю сыграть красиво» заставляло тысячи людей на стадионе и миллионы перед голубыми экранами своих КВН-ов следить именно за Харламовым. В каждом его движении был лоск, изысканность, красота, выдумка.

«Я по сей день не пойму, как этот нападающий оставил нас в дураках. Но одно я знаю точно: другого такого игрока нет...», — признался один из лидеров канадской сборной, участвовавшей в Суперсерии 1974 года, когда Харламов забросил в ворота Канады потрясающую по красоте шайбу.

Карьера

В жизни Валерия Харламова, несмотря на весь его темперамент, было всего два клуба, московский ЦСКА и чебаркульская «Звезда», в ссылке в которой он провёл один год, быстро заставив «армейцев» забрать его обратно. В чемпионатах СССР Харламов провёл 438 матчей и набрал 507 (293+214) очков, завоевав 11 чемпионских званий и выиграв пять Кубков страны.

Члены сборной СССР по хоккею с шайбой (слева направо): Борис Михайлов, Владимир Петров и Валерий Харламов, 1971. Фото: РИА Новости / Дмитрий Донской

Быстро молодой хоккеист за свои достижения был привлечён к играм за сборную СССР, включая памятные Суперсерии с профессионалами из Канады 1972 и 1974 года, когда он стал настоящей мировой знаменитостью. В составе сборной СССР Харламов 8 раз выиграл чемпионат мира и 7 раз стал чемпионом Европы. Дважды ему покорялось высшее достижение в жизни спортсмена — золото Олимпиады. Всего за национальную команду Харламов сыграл 123 матча, набрав в них 191 (89+102) очко.

Быстро жил и быстро погиб

«Валера родился на скорости, жил на скорости и умер на скорости», — так сказал о Харламове легендарный советский тренер Анатолий Тарасов.

Валерия не стало очень рано. Его жизнь оборвалась на 34-м году жизни. В четверг 27 августа 1981 года, в семь часов утра, на 74 км Ленинградского шоссе произошла авария, приведшая к его гибели. В тот вечер за рулем харламовской «Волги» с номером 00-17 за рулём находилась супруга хоккеиста, Ирина. Из-за плохих погодных условий и неопытности водителя в какой-то момент автомобиль выскочил на встречную полосу, где столкнулся с шедшим навстречу грузовиком. Все пассажиры легковушки, возвращавшиеся в город с дачи — Валерий, Ирина и её двоюродный брат Сергей Иванов — скончались от полученных ранений.

Вечером 27 августа мировые информагентства распространили новость: «Как сообщает ТАСС, в автокатастрофе под Москвой сегодня утром погиб знаменитый хоккеист Валерий Харламов, тридцати трёх лет, и его жена. У них осталось двое маленьких детей — сын и дочь...».

По меркам канадского хоккея, Валера был "малышом", и соперники особенно сердились, когда именно Харламов раз за разом обыгрывал их, могучих и огромных, на льду. А после исторической "серии-72" даже профессионалы НХЛ признали, что и такой "малыш", как Харламов - атлет, весь как литой, из мускулов, - может быть звездой в игре могучих мужчин...

Валерий Харламов родился в ночь с 13 на 14 января 1948 года в Москве в рабочей семье. Его отец - Борис Сергеевич - работал слесарем-испытателем на заводе "Коммунар", мать - Арибе Орбат Хермане, или Бегонита, испанка по национальности, приехавшая в 12-летнем возрасте в СССР в конце 30-х годов, - работала на том же заводе. Кроме Валеры, в семье Харламовых был еще один ребенок: дочка Татьяна.

По иронии судьбы, В. Харламов родился в машине: молодую маму везли в роддом, и схватки начались прямо в кабине автомобиля. Борис Харламов оставил жену в роддоме, а сам с узелком в руках, где была ее одежда, отправился пешком в общежитие, где они с молодой супругой тогда проживали (метро к тому времени уже не работало). На одной из улиц одинокого путника с подозрительным узелком заметил милицейский патруль. Его попросили пройти в отделение, с чем он с радостью согласился: мороз был жуткий и топать до дома было уже невмоготу. В отделении Борис Сергеевич отогрелся и угостил милиционеров махоркой.

Сын у меня сегодня родился, - сообщил он своим собеседникам в очередной раз. - Назвали Валерием, в честь Чкалова.

Б. Харламов вспоминает: "Валерик родился очень слабым. Весил меньше трех килограммов, да и откуда было ждать богатыря при тогдашнем-то карточном питании. Обмывал я, как водится, ножки с ребятами в общежитии. Жили мы в ту пору с женой Бегонитой в четвертушке большой комнаты, отгороженной от других семей фанерной перегородкой..."

В возрасте 7 лет Харламов впервые встал на коньки и вместе с отцом вышел на каток. Хоккей с шайбой к тому времени уже прочно утвердился в нашей стране и по популярности не уступал футболу. Многие тогдашние мальчишки мечтали быть похожими на Всеволода Боброва или Ивана Трегубова. Мечтал об этом и Валера. Однако на пути к этой заветной мечте внезапно встало препятствие-здоровье. В марте 1961 года Харламов заболел ангиной, которая дала осложнения на другие органы: врачи обнаружили у него порок сердца и практически поставили крест на любой активности ребенка. С этого момента Валере запретили посещать уроки физкультуры в школе, бегать во дворе, поднимать тяжести, плавать и даже посещать пионерский лагерь. В противном случае, говорили врачи, мальчик может умереть. Однако если мама Валерия смирилась с таким диагнозом, то его отец думал иначе. Поэтому, когда летом 1962 года на Ленинградском проспекте открылся летний каток, он повел сына туда - записываться в хоккейную секцию. В том году принимали мальчишек 1949 года, однако Валерий, с его маленьким ростом, выглядел столь юным, что ему не составило особого труда ввести второго тренера ЦСКА Бориса Павловича Кулагина в заблуждение относительно своего возраста. Харламов тогда оказался единственным из нескольких десятков пацанов, кого приняли в секцию. А когда обман все-таки вскрылся, Валерий успел уже настолько понравиться тренеру, что об отчислении его из секции не могло быть и речи.

Вспоминает А. Мальцев: "Валерий как-то в минуты нашей особой душевной близости признался: "Мальчишкой я всерьез плакал только один раз. Это было, когда я начинал играть в детской команде ЦСКА и меня впервые судья удалил на две минуты. Вот тут я зарыдал - горько стало, что ребят оставил в меньшинстве. А когда к борту прижимали, на лед сбивали - терпел как ни в чем не бывало".

За короткое время Харламов превратился в одного из лучших игроков Детско-юношеской спортивной школы ЦСКА и стал любимцем Б. Кулагина. А вот главный тренер ЦСКА Анатолий Тарасов одно время относился к юному хоккеисту с некоторым предубеждением. И виноват был в этом... малый рост В. Харламова. Тарасов в те годы делал ставку на рослых и мощных хоккеистов, не уставал повторять: "Все выдающиеся канадские хоккеисты великаны по сравнению с нашими. Как же мы их победим, если наши нападающие карлики, буквально - метр с кепкой?" В конце концов под тяжелую руку Тарасова попал и Харламов: в 1966 году его отправили во вторую лигу, в армейскую команду Свердловского военного округа - чебаркульскую "Звезду". И там произошло чудо. Перворазрядник Харламов "поставил на уши" весь Чебаркуль, сумев за один сезон забросить в ворота соперников 34 шайбы. Тренер команды майор Владимир Альфер тут же сообщил об успехах молодого "варяга" из Москвы Кулагину. Тот сначала, видимо, не поверил. Однако весной 1967 года в Калинине Кулагин сам увидел Харламова в деле и понял, что место его в основном составе ЦСКА. Единственное, что смущало, - как отнесется к этому предложению Тарасов.

Говорят, что тот разговор Кулагина с Тарасовым по поводу дальнейшей судьбы талантливого хоккеиста был долгим и тяжелым. Тарасов продолжал сомневаться в возможностях Харламова, считал его взлет в "Звезде" случайным. Но Кулагин продолжал настаивать на переводе 19-летнего хоккеиста в Москву. И Тарасов сдался. Так летом 67-го Харламов был вызван на тренировочный сбор ЦСКА на южную базу в Кудепсту.

В первенстве страны 1967-1968 годов команда ЦСКА стала чемпионом. Вместе с нею радость победы по праву разделил и В. Харламов. Именно тогда на свет родилась знаменитая армейская тройка Михайлов - Петров - Харламов. В декабре того же года ее включили во вторую сборную СССР, которая заменила команду ЧССР на турнире на приз газеты "Известия" (она не приехала в Москву после августовских событий). В 1969 году 20-летний Харламов стал чемпионом мира, установив тем самым рекорд: до него подобного взлета в столь юном возрасте не знал ни один хоккеист Советского Союза.

"Люблю сыграть красиво", - часто повторял Валера. Что верно, то верно: хоккей в исполнении Харламова был подлинным искусством, которое приводило в изумление миллионы людей. Когда он появлялся на льду, вратари трепетали, а зрители бурно выражали свой восторг.

К 1972 году Харламов уже безоговорочно считался лучшим хоккеистом не только в Советском Союзе, но и в Европе. Он четырежды становился чемпионом СССР, трижды - чемпионом мира и дважды - Европы. На чемпионате СССР в 1971 году он стал лучшим бомбардиром, забросив в ворота соперников 40 шайб. В начале 1972 года в составе сборной СССР он завоевал олимпийское "золото", стал лучшим бомбардиром турнира, забросив 9 шайб. А осенью того же года Харламов покорил и Северную Америку.

Знаменитая серия матчей между хоккейными сборными СССР и Канады стартовала 2 сентября 1972 года на льду монреальского "Форума". Ни один житель Североамериканского континента не сомневался тогда в том, что вся серия из восьми игр будет выиграна их соотечественниками с разгромным для советских хоккеистов счетом. Если бы кто-то возразил, его бы назвали сумасшедшим. А что же произошло на самом деле? В первом же матче разгромный счет настиг не нас, а канадцев: 7:3! Для "кленовых листьев" это было шоком. Лучшим игроком в советской команде они безоговорочно признали В. Харламова, забросившего в матче две шайбы. Сразу после игры кто-то из канадских тренеров нашел Валерия и предложил ему миллион долларов за то, чтобы он играл в НХЛ. Харламов тогда отшутился: мол, без Михайлова и Петрова никуда не поеду. Но канадцы не поняли юмора и тут же заявили: мы берем всю вашу тройку. Естественно, никто никуда не перешел, да и не мог перейти. Не те тогда были времена.

Вспоминает А. Мальцев: "По меркам канадского хоккея, Валера был "малышом", и соперники особенно сердились, когда именно Харламов раз за разом обыгрывал их, могучих и огромных, на льду. А после исторической "серии-72" даже профессионалы НХЛ признали, что и такой "малыш", как Харламов - атлет, весь как литой, из мускулов, - может быть звездой в игре могучих мужчин".

Харламов стал единственным европейским хоккеистом, чей портрет украшает стенды Музея хоккейной славы в Торонто.

К 1976 году Харламов был уже шестикратным чемпионом СССР, шестикратным чемпионом мира и двукратным чемпионом Олимпийских игр. Он был, наверное, единственным хоккеистом в стране, которого любили все болельщики без исключения. Харламова любили даже болельщики "Спартака", при том что остальных армейцев спартаковские "фэны" на дух не переваривали. Харламов был исключением.

В 1975 году в жизнь Харламова вошла девушка, которой вскоре суждено будет стать его женой. Это была 19-летняя Ирина Смирнова. Их знакомство произошло случайно.

В тот день Ирина подруга пригласила ее к себе на день рождения в один из столичных ресторанов. Именинница с гостями расположились в одной части заведения, а в другой гуляла веселая мужская компания. В один из моментов, когда в очередной раз заиграла музыка, молодые люди гурьбой подошли к столу именинницы и стали наперебой приглашать девушек потанцевать. Иру пригласил чернявый невысокий парень в кожаном пиджаке и кепочке. "Таксист, наверное", - подумала про себя Ирина, но приглашение приняла. После этого молодой человек, который представился Валерием, не отходил от нее весь вечер. Когда же все стали расходиться, он вдруг вызвался подвезти Ирину к ее дому на машине. "Точно, таксист", - пришла к окончательному выводу девушка, когда усаживалась в новенькую "Волгу" под номером 00-17 ММБ.

Придя домой, девушка, как и положено, рассказала маме, Нине Васильевне, что в ресторане познакомилась с молодым человеком, шофером по профессии. "Ты смотри, дочка, неизвестно еще, какой он там шофер..." - посчитала за благо предупредить свою дочь Нина Васильевна. Но дочь пропустила ее замечание мимо ушей.

Встречи Харламова (а этим "шофером" был именно он) с Ириной продолжались в течение нескольких недель. Наконец мать девушки не выдержала и попросила показать ей ее кавалера. "Должна же я знать, с кем встречается моя дочь", - сказала она. "Но он сюда приходить боится", - ответила Ирина. "Тогда покажи мне его издали, на улице", - нашла выход Нина Васильевна.

Этот показ состоялся в сквере у Большого театра. Мать с дочерью спрятались в кустах и стали терпеливо дожидаться, когда к месту свидания подъедет кавалер. Наконец его "Волга" остановилась возле тротуара, и Нина Васильевна впилась глазами в ее хозяина. Она разглядывала его несколько минут, но, видимо, осталась этим не слишком удовлетворена и заявила: "Мне надо подойти к нему и поговорить". И тут ее тихая дочь буквально вскипела: "Если ты это сделаешь, я уйду из дома. Ты же обещала только на него посмотреть". И матери пришлось смириться.

Вскоре после этого случая было окончательно раскрыто инкогнито Валерия. Когда мать Ирины узнала, что кавалером ее дочери является знаменитый хоккеист, ей стало несколько легче: все же не какой-то безвестный шофер. А еще через какое-то время Ирина сообщила, что она беременна. В начале 1976 года на свет появился мальчик, которого назвали Александром.

Самое удивительное, что до этого времени родители Валерия ни разу не видели свою невестку, а мать Ирины не познакомилась очно с будущим зятем. Их знакомство произошло 8 марта. В тот день друзья Валерия заехали к Ирине домой и забрали ее с сыном знакомиться с родителями жениха. А после этого Харламов приехал знакомиться с будущей тещей.

Между тем это радостное событие вскоре было омрачено происшествием, которое едва не привело к трагедии: той же весной Валерий и Ирина попали в автомобильную аварию.

Рассказывает Н. В. Смирнова: "Какое-то время после свадьбы Ира с Валерой жили отдельно от меня. Однажды звонят мне на работу: не посидишь ли завтра с маленьким Сашей - они куда-то в гости собрались. Условились, что они еще перезвонят. На другой день я жду звонка, думаю, может, нашли кого в няньки, как вдруг звонит знакомая и говорит, что они на своей "Волге" разбились. Валера больше месяца лечил переломы ног и ребер. А у Иры тоже был перелом ноги, раздробление пятки и сильнейшее сотрясение мозга".

А вот что вспоминает об этом же В. Третьяк: "Возвращаясь ночью домой на автомобиле, Валера не смог справиться с управлением и... машина разбилась вдребезги, а Валеру и его жену доставили в госпиталь. Плохи были дела у Харламова: переломы лодыжек, ребер, сотрясение мозга. Только женился человек, и вот на тебе - "свадебное путешествие" в армейский госпиталь. Долгое время врачи не были уверены в том, сможет ли Харламов снова играть в хоккей. Два месяца он провел на больничной койке.

Только в августе Харламов встал и сделал первые самостоятельные шаги по палате. Но чтобы выйти на лед-до этого ему было еще ох как далеко..."

И все-таки осенью 1976 года Харламов вернулся на лед. Многие тогда сомневались, что он сможет стать прежним Харламовым, а не его бледной копией. Но Валерий сделал невозможное. После первой же игры, с "Крыльями Советов", тренер "крылышек" Б. Кулагин заявил: "Мы должны гордиться, что в нашей стране живет такой человек и хоккеист, как Харламов!"

В 1977 году в составе ЦСКА Харламов стал семикратным чемпионом СССР. В том же году к руководству этим прославленным клубом пришел новый тренер - Виктор Тихонов . Вот как он рассказывал о своих впечатлениях: "Как и все люди, связанные с хоккеем, я немало слышал, разумеется, о "железном" Тарасове, о его неслыханно твердом характере, о "железной" дисциплине в армейском клубе. Впрочем, не только слышал о Тарасове, но и знаю его уже много лет.

Уверяю читателя, что ничего этого не было в том ЦСКА, в который попал я. Не было не только "железной" дисциплины, но и элементарной - с точки зрения требований, принятых в современном спорте..."

Среди главных нарушителей спортивного режима в ЦСКА Тихонов далее называет Александра Гусева, Владимира Петрова, Бориса Александрова. Харламова в его списке нет, однако справедливости ради следует сказать, что и он иногда позволял себе "расслабиться". Его коллега по сборной СССР Валерий Васильев вспоминает: "Вот случай: летим через океан. Тренером сборной был Борис Павлович Кулагин... Ну и прямо в самолете "тяпнули" мы с Валеркой Харламовым. Кулагин поймал с поличным, отнял по сто долларов и на первую игру не поставил. Потом простил... Мы стали его просить: "Вы хоть все деньги отнимите, только дайте сыграть. Мы же не за деньги - за Родину". А деньги, кстати, вернул...

Нас почти всегда прощали. Почему бы и нет? Мы же пили профессионально. Знали - когда и сколько. На игре не отражалось - вот что главное. Вот еще один случай. Вскоре после того, как сборную Тихонов возглавил (1977), со мной и Харламовым опять случился конфуз. Выпили, и немало... На следующий день играем с чехами. Счет по ходу- 0:2 не в нашу пользу. Виктор Васильевич весь белый от злости ходит вдоль скамейки и бормочет сквозь зубы: "Враги, враги... Снимаю с игры". Но ребята за нас с Харламовым заступились: "Оставьте, Виктор Васильевич, пусть попробуют реабилитироваться". Тихонов сдался. И что же? Вышли мы с Валеркой, и потом нас назвали главными героями матча. Харламов забросил две шайбы, я сделал передачу... В результате сборная выиграла.

Тихонов потом говорил: "Есть идея: может, разрешить этим двоим пить? В порядке исключения, а?" А тогдашний министр спорта Павлов выступил с еще более интересным предложением. Подошел к нам с Харламовым и говорит: "Послушайте, ребята. Если вам так хочется, возьмите ключи от моей дачи, пейте там. Но на сборах все-таки не стоит. Нехорошо... Другие увидят, тоже начнут..." Мы, правда, поблагодарили, но отказались".

В 1978 и 1979 годах Харламов в составе сборной СССР в очередной раз завоевал золотые медали чемпионатов мира и Европы. В эти же годы ЦСКА дважды становился чемпионом страны. Однако Харламова и других "ветеранов" советского хоккея все сильнее стала теснить талантливая молодежь. Да и силы "ветеранов" были не беспредельны. На Олимпийских играх в Лейк-Плэсиде в 1980 году прославленная тройка Михайлов - Петров - Харламов сыграла ниже своих возможностей. Не уходившая раньше с ледовой площадки, не забив хотя бы одного гола, эта тройка тогда почти все игры провела "всухую". Даже в решающем матче с американцами им ни разу не удалось поразить ворота соперников. На той Олимпиаде наша команда взяла "серебро", что по тем временам считалось трагедией.

В 1981 году Харламов объявил, что этот сезон для него станет последним. Завершить его он хотел достойно, и во многом ему это удалось. В составе ЦСКА он стал в 11-й раз чемпионом СССР и обладателем Кубка европейских чемпионов. На последнем турнире он был назван лучшим нападающим. Теперь, чтобы на высокой ноте завершить свою карьеру в хоккее, ему требовалось выиграть первый Кубок Канады, который должен был стартовать в конце августа в Виннипеге. И тут произошло неожиданное: Тихонов заявил, что Харламов на этот турнир не едет. Для всех специалистов хоккея и болельщиков эта новость была из разряда невероятных.

Вспоминает В. Фетисов: "Валера тренировался неистово, он был в прекрасной форме, и чувствовалось, что очень ждал турнира такого высокого ранга, понимая, что он станет последним для него. Мы паковали чемоданы, как вдруг Тихонов вызвал к себе Харламова. Через полчаса Валера вышел из тренерской. Ничего не объясняя, он пожал ребятам руки, что-то пролепетал о победе, развернулся и уехал. Как потом выяснилось, Тихонов "отцепил" Харламова за какое-то прошлое нарушение режима..."

А вот как объясняет произошедшее сам В. Тихонов: "Валерия не было в списках кандидатов в сборную команду страны, когда мы проводили тренировочный сбор. Однако он блестяще сыграл финальный матч Кубка европейских чемпионов, и потому мы пригласили Валерия в Скандинавию, зная, естественно, заранее, что матчи кубка в Италии ни в какое сравнение с тем, что предстоит выдержать в Канаде, не идут.

Харламов в составе сборной не тренировался, он готовился по плану ЦСКА - не к началу, но к концу сентября, когда стартует чемпионат страны. Однако по уровню мастерства, по силе своего характера, мужеству своему Харламов всегда достоин выступления в сборной, характера у него, как говорится, на троих. Но вот по функциональной готовности... Валерий не набрал еще формы, и отставание его от партнеров было велико. Не было пока еще той двигательной мощи, благодаря которой этот блестящий форвард успевал действовать повсюду.

Мы с ним обстоятельно поговорили. Валерий в заключение сказал:

Виктор Васильевич, я все понимаю. Я действительно не в форме...

Потом пришел Владимир Владимирович Юрзинов. Разговор продолжался втроем. Валерий пожаловался, что у него не хватает сил играть. Мы ему рассказали, что нужно делать, предложили программу действий:

Бегать надо по двадцать-тридцать минут каждый день. Тогда в ноябре-декабре ты уже будешь в хорошей форме. Отыграешь на турнире "Известий" и начнешь готовиться к чемпионату мира...

Харламов ответил:

Я все понимаю, я дал вам слово... Почему вы мне поручаете работу с молодежью, я понимаю... Сделаю все, чтобы они играли..."

Таким образом, по словам Тихонова, Харламов не попал в сборную из-за плохой функциональной подготовки. Честно говоря, слышать об этом удивительно. На тот Кубок Канады в сборную попали несколько игроков, подготовка и уровень игры которых вызывали у специалистов куда больше нареканий, однако они в Канаду поехали. А игрок суперкласса В. Харламов остался в Москве. И как оказалось - на свою погибель.

26 августа Харламов отправился в аэропорт - встречать жену с маленьким сыном, которые возвращались с отдыха на юге. Через несколько часов он привез их на дачу в деревню Покровка под Клином, где тогда жили его теща и четырехлетняя дочка Бегонита.

Рассказывает И. В. Смирнова: "Ира приехала с юга немного простуженной и легла спать пораньше. В это время на даче жила семья моей старшей сестры, так что нам пришлось разместиться в другой комнате всем вместе. Но Валера лег не сразу, еще чего-то с ребятами повозился, а потом пристроился рядом с Сашей на кровати. Я предложила забрать внука к себе на диван, но он не согласился. Спал он плохо, несколько раз вставал, но не пил, не курил. Просто посидит-посидит, да и снова ляжет.

Утром встали рано, позавтракали. Ира с Валерой засобирались в Москву. Ира говорит: "Валера, ты не выспался; давай я поведу машину". Тут я услышала, запротестовала: "Не давай ей руль, она без прав, да и погода вон какая хмурая". Валера меня успокоил: "Не дам, надо торопиться, хочу на тренировку к одиннадцати успеть, так что сам поведу. Да еще Сережу надо домой завезти". С ними поехал Сергей - племянник мой, он уже семейный был, из армии недавно вернулся. Короче, Валера сел за руль, и они уехали.

Я вскоре пошла в магазин за свежим хлебом. Со мной еще была сестра со своим внуком. Идем по улице, как вдруг подъезжает милицейская машина, и у сестры спрашивают, где, мол, теща Харламова живет. Я поняла: что-то случилось".

Трагедия произошла в семь часов утра на 74-м километре Ленинградского шоссе. Сегодня уже трудно установить, почему, едва отъехав от деревни, Харламов вдруг позволил своей жене сесть за руль "Волги", однако факт остается фактом: в роковые минуты за рулем была Ирина. Дорога была мокрой, и женщина, видимо, не справилась с управлением. Автомобиль вынесло на встречную полосу, по которой на огромной скорости мчался грузовик. Все произошло так неожиданно, что его водитель не сумел толком среагировать, только вывернул руль вправо. И "Волга" врезалась ему в бок. Удар был настолько силен, что Валерий и Сергей скончались практически мгновенно. Ирина еще какое-то время была жива, и, когда пришедшие на помощь водители выносили ее из машины и клали на траву, она шевелила губами. Однако через несколько минут и она скончалась. Через десять минут к месту трагедии приехала милиция, которая опознала в мужчине, сидевшем на переднем сиденье "Волги", Валерия Харламова. Уже через час после этого весть о гибели знаменитого хоккеиста разнеслась по Москве. А вечером того же дня мировые агентства сообщили: "Как сообщил корреспондент ТАСС, в автокатастрофе под Москвой сегодня утром погиб знаменитый хоккеист Валерий Харламов , тридцати трех лет, и его жена. У них осталось двое маленьких детей - сын и дочь..."

Хоккеисты сборной СССР узнали об этой трагедии в Виннипеге.

Вспоминает В. Фетисов: "Утром включили телевизоры, а там Валеркины портреты. Но тогда никто из нас толком по-английски не понимал. Так и не сообразили, что к чему. Уже потом, когда вышли на улицу и к нам стали подходить незнакомые люди и что-то говорить о Харламове, мы поняли: с Валерой случилась беда. Вечером прилетел наш хоккейный начальник Валентин Сыч и сказал, что Харламов погиб. Мы были в шоке. Все собрались и сначала хотели бросить к черту этот турнир и ехать на похороны. Но потом как-то так получилось, что решили остаться, во что бы то ни стало выиграть Кубок и посвятить победу Харламову. Так в итоге и получилось".

Похороны погибших в автомобильной катастрофе состоялись через несколько дней на Кунцевском кладбище. Проститься с великим хоккеистом пришли тысячи людей. Вскоре после этого ушла из жизни мама Харламова, не сумевшая перенести смерть любимого сына и невестки.

Р. S. 26 августа 1991 года, в десятую годовщину трагедии, на 74-м километре Ленинградского шоссе был установлен памятный знак: 500-килограммовая мраморная шайба, на которой была выгравирована надпись: "Здесь закатилась звезда русского хоккея. ВАЛЕРИЙ ХАРЛАМОВ". Самое удивительное, что поставило этот знак не государство, а частное лицо: некий Михаил, который является страстным поклонником хоккея и таланта В. Харламова.

«ОСТАНОВИТЕ СЕМНАДЦАТЫЙ НОМЕР!»

Много лет шли разговоры о встречах между нашей сборной с канадскими профессионалами. И наконец, договоренность была достигнута.

Перед началом первой серии матчей с канадскими профессионалами прогнозов было множество. Все в Канаде считали себя хоккейными оракулами и точно знали, чем кончится серия – сокрушительной победой профессионалов.

Джек Коффман писал в оттавской газете «Ситизен»: «Одно совершенно ясно: они не добьются успеха в играх с лучшими профессиональными клубами».

«Успехи русских в хоккее порядком преувеличены, – заявил журналистам тренер «Монреаля» Клод Рюэль – Хотел бы я посмотреть, как они попытаются сыграть с любой из команд НХЛ».

Но это высказывания канадских оракулов. А что думали осенью 1972 года у нас? Большинство специалистов вздыхали, качали головами. Вспоминали игру вратаря Сета Мартина, экс-профессионалов защитников Карла Бревера, Джека Боуэнса и других. И тут же добавляли, что, несмотря на великолепную игру Мартина, он считался далеко не лучшим вратарем у себя на родине. В общем, прогноз общественности был довольно пессимистичен…

Перед самым отлетом в Монреаль журналисты беседовали со старшим тренером нашей сборной Всеволодом Михайловичем Бобровым. Как и полагается любому старшему тренеру, выглядел он озабоченным. В команде шла смена поколений, игроки пришли в сборную недостаточно тренированными, хоккейный сезон только начинался, и их пришлось срочно подтягивать до нужного уровня.

– А все-таки, Михалыч, сам-то как думаешь? – допытывались журналисты у Боброва. – Неофициально, не для печати.

Всеволод Михайлович усмехнулся, и его нахмуренное лицо стало сразу лукавым:

– Почти двадцать лет назад, в пятьдесят четвертом, нас тоже пугали канадцами. Они, говорили, надо льдом летают, шайбу бросают так, что гвозди ею забивать могут. И что приготовиться нам нужно к поражению с двузначным счетом. У некоторых из ребят зуб на зуб не попадал при мысли о канадских страшилищах. И что получилось? Страшилища при ближайшем рассмотрении оказались обычными игроками, даже послабее нас, и мы родоначальников хоккея обыграли. Да не просто у них выиграли, а расколотили со счетом семь два.

– Но то ведь были любители…

– Верно. Но и мы за эти годы кое-чему научились. Тогда ведь азы хоккея с шайбой осваивали, не знали толком, как клюшку держать, а теперь давно уже не чувствуем себя учениками. Так что, думаю, преподнесем мы хоккейному миру еще одну сенсацию.

Есть виды спорта, которые требуют предельного напряжения физических и духовных сил: скажем, у бобслеистов при спуске сердце бьется со скоростью более двухсот ударов в минуту. Штангист, штурмуя рекордный вес, должен несколько мгновений сражаться и с самим чудовищным весом, и со страхом перед этим весом.

А тренер? В отличие от спортсменов, нервное напряжение которых уравновешивается огромными физическими нагрузками, он один на один со своим бешено колотящимся сердцем, один на один с потоком адреналина, который безостановочно выбрасывается в кровь. Все инстинкты вопиют: да иди же! Беги! Сделай что-нибудь! Забей! Но все это делать должны его ученики, а он может лишь смотреть. Смотреть и во что бы то ни стало сохранять спокойствие и уверенность, потому что его спокойствие и уверенность мгновенно передаются команде.

Мало того, постарайтесь войти в положение Боброва осенью 1972 года. Это ведь он дал добро на встречи наших хоккеистов с канадскими профессионалами. Он взял на себя огромную ответственность. Он отвечал не только перед Спорткомитетом – официальных лиц он не страшился никогда, – но и перед миллионами наших болельщиков. Он отвечал за честь советского спорта.

В глубине души Всеволод Михайлович, конечно, беспокоился за исход предстоящих матчей, но вида, что переживает, изо всех сил старался не подавать. Напротив, он распространял вокруг себя спокойствие, и всякий, кто соприкасался с ним, ощущал уверенность старшего тренера в успехе дела.

А уверенность ох как была нам нужна! Ажиотаж перед первой встречей в Монреале достиг такого накала, что спортивный обозреватель Дик Беддос написал в газете «Глоб энд мейл»: «В победе профессионалов с крупным счетом в первом матче я настолько уверен, что в противном случае обещаю публично съесть эту свою статью».

Забегая чуть вперед, скажем, что оказался он хоть и не пророком, но человеком слова и после окончания игры явился в отель, где остановилась наша команда, для расправы со статьей. Она была довольно пространной, поскольку в ней подробно рассказывалось, почему именно канадцы выиграют, и выиграют крупно, и съесть ее всухомятку было довольно трудно. Наши хоккеисты, следуя рыцарским традициям советского спорта, разрешили «оракулу» накрошить статью в суп…

Но напомним, хотя бы вкратце, как была добыта эта победа, как блестяще оправдались слова Боброва о еще одной сенсации.

Проходила игра в знаменитом монреальском «Форуме», до предела заполненном болельщиками, которые пришли посмотреть, как их кумиры растерзают «русских медведей», осмелившихся скрестить клюшки с цветом канадского хоккея.

Места у телевизоров заняла… вся Канада. У нас тоже все мужское население да и значительная часть женского смотрели телерепортаж. Чтобы провести его,

Н. Озеров покинул Олимпийские игры в Мюнхене и прилетел через океан в Монреаль.

Шайбу в игру вбросил премьер-министр Канады Пьер-Эллиот Трюдо.

Начали канадцы с яростных атак. Они шли вперед с твердой убежденностью в том, что они лучшие в мире хоккеисты и никто не может противостоять им. И когда на первой же минуте встречи стокилограммовый форвард из «Бостон брюинз» Фил Эспозито вскинул клюшку после заброшенной в ворота Третьяка шайбы, зал разразился шквалом аплодисментов.

После второй шайбы, заброшенной Полом Хендерсоном, ликование охватило двадцать тысяч зрителей, заполнивших трибуны «Форума»: урок настоящего хоккея преподавался этим русским выскочкам. Все шло так, как должно было идти.

Но тут Евгений Зимин сквитал одну шайбу, а вскоре Владимир Петров, завершая атаку, начатую Борисом Михайловым и Валерием Харламовым, сравнял счет. В зале стало тихо. Слышался только хруст льда под лезвиями коньков, гулкие удары шайбы о деревянные бортики, короткие выкрики игроков и трель судейского свистка. Зрители переводили взгляд с табло на лед и со льда на табло, словно хотели еще раз убедиться, что две шайбы в сетке канадских ворот и равный счет – это не нелепая шутка, не некая иллюзия, а неожиданная реальность.

Второй период стал триумфом Валерия Харламова. Он уже играл на родине хоккея, играл блестяще, но то были игры с любителями, и, несмотря на сокрушительное поражение от русских, канадские болельщики лишь пожимали плечами: да, русские выиграли много матчей, играли они неплохо, и этот черненький форвард с неудобопроизносимой фамилией неплох, ничего не скажешь, но ведь играли-то с любителями.

Теперь на льду в Монреале против нашей сборной была сборная могущественной профессиональной лиги НХЛ, то есть цвет канадского хоккея, лучшие из лучших. Родоначальники хоккея играли на своем поле, в родных стенах. Отступать было некуда. Нельзя было в случае поражения снова сказать: да, но это были не самые лучшие, посмотрим, что вы запоете, когда увидите самых…

Второй тайм начался при счете 2: 2. И по тому, с какими сосредоточенными лицами выходили на лед канадцы, забыв о фотографах и телевизионных камерах, видно было, что и они поняли, с кем играют.

Конечно, ни одна команда НХЛ не выбирает игроков по росту и весу, но такие малогабаритные спортсмены, как Уэйн Гретцки из «Эдмонтон ойлерз» – «звезда» НХЛ № 1 – скорее исключение. Особенно защитники. Как правило, это мощные атлеты, смелые, любящие игру жесткую, построенную на силовых приемах. Тот, кто попытался бы сравнить Валерия Харламова с канадскими защитниками по антропометрическим данным, вывод сделал бы один: паренек обречен. Но двадцать тысяч зрителей на трибунах «Форума» и миллионы телезрителей с удивлением наблюдали, как семнадцатый номер советской дружины расправлялся с канадскими защитниками. Он демонстрировал превосходство искусства над силой, скорости – над массой. Он обходил противников с легкостью, которая заставляла их ошеломленно озираться по сторонам: где этот дьяволенок, который, казалось, только что уперся в защитника и остановился в нерешительности, а в следующее мгновение уже оказался позади него.

Искушенные в тонкостях хоккея канадские зрители видели много великих игроков. Они аплодировали легендарному Морису Ришару, прозванному за реактивную скорость «Ракета». Они скандировали: «Ка-та-пульта!» – когда на поле выходил знаменитый ревнитель чистого хоккея двухметровый гигант Жак Беливо. Они восторгались реакцией вратарей Жака Планта и Джорджа Везины.

Они видели стремительный бег на коньках, видели искусное владение клюшкой, снайперские мощные броски, видели точные пасы, игру без шайбы. А теперь своим виртуозным мастерством их удивлял этот невысокий, не отличающийся мощью игрок.

В тот памятный период Валерий Харламов забросил две шайбы в ворота сборной Канады. Позже он вспоминал:

– После этого матча в Монреале советских хоккеистов узнавали на каждом шагу, и, где бы они ни появлялись,-сразу толпа, всем нужны автографы, каждый хочет что-то спросить. Ладно бы на стадионе – там собираются болельщики, но ведь и на улицах, и в магазинах – всюду так.

Не будет преувеличением сказать, что канадский профессиональный хоккей испытал за эти двадцать минут чистого игрового времени такой шок, который вывел его из десятилетий спокойного самодовольства и заставил произвести мучительную переоценку ценностей. Матч, закончившийся со счетом 7: 3, особенно его второй период, навсегда вошел в анналы советской и канадской хоккейной летописей.

Несколькими годами позже, вспоминая эту игру, Харламов говорил:

– Нет, бояться мы их не боялись. И не потому, конечно, что считали противников слабаками. Это было бы глупо. Во время предыдущей поездки в Канаду мы видели матчи профессионалов, знали, на что они способны. Но мы верили в себя. Эта вера воспитывалась победами нескольких поколений наших хоккеистов. К тому же с нами был Всеволод Михайлович Бобров, который в 1954 году был героем сенсационной победы над канадцами, когда также прочили советской команде поражение.

– Но честно, Валерий, уверены ли были ребята в крупном успехе тогда в «Форуме»?

– Если заранее быть уверенным в победе, можно продуть кому угодно. Любая самоуверенность в спорте наказуема. Я не о том говорю. Была уверенность в своих силах, уверенность в том, что наш хоккей не хуже, а, может быть, лучше канадского. Ну и, конечно, важно то, что играем мы в разную игру…

– Вы имеете в виду разное толкование правил? Харламов усмехнулся.

– Дело не в правилах, они сейчас, расходятся в мелочах. Я говорю о другом: известно, что профессионал играет за деньги. Причем за большие деньги. И выкладывается за них до финальной сирены. В этом смысле он знает, за что играет. У нас другие стимулы. Нас ведет в спортивное сражение и помогает победить любовь к Родине, чувство высокой ответственности перед всем народом, доверившим нам защищать честь советского спорта.

А деньги что? Когда мы сыграли первые матчи с профессионалами в Канаде, на нас со всех сторон посылались предложения контрактов, причем каких! Миллионных, представляете?

– Какое у вас было ощущение, когда вам предлагали миллион долларов?

– Чувство удовлетворения. Ага, грозились шапками закидать, а теперь приглашаете с поклонами. И смешно было: я – и вдруг миллионер!

– Как складывалась сама игра? Первая игра в Монреале?

Харламов подумал немножко и сказал:

– Волновались мы очень. Особенно когда забили нам два гола. Но тут помог тренер. Авторитет Всеволода Михайловича был для нас очень высок. Возбужденный плюхнешься на скамейку во время смены, сделаешь глоток из кувшинчика, передашь соседу, а напряжение не спадает. И тут глянешь на Боброва, лицо, как обычно, чуть нахмуренное, но совершенно спокойное-и спокойствие, и уверенность снова возвращаются к тебе.

К тому же играл я в своей родной тройке с Борей Михайловым и Володей Петровым, с которыми я всегда чувствую себя уверенно. Володя Петров… Да очутись мы с ним, кажется, на Марсе, он бы и там сохранял апломб. Как-то приехал к нам чемпион мира по шахматам Анатолий Карпов. Володя к нему: «Может, сыграем партию, я – лучший шахматист команды». Карпов человек вежливый, улыбнулся и отвечает: «Ну, раз лучший, тогда, конечно, сыграем». Сели, и, как вы понимаете, чемпион мира мгновенно выиграл. «Петя» наш – так мы его зовем- говорит: «Это я не сосредоточился. Сыграем еще одну». Представляете, мучил бедного Карпова до тех пор, пока не сыграл с ним вничью.

Вы обратили внимание, как Володя разыгрывает вбрасывание? Он должен всегда выиграть его. Понимаете, должен! Проигрыш вбрасывания – это личное оскорбление для него. Добавьте к этому характеру мощную фигуру и отчаянную храбрость, и вы получите то, что один болельщик назвал «боевая машина хоккея».

А Борис Михайлов – скала! Не все знают, как он начинал. Когда мальчишкой играл во дворе, был у него один конек, потом уж раздобыл второй. Годы были первые послевоенные, четверо сыновей у мамы, не до коньков, как вы понимаете. И не до клюшек. Сам их делал. Выпиливал из доски. Несколько раз ударишь- и в щепки. И снова выпиливал. Представляете, какой характер иметь надо! А щитки? Он нам рассказывал, пришла ему в голову «гениальная» идея: сделать щитки из старых водосточных труб. И сделал. Грохот стоял страшный, когда в них попадала шайба или кто-нибудь задевал клюшкой. Когда Борис вырос, он хотел поступить на курсы водителей локомотивов, а его не приняли по… состоянию здоровья. Как же нужно было вкалывать на тренировках, как держать себя в ежовых рукавицах, чтобы человеку с ослабленным здоровьем стать лидером нашего хоккея! Тот, кто не занимал позицию на «пятачке» у ворот противника, никогда до конца не поймет, что это такое. Тебе не только клюшку прижимают, но и толкают, и бьют, и пытаются свалить с ног. Иной раз смотришь, здоровенный защитник, а то и два, чего только не делают, чтобы свалить Бориса, а он стоит. И только потом под душем видишь, что он весь в пятнах, как леопард: в синяках, ссадинах, подтеках. И это, заметьте, при сравнительно небольшом весе и вовсе не богатырском здоровье.

Тут и упорство, и воля, и умение терпеть боль, и мгновенная реакция. Ведь в момент столкновения важно собраться, напрячь мускулы, чтобы от тебя, как от железного столба, отскакивали защитники.

И с такими товарищами бояться кого-нибудь? Нет, даже при счете 2:0 в пользу канадцев паники не было. Ну, а когда Женя Зимин забросил историческую шайбу- первую в ворота канадцев профессионалов – тут и вовсе успокоились. Не заколдованные, выходит, у них ворота. Потом Володя Петров сравнял счет, сравнял и подмигнул нам, и все встало на свои места.

Как комментировали этот исторический матч печать и специалисты?

«Торонто стар»: «У тренера Синдена были хмиллионы друзей, теперь – всего горстка».

«Уолл-стрит джорнал»: «Поражение в холодной войне на льду».

«Манчестер гардиан»: «Канадские звезды – поверженный миф».

Бобби Кларк, названный лучшим канадским хоккеистом в этом матче, заметил: «Если бы счет был 5:4, можно было бы в чем-то сомневаться, но сегодняшний итог безапелляционен».

Из сообщения телеграфного агентства Рейтер: «Этот матч разрушил миф, что канадские звезды шутя одолеют русских, потому что лучше бегают на коньках, точнее передают шайбу и мощнее обстреливают ворота. Советская команда, по мнению самих канадских специалистов, играла фантастически».

Вспомним ход остальных матчей этой незабываемой серии. Во втором матче в Торонто раздосадованные канадцы выставили сразу девять новых игроков. Игра шла упорная, защитные линии были предельно мобилизованными, и после первых двух периодов счет был самый что ни на есть футбольный – 1: 0 в нашу пользу. Может быть, виной тому был разгром канадцев в Монреаале, может, рано наши игроки поверили во вторую победу, но на последний период они вышли недостаточно собранными и тут же поплатились за это – победили канадцы со счетом 4:1.

В Виннипеге счет был ничейный – 4:4, а в последнем матче, в Ванкувере, наша сборная снова выиграла, на этот раз забросив пять шайб и пропустив три.

Огромное впечатление произвели на канадскую публику и специалистов молодой советский вратарь Владислав Третьяк, форварды Александр Якушев, Валерий Харламов. Этих троих признали «звездами» из «звезд».

Вот что писал известный североамериканский спортивный журналист Марк Мелвой: «Теперь, по прошествии самой отрезвляющей недели в истории канадского спорта, хоккей стал русской игрой. За какие-то семь дней сборная СССР развеяла столетний миф о превосходстве канадского хоккея и покончила с легендой о непобедимости игроков НХЛ.

…Советские хоккеисты не только потрясли профессионалов скоростью своего катания, филигранно точными пасами, совершенством позиционной игры, поразительно точными бросками по воротам и великолепным вратарским искусством, которое продемонстрировал Владислав Третьяк, но и завоевали симпатии зрителей во всех городах, где им довелось выступать».

20 сентября канадцы прилетели в Москву для проведения второй половины серии. Советские журналисты прямо в аэропорту Шереметьево атаковали Фила Эспозито. Этот стокилограммовый великан с необычайно выразительным лицом, львиной гривой волос и театральными манерами стал кумиром канадских и американских любителей хоккея, хотя жизнь его в спорте складывалась далеко не легко. Вначале он попал в команду «Чикаго блэк хоукс», где долго прозябал в тени знаменитого Бобби Халла. И лишь перейдя в команду «Бостон брюинз» и начав играть с Бобби Орром, он, наконец, нашел себя.

Теперь, стоя на площади перед аэровокзалом и слегка поеживаясь в одном только клубном пиджаке от свежего ветерка, он терпеливо беседовал с журналистами.

– Надеюсь, что предстоящие встречи в Москве пройдут еще интереснее, чем в Канаде. Жаль, что я раньше не наблюдал за игрой советских хоккеистов, когда они приезжали в Канаду и США. Все они отличные конькобежцы и блестяще подготовлены физически.

– Перейму ли я что-нибудь у советских хоккеистов? Уже перенял. Что именно? Пока это секрет, ведь мы всетаки еще проигрываем два очка. Надеюсь, «острых» моментов в матчах будет немного, хотя хоккей не балет. Лично я в потасовках участвовать не люблю, мне уже сломали один раз руку, потом нос, с меня хватит.

– В сборной СССР мне особенно понравился Якушев. Я бы не против выступить в одной тройке с такими крайними, как Михайлов и Харламов.

К сожалению, в одном Фил Эспозито ошибся. Чем ближе подходила серия-72 к концу, чем явственнее угрожало канадцам поражение, тем грязнее становилась их игра. И в первую очередь это касалось семнадцатого номера советской сборной Валерия Харламова. Тренеры канадцев – капитан любительской команды, чемпиона мира 1958 года Гарри Синден и один из самых «жестких» профессионалов Джон Фергюссон – требовали в один голос: «Остановите Харламова!»

Никогда не боялся Валерий силовой, жесткой борьбы, ни от кого не бегал, не жался к бортикам, какие бы защитники ни играли против него. Наоборот, шел сам на столкновение. Но обыгрывал противников не массой своей и силой, а мастерством. Неуловимые движения телом, головой, взгляд, выражение лица – все убеждало противника, что семнадцатый номер сделает сейчас, скажем, рывок вправо. А он необъяснимым образом менял направление и легко уходил от противника. Он был неудержим. Мало того, он начал вызывать ярость у канадских защитников. Они уже знали, кто такой Харламов, на что он способен. Когда он владел шайбой, они утраивали внимание. Его финты, казалось, были известны. Канадцы внимательно изучали их, многократно просматривали видеозапись игр. Они знали, что делать, чтобы остановить этого малыша. И делали все. А он обыгрывал их, таких опытных и всезнающих игроков.

Общее мнение канадских игроков и специалистов сводилось к тому, что Харламов – лучший советский хоккеист, с которым во всем мире может сравниться лишь Бобби Орр. Организаторы игр в Канаде не случайно просили наших тренеров, чтобы Харламов при представлении игроков выходил на лед последним. Канадцы знают, что энтузиазм зрителей должен идти по нарастающей, и вершиной восторга служил семнадцатый номер русских – Валерий Харламов.

Остановить его в честном состязании канадцы оказались не в состоянии. И тогда началась подлинная охота за нашим форвардом. В роли охотников выступали Эллис и Кларк. Тот самый Бобби Кларк, который был признан лучшим у канадцев в первом матче в Монреале. Грязным приемом он травмировал Харламова, и того унесли с площадки. Вот тогда-то наш комментатор Николай Озеров и воскликнул: «Нам такой хоккей не нужен!»

Такой хоккей никому не нужен. Спорт, в котором рыцарство и благородство заменяется жестокостью и коварством, – уже не спорт, потому что душа спорта – честное соревнование.

Седьмой матч играли без Харламова. На восьмую встречу Борис Павлович Кулагин попросил Валерия выйти. «Они тебя и травмированного боятся. Поможешь команде» – объяснил трекер свою просьбу. И Харламов, превозмогая боль, появился на льду и играл как мог.

Общий результат серии-72 склонился в пользу канадцев на последних секундах последнего матча, когда Пол Хендерсон забросил решающую шайбу…

Среди наших хоккеистов в атаке, кроме Харламова, особо выделялся Александр Якушев. Во всех матчах наши специалисты отмечали памятными подарками двух лучших канадских игроков, а канадцы дарили золотые перстни с монограммой двум лучшим спортсменам советской сборной. В Москве Якушев собрал коллекцию таких перстней – четыре!

Весной 1973 года руководители НХЛ пригласили на финальные матчи Кубка Стэнли советских гостей. В Канаду поехали тренеры сборной СССР Всеволод Михайлович Бобров, Борис Павлович Кулагин и Валерий Харламов.

Хоккейный сезон в Канаде и США проводится не так, как у нас. Все команды разбиваются на четыре группы- дивижен,- и занявшие в них лучшие четыре места начинают потом новое состязание – розыгрыш Кубка Стэнли. Матчи вызывают огромный интерес. Болельщиков охватывает настоящая хоккейная лихорадка. Цены на билеты достигают астрономических высот. Так было и весной 1973 года. Но где бы ни появились гости из Москвы, их мгновенно узнавали и приветствовали бурными аплодисментами. С Валерием Харламовым старались сфотографироваться не только любители хоккея, но видные бизнесмены и политические деятели. Ведь это было великолепное паблисити – фото с Валерием Харламовым – любимцем миллионов канадцев!

Кларк и Эллис могли сыграть грязно, подло, сломать клюшку о колено Харламова. Но канадские и американские любители хоккея, как и все настоящие болельщики, ценят не победу любой ценой, а подлинное искусство, и имя «Кар-ла-моф» звучало везде так же уважительно и любовно, как, скажем, имя Владислава Третьяка или Уэйна Гретцки сейчас.

В 1973 году чемпионат мира по хоккею проводился в Москве. Наша обновленная, омоложенная сборная выиграла звание чемпионов, которое потеряла годом раньше в Праге. Играли наши удивительно легко.

Старший тренер Всеволод Михайлович Бобров, работавший только со сборной, привлек в команду всех сильнейших на тот период хоккеистов, независимо от возраста, прошлых заслуг и того, выступают ли они за именитый клуб или «середнячок».

– Играйте в свою игру, – говорил он хоккеистам, – вы ведь самые лучшие на сегодняшний день.

Он вообще не любил разглагольствовать, презирал наукообразность, позерство было ему органически чуждо. Он знал, что играет на льду не он, а игроки, и доверял им.

Перед началом чемпионата много говорилось, что наша сборная должна собраться с силами, выйти из шока, который якобы испытали хоккеисты годом раньше, проиграв команде ЧССР, вернуть во что бы то ни стало высокий титул.

Бобров верил в своих ребят, и не зря, как оказалось.

Игроки сборной забили в чемпионате 100 шайб – рекорд феноменальный! Но еще удивительнее было достижение тройки Борис Михайлов – Владимир Петров – Валерий Харламов – 43 шайбы. Вместе же с защитниками Валерием Васильевым и Александром Гусевым пятерка Петрова забила 57 шайб! Немногие команды могли похвастаться такими результатами, а здесь одна пятерка.

Когда-то хоккей начинался как игра сугубо индивидуальная. Потом появились тройки. Выяснилось, что тройка – это нечто большее, чем просто сумма трех форвардов. Далее оказалось, что хорошо сыгранная пятерка действует эффективнее, чем просто тройка форвардов плюс пара защитников.

Первый раз эту простую ныне истину хоккейный мир понял в 1973 году, когда пятерка Петрова перевернула все представление об игре. Все было необычно в мелькающем калейдоскопе: защитники выходили вперед и забивали, форварды отчаянно защищали свои ворота, смена мест и амплуа происходила мгновенно.

И в этом хитроумном круговороте Харламов был связующим звеном между защитой и нападением, звеном гибким и непредсказуемым для противников и необходимым для партнеров. Это была лучшая пятерка в мировом хоккее, и авторитет ее был непререкаем.

Сегодня лишь один из ее игроков, Валерий Васильев, выходит на лед. Но эстафету наших прославленных мастеров подхватила ларионовская пятерка. Сергей Макаров, получивший первым приз имени Валерия Харламова, учрежденный редакцией газеты «Труд» для самого техничного хоккеиста, награжден им не случайно. Он многому научился у Харламова и считает себя его учеником. Когда Макаров впервые появился в армейском клубе, куда перешел из челябинского «Трактора», Валерий опекал его. Он и помогал ему, учил его.

В центре нашей сегодняшней первой пятерки играет Игорь Ларионов, «светлая голова», как называют его коллеги и специалисты. Он цементирует пятерку так же, как это делал Владимир Петров.

Слева выступает Владимир Крутов, во многом по манере игры напоминающий Бориса Михайлова.

Капитан ЦСКА и сборной Вячеслав Фетисов принял эстафету от Валерия Васильева. Когда Васильев в лучшие свои годы выходил на поле, вокруг него, словно циркулем очерченная, образовывалась свободная зона – мало кому хотелось оказаться на его пути. Фетисов – такой же боец. Капитан с большой буквы.

А Алексей Касатонов, как и Александр Гусев, неутомимый созидатель голевых ситуаций, которые, кажется, рождаются у него на клюшке.

Но тогда, в 1973 году, игроки ларионовской пятерки еще и мечтать не могли о своем нынешнем взлете, они только издали следили за игрой Валерия Харламова и других грандов хоккея тех времен.

Старый Новый год. Рабочие оборонного завода "Коммунар" устроили по такому случаю маскарад в заводском Доме культуры "Красная Звезда". Молодой испанке Бегонии, которая эмигрировала в СССР во время гражданской войны, становится плохо: у нее начинаются схватки. Шофер "Скорой помощи" гонит в роддом на полной скорости, но ребенок рождается прямо в машине. Так появился на свет один из самых быстрых игроков в истории советского хоккея - Валерий Харламов.

Красиво? На самом деле это - выдумка, легенда.

Эта история в книге "Три скорости Валерия Харламова" рассказана от лица великого Анатолия Владимировича Тарасова. Создатель советского хоккея немного приукрасил правду, как говорят, из-за любви к семье Харламовых и, кажется, из-за красивого заголовка. Впрочем, великим такое можно.

Со дня смерти Харламова прошло уже почти 35 лет, и за это время его жизнь обросла невероятным количеством мифов и легенд. Особенно после того, как в 2013 году вышел посвященный ему художественный фильм, названный как нельзя в тему - "Легенда №17". Мы попытались разобраться, что в рассказах о Харламове правда, а что – вымысел. Тем более, что жизнь у Валерия Борисовича получилась такая, что можно снять не один фильм.

Легенда №1. Родился в машине "Скорой помощи"

Закончим с того, с чего начали. Итак, рождение Харламова в машине "Скорой помощи" – миф, придуманный Тарасовым. Бегония Харламова и правда начала рожать в "Красной звезде" в ночь на Старый Новый год. Но ее благополучно доставили в роддом. А родился Валерий примерно в 10 утра без особых происшествий. За исключением, пожалуй, реакции матери. "Она когда его увидела, закричала, почему голова у него вытянутая, как огурец. А это потому, что мать зажималась при родах", - рассказывала Татьяна Харламова, младшая сестра Валерия.

Легенда №2. Был назван в честь Валерия Чкалова

В русской "Википедии" написано, что Харламова назвали в честь Валерия Чкалова - советского летчика-испытателя, героя Советского Союза. В основном, это является правдой, хоть и с оговоркой. Историю про Чкалова подтверждает отец Харламова Борис Сергеевич. "Валерой почему назвали? Чкалов. Валерий Чкалов. Легендарный летчик. Всенародный любимец! Эти его пролеты под мостом… Кружилась от них голова", - рассказывал он в книге "Неизвестный Харламов".

Там же, впрочем, Борис Сергеевич оговорился, что у него еще был младший брат Валерий, который был к ним очень близок. Кто знает, может не только полеты Чкалова вдохновили Бориса и Бегонию. Что касается страницы в "Википедии", то ее составляли явно с любовью о Харламове: большинство фактов оттуда нашли свое подтверждение в литературе.

Легенда №3. В детстве был обнаружен порок сердца

© РИА Новости. Дмитрий Донской Валерий Харламов

До сих пор сложно понять, почему болезненное детство Харламова никак не был указано в "Легенде №17". В общий сюжет это укладывается идеально. Харламов был крайне болезненным ребенком. С рождения у него была диспепсия – неусвоение пищи, из-за чего он долго лежал в больнице. По признанию родителей, до 13-летнего возраста Валерий схватил все болезни, которые можно было схватить. Частые ангины должны были оставить Харламова без большого спорта: весной 1961 года он в очередной раз заболел ангиной, в ходе которой врачи нашли у него порок сердца.

"Валерка очень часто болел ангиной. Одна за одной, одна за одной, - рассказывала Татьяна. - И вот был один такой случай. Только переболев, пошел в ванную мыться. Хотел свет включить правой рукой, а она как плеть повисла. Брат упал". Врачи поставили диагноз "детский паралич", который стал следствием многочисленных простуд.

Восстанавливался Валерий в санатории в Красной Пахре, потом – в заводском пионерлагере под Звенигородом. В августе его выписали из санатория для сердечников, а уже в сентябре Валерий, никого не предупредив, пошел записываться в хоккейную секцию ЦСКА. Скоро отец об этом узнал, но сына останавливать не стал. А через год врачи Морозовской больницы признали, что Валерий полностью здоров.

Легенда №4. Тарасов пытался долго не замечать Харламова

Правильно говорят те, кто видит правду посередине. В фильме отношения Тарасова и Харламова переплетены куда сильнее, чем это было в жизни. Анатолий Владимирович сразу увидел в Валерии перспективу, но его долго смущал рост (то ли 173, то ли 174 сантиметра), который даже по скромным тогда еще советским хоккейным меркам был, мягко говоря, невыдающимся. Тем не менее, в Чебаркуль Харламов был отправлен исключительно с целью набраться опыта перед дебютом в основной команде. Тарасов уже знал, что этот хоккеист как минимум будет крепким профессионалом.

А вот история с поездкой в Японию имела место быть. Уже после возвращения из Челябинской области Харламова позвали в турне вместе с основой ЦСКА. Тот поехал в аэропорт, но потом вернулся домой: в последний момент ему предпочли приятеля Александра Смолина, который тогда котировался выше Валерия. "Подождите чуток. Я еще им всем докажу", - сказал Харламов, когда вернулся домой из аэропорта.

Легенда №5. Лазил с Гусевым на градирню ТЭЦ в Чебаркуле

Одной из важнейших сцен в "Легенде №17" является эпизод в Чебаркуле, когда сосланные молодые Валерий Харламов и Александр Гуськов (на самом деле – Александр Гусев) полезли на градирню ТЭЦ. Там Харламов, рискуя жизнями обоих, сумел заставить товарища вернуться к тренировкам и прекратить загулы.

Об этом пару лет назад в газете "Спорт-Экспресс" рассказал сам Александр Гусев: "Ни на каких тросах в Чебаркуле мы не висели, это просто смешно. И вообще в фильме многое приукрашено. Вот, почему я – Гуськов? Получалось, будто мы с Валеркой в Чебаркуле только за бабами увивались да водку пили. Я возмутился. И меня вычеркнули. Вписали Гуськова. Но и сценарий, слава богу, подчистили".

Легенда №6. Тарасов поставил юного Харламова защищать ворота

Еще одна эффектная сцена из фильма: Анатолий Тарасов ставит пока еще "звездившего" Харламова без клюшки защищать ворота на тренировке, а партнеров из ЦСКА бросать по нему со всей силы. Эта история правдивая на 99%, все ветераны той команды ее подтверждали. С единственной оговоркой, что Тарасов придумал это не на Харламове, он часто практиковал подобное и на других новых хоккеистах, позаимствовав упражнение в Северной Америке.

А вообще Анатолий Владимирович был едва ли не самым находчивым тренером в истории мирового хоккея, постоянно придумывая что-то новое. Когда готовил ЦСКА к Суперсерии, вывозил команду в лес и заставлял на полной скорости врезаться в дерево, упражнение называлось "бей канадца". Или вот еще: чтобы повысить концентрацию Владислава Третьяка, Тарасов требовал от Владимира Шадрина и Евгения Зимина бить вратаря клюшками, пока остальные бросают по воротам. Главное – результат.

Легенда №7. Решение создать тройку Михайлов – Петров – Харламов было спонтанным © РИА Новости. Дмитрий Донской Борис Михайлов, Владимир Петров и Валерий Харламов (слева направо)

В фильме все выглядит красиво: Харламов забил уже в своей первой смене за ЦСКА, потом долго отсиживался в запасе, а в какой-то момент Тарасов выкрикивает: "Михайлов, Петров… Харламов!". Так бывает только в фильмах. Доподлинно известно, что дебютировал за взрослый ЦСКА Валерий 22 октября 1967 года в Новосибирске. Армейцы тогда выиграли крупно, но ни одна из девяти шайб не была заброшена Харламовым. Первый раз он забьет за ЦСКА только после командировки в Чебаркуль, 23 апреля 1968 года "Крыльям Советов".

Что касается легендарной тройки, то мысль заменить Вениамина Александрова на Валерия Харламова закрепилась в голове у Тарасова на международном московском турнире 1968 года (позже – Приз "Известий"). Именно тогда они заиграли друг с другом на постоянной основе. Что было дальше, нет смысла рассказывать.

Легенда №8. Попал в аварию перед Суперсерией, но восстановился

Пожалуй, этот момент в фильме "приукрашен" больше всего. По сюжету, Харламов попадает в аварию перед Суперсерией-72, долго восстанавливается и летит в Канаду с незалеченной ногой. Превозмогая боль, Валерий делает хет-трик в первом матче и приносит сенсационную победу сборной СССР со счетом 7:3.

© РИА Новости. Юрий Сомов Владимир Лутченко, Игорь Рамишевский и Валерий Харламов (слева направо)

На самом деле, все было совсем не так. В Канаду Харламов полетел здоровым, а в аварию попал четыре года спустя – 26 мая 1976 года на Ленинградском проспекте. И не в грузовик он въехал, а в столб, пытаясь объехать выходящих из автобуса людей. Вот дальше все как в фильме: два месяца он лежал с переломом правой голени, потом заново учился ходить под присмотром хирурга Андрея Сельцовского, а в палате ему взаправду установили спортивную комнату.

Вернулся на лед Харламов уже в ноябре в матче с "Крыльями Советов". Соперники согласились играть с Валерием максимально корректно, а партнеры уже на 4-й минуте организовали для него гол, встреченный овациями всего дворца. Кстати, тренировал "Крылья" тогда Борис Кулагин – тренер, который первым увидел талант Харламова. Еще до того, как тот попал к Тарасову.

Легенда №9. Бобби Кларк по ходу Суперсерии специально сломал Харламова

Как справедливо пишут коллеги, если бы у "Холодной войны" был символ, то его звали бы Бобби Кларк. Этот момент существенно повлиял на развитие хоккея в Северной Америке. В шестом матче Суперсерии-72, уже переехавшей в Москву, Кларк на скорости догнал Харламова и наотмашь ударил того клюшкой по правой ноге в область лодыжки. Это был поворотный момент всего турнира: эту и все оставшиеся игры советская сборная проиграла.

Позже второй тренер канадцев Джон Фергюсон признался, что у Кларка была установка вывести из игры Харламова, и это подтвердили игроки той сборной. Кларк, впрочем, до сих пор заявляет, что установки "убивать Харламова" не помнит. И при этом повторяет: "Если бы я тогда не рубанул, то так бы и не выбрался из своего местечка Флин Флон". Где бы ни была правда, профессиональный хоккей в тот вечер раз и навсегда усвоил главный урок: "Для результата на льду хороши любые средства".

Легенда №10. Харламову предложили миллион долларов за переезд в НХЛ

Доподлинно неизвестно, какую цифру предлагали Харламову за переход в клуб НХЛ, но такое предложение действительно было. Не перед Суперсерией, как показано в фильме, а после ее первого матча. "Без Петрова и Михайлова согласиться не могу", - отшутился Харламов, когда к нему подошли с предложением. Люди были серьезные, поэтому стали готовить три контракта. Разумеется, напрасно.

Впрочем, отец Харламова позже расскажет, что Валерий какое-то время раздумывал над предложением убежать. "Я бы с огромным удовольствием там поиграл, - вспоминал Борис Сергеевич слова сына. - Только поймите, если рвану туда, вам здесь житья не будет. Сгноят вас, закопают…"

Легенда №11. Поссорился с матерью из-за хоккея

Мама Харламова, Бегония, была родом из Басконии. И, судя по многочисленным воспоминаниям, ее характер в "Легенде №17" передан точно. Но вот историю со ссорой и многолетним конфликтом с сыном сценаристы придумали. Зато был другой случай: на одном из матчей она так громко поддерживала Валерия, что милиция приняла ее за цыганку и забрала в отделение. Когда об этом узнал Харламов, купил самый большой в то время телевизор и привез его родителям. "Очень тебя прошу, смотри мои игры дома", - попросил Валерий.

Легенда №12. Был очень популярен у женщин

Неудивительно, что Харламов был популярен у женщин. Хоккеист, наполовину испанец, гитарист, душа в любой в компании: не жених, а мечта. Где-то можно прочитать, что всех своих девушек Валерий называл "мартышками". Некоторые как-то доставали номер телефона Харламова, звонили и молчали в трубку. Тем не менее, он не был загульным: более пяти лет Валерий встречался с Мариной Баженовой.

Татьяна Харламова рассказывала интересные детали личной жизни брата. Он мог договориться о свидании, но отправить на него сестру, сославшись на занятость. Женился Харламов на Ирине Смирновой, которая к тому моменту уже родила ему сына Александра. Из всей любовной линии в "Легенде" правда - только то, что будущая жена сначала приняла Харламова за таксиста. В воспоминаниях сестра расскажет, что в 81-м Валерий был близок к разводу. Правда это или нет, мы уже никогда не узнаем.

Легенда №13. Любил выпить

В среде болельщиков того времени ходили легенды о том, как отдыхают хоккеисты. Да что греха таить, они и сами шутили, когда получали два дня отдыха между сборами: "Город отдается нам на разграбление". "Режимные" если в те годы в СССР и существовали, то их имена остались неизвестными. Что касалось Харламова, то алкоголь он мог себе позволить. "Охоч до выпивки брат не был, мог выпить, чтобы снять напряжение", - объясняла сестра Татьяна.

Легенда №14. Говорил по-испански

Единственный раз, когда Харламов посетил Страну Басков, произошел в 1956 году. Мать забрала сына и дочь, когда у испанцев была возможность вернуться на родину, уезжая в Бильбао с целью остаться там навсегда. Но через несколько месяцев вернулась из-за тоски по Союзу и мужу. Сцена с корридой и Валерием, разумеется, была полностью выдумана, но вот что он легко говорил на испанском языке – это действительно так.

Сестра Валерия вспоминала, что он обучил испанскому мату всех друзей во дворе. С матерью Харламов часто мог общаться на ее родном языке, да и земляки Бегонии дома бывали постоянно. "Вот закончу с хоккеем, поедем в Испанию хоккей поднимать. Такая страна - и без хоккея пропадает", - размышлял то ли в шутку, то ли всерьез Харламов в разговорах с Валерием Васильевым.

Легенда №15. Тихонов отцепил Харламова из-за личной неприязни

© РИА Новости. Владимир Федоренко Баннер с изображением портрета советского хоккеиста Валерия Харламова на матче КХЛ

Пожалуй, в этом списке эта легенда самая тяжелая, потому что сыграла трагическую роль. Многие любители хоккея даже после смерти Виктора Васильевича Тихонова не могут простить ему решения не включать Харламова в окончательный состав на Кубок Канады-81, который планировался как последний большой турнир в его карьере. По словам недругов Тихонова, поводом для такого решения стало какое-то давнишнее нарушение режима со стороны Харламова.

Только в 2009 году Тихонов в интервью "Спорт-Экспрессу" объяснит то свое решение: "В 81-м Харламову стукнуло 33. У него к тому моменту были напрочь разворочены голеностопы. Валерка-то обыгрывал всех на льду за счет своих подвижных голеностопов. Если ЦСКА он бы помог даже в таком состоянии, то в сборной уже терялся. Он и сам это осознавал. Накануне отъезда в Канаду мы разговаривали в бане. "Валер, ты не обижайся". - "Виктор Васильевич, я все понимаю. Никаких обид. Вы ж меня сроду не наказывали, хотя часто по пьянке прокалывался".

Легенда №16. В год аварии хотел закончить карьеру

Эту историю рассказал незадолго до своей смерти Борис Харламов. В 81-м году реформы Тихонова были в разгаре. Он убрал Михайлова, убрал Петрова. Было логично, что следующим должен был быть Харламов. Изначально это должно было произойти после Кубка Канады, но тренер, по всей видимости, решил сделать это до. "Валера говорил нам, вот Кубок Канады отыграю, институт закончу, диплом получу – и вешаю коньки на гвоздь, - говорила Татьяна. – Каких-то месяцев не хватило брату".

В четверг 27 августа 1981 года, в семь часов утра, на 74 километре Ленинградского шоссе произошла авария. За рулем "Волги" была Ирина, которая толком водить не умела. Обычно Харламов не пускал жену за руль, но в тот момент был не в состоянии, не смог смириться с тем, что не поехал в Виннипег. Ирина не справилась с управлением на скользкой от дождя дороге, машину вынесло на встречную полосу, где она столкнулась с грузовиком. Все пассажиры "Волги" скончались на месте.

Легенда №17. Харламов всю жизнь играл под №17

Читателю, дошедшему в этом материале до конца, уже должно быть понятно, почему 17-й номер навечно выведен из обращения в ЦСКА и сборной России (традиция после развала СССР, слава богу, сохранилась). Сегодня даже 71-й номер в национальной команде, последнее десятилетие закрепленный за Ильей Ковальчуком, нужно заслужить. Кстати, большая загадка, возьмет ли кто-то №71 на ЧМ-2016, ведь и Ковальчука, и травмированного Евгения Малкина в Москве не будет.

Закончить хотелось бы малоизвестным фактом: Харламов играл и под другими номерами, кроме 17-го. Свой первый чемпионат мира он выиграл с номером "12", потому что заветный был у Евгения Зимина. А самый знаменитый портрет Харламова, который вы почти наверняка видели, сделан с №14 на плече. Почему он играл с ним всю Суперсерию-77, доподлинно неизвестно. Да и не так важно, ведь мы запомним того самого Харламова – с легендарной цифрой "17" на спине.

Александр Рогулев/ Р-Спорт

Точнее всего сказал о необыкновенном спортивном таланте Харламова композиторДмитрий Шостакович : "Какой удивительный талант, какое сочетание мысли и движения, какой бриллиант среди алмазов! ". А к судьбе Валерия лучше всего подходят слова Василия Шукшина о Сергее Есенине: "Вот жалеют: Есенин мало прожил. Ровно - с песню. Будь она, эта песня, длинной, она не была бы такой щемящей. Длинных песен не бывает... ".


Валерий Харламов родился 14 января 1948 года в Москве, в семье интернациональной. Отец, Борис Сергеевич, всю жизнь поработал слесарем-испытателем на московском заводе "Коммунар". Там же с 1940-х годов токарем-револьверщицей работала и его мать – Арибе Аббад Хермане (Бегонита), по национальности басконка из Бильбао. Она была одной из многих испанских детей, вывезенных в 1937 году из охваченной гражданской войной Испании и воспитанной в детском доме в СССР.

Своего сына они назвали в честь легендарного летчика Валерия Чкалова . Позднее у Валерия появилась сестра Татьяна.

К спорту Валерия пристрастил отец, игравший в русский хоккей за заводскую команду и частенько приводивший с собой сына. А когда в 1962 году на Ленинградском проспекте открылся летний каток, он, тайком от жены, отвел туда сына и записал в хоккейную секцию. Сам Харламов вспоминал: "Я был не слишком здоровым ребенком. Отец считал, что спорт должен помочь мне стать сильнее. Он не думал, что я буду хоккеистом, когда во дворе гонял со мной шайбу и даже когда привел меня в ЦСКА. Принимали 13-летних, а мне было 14. Пришлось обмануть - благо дело ростом был невелик... ". Первым тренером Валерия стал Вячеслав Тазов , а позднее – Андрей Старовойтов .

Хоккейный талант юного Валерия его первые тренеры разглядели рано и рекомендовали его во взрослую команду ЦСКА, но Анатолий Тарасов поначалу не был впечатлен Харламовым, в основном из-за небольшого роста. Однако весной 1967 года Валерий блеснул в Минске, в финальном турнире юниорского чемпионата СССР и по возвращению в Москву его пригласили в ЦСКА. После летних сборов команды в Кудепсте, в Москву вернулся совсем другой Валерий. Владимир Богомолов , партнер Харламова по молодежной команде, вспоминал: "По возвращении в 1967 году из Минска, когда Валеру начали пробовать в команде мастеров… Я подбадривал его, чтобы не тушевался среди мастеров, где что ни хоккеист, то игрок сборной. Тяжело ему было. Ни впечатляющих физических данных, ни звонкого даже на юниорском уровне имени. Позже он уехал на сбор в Кудепсту. А когда снова увиделись, друга своего не узнал. Мощные ноги и руки. А какая спина, какой пресс! Мышцы так и играли по всему телу. Домой вернулся атлет, хоть лепи с него античного героя ".

В сезоне 1967/68 годов Валерия отправили во вторую лигу, в чебаркульскую "Звезду", армейскую команду Уральского военного округа. Как признавался главный тренер "Звезды" Владимир Альфер , он получил от Тарасова строгое указание: "Вы должны создать ему условия для ежедневных трёхразовых тренировок. В календарных встречах Валерий должен проводить не менее семидесяти процентов времени на льду независимо от того, как складывается игра ". Тренер по достоинству оценил игру Валерия, о чем и сообщил Анатолию Тарасову. 8 марта 1967 года Харламов вернулся домой и в тот же день вызван Тарасовым на тренировку ЦСКА.





Хоккейные достижения Валерия Харламова



Двукратный олимпийский чемпион (1972, 1976). Восьмикратный чемпион мира
(1969-1971, 1973-1975, 1978-1979). Лучший нападающий ЧМ-1976. Входил в
символическую сборную ЧМ (1972, 1973, 1975, 1976). На чемпионатах мира и
Олимпиадах - 123 матча, 89 шайб.

Одиннадцатикратный чемпион СССР (1968, 1970-1973, 1975, 1977-1981). Сыграл 438 матчей за ЦСКА и забросил 293
шайбы. Пятикратный обладатель Кубка СССР. Лучший хоккеист СССР (1972,
1973). Лучший бомбардир чемпионата СССР (1971), лучший по системе
"гол+пас" (1972).

Обладатель хоккейного приза "Три бомбардира": 1970/1971, 1974/1975,
1977/1978 (Михайлов - Петров - Харламов), 1971/1972 (Викулов - Фирсов -
Харламов), 1979/1980 (Михайлов - Харламов - Крутов). Рекордсмен турнира
на приз газеты "Известия" по количеству заброшенных шайб - 40 забитых шайб.

С 1998 года его имя в Зале славы ИИХФ, с 2005 года – в зале хоккейной славы в Торонто.

Закрепиться в основном составе ЦСКА ему удалось только в следующем сезоне в тройке с Борисом Михайловым и Владимиром Петровым . В декабре 1968 года Харламова пригласили во вторую сборную СССР для участия в международном московском турнире (позже стал называться турниром на приз газеты "Известия") и сразу по окончании турнира Харламова, Михайлова, Петрова пригласили в основную сборную на две выставочные игры с Канадой. Именно с этих игр в составе сборной СССР появилась тройка Михайлов - Петров - Харламов. Это была не просто блестящая хоккейная тройка, все они стали настоящими друзьями. Валерий Харламов с теплотой отзывался о своих друзьях: "Здорово, когда рядом с тобой настоящие друзья! Те, которые не будут лукавить, видя, что ты не прав, не побоятся обидеть, сказав об этом в глаза. Я ценю в своих друзьях честность, прямоту, откровенность, желание помочь, выручить... Они порой веселые, порой суровые, но не унывают ни при каких обстоятельствах. Вы знаете, редко бывает, чтобы игроки одной тройки были друзьями. Иные если и собираются вместе - разве что на площадке. Мы же с Михайловым и Петровым почти никогда не расстаемся, хотя и все - разные. У Володи Петрова характер трудный: он вспыльчив, упрям, и нет на свете человека, который бы мог его переспорить. В серьезных вопросах Петров принципиален и свою точку зрения выскажет любому, самому признанному авторитету, в том числе и Тарасову, и до конца будет ее отстаивать. Молодец! Михайлов пользуется в сборной и в ЦСКА особым уважением. Я ценю в нашем правом крайнем самоотверженность, с которой он отдается игре, справедливость и скромность. Как-то Борис сказал: "Человек в любых ситуациях должен оставаться самим собой". И сам он неукоснительно следует этому правилу ".



Эта тройка нападающих ЦСКА создавалась в течение трех лет. Сначала в ЦСКА появился Борис Михайлов, с 1967 года в основе армейцев стал появляться Владимир Петров, который рассматривался как замена уходившему из хоккея Александру Альметову , а после поездки команды ЦСКА на игры в Японию к тройке присоединился Харламов. Каждый из игроков легендарной тройки обладал своим, неповторимым стилем игры: Михайлов был азартен и забивал больше всех в тройке, Петров, необыкновенно физически развитый, умел вести силовую борьбу, а Харламов выделялся своей неповторимой обводкой, забивал меньше партнеров по тройке, зато отдавал им множество голевых передач. Эта тройка стала первой в советском хоккее играть в силовой манере. Сам Харламов так характеризовал игру тройки: "Мы понимаем друг друга не с полуслова, а с полубуквы. Я знаю, что они могут предпринять в то или иное мгновение, догадываюсь об их решении, даже если они смотрят куда-то в другую сторону. Точнее говоря, я не столько знаю, сколько чувствую, что сделают они в следующую секунду, как сыграют в той или иной ситуации, и потому в то же мгновение мчусь туда, где ждет меня шайба, где, по замыслу партнера, я должен появиться. Не говоря ни слова, лишь переглянувшись, мы сразу же находим устраивающее всех решение - потеряв шайбу, знаем, кто должен бежать на помощь защитникам, знаем, когда партнер устал настолько, что именно тебе следует "отработать" назад, хотя он ближе к своим воротам, в любой момент матча знаем, кому вступить в борьбу, кому атаковать игрока, владеющего шайбой ".




С начала 1970-х годов Харламов стал одним из ведущих хоккеистов в стране. Его самыми сильными сторонами были превосходная техника, безупречное катание, владение шайбой, яркие бомбардирские качества.

В чемпионате СССР-1970/71 он стал лучшим бомбардиром, забросив в ворота соперников 40 шайб. На чемпионате мира–1971 именно благодаря ему была заброшена решающая шайба в матче со шведами, что и привело в победе сборной.

В преддверии Олимпиады в Саппоро Тарасов решил перевести Харламова в другую тройку – к Викулову и Фирсову . И в этой тройке Валерий игра блестяще. Он стал лучшим бомбардиром Олимпиады, ему дважды удавался хет-трик (в матчах против финнов и поляков). В ходе игр Харламов набрал 16 очков, забросил 9 шайб и отдал 7 результативных передач. Золото СССР на Олимпиаде в Саппоро - во многом заслуга Харламова.

Валерий Харламов говорил: "Не могу играть против слабых. Сам не знаю почему. Наверное, мне их жалко. Вот сразиться бы еще раз с профессионалами! Против них играешь - мужчиной себя чувствуешь. Как они ведут силовую борьбу, как сражаются до последней секунды! Канадцы не щадят ни себя, ни соперников. Но когда побеждаешь команду Фила Эспозито или Бобби Халла - чувствуешь, что не зря брал клюшку в руки ". И в суперсерии СССР – Канада 1972 года Харламов продемонстрировал все свои лучшие спортивные качества и получил всеобщее признание в мировом хоккее. Наряду с Третьяком и Якушевым он был одним из ведущих игроков сборной СССР в этих играх. Вратарь Кен Драйден после первого матча сказал о Харламове: "Именно Харламов надломил нашу могучую команду, снял вопрос о победителе. Я такой игры нападающего больше не видел ".




Еще одним знаменательным спортивным событием в карьере Харламова стала суперсерия СССР – Канада 1974 года - за 8 игр он забросил всего 2 шайбы, но обе шайбы признаны шедеврами. 17 сентября 1974 года в Квебеке Валерий забил гол, который привел в восторг и болельщиков, и профессионалов. Канадский защитник Трамбле вспоминал: "Когда мы со Степлтоном откатывались назад, я был спокоен: ни один форвард ВХА или НХЛ не рискнул бы вклиниться между нами. Без ложной скромности скажу, что менее опасно очутиться между двумя жерновами. Однако этот русский нападающий понёсся прямо на нас. Что было потом? Я видел, что форвард собирается обойти меня с внешней стороны, слева. Пэт Степлтон, как потом выяснилось, заметил прямо противоположное: мол, русский хочет обойти его справа и тоже с внешней стороны. Когда же мы разъехались ловить каждый "своего" Харламова, тот проскочил между нами. И я по сей день не пойму, как он оставил нас в дураках. Но одно я знаю точно: другого такого игрока нет ". Канадские журналисты назвали эту шайбу "голом для гурманов".



3 октября в Москве Хараламов забросил шайбу, о которой Анатолий Тарасов с восторгом отозвался так: "Первого канадца он обвёл своим коронным финтом - обманным кивком головы в сторону, отчего тот кинулся наперерез, туда, куда Валерий и не собирался двигаться. Второго, который намеревался на подкате столкнуться, он обыграл, резко затормозив и одновременно развернув туловище, так что противник промахнулся и пролетел мимо. А третьему он показал, что потерял шайбу, умышленно отпустив её от крюка клюшки, и, когда канадец дотронулся до шайбы, уже вкушая радость от того, что отнял её у самого Харламова, Валерий налетел на него, толкнув плечом, опрокинул на лёд, вновь овладел шайбой и оказался один на один с вратарём Чиверсом. Как бы шутя, чуть даже игриво, Харламов приблизился к опытнейшему голкиперу канадцев, сделал замах клюшкой и выпад влево с явным намерением пробить в правый от вратаря угол ворот. Его финт был до того естественным, что вратарь начал смещаться вправо, но Валерий сыграл иначе - неуловимым движением он послал шайбу верхом в левый угол ворот ".


Врач сборной Олег Белаковский отмечал крайне агрессивную и порой неспортивную игру канадцев: "Казалось бы, незаметный тычок клюшкой, и у Харламова разбита переносица. Мне с трудом удаётся остановить у него кровь. Удар в переносицу - штука очень болезненная, но сейчас не до боли, и Валерий снова рвётся на лёд. Канадцы ставят перед собой задачу - сломить этого упрямца, сломить любой ценой. И тут же на глазах у тысяч возмущённых зрителей происходит нечто отвратительное. Рик Лэй, канадский защитник, настигает Валерия и бьёт кулаком в лицо ни с того ни с сего. Бьёт кулаком в переносицу! Удар Лэя служит сигналом, и начинается настоящее побоище. Больше всего достаётся Харламову, Якушеву, Мальцеву, Васильеву, Лутченко. Все они серьёзно травмированы. Я едва успеваю перевязывать, подмазывать, подклеивать. Едва успеваю потому, что ребята буквально рвутся в бой. Рвутся, несмотря на опасность новых столкновений. Это было поистине великое противостояние ". Справедливости ради надо отметить, что после игры Лэй публично принес Харламову свои извинения.




В конце 1975 года состоялись первые игры между СССР и НХЛ на клубном уровне. Армейцам предстояло провести 4 игры в Северной Америке. Харламова в США и Канаде встречали как суперзвезду - только ему и Третьяку зрители устраивали долгие овации во время представления хоккеистов перед началом игр. И Харламов в каждом матче оправдывал ожидания болельщиков – все его голы были искусны и красивы. В играх этой суперсерии канадцы частенько использовали приёмы, далекие от спортивных. Так, в матче с "Филадельфией" канадец Эд ван Имп нанёс Харламову удар клюшкой в спину на 12-й минуте первого периода, после которого советский хоккеист долго лежал на льду. Сам Харламов вспоминал об этом так: "Удар был настолько сильным и неожиданным, что я грохнулся на лёд... В глазах у меня потемнело. Кажется, на несколько секунд я даже потерял сознание. И первая мысль - надо обязательно стать...Несколько секунд мускулы не слушались меня, но кое-как поднялся ". После этого руководство ЦСКА увело команду со льда, но это ни к чему не привело. Команда во время этого перерыва "перегорела" и в конечном итоге проиграла – 1:4 . По итогам турне Харламов был лучшим в составе ЦСКА по системе "гол+пас", забив 4 шайбы и отдав 3 голевые передачи.



На Олимпиаде в Инсбруке Харламов выступал в одной тройке с Михайловым и Петровым. В последней, решающей игре с чехословаками, именно Валерий Харламов забросил победную шайбу, переиграв вратаря Иржи Голечека . Всего на турнире Валерий забросил три шайбы и отдал шесть результативных передач. Победа в Инсбруке стала его вторым, и последним, олимпийским золотом.


В 1976 году Валерий Харламов женился и в том же году вместе с женой попал в автомобильную аварию на Ленинградском шоссе. Хоккеист получил перелом правой голени, перелом двух рёбер, сотрясение мозга и множество ушибов (жена не пострадала).

Награды Валерия Харламова

Кавалер двух орденов Трудового Красного Знамени (1975, 1978) - за победы в составе сборной СССР на чемпионатах мира по хоккею с шайбой 1975 и 1978 гг.



Кавалер ордена "Знак Почёта" (1972) - за победу в составе сборной СССР на Олимпиаде 1972 года.

Награждён медалью "За трудовую доблесть" (1969) - за победу в составе сборной СССР на чемпионате мира 1969.




Некоторые врачи рекомендовали ему завершить спортивную карьеру, но уже через два месяца Валерий сделал свои первые шаги по палате, а осенью, по совету Тарасова, начал тренироваться с мальчишками на катке. Ценой невероятных усилий, преодолев боль и слабость, Харламов вернулся в
большой спорт и уже 16 ноября 1976 года вышел на матч против "Крыльев Советов". Вспоминал он об этом так: "Играл я тогда как в тумане. И не потому, что был слаб. Функционально я уже восстановил форму. Просто я видел, что ребята оберегают меня - и партнёры, и противники. И тронуло меня это необыкновенно. Значит, нужен я. Значит, ценят. Ощущение такое - вот-вот разревусь. Еле совладал с нервами… ".








В сборную СССР Харламов вернулся в декабре 1976 на турнире на приз газеты "Известия" и в первом же матче против шведов - хет-трик. И хотя больше на турнире не забивал, стал вместе с Борисом Михайловым лучшим по системе "гол+пас" (3+3, 6 очков).



В 1977 году на чемпионате мира в Вене сборная СССР стала лишь третьей, но тройка Петрова была признана лучшей на чемпионате по заброшенным шайбам и набранным очкам.


Летом 1977 года ЦСКА и сборную СССР возглавил новый тренер – Виктор Тихонов , который ужесточил дисциплину и увеличил тренировочные нагрузки. И это дало свои результаты – в 1978 и 1979 годах были выиграны чемпионаты мира, Кубок Вызова 1979 года в США. Но после неудачной Олимпиады – 1980, в которой сборная СССР проиграла американским студентам, тройка Михайлов – Петров – Харламов была расформирована. Харламов не раз говорил, что сезон 1981/82 станет для него последним. Он мечтал стать детским тренером. Тихонов не взял его на Кубок Канады – 1981 и Валерий остался в Москве, где и погиб 27 августа 1981 года в автокатастрофе, на том же Ленинградском шоссе, на котором произошла и первая авария. Вместе с ним погибла его жена, Ирина. У него остался сын Александр и дочь Бегонита.






Валерию Харламову, одному из лучших хоккеистов мира, было всего 33 года. Похоронен он на Кунцевском кладбище Москвы. На похоронах не было игроков сборной СССР, которая в это время была в Канаде. Но они дали слово, что выиграют Кубок Канады в память о Валерии. И слово свое
сдержали, уничтожив в финале сверхзвездную канадскую сборную– 8:1 .

В 1991 году, накануне десятилетия после трагедии, на 74-м километре Ленинградского шоссе, была установлена 500-килограммовая шайба из мрамора и клюшка, на ней выгравирована надпись: "Здесь погасла звезда русского хоккея. Валерий Харламов".

Именем Харламова назван один из дивизионов Континентальной хоккейной лиги и главный трофей Молодёжной хоккейной лиги. Кубок Харламова изготовлен из драгоценных материалов знаменитым скульптором Франком Майслером . Впервые Кубок Харламова был вручен Чемпионам России по хоккею среди молодежных команд 2010 года - магнитогорской команде "Стальные Лисы".



В сборной России и ЦСКА навечно закреплён № 17. Никто больше не может выступать в её составе под этим номером. Исключение составил только сын хоккеиста - Александр.



Станислав Шаталин , член-корреспондент Академии наук СССР, сказал о Харламове: "Кто-то сказал, что Сократ создал философию. Аристотель - науку. Несомненно, Харламов - один из создателей хоккея. Как Валерий убедительно доказал, для этого вовсе не обязательно стоять у истоков. На любой стадии развития можно сотворить нечто такое, что позволит получить неофициальный, зато вечный титул ".


Анатолий Тарасов отмечал необыкновенную скромность Харламова: "Валерий Харламов никогда, подчеркиваю – никогда, не чувствовал себя этаким старателем на россыпях спортивной удачи. Он сражался не на живот, а на смерть за победу сборной Страны Советов. И когда под сводами ледовых
дворцов звучал наш гимн, не своим вкладом, хотя порой он ох как велик был, гордился Валерий – горд был в первую очередь за державу, ибо естественное чувство патриотизма всегда было свойственно Валерию Харламову в высочайшей степени! ".




И он же отмечал многогранность его спортивного таланта, силу воли и преданность делу: "… Валерий талантлив был во многих сферах деятельности, но создан то он был все же для хоккея, для этой скоростной, хитроумной и боевой игры настоящих мужчин. И какие бы звезды и среди соперников, и среди партнеров ни окружали Харламова на льду, он оставался сильнейшим среди сильнейших, первым среди равных. Валерий довел до необычайной степени совершенства владение тремя скоростями – взрывной скоростью передвижения и маневра на площадке, скоростью реакции клюшкой на малейшее изменение игровой ситуации и, наконец, скоростью мышления, не уступающей, думаю, самым современным компьютерам. Каждую из этих скоростей можно встретить –
правда, лишь по отдельности – и у других классных форвардов, но сплав их являлся как бы фирменным знаком лишь Валерия Харламова.


Владение этими тремя скоростями позволило Валерию выработать обводку, которую можно назвать не только харламовской, но и легендарной, – не одного, а нескольких противников обходил он раз за разом и даже признанных мастеров силовых единоборств, которых иные наши асы побаиваются до сих пор. Харламова не могли остановить даже откровенной грубостью. Более того, знаменитый Бобби Кларк в 1972 г. в первой серии матчей сборной СССР со звездами НХЛ, откровенно охотившийся за Валерием, позже писал: "Я проникся таким уважением к этому великому форварду русской команды, что стыжусь тех минут, когда доставлял ему боль. Но другими средствами остановить Харламова мы просто были не в состоянии…"

К сожалению, порой хоккеисты и наполовину не столь талантливые, как Валерий, мнят себя чуть ли не центрами вселенной – требуют особого отношения, особых условий, на партнеров смотрят лишь как на "подносчиков патронов". И здесь особо хочется напомнить, насколько подобное отношение к людям, к жизни было чуждо Валерию. Вот уж кто ничего не требовал для себя! Вот кто умел радоваться удаче товарища! И не просто радоваться, а помогать рождению этой удачи!




Ради этого Харламов лез в самое пекло. Заставлял противника бросаться – в страхе за свои ворота – на него, освобождая тем самым от опеки партнеров Валерия. Вот тут то Харламов скрытным броском и переадресовывал шайбу товарищу по команде, находившемуся на выгодной для завершения атаки позиции. И первым же поздравлял того с успехом.


Выше интересов команды для Валерия не было ничего. И когда перед Белой олимпиадой в Саппоро мы, тренеры, попросили Харламова в связи с разработанной принципиально новой тактической расстановкой расстаться, пусть на время, с Борисом Михайловым и Владимиром Петровым, друзьями партнерами, понимавшими его с полуслова, он спорить не стал. И придя в новое звено, сумел заразить своей невероятной энергией, неиссякаемым оптимизмом и Александра Рагулина, и Анатолия Фирсова, и Геннадия Цыганкова, игроков, к тому времени уже знаменитых. Все они, а также Владимир Викулов, чья лучшая игра приходится на тот сезон, когда он выступал в одном звене с Валерием, были благодарны судьбе, сведшей их (о чем мне не раз говорили они сами) в одну игровую компанию с Харламовым…

В 1976 году казалось, что Валерий расстанется с хоккеем – после первой автокатастрофы, окончившейся переломами ног и ребер, он начал прихрамывать. И хотя Харламов с чудовищным упорством возвращал себя в хоккей, был поистине жесток к себе, дорожил каждой минутой, но никак не мог поймать миг психологической уверенности в сложных игровых ситуациях. Несколько дней я ломал голову над этой проблемой и предложил Валерию в дополнительных тренировках поиграть одному против шести 10 – 15 летних мальчишек.




Ребятам мы ничего не сказали о цели эксперимента, иначе тренировки могли бы превратиться в поддавки. Временами мне казалось, что такую дьявольскую нагрузку невозможно выдержать. Но Валерий выдюжил и в результате вернул веру в самого себя, стал прежним Харламовым, хоккейным
рыцарем без страха и упрека. Но, увы, какой то автомобильный рок висел над ним – 27 августа 1981 г. Валерия Харламова не стало.


Валерий Харламов не знал своего величия! Вернее – не хотел знать. Не хотел ничем выделяться среди товарищей партнеров – даже от капитанской повязки, а мы, и тренеры и игроки, предлагали ее ему не раз, отказывался, предпочитая оставаться, как говорят психологи, "неформальным лидером". Говоря о будущем, мечтал о работе с мальчишками. Именно с мальчишками, а не с мастерами хоккея, хотя последнее считается куда престижнее.

Но престижность Валерия никогда не волновала. И там, где иные мастера раздували, как говорится, щеки, Харламов всегда оставался самим собой…

К сожалению, обо всем этом приходится говорить в прошедшем времени, однако я, близко знакомый с Валерием Харламовым почти два десятилетия, не могу не подчеркнуть еще раз, что и талант Валерия Харламова как хоккеиста, и его чисто человеческие качества – честность, принципиальность, порядочность – эти достоинства долго еще будут для молодых образцом для подражания ".

Он не знал своего величия. Но мы знаем и всегда будем помнить, кем был Валерий Харламов – гениальным хоккеистом, порядочным и скромным человеком, хорошим другом, настоящим патриотом своей страны. В его характере так гармонично сплелись широта и щедрость русской души и
темперамент страстной Испании.