Для новичков

Добрый человек закричал ямщик где дорога. Лингвострановедческий словарь «Россия»

Сторона ль моя, сторонушка,
Сторона незнакомая!
Что не сам ли я на тебя зашел,
Что не добрый ли да меня конь завез:
Завезла меня, доброго молодца,
Прытость, бодрость молодецкая
И хмелинушка кабацкая.

Старинная песня.

Дорожные размышления мои были не очень приятны. Проигрыш мой, по тогдашним ценам, был немаловажен. Я не мог не признаться в душе, что поведение мое в симбирском трактире было глупо, и чувствовал себя виноватым перед Савельичем. Все это меня мучило. Старик угрюмо сидел на облучке, отворотясь от меня, и молчал, изредка только покрякивая. Я непременно хотел с ним помириться и не знал с чего начать. Наконец я сказал ему: «Ну, ну, Савельич! полно, помиримся, виноват; вижу сам, что виноват. Я вчера напроказил, а тебя напрасно обидел. Обещаюсь вперед вести себя умнее и слушаться тебя. Ну, не сердись; помиримся». — Эх, батюшка Петр Андреич! — отвечал он с глубоким вздохом. — Сержусь-то я на самого себя; сам я кругом виноват. Как мне было оставлять тебя одного в трактире! Что делать? Грех попутал: вздумал забрести к дьячихе, повидаться с кумою. Так-то: зашел к куме, да засел в тюрьме. Беда да и только!.. Как покажусь я на глаза господам? что скажут они, как узнают, что дитя пьет и играет. Чтоб утешить бедного Савельича, я дал ему слово впредь без его согласия не располагать ни одною копейкою. Он мало-помалу успокоился, хотя все еще изредка ворчал про себя, качая головою: «Сто рублей! легко ли дело!» Я приближался к месту моего назначения. Вокруг меня простирались печальные пустыни, пересеченные холмами и оврагами. Все покрыто было снегом. Солнце садилось. Кибитка ехала по узкой дороге, или точнее по следу, проложенному крестьянскими санями. Вдруг ямщик стал посматривать в сторону и наконец, сняв шапку, оборотился ко мне и сказал: — Барин, не прикажешь ли воротиться? — Это зачем? — Время ненадежно: ветер слегка подымается; вишь, как он сметает порошу. — Что ж за беда! — А видишь там что? (Ямщик указал кнутом на восток.) — Я ничего не вижу, кроме белой степи да ясного неба. — А вон — вон: это облачко. Я увидел в самом деле на краю неба белое облачко, которое принял было сперва за отдаленный холмик. Ямщик изъяснил мне, что облачко предвещало буран. Я слыхал о тамошних метелях и знал, что целые обозы бывали ими занесены. Савельич, согласно со мнением ямщика, советовал воротиться. Но ветер показался мне не силен; я понадеялся добраться заблаговременно до следующей станции и велел ехать скорее. Ямщик поскакал; но все поглядывал на восток. Лошади бежали дружно. Ветер между тем час от часу становился сильнее. Облачко обратилось в белую тучу, которая тяжело подымалась, росла и постепенно облегала небо. Пошел мелкий снег — и вдруг повалил хлопьями. Ветер завыл; сделалась метель. В одно мгновение темное небо смешалось со снежным морем. Все исчезло. «Ну, барин, — закричал ямщик, — беда: буран!»... Я выглянул из кибитки: все было мрак и вихорь. Ветер выл с такой свирепой выразительностию, что казался одушевленным; снег засыпал меня и Савельича; лошади шли шагом — и скоро стали. «Что же ты не едешь?» — спросил я ямщика с нетерпением. «Да что ехать? — отвечал он, слезая с облучка, — невесть и так куда заехали: дороги нет, и мгла кругом». Я стал было его бранить. Савельич за него заступился. «И охота было не слушаться, — говорил он сердито, — воротился бы на постоялый двор, накушался бы чаю, почивал бы себе до утра, буря б утихла, отправились бы далее. И куда спешим? Добро бы на свадьбу!» Савельич был прав. Делать было нечего. Снег так и валил. Около кибитки подымался сугроб. Лошади стояли, понуря голову и изредка вздрагивая. Ямщик ходил кругом, от нечего делать улаживая упряжь. Савельич ворчал; я глядел во все стороны, надеясь увидеть хоть признак жила или дороги, но ничего не мог различить, кроме мутного кружения метели... Вдруг увидел я что-то черное. «Эй, ямщик! — закричал я, — смотри: что там такое чернеется?» Ямщик стал всматриваться. «А бог знает, барин, — сказал он, садясь на свое место, — воз не воз, дерево не дерево, а кажется, что шевелится. Должно быть, или волк, или человек». Я приказал ехать на незнакомый предмет, который тотчас и стал подвигаться нам навстречу. Через две минуты мы поравнялись с человеком. — Гей, добрый человек! — закричал ему ямщик. — Скажи, не знаешь ли где дорога? — Дорога-то здесь; я стою на твердой полосе, — отвечал дорожный, — да что толку? — Послушай, мужичок, — сказал я ему, — знаешь ли ты эту сторону? Возьмешься ли ты довести меня до ночлега? — Сторона мне знакомая, — отвечал дорожный, — слава богу, исхожена и изъезжена вдоль и поперек. Да, вишь, какая погода: как раз собьешься с дороги. Лучше здесь остановиться да переждать, авось буран утихнет да небо прояснится: тогда найдем дорогу по звездам. Его хладнокровие ободрило меня. Я уж решился, предав себя божией воле, ночевать посреди степи, как вдруг дорожный сел проворно на облучок и сказал ямщику: «Ну, слава богу, жило недалеко; сворачивай вправо да поезжай». — А почему мне ехать вправо? — спросил ямщик с неудовольствием. — Где ты видишь дорогу? Небось: лошади чужие, хомут не свой, погоняй не стой. — Ямщик казался мне прав. «В самом деле, — сказал я, — почему думаешь ты, что жило недалече?» — «А потому, что ветер оттоле потянул, — отвечал дорожный, — и я слышу, дымом пахнуло; знать, деревня близко». Сметливость его и тонкость чутья меня изумили. Я велел ямщику ехать. Лошади тяжело ступали по глубокому снегу. Кибитка тихо подвигалась, то въезжая на сугроб, то обрушаясь в овраг и переваливаясь то на одну, то на другую сторону. Это похоже было на плавание судна по бурному морю. Савельич охал, поминутно толкаясь о мои бока. Я опустил циновку, закутался в шубу и задремал, убаюканный пением бури и качкою тихой езды. Мне приснился сон, которого никогда не мог я позабыть и в котором до сих пор вижу нечто пророческое, когда соображаю с ним странные обстоятельства моей жизни. Читатель извинит меня: ибо, вероятно, знает по опыту, как сродно человеку предаваться суеверию, несмотря на всевозможное презрение к предрассудкам. Я находился в том состоянии чувств и души, когда существенность, уступая мечтаниям, сливается с ними в неясных видениях первосония. Мне казалось, буран еще свирепствовал и мы еще блуждали по снежной пустыне... Вдруг увидел я вороты и въехал на барский двор нашей усадьбы. Первою мыслию моею было опасение, чтобы батюшка не прогневался на меня за невольное возвращение под кровлю родительскую и не почел бы его умышленным ослушанием. С беспокойством я выпрыгнул из кибитки и вижу: матушка встречает меня на крыльце с видом глубокого огорчения. «Тише, — говорит она мне, — отец болен при смерти и желает с тобою проститься». Пораженный страхом, я иду за нею в спальню. Вижу, комната слабо освещена; у постели стоят люди с печальными лицами. Я тихонько подхожу к постеле; матушка приподымает полог и говорит: «Андрей Петрович, Петруша приехал; он воротился, узнав о твоей болезни; благослови его». Я стал на колени и устремил глаза мои на больного. Что ж?.. Вместо отца моего вижу в постеле лежит мужик с черной бородою, весело на меня поглядывая. Я в недоумении оборотился к матушке, говоря ей: «Что это значит? Это не батюшка. И к какой мне стати просить благословения у мужика?» — «Все равно, Петруша, — отвечала мне матушка, — это твой посажёный отец; поцелуй у него ручку, и пусть он тебя благословит...» Я не соглашался. Тогда мужик вскочил с постели, выхватил топор из-за спины и стал махать во все стороны. Я хотел бежать... и не мог; комната наполнилась мертвыми телами; я спотыкался о тела и скользил в кровавых лужах... Страшный мужик ласково меня кликал, говоря: «Не бойсь, подойди под мое благословение...» Ужас и недоумение овладели мною... И в эту минуту я проснулся; лошади стояли; Савельич дергал меня за руку, говоря: «Выходи, сударь: приехали». — Куда приехали? — спросил я, протирая глаза. — На постоялый двор. Господь помог, наткнулись прямо на забор. Выходи, сударь, скорее да обогрейся. Я вышел из кибитки. Буран еще продолжался, хотя с меньшею силою. Было так темно, что хоть глаз выколи. Хозяин встретил нас у ворот, держа фонарь под полою, и ввел меня в горницу, тесную, но довольно чистую; лучина освещала ее. На стене висела винтовка и высокая казацкая шапка. Хозяин, родом яицкий казак, казался мужик лет шестидесяти, еще свежий и бодрый. Савельич внес за мною погребец, потребовал огня, чтоб готовить чай, который никогда так не казался мне нужен. Хозяин пошел хлопотать. — Где же вожатый? — спросил я у Савельича. «Здесь, ваше благородие», — отвечал мне голос сверху. Я взглянул на полати и увидел черную бороду и два сверкающие глаза. «Что, брат, прозяб?» — «Как не прозябнуть в одном худеньком армяке! Был тулуп, да что греха таить? заложил вечор у целовальника: мороз показался не велик». В эту минуту хозяин вошел с кипящим самоваром; я предложил вожатому нашему чашку чаю; мужик слез с полатей. Наружность его показалась мне замечательна: он был лет сорока, росту среднего, худощав и широкоплеч. В черной бороде его показывалась проседь; живые большие глаза так и бегали. Лицо его имело выражение довольно приятное, но плутовское. Волоса были обстрижены в кружок; на нем был оборванный армяк и татарские шаровары. Я поднес ему чашку чаю; он отведал и поморщился. «Ваше благородие, сделайте мне такую милость, — прикажите поднести стакан вина; чай не наше казацкое питье». Я с охотой исполнил его желание. Хозяин вынул из ставца штоф и стакан, подошел к нему и, взглянув ему в лицо: «Эхе, — сказал он, — опять ты в нашем краю! Отколе бог принес?» Вожатый мой мигнул значительно и отвечал поговоркою: «В огород летал, конопли клевал; швырнула бабушка камушком — да мимо. Ну, а что ваши?» «Да что наши! — отвечал хозяин, продолжая иносказательный разговор. — Стали было к вечерне звонить, да попадья не велит: поп в гостях, черти на погосте». — «Молчи, дядя, — возразил мой бродяга, — будет дождик, будут и грибки; а будут грибки, будет и кузов. А теперь (тут он мигнул опять) заткни топор за спину: лесничий ходит. Ваше благородие! за ваше здоровье!» При сих словах он взял стакан, перекрестился и выпил одним духом. Потом поклонился мне и воротился на полати. Я ничего не мог тогда понять из этого воровского разговора; но после уж догадался, что дело шло о делах Яицкого войска, в то время только что усмиренного после бунта 1772 года. Савельич слушал с видом большого неудовольствия. Он посматривал с подозрением то на хозяина, то на вожатого. Постоялый двор, или, по-тамошнему, умет , находился в стороне, в степи, далече от всякого селения, и очень походил на разбойническую пристань. Но делать было нечего. Нельзя было и подумать о продолжении пути. Беспокойство Савельича очень меня забавляло. Между тем я расположился ночевать и лег на лавку. Савельич решился убраться на печь; хозяин лег на полу. Скоро вся изба захрапела, и я заснул как убитый. Проснувшись поутру довольно поздно, я увидел, что буря утихла. Солнце сияло. Снег лежал ослепительной пеленою на необозримой степи. Лошади были запряжены. Я расплатился с хозяином, который взял с нас такую умеренную плату, что даже Савельич с ним не заспорил и не стал торговаться по своему обыкновению, и вчерашние подозрения изгладились совершенно из головы его. Я позвал вожатого, благодарил за оказанную помочь и велел Савельичу дать ему полтину на водку. Савельич нахмурился. «Полтину на водку! — сказал он, — за что это? За то, что ты же изволил подвезти его к постоялому двору? Воля твоя, сударь: нет у нас лишних полтин. Всякому давать на водку, так самому скоро придется голодать». Я не мог спорить с Савельичем. Деньги, по моему обещанию, находились в полном его распоряжении. Мне было досадно, однако ж, что не мог отблагодарить человека, выручившего меня если не из беды, то по крайней мере из очень неприятного положения. «Хорошо, — сказал я хладнокровно, — если не хочешь дать полтину, то вынь ему что-нибудь из моего платья. Он одет слишком легко. Дай ему мой заячий тулуп». — Помилуй, батюшка Петр Андреич! — сказал Савельич. — Зачем ему твой заячий тулуп? Он его пропьет, собака, в первом кабаке. — Это, старинушка, уж не твоя печаль, — сказал мой бродяга, — пропью ли я или нет. Его благородие мне жалует шубу со своего плеча: его на то барская воля, а твое холопье дело не спорить и слушаться. — Бога ты не боишься, разбойник! — отвечал ему Савельич сердитым голосом. — Ты видишь, что дитя еще не смыслит, а ты и рад его обобрать, простоты его ради. Зачем тебе барский тулупчик? Ты и не напялишь его на свои окаянные плечища. — Прошу не умничать, — сказал я своему дядьке, — сейчас неси сюда тулуп. — Господи владыко! — простонал мой Савельич. — Заячий тулуп почти новешенький! и добро бы кому, а то пьянице оголелому! Однако заячий тулуп явился. Мужичок тут же стал его примеривать. В самом деле тулуп, из которого успел и я вырасти, был немножко для него узок. Однако он кое-как умудрился и надел его, распоров по швам. Савельич чуть не завыл, услышав, как нитки затрещали. Бродяга был чрезвычайно доволен моим подарком. Он проводил меня до кибитки и сказал с низким поклоном: «Спасибо, ваше благородие! Награди вас господь за вашу добродетель. Век не забуду ваших милостей». Он пошел в свою сторону, а я отправился далее, не обращая внимания на досаду Савельича, и скоро позабыл о вчерашней вьюге, о своем вожатом и о заячьем тулупе. Приехав в Оренбург, я прямо явился к генералу. Я увидел мужчину росту высокого, но уже сгорбленного старостию. Длинные волосы его были совсем белы. Старый полинялый мундир напоминал воина времен Анны Иоанновны, а в его речи сильно отзывался немецкий выговор. Я подал ему письмо от батюшки. При имени его он взглянул на меня быстро: «Поже мой! — сказал он. — Тавно ли, кажется, Андрей Петрович был еще твоих лет, а теперь вот уш какой у него молотец! Ах, фремя, фремя!» Он распечатал письмо и стал читать его вполголоса, делая свои замечания. «Милостивый государь Андрей Карлович, надеюсь, что ваше превосходительство»... Это что за серемонии? Фуй, как ему не софестно! Конечно: дисциплина перво дело, но так ли пишут к старому камрад?.. «ваше превосходительство не забыло»... гм... «и... когда... покойным фельдмаршалом Мин... походе... также и... Каролинку»... Эхе, брудер! так он еще помнит стары наши проказ? «Теперь о деле... К вам моего повесу»... гм... «держать в ежовых рукавицах»... Что такое ешовы рукавиц? Это, должно быть, русска поговорк... Что такое «дершать в ешовых рукавицах?» — повторил он, обращаясь ко мне. — Это значит, — отвечал я ему с видом как можно более невинным, — обходиться ласково, не слишком строго, давать побольше воли, держать в ежовых рукавицах. — Гм, понимаю... «и не давать ему воли»... нет, видно ешовы рукавицы значит не то... «При сем... его паспорт»... Где же он? А, вот... «отписать в Семеновский»... Хорошо, хорошо: все будет сделано... «Позволишь без чинов обнять себя и... старым товарищем и другом» — а! наконец догадался... и прочая и прочая... Ну, батюшка, — сказал он, прочитав письмо и отложив в сторону мой паспорт, — все будет сделано: ты будешь офицером переведен в *** полк, и, чтоб тебе времени не терять, то завтра же поезжай в Белогорскую крепость, где ты будешь в команде капитана Миронова, доброго и честного человека. Там ты будешь на службе настоящей, научишься дисциплине. В Оренбурге делать тебе нечего; рассеяние вредно молодому человеку. А сегодня милости просим: отобедать у меня». «Час от часу не легче! — подумал я про себя, — к чему послужило мне то, что еще в утробе матери я был уже гвардии сержантом! Куда это меня завело? В *** полк и в глухую крепость на границу киргиз-кайсацких степей!..» Я отобедал у Андрея Карловича, втроем с его старым адъютантом. Строгая немецкая экономия царствовала за его столом, и я думаю, что страх видеть иногда лишнего гостя за своею холостою трапезою был отчасти причиною поспешного удаления моего в гарнизон. На другой день я простился с генералом и отправился к месту моего назначения.

Задание к тексту 1) Определите тему, основную мысль текста, озаглавьте отрывок. 1) Определите тему, основную мысль текста, озаглавьте отрывок. 2) Определите стиль текста. Обоснуйте свое мнение. 2) Определите стиль текста. Обоснуйте свое мнение. 3) Объясните значение выделенных слов. 3) Объясните значение выделенных слов. 4) Выпишите деепричастия и деепричастные обороты с основным глаголом, к которому они относятся. Объясните пропущенные орфограммы и знаки препинания. 4) Выпишите деепричастия и деепричастные обороты с основным глаголом, к которому они относятся. Объясните пропущенные орфограммы и знаки препинания.

Сметливость его (ямщика) и тонкость чутья меня изумили. Я велел ямщику ехать. Лошади тяжело ступали по глубокому снегу. Кибитка тихо подв…галась то в…езжая на сугроб то о…ругаясь в овраг и переваливаясь то на одну то на другую стар…ну. Это похоже было на плавание судна по бурному морю. Савельич охал поминутно толкаясь о мои бока. Опустив ц…невку я закутался в шубу и задр…мал. Сметливость его (ямщика) и тонкость чутья меня изумили. Я велел ямщику ехать. Лошади тяжело ступали по глубокому снегу. Кибитка тихо подв…галась то в…езжая на сугроб то о…ругаясь в овраг и переваливаясь то на одну то на другую стар…ну. Это похоже было на плавание судна по бурному морю. Савельич охал поминутно толкаясь о мои бока. Опустив ц…невку я закутался в шубу и задр…мал. А.С.Пушкин «Капитанская дочка». А.С.Пушкин «Капитанская дочка».

Проверь себя Сметливость его (ямщика) и тонкость чутья меня изумили. Я велел ямщику ехать. Лошади тяжело ступали по глубокому снегу. Кибитка тихо подв Игалась, то в Ъезжая на сугроб, то о Бругаясь в овраг и переваливаясь то на одну, то на другую стар Ону. Это похоже было на плавание судна по бурному морю. Савельич охал, поминутно толкаясь о мои бока. Опустив ц Иневку, я закутался в шубу и задр Емал. Сметливость его (ямщика) и тонкость чутья меня изумили. Я велел ямщику ехать. Лошади тяжело ступали по глубокому снегу. Кибитка тихо подв Игалась, то в Ъезжая на сугроб, то о Бругаясь в овраг и переваливаясь то на одну, то на другую стар Ону. Это похоже было на плавание судна по бурному морю. Савельич охал, поминутно толкаясь о мои бока. Опустив ц Иневку, я закутался в шубу и задр Емал. А.С.Пушкин «Капитанская дочка» А.С.Пушкин «Капитанская дочка»

Физминутка По швам руки ОПУСКАЯ, Плечи вверх ПРИПОДНИМАЯ, Корпус влево НАКЛОНЯЯ, Затем вправо ПРОГИБАЯ, Головою ПОМОТАВ, ПОКИВАВ и ПОВЗДЫХАВ... ОТДОХНУВ немного дружно, Скажем: "Поработать нужно!"

Задание: Образуйте от глаголов в скобках деепричастия. Предложения запишите, расставив знаки препинания. 1) В молчании рукой (опереться) на седло 1) В молчании рукой (опереться) на седло С коня он слезает, угрюмый. С коня он слезает, угрюмый. («Песнь о вещем Олеге») («Песнь о вещем Олеге») 2) Буря мглою небо кроет 2) Буря мглою небо кроет Вихри снежные (крутить). Вихри снежные (крутить). («Няне») («Няне») 3) Его лошадка снег (почуять) 3) Его лошадка снег (почуять) Плетется рысью как-нибудь. Плетется рысью как-нибудь. («Евгений Онегин») («Евгений Онегин»)

Проверь себя 1) В молчании, рукой опершись на седло, С коня он слезает, угрюмый. С коня он слезает, угрюмый. «Песнь о вещем Олеге» «Песнь о вещем Олеге» 2) Буря мглою небо кроет, Вихри снежные крутя. Вихри снежные крутя. «Няне» «Няне» 3) Его лошадка, снег почуя, Плетется рысью как-нибудь. Плетется рысью как-нибудь. «Евгений Онегин» «Евгений Онегин»

Задание: Определите часть речи выделенных слов. Обоснуйте выбор. 1) Татьяна любит (не) шутя. 1) Татьяна любит (не) шутя. 2) С лицейского порога ты на корабль перешагнул шутя. 2) С лицейского порога ты на корабль перешагнул шутя. 3) Добру и злу внимая равнодушно. 3) Добру и злу внимая равнодушно.

Задание по вариантам. 1-В:Отметьте слитное написание. 2-В:Отметьте раздельное написание (Не) годующий человек; (не) думая (н…) о чём; (не) широкая, а тихая река; (не) наведя ложь; картина (не) окончена; (не) напечатанная в срок статья, (не) доумевая, (не) мог спросить; (не) расколотый орех; далеко (не) красивые рисунки. (Не) годующий человек; (не) думая (н…) о чём; (не) широкая, а тихая река; (не) наведя ложь; картина (не) окончена; (не) напечатанная в срок статья, (не) доумевая, (не) мог спросить; (не) расколотый орех; далеко (не) красивые рисунки.

Задание: Исправьте грамматические ошибки в употреблении деепричастий. 1) Прочитав книгу «Дубровский», мной овладела жалость к Владимиру и Маше. 1) Прочитав книгу «Дубровский», мной овладела жалость к Владимиру и Маше. 2) Затормозив у станции, я вышел из вагона. 2) Затормозив у станции, я вышел из вагона. 3) Выйдя из дома, над нами ещё мерцали звезды. 3) Выйдя из дома, над нами ещё мерцали звезды. 4) Допивая чай, часы уже пробили восемь. 4) Допивая чай, часы уже пробили восемь.

Проверь себя. 1) Когда я прочитал книгу «Дубровский», мной овладела жалость к Владимиру и Маше. 1) Когда я прочитал книгу «Дубровский», мной овладела жалость к Владимиру и Маше. 2) Когда поезд затормозил у станции, я вышел из вагона. 2) Когда поезд затормозил у станции, я вышел из вагона. 3) Когда мы вышли из дома, над нами еще мерцали звезды. 3) Когда мы вышли из дома, над нами еще мерцали звезды. 4) Часы уже пробили восемь, когда мы допивали чай. 4) Часы уже пробили восемь, когда мы допивали чай.

Задание: Письменно ответьте на вопрос: Какова роль деепричастий в произведениях А. С. Пушкина? В своем ответе используйте предложения с деепричастиями, образовав их от глаголов. А.С.Пушкин (использовать), (изображать); деепричастия (дорисовывать) движения; (обозначать) добавочное действие; помогают (дополнять); (делать) текст; поэт (обращаться); деепричастие (являться) выразительным средством; язык Пушкина (заключать) в себе силу, гибкость, красоту. А.С.Пушкин (использовать), (изображать); деепричастия (дорисовывать) движения; (обозначать) добавочное действие; помогают (дополнять); (делать) текст; поэт (обращаться); деепричастие (являться) выразительным средством; язык Пушкина (заключать) в себе силу, гибкость, красоту.

Домашнее задание (по выбору учащихся) 1) Составить кроссворд по теме «Деепричастие». 2) Составить проверочный тест по теме «Деепричастие». 3) Написать сочинение на тему «Роль деепричастий в произведениях А. С. Пушкина». 4) Самостоятельно составить презентацию- обобщение изученного по теме «Деепричастие».

Я приближался к месту моего назначения. Вокруг меня простирались печальные пустыни, пересеченные холмами и оврагами. Всё покрыто было снегом. Солнце садилось. Кибитка ехала по узкой дороге, или точнее по следу, проложенному крестьянскими санями. Вдруг ямщик стал посматривать в сторону, и наконец, сняв шапку, оборотился ко мне и сказал: "Барин, не прикажешь ли воротиться?" - Это зачем? "Время ненадежно: ветер слегка подымается; - вишь, как он сметает порошу". - Что ж за беда! "А видишь там что?" (Ямщик указал кнутом на восток.) - Я ничего не вижу, кроме белой степи да ясного неба. "А вон - вон: это облачко". Я увидел в самом деле на краю неба белое облачко, которое принял было сперва за отдаленный холмик. Ямщик изъяснил мне, что облачко предвещало буран. Я слыхал о тамошних мятелях, и знал, что целые обозы бывали ими занесены. Савельич, согласно со мнением ямщика, советовал воротиться. Но ветер показался мне не силен; я понадеялся добраться заблаговременно до следующей станции, и велел ехать скорее. Ямщик поскакал; но все поглядывал на восток. Лошади бежали дружно. Ветер между тем час от часу становился сильнее. Облачко обратилось в белую тучу, которая тяжело подымалась, росла, и постепенно облегала небо. Пошел мелкий снег - и вдруг повалил хлопьями. Ветер завыл; сделалась мятель. В одно мгновение темное небо смешалось со снежным морем. Все исчезло. "Ну барин", - закричал ямщик - "беда: буран!"... Я выглянул из кибитки: все было мрак и вихорь. Ветер выл с такой свирепой выразительностию, что казался одушевленным; снег засыпал меня и Савельича; лошади шли шагом - и скоро стали. - "Что же ты не едешь?" - спросил я ямщика с нетерпением. - "Да что ехать? - отвечал он, слезая с облучка; невесть и так куда заехали: дороги нет, и мгла кругом. - Я стал было его бранить. Савельич за него заступился: "И охота было не слушаться" - говорил он сердито - "воротился бы на постоялый двор, накушался бы чаю, почивал бы себе до утра, буря б утихла, отправились бы далее. И куда спешим? Добро бы на свадьбу!" - Савельич был прав. Делать было нечего. Снег так и валил. Около кибитки подымался сугроб. Лошади стояли, понуря голову и изредка вздрагивая. Ямщик ходил кругом, от нечего делать улаживая упряжь. Савельич ворчал; я глядел во все стороны, надеясь увидеть хоть признак жила или дороги, но ничего не мог различить, кроме мутного кружения мятели... Вдруг увидел я что-то черное. "Эй, ямщик!" - закричал я - "смотри: что там такое чернеется?" Ямщик стал всматриваться. - А бог знает, барин, - сказал он, садясь на свое место: - воз не воз, дерево не дерево, а кажется, что шевелится. Должно быть, или волк или человек. Я приказал ехать на незнакомый предмет, который тотчас и стал подвигаться нам навстречу. Через две минуты мы поравнялись с человеком. "Гей, добрый человек!" - закричал ему ямщик. - "Скажи, не знаешь ли где дорога?" - Дорога-то здесь; я стою на твердой полосе, - отвечал дорожный, - да что толку? - Послушай, мужичок, - сказал я ему - знаешь ли ты эту сторону? Возьмешься ли ты довести меня до ночлега? - "Сторона мне знакомая" - отвечал дорожный - "слава богу, исхожена изъезжена вдоль и поперек. Да вишь какая погода: как раз собьешься с дороги. Лучше здесь остановиться, да переждать, авось буран утихнет да небо прояснится: тогда найдем дорогу по звездам". Его хладнокровие ободрило меня. Я уж решился, предав себя божией воле, ночевать посреди степи, как вдруг дорожный сел проворно на облучок и сказал ямщику: "Ну, слава богу, жило недалеко; сворачивай в право да поезжай". - А почему ехать мне в право? - спросил ямщик с неудовольствием. - Где ты видишь дорогу? Небось: лошади чужие, хомут не свой, погоняй не стой. - Ямщик казался мне прав. "В самом деле" - сказал я: - "почему думаешь ты, что жило не далече?" - А потому, что ветер оттоле потянул, - отвечал дорожный, - и я слышу, дымом пахнуло; знать, деревня близко. - Сметливость его и тонкость чутья меня изумили. Я велел ямщику ехать. Лошади тяжело ступали по глубокому снегу. Кибитка тихо подвигалась, то въезжая на сугроб, то обрушаясь в овраг и переваливаясь то на одну, то на другую сторону. Это похоже было на плавание судна по бурному морю. Савельич охал, поминутно толкаясь о мои бока. Я опустил циновку, закутался в шубу и задремал, убаюканный пением бури и качкою тихой езды.

Яприближалсякместумоегоназначения. Вокругменяпростирались

печальныепустыни, пересеченныехолмамииоврагами. Всёпокрытобылоснегом.

Солнцесадилось. Кибиткаехалапоузкойдороге, илиточнеепоследу,

проложенномукрестьянскимисанями. Вдругямщиксталпосматриватьвсторону,

инаконец, снявшапку, оборотилсякомнеисказал: "Барин, не прикажешь ли

воротиться?"

"Время ненадежно: ветер слегка подымается; - вишь, как он сметает

порошу" .

Чтожзабеда!

"А видишь там что?" (Ямщикуказалкнутомнавосток. )

Яничегоневижу, кромебелойстепидаясногонеба.

"А вон - вон: это облачко" .

Яувиделвсамомделенакраюнебабелоеоблачко, котороепринялбыло

спервазаотдаленныйхолмик. Ямщикизъяснилмне, чтооблачкопредвещало

буран.

Яслыхалотамошнихмятелях, изнал, чтоцелыеобозыбывалиими

занесены. Савельич, согласносомнениемямщика, советовалворотиться. Но

ветерпоказалсямненесилен; японадеялсядобратьсязаблаговременнодо

следующейстанции, ивелелехатьскорее.

Ямщикпоскакал; новсепоглядывалнавосток. Лошадибежалидружно.

Ветермеждутемчасотчасустановилсясильнее. Облачкообратилосьвбелую

тучу, котораятяжелоподымалась, росла, ипостепеннооблегаланебо. Пошел

мелкийснег- ивдругповалилхлопьями. Ветерзавыл; сделаласьмятель. В

одномгновениетемноенебосмешалосьсоснежнымморем. Всеисчезло. "Ну

барин" , - закричалямщик- "беда: буран!" . . .

Явыглянулизкибитки: всебыломракивихорь. Ветервылстакой

свирепойвыразительностию, чтоказалсяодушевленным; снегзасыпалменяи

Савельича; лошадишлишагом- искоростали.

- "Что же ты не едешь?" - спросиляямщикаснетерпением. - "Да что

ехать? - отвечал он, слезая с облучка; невесть и так куда заехали: дороги

нет, и мгла кругом. - Я стал было его бранить. Савельич за него заступился:

" Иохотабылонеслушаться" - говорил он сердито - " воротилсябына

постоялыйдвор, накушалсябычаю, почивалбысебедоутра, бурябутихла,

прав. Делать было нечего. Снег так и валил. Около кибитки подымался сугроб.

Лошади стояли, понуря голову и изредка вздрагивая. Ямщик ходил кругом, от

нечего делать улаживая упряжь. Савельич ворчал; я глядел во все стороны,

надеясь увидеть хоть признак жила или дороги, но ничего не мог различить,

кроме мутного кружения мятели... Вдруг увидел я что-то черное. " Эй, ямщик! "

Закричал я - " смотри: чтотамтакоечернеется? " Ямщик стал всматриваться.

А бог знает, барин, - сказал он, садясь на свое место: - воз не воз,

дерево не дерево, а кажется, что шевелится. Должно быть, или волк или

человек.

Я приказал ехать на незнакомый предмет, который тотчас и стал

подвигаться нам навстречу. Через две минуты мы поравнялись с человеком.

" Гей, добрыйчеловек! " - закричал ему ямщик. - " Скажи, незнаешьлигде

дорога? "

что толку?

Послушай, мужичок, - сказал я ему - знаешь ли ты эту сторону?

Возьмешься ли ты довести меня до ночлега?

- " Сторонамнезнакомая" - отвечал дорожный - " славабогу, исхожена

изъезженавдольипоперек. Давишькакаяпогода: какразсобьешьсясдороги.

прояснится: тогданайдемдорогупозвездам".

Его хладнокровие ободрило меня. Я уж решился, предав себя божией воле,

ночевать посреди степи, как вдруг дорожный сел проворно на облучок и сказал

ямщику: " Ну, славабогу, жилонедалеко; сворачивайвправодапоезжай". - А

почему ехать мне в право? - спросил ямщик с неудовольствием. - Где ты видишь

дорогу? Небось: лошади чужие, хомут не свой, погоняй не стой. - Ямщик

казался мне прав. " Всамомделе" - сказал я: - " почемудумаешьты, чтожило

недалече? "- Апотому, чтоветероттолепотянул, - отвечалдорожный, - ия

слышу, дымомпахнуло; знать, деревняблизко. - Сметливостьегоитонкость

чутьяменяизумили. Явелелямщикуехать. Лошадитяжелоступалипоглубокому

снегу. Кибиткатихоподвигалась, товъезжаянасугроб, тообрушаясьвовраг

плаваниесуднапобурномуморю. Савельичохал, поминутнотолкаясьомои

бока. Яопустилциновку, закуталсявшубуизадремал, убаюканныйпениембури

икачкоютихойезды.

Так описывает в «Капитанской дочке» Пушкин поездку своего героя Петра Гринёва к месту его службы в Оренбургскую губернию. Я же вспоминаю дела не столь давно минувших дней. События произошли в новогодние праздники и прогремели на всю страну.

Это затор на автомобильной трассе Р-336 Оренбург-Орск недалеко от села Кидрясово в Кувандыкском районе и экстремальные роды в Кваркенском районе. Не так повезло участникам современного невыдуманного события близ Кидрясово, написанного жизнью, и нашим героям не попался среди метели провожатый как Гриневу, да и машины, в отличие от саней, не смогли проехать по глубокому снегу.

Я же вспомню непогодные условия тех дней и немножко расскажу вам об историях, имевших место быть в нашем Оренбуржье, связанных также с непогодой.

Утро 31 декабря 2015 года начиналось как обычно в предпраздничных хлопотах, гонках людей по магазинам, приведением себя в порядок перед предстоящими торжествами. Никто и не заметил, как ближе к вечеру завьюжило. Ветер становился штормовым. И уже когда пробили куранты, за окном так завывало, что даже не хотелось никуда выходить. А кто-то в такую метель еще умудрялся пускать праздничные салюты. Второго января метель уж было улеглась, но к вечеру опять разыгралась буря. В эту ночь со 2-го на 3-е я плохо спала, маленькая дочь то и дело ворочалась во сне… Ветер был такой силы, что у нас в спальне стекла в окнах дрожали. Но это было в городе, где все-таки порывы ветра сдерживаются искуственными преградами:домами, деревьми… Трудно представить, что творилось тогда в степи. Я спала дома рядом со своей годовалой дочей, а где-то там возле Кидрясово замерзали люди, доведенные до отчаяния.

Я очень люблю наши степи, их монументальность, бескрайность, люблю их, выжженные солнцем летом, зеленеющие весной, а какие подснежники и тюльпаны у нас растут! Каждая моя статья про Оренбуржье пропитана любовью моей к малой родине. Обожаю ветер в степных просторах, когда можно загореть так, будто побывал на море, люблю размышлять о кочевавших когда-то по нашим раздольям степняках. Но все это весной, летом, осенью. Зимой степь страшна, горе тому, кто рискнет сражаться с волей стихии на ее просторах.

Никоим образом не осуждаю тех, кто поехал тогда в дорогу, ведь обстоятельства бывают разные, но всегда люди были сильнее обстоятельств, на этот раз оказалось наоборот. Что уж говорить, без меня и так про это написано, много уже сказано.

Какие бывают зимы в Оренбуржье

История Оренбуржья пестрит такими примерами, когда человек оказывается один на один с природой в нашей глухомани. Вот, например, у меня есть статья про Воскресенку Гайского района, в которой я пишу, будто бы заблудший в непогоду путник наткнулся на хутор Объедков в степи зимой, и в благодарность за спасение хутор переименовали. Полностью статью можно прочитать

Или случай из жизни переселенцев. Есть у нас в Кувандыкском районе Оноприеновка, ранее хутор Оноприенко. Вместе с основателем населенного пункта многие тогда крестьяне с Украины приехали, обрадовались благодатной земле, но, перезимовав, испугались, оставшись на следующий год без хлеба,ведь такие метели были суровые здесь. Многие и уехали тогда обратно.

А первоцелинники. Думаете, все оставались в неприветливой неуютной степи у нас с 1954 года?Так пропаганда гласила тогда, что все не испугались, работали, сеяли хлеб. Но были среди них парни и девчата, смутившиеся тяготами быта, уехавшие обратно домой, ведь практически до зимы приходилось жить первоцелинникам в палатках под открытым небом, пока дома не были возведены.

Или вот, например, многие малые населенные пункты зимой вообще были отрезаны от всего окружающего мира, впрочем, не только раньше, но и сейчас. На месте современного Новотроицка в начале двадцатого века стоял хуторок небольшой -Сильнов. Зимой лютой его заносило так, что только крыши оставались видны, так и жили люди в Сильнове, отрезанные от всего живого, пока снег не стаивал. А жители всех малых населенных пунктов вообще зимой бывают отрезанными от цивилизации, до сих пор запасаются на зиму продуктами и товарами с «большой земли».

Степь страшна не только зимой. Ее изменчивая поступь приводит и к непогоде даже весной. Если вспомнить пресловутый бишкунак. Предыстория этого погодного явления гласит, будто уже началась давно весна, все было зелено, а температура воздуха высокая. Пошли пять друзей-казахов в соседнюю деревню в гости, легко одетые, но тут началась непогода, метель среди весны, да так и замерзли казахи — пять друзей, (кунаков) посреди степи. С тех пор похолодание весной после уже наступившего тепла называют у нас бишкунаком. Только скинешь верхнюю одежду, пригреешься, а тут опять светопредставление начинается.

Или вот в недавнем прошлом. В Новоорском районе зимой мужчина рискнул идти пешком до своего поселка, да так бы и замерз, если бы не вовремя подоспевшая помощь. И таких примеров масса.

Все сейчас пишут о трагедии на трассе Оренбург-Орск, произошедшей в начале января 2016 года, а ведь подобные случаи были и раньше.Так с 19 по 21 марта 2014 года на автодороге направлением Актобе-Орск четверо суток в снежном плену стояли десятки машин, были жертвы. Стихия поглотила тогда и авто возле Краснощеково на уже известной всем трассе Р-336 Оренбург-Орск-Шильда-граница Челябинской области. Возле Будамши Новоорского района застряло в тот год более пятидесяти автомобилей.

Степь в январе 2016 года забрала двух человек: орчанина, замерзшего на дороге, и жительницу одного из районов, у которой в снежном плену случился инфаркт, а потом она впала в кому. Будьте осторожны,степь убивает, стихия страшна!

Любите свою родину, путешествуйте по Оренбургскому краю, узнавайте новое, но только в дни, когда погода это сделать позволяет. У нас где лошадь проедет или велосипед, застрянет самый что ни есть навороченный внедорожник. И любой климат-контроль салона окажется ненужным, если кончился бензин. Берегите себя.

Я выглянул из кибитки: все было мрак и вихорь. Ветер выл с такой свирепой выразительностию, что казался одушевленным; снег засыпал меня и Савельича; лошади шли шагом - и скоро стали. «Что же ты не едешь?» - спросил я ямщика с нетерпением. «Да что ехать? - отвечал он, слезая с облучка, - невесть и так куда заехали: дороги нет, и мгла кругом». Я стал было его бранить. Савельич за него заступился. «И охота было не слушаться, - говорил он сердито, - воротился бы на постоялый двор, накушался бы чаю, почивал бы себе до утра, буря б утихла, отправились бы далее. И куда спешим? Добро бы на свадьбу!» Савельич был прав. Делать было нечего. Снег так и валил. Около кибитки подымался сугроб. Лошади стояли, понуря голову и изредка вздрагивая. Ямщик ходил кругом, от нечего делать улаживая упряжь. Савельич ворчал; я глядел во все стороны, надеясь увидеть хоть признак жила или дороги, но ничего не мог различить, кроме мутного кружения метели... Вдруг увидел я что-то черное. «Эй, ямщик! - закричал я, - смотри: что там такое чернеется?» Ямщик стал всматриваться. «А бог знает, барин, - сказал он, садясь на свое место, - воз не воз, дерево не дерево, а кажется, что шевелится. Должно быть, или волк, или человек».

Я приказал ехать на незнакомый предмет, который тотчас и стал подвигаться нам навстречу. Через две минуты мы поравнялись с человеком.

Гей, добрый человек! - закричал ему ямщик. - Скажи, не знаешь ли где дорога?

Дорога-то здесь; я стою на твердой полосе, - отвечал дорожный, - да что толку?

Послушай, мужичок, - сказал я ему, - знаешь ли ты эту сторону? Возьмешься ли ты довести меня до ночлега?

Сторона мне знакомая, - отвечал дорожный, - слава богу, исхожена и изъезжена вдоль и поперек. Да, вишь, какая погода: как раз собьешься с дороги. Лучше здесь остановиться да переждать, авось буран утихнет да небо прояснится: тогда найдем дорогу по звездам.

Его хладнокровие ободрило меня. Я уж решился, предав себя божией воле, ночевать посреди степи, как вдруг дорожный сел проворно на облучок и сказал ямщику: «Ну, слава богу, жило недалеко; сворачивай вправо да поезжай».

А почему мне ехать вправо? - спросил ямщик с неудовольствием. - Где ты видишь дорогу? Небось: лошади чужие, хомут не свой, погоняй не стой. - Ямщик казался мне прав. «В самом деле, - сказал я, - почему думаешь ты, что жило недалече?» - «А потому, что ветер оттоле потянул, - отвечал дорожный, - и я слышу, дымом пахнуло; знать, деревня близко». Сметливость его и тонкость чутья меня изумили. Я велел ямщику ехать. Лошади тяжело ступали по глубокому снегу. Кибитка тихо подвигалась, то въезжая на сугроб, то обрушаясь в овраг и переваливаясь то на одну, то на другую сторону. Это похоже было на плавание судна по бурному морю. Савельич охал, поминутно толкаясь о мои бока. Я опустил циновку, закутался в шубу и задремал, убаюканный пением бури и качкою тихой езды.

Мне приснился сон, которого никогда не мог я позабыть и в котором до сих пор вижу нечто пророческое, когда соображаю с ним странные обстоятельства моей жизни. Читатель извинит меня: ибо, вероятно, знает по опыту, как сродно человеку предаваться суеверию, несмотря на всевозможное презрение к предрассудкам.

Я находился в том состоянии чувств и души, когда существенность, уступая мечтаниям, сливается с ними в неясных видениях первосония. Мне казалось, буран еще свирепствовал и мы еще блуждали по снежной пустыне... Вдруг увидел я вороты и въехал на барский двор нашей усадьбы. Первою мыслию моею было опасение, чтобы батюшка не прогневался на меня за невольное возвращение под кровлю родительскую и не почел бы его умышленным ослушанием. С беспокойством я выпрыгнул из кибитки и вижу: матушка встречает меня на крыльце с видом глубокого огорчения. «Тише, - говорит она мне, - отец болен при смерти и желает с тобою проститься». Пораженный страхом, я иду за нею в спальню. Вижу, комната слабо освещена; у постели стоят люди с печальными лицами. Я тихонько подхожу к постеле; матушка приподымает полог и говорит: «Андрей Петрович, Петруша приехал; он воротился, узнав о твоей болезни; благослови его». Я стал на колени и устремил глаза мои на больного. Что ж?.. Вместо отца моего вижу в постеле лежит мужик с черной бородою, весело на меня поглядывая. Я в недоумении оборотился к матушке, говоря ей: «Что это значит? Это не батюшка. И к какой мне стати просить благословения у мужика?» - «Все равно, Петруша, - отвечала мне матушка, - это твой посаженый отец; поцелуй у него ручку, и пусть он тебя благословит...» Я не соглашался. Тогда мужик вскочил с постели, выхватил топор из-за спины и стал махать во все стороны. Я хотел бежать... и не мог; комната наполнилась мертвыми телами; я спотыкался о тела и скользил в кровавых лужах... Страшный мужик ласково меня кликал, говоря: «Не бойсь, подойди под мое благословение...» Ужас и недоумение овладели мною... И в эту минуту я проснулся; лошади стояли; Савельич дергал меня за руку, говоря: «Выходи, сударь: приехали».

Куда приехали? - спросил я, протирая глаза.

Капитанская дочка
Глава I Сержант гвардии
Глава II Вожатый
Глава III Крепость
Глава IV Поединок
Глава V Любовь
Глава VI Пугачёвщина
Глава VII Приступ
Глава VIII Незваный гость
Глава IX Разлука
Глава X Осада города
Глава XI Мятежная слобода
Глава XII Сирота
Глава XIII Арест
Глава XIV Суд
Приложение. Пропущенная глава

Глава II
Вожатый

Старинная песня

Эх, батюшка Петр Андреич! - отвечал он с глубоким вздохом. - Сержусь-то я на самого себя; сам я кругом виноват. Как мне было оставлять тебя одного в трактире! Что делать? Грех попутал: вздумал забрести к дьячихе, повидаться с кумою. Так-то: зашел к куме, да засел в тюрьме. Беда да и только!.. Как покажусь я на глаза господам? что скажут они, как узнают, что дитя пьет и играет.

Чтоб утешить бедного Савельича, я дал ему слово впредь без его согласия не располагать ни одною копейкою. Он мало-помалу успокоился, хотя все еще изредка ворчал про себя, качая головою: «Сто рублей! легко ли дело!»

Я приближался к месту моего назначения. Вокруг меня простирались печальные пустыни, пересеченные холмами и оврагами. Все покрыто было снегом. Солнце садилось. Кибитка ехала по узкой дороге, или точнее по следу, проложенному крестьянскими санями. Вдруг ямщик стал посматривать в сторону и наконец, сняв шапку, оборотился ко мне и сказал: «Барин, не прикажешь ли воротиться?»

Это зачем?

Время ненадежно: ветер слегка подымается; вишь, как он сметает порошу.

Что ж за беда!

А видишь там что? (Ямщик указал кнутом на восток.)

Я ничего не вижу, кроме белой степи да ясного неба.

А вон - вон: это облачко.

Я увидел в самом деле на краю неба белое облачко, которое принял было сперва за отдаленный холмик. Ямщик изъяснил мне, что облачко предвещало буран.

Я слыхал о тамошних метелях и знал, что целые обозы бывали ими занесены. Савельич, согласно со мнением ямщика, советовал воротиться. Но ветер показался мне не силен; я понадеялся добраться заблаговременно до следующей станции и велел ехать скорее.

Ямщик поскакал; но все поглядывал на восток. Лошади бежали дружно. Ветер между тем час от часу становился сильнее. Облачко обратилось в белую тучу, которая тяжело подымалась, росла и постепенно облегала небо. Пошел мелкий снег - и вдруг повалил хлопьями. Ветер завыл; сделалась метель. В одно мгновение темное небо смешалось со снежным морем. Все исчезло. «Ну, барин, - закричал ямщик, - беда: буран!»…

Я выглянул из кибитки: все было мрак и вихорь. Ветер выл с такой свирепой выразительностию, что казался одушевленным; снег засыпал меня и Савельича; лошади шли шагом - и скоро стали. «Что же ты не едешь?» - спросил я ямщика с нетерпением. «Да что ехать? - отвечал он, слезая с облучка, - невесть и так куда заехали: дороги нет, и мгла кругом». Я стал было его бранить. Савельич за него заступился. «И охота было не слушаться, - говорил он сердито, - воротился бы на постоялый двор, накушался бы чаю, почивал бы себе до утра, буря б утихла, отправились бы далее. И куда спешим? Добро бы на свадьбу!» Савельич был прав. Делать было нечего. Снег так и валил. Около кибитки подымался сугроб. Лошади стояли, понуря голову и изредка вздрагивая. Ямщик ходил кругом, от нечего делать улаживая упряжь. Савельич ворчал; я глядел во все стороны, надеясь увидеть хоть признак жила или дороги, но ничего не мог различить, кроме мутного кружения метели… Вдруг увидел я что-то черное. «Эй, ямщик! - закричал я, - смотри: что там такое чернеется?» Ямщик стал всматриваться. «А Бог знает, барин, - сказал он, садясь на свое место, - воз не воз, дерево не дерево, а кажется, что шевелится. Должно быть, или волк, или человек».

Я приказал ехать на незнакомый предмет, который тотчас и стал подвигаться нам навстречу. Через две минуты мы поравнялись с человеком. «Гей, добрый человек! - закричал ему ямщик. - Скажи, не знаешь ли где дорога?»

Дорога-то здесь; я стою на твердой полосе, - отвечал дорожный, - да что толку?

Послушай, мужичок, - сказал я ему, - знаешь ли ты эту сторону? Возьмешься ли ты довести меня до ночлега?

Сторона мне знакомая, - отвечал дорожный, - слава Богу, исхожена и изъезжена вдоль и поперек. Да, вишь, какая погода: как раз собьешься с дороги. Лучше здесь остановиться да переждать, авось буран утихнет да небо прояснится: тогда найдем дорогу по звездам.

Его хладнокровие ободрило меня. Я уж решился, предав себя божией воле, ночевать посреди степи, как вдруг дорожный сел проворно на облучок и сказал ямщику: «Ну, слава Богу, жило недалеко; сворачивай вправо да поезжай».

Я находился в том состоянии чувств и души, когда существенность, уступая мечтаниям, сливается с ними в неясных видениях первосония. Мне казалось, буран еще свирепствовал и мы еще блуждали по снежной пустыне… Вдруг увидел я вороты и въехал на барский двор нашей усадьбы. Первою мыслию моею было опасение, чтобы батюшка не прогневался на меня за невольное возвращение под кровлю родительскую и не почел бы его умышленным ослушанием. С беспокойством я выпрыгнул из кибитки и вижу: матушка встречает меня на крыльце с видом глубокого огорчения. «Тише, - говорит она мне, - отец болен при смерти и желает с тобою проститься». Пораженный страхом, я иду за нею в спальню. Вижу, комната слабо освещена; у постели стоят люди с печальными лицами. Я тихонько подхожу к постеле; матушка приподымает полог и говорит: «Андрей Петрович, Петруша приехал; он воротился, узнав о твоей болезни; благослови его». Я стал на колени и устремил глаза мои на больного. Что ж?.. Вместо отца моего вижу в постеле лежит мужик с черной бородою, весело на меня поглядывая. Я в недоумении оборотился к матушке, говоря ей: «Что это значит? Это не батюшка. И к какой мне стати просить благословения у мужика?» - «Все равно, Петруша, - отвечала мне матушка, - это твой посажёный отец; поцелуй у него ручку, и пусть он тебя благословит…» Я не соглашался. Тогда мужик вскочил с постели, выхватил топор из-за спины и стал махать во все стороны. Я хотел бежать… и не мог; комната наполнилась мертвыми телами; я спотыкался о тела и скользил в кровавых лужах… Страшный мужик ласково меня кликал, говоря: «Не бойсь, подойди под мое благословение…» Ужас и недоумение овладели мною… И в эту минуту я проснулся; лошади стояли; Савельич дергал меня за руку, говоря: «Выходи, сударь: приехали».

Куда приехали? - спросил я, протирая глаза.

На постоялый двор. Господь помог, наткнулись прямо на забор. Выходи, сударь, скорее да обогрейся.

Я вышел из кибитки. Буран еще продолжался, хотя с меньшею силою. Было так темно, что хоть глаз выколи. Хозяин встретил нас у ворот, держа фонарь под полою, и ввел меня в горницу, тесную, но довольно чистую; лучина освещала ее. На стене висела винтовка и высокая казацкая шапка.

Хозяин, родом яицкий казак, казался мужик лет шестидесяти, еще свежий и бодрый. Савельич внес за мною погребец, потребовал огня, чтоб готовить чай, который никогда так не казался мне нужен. Хозяин пошел хлопотать.

Где же вожатый? - спросил я у Савельича.

«Здесь, ваше благородие», - отвечал мне голос сверху. Я взглянул на полати и увидел черную бороду и два сверкающие глаза. «Что, брат, прозяб?» - «Как не прозябнуть в одном худеньком армяке! Был тулуп, да что греха таить? заложил вечор у целовальника: мороз показался не велик». В эту минуту хозяин вошел с кипящим самоваром; я предложил вожатому нашему чашку чаю; мужик слез с полатей. Наружность его показалась мне замечательна: он был лет сорока, росту среднего, худощав и широкоплеч. В черной бороде его показывалась проседь; живые большие глаза так и бегали. Лицо его имело выражение довольно приятное, но плутовское. Волоса были обстрижены в кружок; на нем был оборванный армяк и татарские шаровары. Я поднес ему чашку чаю; он отведал и поморщился. «Ваше благородие, сделайте мне такую милость, - прикажите поднести стакан вина; чай не наше казацкое питье». Я с охотой исполнил его желание. Хозяин вынул из ставца штоф и стакан, подошел к нему и, взглянув ему в лицо: «Эхе, - сказал он, - опять ты в нашем краю! Отколе Бог принес?» Вожатый мой мигнул значительно и отвечал поговоркою: «В огород летал, конопли клевал; швырнула бабушка камушком - да мимо. Ну, а что ваши?»

Да что наши! - отвечал хозяин, продолжая иносказательный разговор. - Стали было к вечерне звонить, да попадья не велит: поп в гостях, черти на погосте.

«Молчи, дядя, - возразил мой бродяга, - будет дождик, будут и грибки; а будут грибки, будет и кузов. А теперь (тут он мигнул опять) заткни топор за спину: лесничий ходит. Ваше благородие! за ваше здоровье!» При сих словах он взял стакан, перекрестился и выпил одним духом. Потом поклонился мне и воротился на полати.

Я ничего не мог тогда понять из этого воровского разговора; но после уж догадался, что дело шло о делах Яицкого войска, в то время только что усмиренного после бунта 1772 года. Савельич слушал с видом большого неудовольствия. Он посматривал с подозрением то на хозяина, то на вожатого. Постоялый двор, или, по-тамошнему, умет, находился в стороне, в степи, далече от всякого селения, и очень походил на разбойническую пристань. Но делать было нечего. Нельзя было и подумать о продолжении пути. Беспокойство Савельича очень меня забавляло. Между тем я расположился ночевать и лег на лавку. Савельич решился убраться на печь; хозяин лег на полу. Скоро вся изба захрапела, и я заснул как убитый.

Проснувшись поутру довольно поздно, я увидел, что буря утихла. Солнце сияло. Снег лежал ослепительной пеленою на необозримой степи. Лошади были запряжены. Я расплатился с хозяином, который взял с нас такую умеренную плату, что даже Савельич с ним не заспорил и не стал торговаться по своему обыкновению, и вчерашние подозрения изгладились совершенно из головы его. Я позвал вожатого, благодарил за оказанную помочь и велел Савельичу дать ему полтину на водку. Савельич нахмурился. «Полтину на водку! - сказал он, - за что это? За то, что ты же изволил подвезти его к постоялому двору? Воля твоя, сударь: нет у нас лишних полтин. Всякому давать на водку, так самому скоро придется голодать». Я не мог спорить с Савельичем. Деньги, по моему обещанию, находились в полном его распоряжении. Мне было досадно, однако ж, что не мог отблагодарить человека, выручившего меня если не из беды, то по крайней мере из очень неприятного положения. «Хорошо, - сказал я хладнокровно, - если не хочешь дать полтину, то вынь ему что-нибудь из моего платья. Он одет слишком легко. Дай ему мой заячий тулуп».

Помилуй, батюшка Петр Андреич! - сказал Савельич. - Зачем ему твой заячий тулуп? Он его пропьет, собака, в первом кабаке.

Это, старинушка, уж не твоя печаль, - сказал мой бродяга, - пропью ли я или нет. Его благородие мне жалует шубу со своего плеча: его на то барская воля, а твое холопье дело не спорить и слушаться.

Бога ты не боишься, разбойник! - отвечал ему Савельич сердитым голосом. - Ты видишь, что дитя еще не смыслит, а ты и рад его обобрать, простоты его ради. Зачем тебе барский тулупчик? Ты и не напялишь его на свои окаянные плечища.

Прошу не умничать, - сказал я своему дядьке, - сейчас неси сюда тулуп.

Господи владыко! - простонал мой Савельич. - Заячий тулуп почти новешенький! и добро бы кому, а то пьянице оголелому!

Однако заячий тулуп явился. Мужичок тут же стал его примеривать. В самом деле тулуп, из которого успел и я вырасти, был немножко для него узок. Однако он кое-как умудрился и надел его, распоров по швам. Савельич чуть не завыл, услышав, как нитки затрещали. Бродяга был чрезвычайно доволен моим подарком. Он проводил меня до кибитки и сказал с низким поклоном: «Спасибо, ваше благородие! Награди вас Господь за вашу добродетель. Век не забуду ваших милостей». Он пошел в свою сторону, а я отправился далее, не обращая внимания на досаду Савельича, и скоро позабыл о вчерашней вьюге, о своем вожатом и о заячьем тулупе.

Приехав в Оренбург, я прямо явился к генералу. Я увидел мужчину росту высокого, но уже сгорбленного старостию. Длинные волосы его были совсем белы. Старый полинялый мундир напоминал воина времен Анны Иоанновны, а в его речи сильно отзывался немецкий выговор. Я подал ему письмо от батюшки. При имени его он взглянул на меня быстро: «Поже мой! - сказал он. - Тавно ли, кажется, Андрей Петрович был еще твоих лет, а теперь вот уш какой у него молотец! Ах, фремя, фремя!» Он распечатал письмо и стал читать его вполголоса, делая свои замечания. «Милостивый государь Андрей Карлович, надеюсь, что ваше превосходительство»… Это что за серемонии? Фуй, как ему не софестно! Конечно: дисциплина перво дело, но так ли пишут к старому камрад?.. «ваше превосходительство не забыло»… гм… «и… когда… покойным фельдмаршалом Мин… походе… также и… Каролинку»… Эхе, брудер! так он еще помнит стары наши проказ? «Теперь о деле… К вам моего повесу»… гм… «держать в ежовых рукавицах»… Что такое ешовы рукавиц? Это, должно быть, русска поговорк… Что такое «дершать в ешовых рукавицах?» - повторил он, обращаясь ко мне.

Это значит, - отвечал я ему с видом как можно более невинным, - обходиться ласково, не слишком строго, давать побольше воли, держать в ежовых рукавицах.

Гм, понимаю… «и не давать ему воли»… нет, видно ешовы рукавицы значит не то… «При сем… его паспорт»… Где же он? А, вот… «отписать в Семеновский»… Хорошо, хорошо: все будет сделано… «Позволишь без чинов обнять себя и… старым товарищем и другом» - а! наконец догадался… и прочая и прочая… Ну, батюшка, - сказал он, прочитав письмо и отложив в сторону мой паспорт, - все будет сделано: ты будешь офицером переведен в *** полк, и, чтоб тебе времени не терять, то завтра же поезжай в Белогорскую крепость, где ты будешь в команде капитана Миронова, доброго и честного человека. Там ты будешь на службе настоящей, научишься дисциплине. В Оренбурге делать тебе нечего; рассеяние вредно молодому человеку. А сегодня милости просим: отобедать у меня».

«Час от часу не легче! - подумал я про себя, - к чему послужило мне то, что еще в утробе матери я был уже гвардии сержантом! Куда это меня завело? В *** полк и в глухую крепость на границу киргиз-кайсацких степей!..» Я отобедал у Андрея Карловича, втроем с его старым адъютантом. Строгая немецкая экономия царствовала за его столом, и я думаю, что страх видеть иногда лишнего гостя за своею холостою трапезою был отчасти причиною поспешного удаления моего в гарнизон. На другой день я простился с генералом и отправился к месту моего назначения.