Нешёлковый путь

К пониманию практики чод November 14th, 2018

Мачиг Лабдрон

Когда Мачиг Лабдрон с помощью прямого переживания обрела истинное знание, она обнаружила, что принцип разных учений — один и тот же. Одна из причин, почему этот принцип кажется нам трудным для понимания, — наша неспособность объединить его со своим существом.

Есть много разновидностей практики чод, поскольку учителя чода в течение столетий разработали разные традиции. Поэтому есть возможность получить много передач, и такое объединение традиций действительно полезно. Однако очень важно не заниматься просто «собирательством» разных видов этой практики, но обнаружить истинный смысл, суть чода.

Дакини Сангва Еше

Большинство посвящений чода связано с практикой Дакини Сангва Йеше — радостной формы Дакини Сингхамукхи. Однако в Дзогчен-общине мы часто выполняем визуализацию образа самой Мачиг Лабдрон. Сангва Йеше — это образ самбхогакаи, в то время как Мачиг Лабдрон принадлежит к нирманакае. Это подобно тому, как мы используем для визуализации образ Падмасамбхавы или Гараба Дордже. На самом деле есть несколько разных проявлений Мачиг Лабдрон. В одном образе она предстает как танцующая Дакини Сингхамукха, которая играет на дамару и звонит в колокольчик. Однако в этом случае она белого цвета и у нее мирный и сияющий облик. В другом проявлении она сидит в позе полулотоса, играет на дамару и держит капалу — чашу-череп. В третьем она звонит в колокольчик. При посвящении, выполняемом по всей форме, используют один из этих трех образов. Если же делают более сущностное посвящение, можно использовать любое проявление Мачиг Лабдрон. Сам я получил посвящения всех ее проявлений.

Некоторых не удовлетворяет наш вариант чода, очень сжатый и насыщенный. То мне показывают книгу, в которой описана практика, отличающаяся от нашей, и говорят: «Вот какую книгу по чоду я нашел, что вы о ней думаете?», а то принесут бонскую книгу: «Посмотрите, в боне тоже есть чод!». Но мне вовсе не нужно собирать коллекцию чодов. Я уже знаю много вариантов этой практики и получил много разных передач.

Например, я получил от своего дяди полный цикл учений чода, который считаю очень важным. Это устные учения и практики чод Тангтонга Гьялпо. Они составляют один большой том, а расширенный вариант — три тома. Наставления и методы этой практики связаны с разделом Дзогчена Лонгде. Это замечательный вариант чода, и меня он очень интересует. Кроме того, я получил полную передачу цикла учений чод, который называется Дзинпа рангдрол, — это очень интересное терма одного учителя из знаменитого монастыря Дзогчен. Наставления по этому чоду связаны с Упадешей Дзогчена. Потом я получил его еще раз от Аю Кандро. Еще у меня есть передача более краткого варианта чода. Еще в детстве от одного мастера чода, который останавливался в нашем доме, я получил цикл практик чода, больше связанный непосредственно с системой Мачиг Лабдрон.

3-й Кармапа Ранджунг Дордже

Однако большинство методов практики чод были записаны третьим Кармапой - Рангчжунг Дордже - именно он был тем великим учителем, появление которого было предсказано самой Мачиг Лабдрон, в частности, ему принадлежит заслуга возрождения и очищения чода от неправильных практик и толкований, а также Кармой Чагме (Арага Карма Чагме, один из самых выдающихся держателей традиции чод), учеником знаменитого Намчо Мингьюра Дордже. Ныне эта разновидность чода очень распространена, особенно в школах кагью и сакья. Я получил все эти передачи, поэтому мне нет никакой нужды собирать книги по чоду. Для вас самое важное — понять истинный смысл чода. Если вы по-настоящему понимаете истинный смысл чода, то вам не нужна ни одна книга. Ведь главное в чоде не слова: это полный метод освобождения себя от состояния нъем, эго.

Тот чод, который выполняем мы (в Дзогчен-общине), это гонгтер учителя Джигме Лингпы, и, как считается, он получил его передачу от Йеше Цогьял. Но, если говорить, что это учение распространилось во времена Падмасамбхавы, который жил за два столетия до Мачиг Лабдрон, нет ли здесь противоречия с тем, что было сказано выше о его происхождении от Мачиг Лабдрон? Однако от Мачиг Лабдрон происходит особый способ практики этой системы. На самом деле принцип чода существовал всегда. Например, в тантре была практика Ваджрайогини, в которой главное — подношение проявлениям дакини собственного тела. Такое представление всегда существовало и в системе Сутры Махаяны, составляя основу аскетических практик.

В наше время различные школы подразделяют чод на мужскую и женскую традиции. Считается, что женская традиция, традиция Мачиг Лабдрон, произошла от шичже — учения Падампы Сангье, которое является разновидностью Махамудры. Но на самом деле шичже — совсем другое учение, потому что в нем применяется практика преображения с визуализацией каналов и чакр. Чод же включает в себя гуру-йогу и подношение, и в нем всегда используют сочетание визуализации с пением и игрой на музыкальных инструментах.

В комментариях к чоду его обычно подразделяют на внешний, внутренний и сущностный.

Внешний чод

В этом случае практику выполняют в страшных местах, например на кладбищах, где могут проявиться духи и охранители и присутствуют другие пугающие энергии. Поскольку мы питаем привязанность к своему материальному телу, то всегда боимся, как бы на нас кто-нибудь не напал. Например, если что-то падает сверху или кто-то в нас что-то бросает, мы инстинктивно поднимаем руки, чтобы защитить голову. В этот момент мы понимаем, что не можем защитить всё тело, и прикрываем голову, которая важнее, чем руки, хотя руки тоже нам дороги.

Мы всегда опасаемся чего-то внешнего, что может причинить нам вред. Таково наше эго. Оно заставляет нас противостоять всему окружающему: есть я, а есть другие, которые на меня нападают. Если практикующий идет в такое место, где присутствуют мощные вредоносные силы, то там легче получить сильные переживания практики и суметь с ними объединиться. Другими словами, если выполнять практику в таких местах, которые вызывают чувство страха, она становится важным средством его преодоления. Вот что во внешнем чоде называется «отправиться в жуткие места».

Внутренний чод

Внутренний чод — это подношение собственного тела в качестве пиршества для других существ. Именно это мы делаем в нашей практике. Эго происходит не от тела, а от ума; поэтому сначала нам нужно с помощью визуализации упражнять ум. Если человек по-настоящему обретает способность выйти за пределы материального состояния, то он может реально отдать самого себя.

Подлинное подношение может сделать только бодхисаттва, достигший соответствующей бхуми, для которого нет противопоставления субъекта и объекта. Но это не значит, что такие замысловатые существа, как мы, люди из плоти и крови, которые даже от головной боли не могут избавиться без аспирина, могли бы поднести такой дар. Даже если бы мы совершили такой безрассудный поступок, в этом не было бы ничего хорошего.

Когда я был еще мальчиком лет девяти-десяти, я жил в монастырской школе. Там был один немного странный ученик. Порой целыми вечерами напролет, вместо того, чтобы учиться, он повторял мантру Симхамукхи и делал догпа (отбрасывание - прим.); а еще он всё время хотел показать, что стал настоящим бодхисаттвой и ставит других выше себя. В то время наш учитель объяснял Бодхисаттвачаръяватару и каждый день говорил о бодхичитте. Сначала он объяснял, что другие равны нам самим, затем он постепенно перешел к тому, как научиться, взяв за пример самого себя, не причинять вреда другим. В заключение он сказал о том, что нужно считать других более важными, чем ты сам. Мы не только это заучивали, но одновременно выполняли соответствующую практику упражнения ума. Чтобы мы лучше поняли смысл, учитель рассказывал нам множество историй о Будде, которые описаны в сутрах, например историю о том, как он отдал свое тело тигрице. Он так хорошо всё это объяснял, что ученики переживали эти истории, словно наяву.

Однажды после занятий мы вышли во двор. В углу стояла большая бочка, полная нарезанного сушеного мяса, из которого обычно варили суп. Несколько дней стояла жара, и в мясе завелись личинки мух. В тот день мясо просто кишело ими — их были сотни, тысячи. Поскольку мы только что проходили бодхичитту, почти все немного почитали стослоговую мантру и пошли дальше. Но в том странном мальчике сострадание разыгралось не на шутку. Он ощутил себя бодхисаттвой и пожелал отдать свое тело червям. Поэтому он пошел на кухню, схватил нож и даже успел себя немного поранить. Мы стали над ним смеяться и прозвали Шамбу Лучжин — «Отдающий Тело Червям», переиначив имя того бодхисаттвы, который отдал тело тигрице.

На следующий день учитель объяснил, что такой дар может поднести только тот, кто достиг соответствующей бхуми, иначе ничего хорошего из этого не выйдет: совершать такой поступок лишь под влиянием сильного чувства просто неумно. Это важно понять. Расстаться с телом может быть великим подвигом, создающим благую причину для других существ, но, если вы следуете такому пути Сутры, как путь бодхисаттвы, необходимо достичь нужного уровня реализации. Обладая той минимальной реализацией, какая есть у нас, мы не можем совершить такой поступок напрямую, но мы всегда можем применить упражнение ума: «Я отдаю свои тело, речь и ум на благо других существ!». Для накопления благих деяний главное — это намерение. Если оно сопровождается сосредоточением, то обладает большой силой. Упражняться в подношении тела не значит по-настоящему изрубить его и бросить, поскольку у нас реально всё еще сохраняется материальное кармическое видение.

Взять, например, проявление какого-то злого духа, представшего перед вами в виде страшного великана, до которого можно дотронуться, и явившегося, чтобы отнять ваше тело. Это значит, что для вас он материален. Но если присутствие злого духа — это результат визуализации, то он не материальное проявление, а лишь проявление сил, или энергии. Эти два случая нужно хорошо различать. Другой пример: когда человек выполняет практику подношения тела и представляет, что все духи, божества, наги и т. д. являются, чтобы схватить и съесть его, на самом деле прилетают тысячи комаров и начинают кусаться. Тогда он может подумать: «Эти комары — духи, которые меня пожирают». Однако, пока человек не обрел реализацию, ему не следует смешивать эти два уровня. Важно это понимать. Если во время нашего подношения тела всем существам прилетят комары и будут нам мешать, лучше сказать им: «Оставьте сейчас меня в покое!». Пока вы еще не можете ничего не чувствовать и неспособны всё объединять, не путайте эти два уровня, иначе впоследствии у вас могут быть неприятности.

Упражнение ума — очень важный принцип для преодоления привязанности, и оно оказывает сильное действие. Эго, источник всех наших привязанностей, поддерживается нашим материальным телом. Не будь его, у нас было бы меньше трудностей: нам не нужно было бы одежды, еды, жилища, охраны, страховки — ничего. Ведь всё это связано с телом. Вот почему мысленно мы приучаемся от него отказываться.

Сущностный чод, или нъягчиг чод

В переводе с тибетского ньягчиг значит «единственное», или «единое». Что же «единственное» нужно отсечь в корне? Эго! Именно это в чоде самое главное для Мачиг Лабдрон, которая подносит свое тело в дар другим (причем под «другими» не имеются в виду собаки или тигры), видя в этом прямое средство преодоления привязанности к своему «я», или эго. По существу, главный принцип, лежащий в основе практики подношения тела, связан с пониманием того, что мы называем «демонами». В данном контексте «демон» — это препятствие для обретения нами реализации.

Намкай Норбу Ринпоче

ЧОД (тибетск. “отсекать <загрязнения/привязанности>”) “кушайте меня, гости, кушайте, покуда я жив!” %) , в тибетск. буддизме - мистический обряд /ритуал освобождения от привязанностей. (См. также ДАКИНИ .)

“<...> ритуал чод, практикуемый в тибетском буддизме (он заключается в предложении своего тела в пищу дух ам и демон ам и переживании его пожирания ими), совершенно отчетливо смоделирован по образцу шаманского инициационного переживания смерти -воскресения, однако помещен в иной концептуальный контекст, обогащающий и его трансперсонально-психотехническое содержание: его цель -- преодоление иллюзии атмана (« » или «эго») и дуализма сансары и нирваны .” (ТорчЕ-РМ)

“Тибет - страна демонов. Если судить по народным поверьям и легендам, то придется сделать вывод, что численность злых духов намного превышает население страны. Эти зловредные создания, принимая тысячи различных личин, обитают на деревьях, скалах, в долинах, озерах, источниках. Они охотятся за людьми и животными , похищая у них «дыхание жизни », чтобы насытиться им. Демоны слоняются по полям и лесам, и путник всегда рискует столкнуться с кем-нибудь из них лицом к лицу. Подобный порядок вещей вынуждает тибетцев постоянно вступать в сношения со злыми духами. В функции официального ламаизма входит подчинение демонов, перевоспитание их в покорных слуг, а в случае непокорности обезвреживание или уничтожение. В этом с официальным духовенством конкурируют колдуны. Но обычно они стремятся поработить одного или нескольких демонов для недобрых дел.

Не беру на себя смелость оспаривать это мнение, ибо многочисленные примеры служат доказательством его обоснованности. Ночной мрак и характер местности, специально выбираемой для сношений с демонами, уже сами по себе могут породить галлюцинации. Но все ли явления наблюдаемые совершающими обряд учениками, следует отнести к галлюцинациям? Тибетцы утверждают, что не все.

Мне представилась возможность беседовать с отшельником из Га (восточный Тибет) Кушогом Вантшееном о случаях скоропостижной смерти во время заклинания духов. Этот лама не обнаруживал ни малейшей склонности к суеверию и, думая найти в нем единомышленника, я сказала:

Все они умерли от страха. Их видения просто объективизация собственных мыслей. Демоны не могут победить того, кто в них не верит.

К моему величайшему изумлению анахорет ответил необычным для него тоном:

По вашему мнению, достаточно не верить в существование тигров, и ни один тигр никогда вас не тронет?

Он продолжал: «Объективизация умственных представлений очень таинственный процесс, безразлично, происходит он сознательно или бессознательно. Какова участь этих созданий? Может быть, подобно младенцам, рожденным от нашей плоти, они - дети нашего духа - уходят из-под контроля, и с течением времени, или же сразу начинают жить самостоятельной жизнью? Не следует ли также предположить, раз мы можем порождать их, что есть на свете и другие существа, обладающие такой же способностью? Если подобные магические создания («тюльпа») существуют, то нет ничего необычного в том, что мы приходим с ними в соприкосновение - либо по воле их создателей, либо потому, что собственные наши мысли и действия создают условия, позволяющие им заявлять о своем присутствии и проявлять активность. Возьмем для сравнения реку и представим себе, что вы живете на некотором расстоянии от берега. Рыба никогда не приблизится к вашему жилищу. Но проведите от реки до вашего участка канал, а в его конце выройте пруд. Тогда вы увидите, что вместе с водой из реки в пруд попадет и рыба. Остерегайтесь создавать такие каналы необдуманно. Немногие имеют представление о том, что таится в недрах вселенной , куда они опрометчиво заглядывают».

Затем, уже менее серьезным тоном, он закончил: «Необходимо уметь защищаться от тигров, созданных вами же, или порожденных другими». Теории такого рода и определяют выбор местности, подходящей для совершения таинства «тшед». Отдается предпочтение кладбищам или пу"стыням с диким, легко возбуждающим ужас ландшафтом, когда с ними к тому же связаны страшные предания или трагические происшествия, имевшие место в действительности. Такое предпочтение объясняется тем, что эффективность обряда зависит не только от чувств, пробуждаемых в душе священнодействующего мрачными словами заклинаний или же страшным ландшафтом, на фоне которого он их произносит. Нужно прежде всего расшевелить таинственные силы и сознательные существа, привлекаемые в такие места совершенными здесь злодеяниями или настойчивой концентрацией мысли многих людей. Как следствие, во время отправления обряда «тшед» - драмы, исполняемой одним актером, этот актер, в результате ли процесса объективизации, самовнушения или же, как верят тибетцы, благодаря вторжению на сцену существ из оккультного мира, вдруг оказывается в окружении коллег, порой начинающих играть в спектакле непредусмотренные режиссером роли. Последнее обстоятельство приветствуется, потому что, усложняя упражнение, делает его тем самым особенно полезным. Но нервы некоторых неискушенных адептов не выдерживают слишком интенсивной нагрузки, и вот тогда-то (я уже об этом говорила) постигает их безумие или внезапная смерть.

Тот, кому предстоит совершать обряд «тшед», должен прежде всего, как и подобает всякому лицедею, выучить свою роль наизусть. Затем ему нужно тренироваться в ритмическом танце, вырисовывая ногами на земле геометрические фигуры; научиться вертеться на одной ноге в обе стороны; постукивать по земле пяткой в такт и подпрыгивать. Наконец, он должен уметь манипулировать особым способом различными предметами культа и играть на тамбурине и на трубе из бедренной человеческой кости. Это не так-то просто, и во времена моего ученичества мне самой не раз приходилось попыхтеть до полного изнеможения. Руководящий репетициями наставник-лама отдаленно напоминает балетмейстера. Но его окружают не сияющие улыбки балерин в розовых трико; перед ним пляшут исхудавшие от самоистязания и лишений молодые подвижники, в рубище, с пылающими исступлением и диким упорством глазами на воспаленных грязных лицах. Они готовятся к чреватому опасностями испытанию, и их неотступно терзает мысль об ужасном ужине, когда тело их будет служить угощением для изголодавшихся демонов. Нет ничего удивительного, что при таком положении вещей эта забавная репетиция становится зловещей.

Полное описание таинства «тшед» заняло бы здесь слишком много места: оно содержит длинные подготовительные заклинания. Произнося их, священнодействующий «попирает ногами» все виды человеческих страстей и распинает свое самолюбие. Но главная часть обряда состоит в пиршестве. Вкратце весь сценарий его можно изобразить следующим образом: священнодействующий трубит в канглинг*, приглашая демонов на пир. Он воображает** божество женского пола , олицетворяющее собственную его волю. Этот образ его воли устремляется из его головы, через макушку с саблей в руке. Одним быстрым взмахом она отрубает ему голову, затем, в то время как со всех сторон в ожидании лакомства и угощения слетаются стаи вампир ов, она отсекает от тела руки и ноги, сдирает с туловища кожу и вспарывает живот. Из живота вываливаются внутренности, ручьями течет кровь, а омерзительные гости раздирают, грызут и смачно чавкают. Между тем священнодействующий монах сам натравливает их на добычу следующими ритуальными заклинаниями: «На протяжении беспредельного ряда веков, в процессе повторяющихся существований, я заимствовал у бесчисленных существ за счет их благоденствия и их жизней мою пищу, мою одежду и всевозможные блага, чтобы содержать свое тело в добром здравии, в радости и защищать его от смерти. Нынче я плачу долги, предлагая на истребление свое тело, которое я так любил, холил и лелеял. Я отдаю свою плоть алчущим, кровь - жаждущим, свою кожу - тем, кто наг, кости свои - на костер для тех, кто страдает от холода. Я отдаю свое счастье несчастным, свое дыхание жизни - умирающим... Бесчесть е да падет на мою голову, если я устрашусь принести эту жертву. Позор всем, кто не осмелится принять ее».

* Труба, сделанная из человеческой бедренной кости. - Прим. авт.

** Доводит концентрацию мысли до объективизации субъективных представлений. Концентрация мысли может достигать такой степени, что воображаемые факты и местность полностью заслоняют реальные образы. - Прим. авт.

Это действие трагедии именуется «красное пиршество». За ним следует «черное пиршество». Мистическое значение последнего открывается только ученикам, удостоенным высшей степени посвящения.

Видения дьявольского красного шабаша рассеиваются, хохот и визг вампиров смолкает. Мрачную оргию сменяет абсолютное одиночество . Глубокое молчание и непроглядная тьма окутывают подвижника. Состояние дикого возбуждения постепенно стихает.

Теперь монах должен представить себе, будто от него осталась маленькая кучка обуглившихся останков, плавающая на поверхности озера грязи - грязи от нечистых помыслов и дурных дел, запятнавших его духовную сущность на протяжении неисчислимого ряда существований, начало которых затеряно во тьме времен .

Римпотше (драгоценный; очень почтительное обращение), я серьезно предупреждаю вас. Я обладаю познаниями в медицине и знаю, что от испытываемого ужаса ваш ученик может серьезно заболеть или даже сойти с ума. Мне показалось, что он на самом деле чувствует, будто его пожирают заживо.

Конечно, он чувствует это, - все так же невозмутимо ответил лама, - и не подозревает, что он пожирает сам себя. Может быть, когда-нибудь он это поймет...

Я было собралась возразить, что прежде чем бедняга что-нибудь поймет, он, вероятно, предоставит возможность другим совершить обряд «тшед» над собственным трупом. Но лама угадал мою мысль и, не дав мне вымолвить и слова, снова заговорил, слегка возвысив голос:

Из ваших слов можно заключить, что вы избрали «прямой путь» (путь мистиков). Разве ваш духовный наставник не говорил о подстерегающих вас на этом пути опасностях, и разве не по доброй воле подверглись вы тройному риску: болезни, безумию и смерти? Трудно, - продолжал лама, - совершенно избавиться от иллюзий, рассеять мираж воображаемого мира и отрешиться от верований в химеры. Знание истины (буквально, лицезрение истины) драгоценная жемчужина, и за нее приходится дорого платить. Существует множество путей достигнуть «тхарпа» (высшее освобождение, духовное просветление). Может быть, ваш способ менее примитивен и жесток, чем путь того, кого вы жалеете, но я уверен, ваш путь не сладок. В противном случае он ничего не стоит. Теперь идите в свою палатку. Если захотите меня видеть, можете прийти днем.

Было бесполезно настаивать. Высказанные ламой мысли выражают мировоззрение почти всех тибетских мистиков. Я молча поклонилась и отправилась в свой лагерь.

Днем я опять навестила Рабджомса Гиатсо, и в течение нескольких дней мы подолгу с ним беседовали. Ламу едва ли можно было назвать ученым, но во многих вопросах его суждения отличались глубиной, и я считаю свою встречу с ним большой удачей для себя.

Разумеется, не следует принимать на веру все страшные россказни налджорпа об обряде «тшед». Тем не менее, ощущения пожираемого заживо у совершающих обряд молодых монахов и случаи их гибели далеко не редкость. Помимо только что рассказанного, мне известно еще два или три таких же случая, когда, совсем как Рабджомс Гиатсо, духовные наставники несчастных учеников-налджорпа отказывались открыть им глаза на субъективный характер их ощущений и таким образом избавить их от страданий. Кроме того, как я уже говорила, многие учителя-ламы сами убеждены, что далеко не все эти ужасные переживания вполне субъективны.

* Ныне принята несколько иная транскрипция этого слова: Дзогчен .

В 1922 году мне довелось побывать у его преемника, вернее у того самого Падма Ригдзина, в соответствии с тибетскими верованиями много раз умиравшего и рождавшегося вновь, всегда занимая престол настоятеля в гомпа Дзогсотшен. Монастырь помещался на окраине северной пустыни среди дикой унылой местности. Такой ландшафт, вполне естественно, должен придавать воображению монахов мрачное направление.

Однако мой любезный хозяин Падма Ригдзин не имел ни малейшей склонности к меланхолии. В его уме своеобразно сочетались интересы коммерсанта с ребяческими вкус ами. Он долго расспрашивал меня об Индокитае и Бирме, осведомляясь о статьях импорта и экспорта в этих странах. Ему хотелось главным образом узнать, можно ли выписать оттуда павлинов для пополнения своей небольшой зоологической коллекции.

Но вдали от роскошных покоев великого ламы в маленьких уединенных домиках ютились монахи, и их сосредоточенные лица и таинственные повадки вполне гармонировали с окружающим пейзажем. В специально построенных для этой цели обителях подвизались анахореты, соблюдавшие самые суровые правила затворничества. Они не имели никакого сношения с внешним миром. Некоторые из них стремились развить в себе сверхчеловеческие психические способности , другие пребывали в состоянии мистического созерцания , по символу веры их секты приводившее спасающихся к духовному озарению. С незапамятных времен монастырь Дзогстшен славится как центр обучения эзотерическим тайным методам духовного совершенствования.

Третье отсечение - это когда отсекается привязанность к своему себялюбию. Это когда человек полностью избавляется от себялюбия: все что он делает, он посвящает счастью других. А его счастье уже приходит к нему само. Это странный механизм, который действует в нашем мире: когда вы заботитесь только о своем « », то ничего не получаете. А великие Мастера прошлого, такие как Будда, Иисус, исламские Мастера, они думали только о других, заботились о других больше, чем о себе. И их счастье приходило к ним само. Та же самая теория.

Если вы расскажете, то чему я вас сегодня учил, какому-нибудь подлинному христианскому или мусульманскому Мастеру, то они согласятся с этим. Они скажут: «Да, это правда. Себялюбие вещь очень опасная, очень вредная. А ум , который заботится о других - это величайшая вещь». Благодаря этому уму у вас возникнет любовь и сострадание . Вот эта чистая любовь и чистое сострадание, забота о всеобщем счастье - это и чистый ислам, и чистое христианство, и чистый буддизм. Это основа, на которую накладываются все эти обозначения. А не внешние позы, которые относятся к христианству или буддизму.” (Геше Джампа Тинлей «Четыре печати», устный перевод М. Малыгиной; ист. -

Основа для практики Чод относится в данном случае к мотивации практикующего. Практик Чод должен иметь две мотивации:

Он или она должны быть свободны от иллюзии привлекательности сансары. Пытаясь очистить банановое дерево, мы обнаруживаем, что оно пусто внутри. Так же и сансару следует воспринимать как не имеющую сущности. Даже долго живущие боги страдают от перерождений. Всё сансарическое богатство может обернуться бедностью. Единственное, что определённо, так это непостоянство.

Практикующий Чод должен обладать истинной бодхичиттой, стремлением достичь просветления ради блага других существ.

При выполнении практики Чод необходимы эти две мотивации, т.к. без правильной мотивации невозможно приобрести пользу для себя и других. В ином случае практика принесёт только вред. Некоторые практикующие выполняли Чод, побуждаемые славой, получением подношений, ревностью или чувством соревнования. Если следовать подобным намерениям в этой жизни, то это приведёт к возрастанию препятствий, болезней, потери возможности общаться с духовными друзьями.

В общем, если мы не практикуем чистое нравственное поведение, в таком случае, даже если мы и следуем другим совершенствам (парамитам) мы не получим в следующей жизни драгоценное человеческое рождение. Чрезвычайно мало живых существ практикуют чистое нравственное поведение. Лишь некоторые держат свои тантрические самайи в чистоте. Обеты пратимокши не легко держать в чистоте. Вывод таков, что очень немногие вновь обретут драгоценное человеческое рождение. Поэтому очевидно, что прямо сейчас нужно начинать прилагать усилия, чтобы обрести достойное рождение в следующей жизни.

С нерушимой верой нам следует принимать прибежище в Трёх Драгоценностях. Однако даже с такой верой мы всё ещё будем находиться в сансаре. Всегда следует помнить, что люди несвободны от страданий - страдания рождения, смерти, старости, голода и всех видов ментальных страданий. Люди, обладающие властью и ответственностью, страдают больше, чем попрошайки и монахи. Люди, имеющие много детей страдают больше, чем те, кто одиноки. Все удовольствия этой жизни - только причины к тому, чтобы вести нас к ещё большему страданию. Практикующие Дхарму забывают о практике, когда вовлекаются в удовольствия. Поэтому, сейчас самая главная практика для нас - это благоприятное перерождение. Только благодаря этому мы можем освободить других, всё ещё пойманных в ловушку самсары. Практика Бодхисаттвы невозможна без отказа от себя и заботы о других. Но чтобы отречься от своей самости мы должны осознать, кто мы такие, что из себя представляем.

Дже Цонкапа выделил Три главных аспекта пути: подлинное отречение, бодхичитта и мудрость. Без отречения ни одна практика не принесёт пользы для будущих жизней. Если у нас нет мотивации освободить себя, тогда какая польза в практиках, имеющих цель освободить других. Если мы породим истинное отречение, нам также следует с самого начала стремиться развивать бодхичитту. Если мы этого не делаем или мы не умеем её поддерживать, тогда мы можем опуститься на Хинаянский путь заботы только о себе. Если последователь Махаяны упадёт в нижние миры, он будет в лучшем положении, чем Хинаянский Архат благодаря развитию драгоценной бодхичитты. Какой бы ни была мотивация, махаянской или хинаянской, если мы, идя путём любой колесницы, не реализуем мудрость-пустоту, нам не достигнуть освобождения. Мы должны овладеть истинным воззрением иллюзорного существования "я".

Отречение от этой жизни и сансарического рождения - это настоящее отречение, но отречение на этом не заканчивается. Чтобы обрести бодхичитту и мудрость, т.е. правильное воззрение, нам нужно отречься от идеи существования самого себя. Относительная бодхичитта - это непоколебимое устремление освободить всех существ, тогда как абсолютная бодхичитта даёт постижение отсутствие существования "я". Таким образом, эти три главных аспекта являются своего рода видами отречения и основаны на истинном отречении от самсары, которое возникает как следствие близкого знакомства со страданием и непостоянством.

Практика Чод порождает в нас бодхичитту и постижение пустоты. Истинное отречение является важной предварительной практикой, без которой невозможно создать прочный фундамент. Более того, без истинной бодхичитты мы не сможем практиковать стадии зарождения и завершения Высшей Йога Тантры. Итак, практика Чод - это самый искусный метод устранения препятствий и помех к развитию бодхичитты.

Если у нас нет истинной бодхичитты, практика Чод не будет хорошим способом просить цампу. Однажды было пророчество, что в течение этого тёмного века будут существовать ложные практикующие. Они будут носить странные одежды, длинные чётки и кнуты, чтобы защищаться от собак.

Каковы же характеристики практикующего Чод? Во-первых, ему необходимо получить посвящения и устные наставления, практиковать бодхичитту и отречение. Не будет ничего хорошего в том, чтобы просто бродить с бедренной костью и дамару. Мы не должны зависеть от богатства или имущества, они не имеют никакого смысла. Таким же образом следует относиться к своему телу, не обуславливаться им. Если поразмыслить, то, ничто, связанное с нашим имуществом или телом не пригодиться нам в будущих жизнях.

Но нет необходимости бросать богатство и имущество. Вместо этого мы могли бы перестать зависеть от него, и умело использовать его для практики. Если во время смерти у нас возникнет привязанность хотя бы к одному предмету, это помешает нашему сознанию освободиться. А к скольким вещам мы привязаны сейчас, в этот самый момент? Сверх того, очень важно освободиться от привязанности к нашему телу.

Благодаря постижению бессущностности самсары мы развиваем любящую доброту и сострадание ко всем живым существам, которые страдают, так как находятся в неведении относительно природы самсары. Когда возникает этот радостный, позитивный настрой ума joyful minds, мы должны действовать как его слуги. Обычно же мы действуем как преданные слуги трёх ядов, но joyful mind освобождает нас от этого рабства.

Практика Дхармы подобна зеркалу. Только при помощи зеркала мы можем увидеть грязь на своём лице. Мы должны использовать зеркало практики, чтобы всмотреться внутрь в поиске своих недостатков. Обычно мы видим недостатки других, но не замечаем свои собственные. Благодаря же, практике Дхармы мы можем разглядеть и исправить их.

Как только мы становимся способными честно взглянуть на свои недостатки и постичь бессущностную природу самсары в нас возникают любящая доброта и сострадание. Тогда мы можем вырвать корень цепляния за идею реального существования самих себя и всех явлений. Практика Чод является способом уничтожения этих могущественных заблуждений, но она должна быть основана на этом особенном "empowerment" или joyful mind.

Перед тем, как приступить к практике Чод, важно выполнить предварительные медитации на отречение и бодхичитту. Поскольку это медитации "направленные внутрь", они называются "тренировкой ума" или "внутренним отсечением". Но даже если мы не обладаем настоящим отречением или бодхичиттой, но у нас есть чистая мотивация и желание воспитывать этот драгоценный ум, то практика Чод может быть очень полезной. Однако если у нас нет чистой мотивации, тогда никакие одежды или ритуальные предметы нам не помогут. И если мы приступаем к практике с нечистой мотивацией и пытаемся подчинить духов, чтобы навредить кому-то, то в результате этого, настоящих практикующих могут подвергнуть критике, а мы сами вызовим множество препятствий и болезней, потеряем уважение и поддержку других. Поэтому предварительные практики на "внутреннее отcечение" чрезвычайно важны.

Также важно до того, как приступать к практике Чод правильно и с чистым устремлением принять прибежище. Перед каждой сессией нам следует напомнить себе о сложности обретения драгоценного человеческого рождения. Такое рождение имеет как временную ценность (для этой жизни), так и вневременную (для всех последующих жизней). Размышляя таким образом, мы решаемся использовать в полной мере преимущества этой жизни. Иначе, жизнь уподобляется человеку без сердца - в ней нет ни цели, ни смысла. Мы должны осознать, что обладаем всеми внешними и внутренними благоприятными условиями в этой жизни, и что с этого момента нужно приступать к практике Дхармы. Но под влиянием кармических образований мы сами не желаем создавать причины для счастья, будь то высокое рождение или окончательное счастье просветления. Следовательно, мы должны помнить о страдании нижних миров. Медитируя на наши кармические проявления мы можем увидеть, что успели принять много яда и должны навсегда решить более не принимать этот яд. Стремясь заручиться поддержкой и руководством на пути, нам следует породить нерушимую веру в Три Драгоценности, как единственных объектов прибежища.

Каждый раз, когда мы принимаем прибежище очень важно напоминать себе о достоинствах Трёх Драгоценностей. Осознавая достоинства Будды, мы имеем возможность осознать достоинства Дхармы и реализовать достоинства Сангхи. Например, речь Будды обладает шестидесятью характеристиками. Она может освободить множество живых существ одновременно, обучая в соответствии с их способностью воспринимать. Ум Будды - всеведущ, ничто от него не может быть скрыто. Его любящая доброта к живым существам распространяется до бесконечности. Она превосходит материнскую, будучи непредвзятой, беспристрастной и действительно способной помогать в этой жизни и во всех последующих. Единственное, что препятствует силе Будды проявиться - это недостаток нашей веры. Когда-то он был обычным существом, таким же, как мы, который обрёл эти удивительные качества с помощью практики Дхармы. Сангха - это те, кто правильно понимает Учение, кто держит свои самайи в чистоте, и кто ведёт нас как друзей по духовному пути. Поэтому они представляют собой последний объект прибежища.

Чод - это глубинный превосходный путь объединения метода и мудрости, или быстрый путь порождения плода всеведения в собственном потоке сознания. Слово "Чод" можно перевести с тибетского как "отсечение". Что же здесь отсекается?

Внешние галлюцинации, видения божеств и демонов происходят от внутреннего корня - концепции цепляния за "Я". Вот этот-то корень неведения и всех ошибочных представлений отсекается в процессе практики Чод.

Туган Лобсанг Чойки Нима разъясняет так: "Этимология слова Чод - “отсечение”. Название дано в соответствии с воздействием наставлений. Ведь посредством любви, сострадания и Бодхичитты* отсекается помышление о собственном благе. Пустотным воззрением отсекается корень сансары. Также его называют "Чод образа действий", так как это - образ действий пути метода и мудрости практики Бодхисаттв - Сынов Победоносного".

Чод представляет собой практику накопления йогином двух видов собрания заслуг и мудрости. Практика накопления мудрости красной линией проходит через весь ритуал. Каждый этап предвещается провозглашением слога "ПЕТ". В санскритском и тибетском написании он состоит из двух букв: "ПХА" и "ТА" они олицетворяют пути Парамитаяны или Сутраяны и Тантраяны слитые воедино в слоге "ПЕТ" и практике Чод. Так же эти буквы олицетворяют метод и мудрость. Само же слово "ПЕТ" означает "рассеки", "рассеки точно по середине" - воззрение срединности или воззрение Мадхьямики.

Не принимайте ложных воззрений, это лишь придаст сил вредоносным демонам. Старайтесь видеть всё подобным игре или иллюзиям. Не становитесь в позицию того, кто любит одно и ненавидит другое. Зарождайте любовь и сострадание ко всем. Срубите под корень все заботы об эго и веру в "Я", отдайте без остатка свои тело и жизнь духам в пищу. Молите из глубины своего сердца, чтобы эти существа заинтересовались истинной Дхармой, а также умиротворили свою ненависть.

Поэтому произнося этот слог йогин должен переживать опыт пустотности, благодаря этому вся практика пронизана накоплением мудрости. Процесс накопления заслуг проходит таким образом: в начале, посредством особенной для Чод практики пхова*, сознание выносится через макушку и остается снаружи, приняв форму Дакини.

Это чистое сознание далее созерцает материальное подношение трех пиров и духовный дар дхармы. Три пира это - белый пир, где чистые составляющие тела, такие как мозг и телесные соки (за исключением крови) посредством визуализации трех слогов "ОМ" "А:" и "ХУНГ", олицетворяющих ваджрные тело, речь и ум всех Будд, трансформируются в нектар, подносимый Учителям, Йидамам, Буддам, Дхарме и Сангхе. Красный пир, когда нечистые и грубые составляющие плоть, кровь, кости и т.п. посредством визуализации подносятся в качестве угощения голодным духам и существам низших сфер бытия.

Во время пестрого или разнообразного пира, посредством визуализации кожа разрубается на кусочки, которые, в свою очередь преобразовываются в те вещи, которые необходимы присутствующим на угощении гостям, как-то: дворцы-обители для Йидамов, монашеская одежда для монахов, места обитания, свита, супруги, дети, богатства, пища и т.п. После того как бестелесные духи, а эта практика главным образом направлена на них, насытятся, йогин предлагает им дар Дхармы, он разъясняет основные ее постулаты, просит духов отказаться от злых помыслов и не причинять вреда другим живым существам.

Затем гости провожаются в места их природного обитания. В заключение йогин памятует о том, что и дар, и дарующий, и получающий дар всего лишь наименования и существуют взаимозависимо. Это памятование специальная практика по накоплению собрания мудрости.
Всё переживаемое в образе духов, являющихся нам извне, возникает по причине того, что мы не искоренили цепляние за самосущее "Я".

Практика Чод учит: не принимайте ложных воззрений, это лишь придаст сил вредоносным демонам. Старайтесь видеть всё подобным игре или иллюзиям. Не становитесь в позицию того, кто любит одно и ненавидит другое. Зарождайте любовь и сострадание ко всем. Срубите под корень все заботы об эго и веру в "Я", отдайте без остатка свои тело и жизнь духам в пищу. Молите из глубины своего сердца, чтобы эти существа заинтересовались истинной Дхармой, а также умиротворили свою ненависть.

Прежде чем новичок будет сочтен пригодным, или допущенным к выполнению этого психически опасного ритуала, необходимы длительные проверочные периоды тщательной подготовки под руководством мастера. Этот ритуал должен быть выучен наизусть и запомнен. Должны быть выучены и освоены все шаги танца в отношении к различным геометрическим местам действия, вместе с произношением с соответствующей интонацией песен, ритмическими ударами в ручной барабан, называемый дамару*, так же и с извлечением звука из призывающей духов трубы - ганлина, сделанной из берцовой кости человека. Правильные способы разбивания символического шатра, использования ваджра, колокольчика и многих других ритуальных предметов, также должны быть хорошо усвоены и разучены.

Вначале практику, выполняющему ритуал Чод, предлагается визуализировать себя в качестве Богини Мудрости и извлекать звуки из трубы берцовой кости. Призывая Гуру* и просветленных существ, он начинает ритуальный танец, посвященный одной цели - ясного осознавания того, что сансара и нирвана на самом деле едины.
Освобождение от ограниченности ума - это преодоление сансары. Вот принципы Учения Чод, выраженные в краткой форме для облегчения практики.

Своими корнями Чод уходит в наставления по Праджняпарамите, данные самим Буддой через брамина* Арьядеву, и владетеля Майтрипу, доходит до Падампы Сэнге. Именно Падампа Сэнге во время своего третьего визита в Тибет передал эти наставления Кьё Шакья Еше и Ярлунг Масеру. Эта линия передачи носит название "Отцовский Чод". Кроме них, наставления по Чоду получила дакини в человеческом теле - досточтимая Мачиг Лабгьи Донма, предсказание о которой содержится в "Коренной Тантре* Манджушри". После неё линия передачи носит название "Материнский Чод". Она оформила Чод как превосходнейшие наставления для накопления собраний через подношение своего тела в жертву. Было также несколько линий передач, основанных на Терма.

Досточтимый Цонкапа получил передачу Чод от превосходного Манджушри вместе с другими наставлениями "Дхармачакры Манджушри". После Гьялвы Энсапы эта линия передачи носит название "Чод Энсапы".

Международная научная конференция студентов, аспирантов и молодых учёных «Ломоносов-2011»

Коростиченко Е.И.
Ритуал чод: история, структура, коммуникативное значение

В этой работе будут рассмотрены версии происхождения тибетского ритуала чод , история его распространения в Тибете, а также сущность и психологические аспекты практики чод как примера мистической коммуникации адепта со сверхъестественными силами. Обычно в тибетском буддизме формально выделяют четыре школы: ньингма , кагью , сакья и гелуг , однако помимо них в Тибете существует и другие традиции, которые, с точки зрения тибетцев, не противоречат учению Будды. Не противоречит ему, как считается, и традиция чод .

Исследователи чод на сегодняшний день пока что не достигли согласия по вопросу происхождения этой традиции. Большинство исследователей полагают, что чод восходит к буддийским источникам: «К примеру, в “Большой поэме” Брахмана Арьядевы есть указания на то, что к X веку чод уже существовал в виде целостной системы, сочетающей философию Праджняпарамиты с особыми методами медитации и практическими наставлениями по их применению в повседневной жизни» . Гой Лоцава, автор «Синей летописи» — важного источника по истории тибетского буддизма, — пишет: «Это учение получило такое название, поскольку приверженцы системы чод следовали философскому учению Праджняпарамиты» , данному самим Буддой и переданной индийцу Дампе Сангье, который принес его на территорию Тибета в XI веке, где и появились впоследствии две линии преемственности: мужской и женский чод .

Также Гой Лоцава в этой работе говорит об этимологии слова «чод»: «тибетское слово SPyod (с санскрита гочара) означает «практика». Существуют и другое объяснение этого слова, отражающее сущность этого ритуала. Большинство исследователей считают, что слово «чод» (gcod) означает «отсечение», а точнее - отсечение личных привязанностей, которые приводят к омрачению сознания: «пустотным воззрением отсекается корень сансары» . Это определение часто приводится тибетскими комментаторами, так как оно объемлет сущность понимания «чод», основанного на Праджняпарамите: «Итак, отсечение корня самого ума, отсечение пяти омрачающих ядов, отсечение крайностей и измышлений в медитации, отсечение тревоги, надежд и страхов в действиях, а также отсечение гордыни составляют истинный смысл практики чод, поскольку все это есть отсечение («чод па»)» .

Однако существует и другая позиция в трактовке происхождения чод, сводящая эту практику к автохтонному тибетскому шаманизму. Наиболее известными приверженцами этой версии были феноменолог религии Мирча Элиаде, переводчик «Тибетской книги мертвых» Эванс-Венц, знаменитая путешественница по Тибету Александра Дэвид-Неел.

Среди различных традиций чод , возникших в Индии и Тибете, таких как ньингмапинская традиция чод, основанная на текстах терма Падмасамбхавы из цикла «Отсечение иллюзий», «Единый вкус» Наропы, традиция чод женской линии передачи Мачиг Лабдрон (1055-1153) занимает особое положение, как в философском отношении, так и с точки зрения практических методов. «Именно Мачиг Лабгьи Донма оформила чод как превосходнейшие наставления для накопления заслуг через подношение своего тела в жертву» – имеется в виду, в жертву демонам.

Система Мачиг объединяет в себе философию Праджняпарамиты, тантрические наставления, исходящие от Арья Тары с медитативным опытом самой основательницы традиции. Таким образом, «искусно соединив три учения, а именно линию Сутры, Тантры, союза Сутры и Тантры, Мачиг Лабдрон основала единый метод, назвав его “чод Махамудры”, или “Отсечение демонических объектов”» .

Последователи системы чод принимают теорию Пустотности (суть Праджняпарамиты), которая означает: «во-первых, отказ от концепции реальности дхарм, которые составляют индивидуальный поток сознания личности (сантана ), и, во-вторых, неприятие представления о реальности и материальности других живых существ» . Помимо учения о пустоте, адепты должны следовать следующим духовным предписаниям: воспитывать в себе сострадание ко всем живым существам (бодхичитту ), соблюдать обеты бодхисаттвы, действовать в соответствии с данным словом, т.е., избегать необдуманных действий и не допускать нарушения обетов, которые были приняты.

Известный итальянский тибетолог Джузеппе Туччи в своем фундаментальном труде «Религии Тибета», уделяя особое внимание традиции чод , отмечает, что «это учение признается и другими школами, отличающимися от чод и в теории, и в практике» . Школа кагью , по-видимому, сыграла главенствующую роль в сохранении этой религиозной традиции. В Тибете лишь три монастыря полностью посвящены практике чод : Кьябче Гомпа, Гьюне Гомпа и Чагчод, и все они относятся к школе кагью .

В школе гелуг традиция чод развивалась на основании соединения двух линий передачи: «краткая линия» исходила от основателя школы гелуг Цонкапы, а «длинная линия» от Мачиг Лабдрон. Чод существовал в школе гелуг в качестве маргинального явления, и его чаще всего практиковали вне монастырских стен. В 30-е годы XX века эта практика была официально запрещена на территории монастырей, принадлежащих школе гелуг , в силу опасений, что психологические аспекты этого ритуала могут отрицательно сказаться на обучении монахов. Несмотря на запрет, многие монахи продолжают выполнять эту практику.

В школе ньингма чод Мачиг Лабдрон не занимает центрального места, но сама Мачиг считается воплощением супруги основателя ньингмапинского чод Падмасамбхавы. Единственной тибетской школой, в которой никогда не передавалась традиция Мачиг Лабдрон, является школа сакья . Наконец, в традиции автохтонной религии Тибета бон сохранились собственные ритуалы чод : одни из них происходят из устной линии передачи, другие из традиции терма , но ни в одной из этих традиций нет упоминания о Мачиг. В старом бон различают три вида практики чод : мирная, обширная и могущественная. Новый бон дополняет к ним четвертый вид – «гневную» практику. Видимо, «глубокое исследование бонских линий передачи чод может пролить свет на эту традицию в целом» .

Рассмотрев теоретические предпосылки формирования традиции чод , мы перейдем к практической стороне ритуала, которая интересна, прежде всего, своими психологическими аспектами. Медитация в традиции чод принимает форму жертвоприношения тела адепта и его личности, т.е., разрушения пяти скандх (пяти составляющих человеческой личности). Ритуал предполагает переживание сильного эмоционального состояния, когда необходимо освободить эмоции, чтобы впоследствии отсечь их, как только они возникают в уме. Для этой цели учение чод рекомендует адептам практиковать в местах с устрашающим ландшафтом: на кладбищах, в пустыне, высоко в горах. Йогин должен встретиться со всеми своими негативными эмоциями, вызывающими ужас или привязанность, для того чтобы получить переживание пустотной природы этих омрачений ума.

В терминологии чод омрачения ума (санскр. клеши ) символически отождествляются с демоническими силами, которые необходимо победить и уничтожить. «Самый могущественный из этих демонов, которого непременно нужно отсечь, - представление о реальном, неизменном «я», которое является источником всех внутренних и внешних демонов» , именно этот корень неведения и двойственности отсекается в результате практики. Главная часть ритуала состоит в пиршестве, символическом пожирании йогина демоническими силами.

При совершении ритуала «красного пиршества» адепт трубит в канглинг (ритуальная труба, сделанная из человеческой бедренной кости), созывая на пир всевозможных демонов. Полностью сконцентрировавшись, он воображает божество женского пола (дакини ), олицетворяющую его собственную волю. Этот образ воли устремляется из его головы, через макушку с саблей в руке, после этого дакини отрубает ему голову и другие части тела, вспарывает живот и снимает кожу. На добычу слетаются многочисленные демоны и вампиры и пожирают жертву. Одновременно с этим йогин произносит следующие ритуальные заклинания: «На протяжении беспредельного ряда веков, в процессе повторяющихся существований, я заимствовал у бесчисленных существ за счет их благоденствия и их жизней мою пищу, мою одежду и всевозможные блага, чтобы содержать свое тело, которое я так любил, холил и лелеял. Я отдаю свою плоть алчущим, кровь – жаждущим, свою кожу – тем, кто наг, кости свои – на костер для тех, кто страдал от холода. Бесчестье да падет на мою голову, если я устрашусь принести эту жертву. Позор всем, кто не осмелится принять ее» .

Следующий этап ритуала чод называется «черное пиршество», мистическое значение которого открывается немногим посвященным. Видения демонического шабаша рассеиваются и сменяются глубоким молчанием и абсолютным одиночеством. Теперь йогин «должен представить себе, что от него осталась лишь маленькая кучка обуглившихся останков, плавающих на поверхности озера грязи – грязи от нечистых помыслов и дурных дел, запятнавших его духовную сущность на протяжении неисчислимого ряда существований» . Цель «черного пиршества» и ритуала чод в целом заключается в полном осознании того, что даже сама идея самопожертвования, охватившая йогина, есть только иллюзия, рожденная гордыней: в действительности человек ничего не может «дать», так как он сам ничто, бессодержательная форма.

Ритуал чод , таким образом, предстает как сложный процесс коммуникации практикующего адепта с демоническими силами, который имеет три основных этапа. На первом уровне практики чод допускается реальное существование богов и демонов, на втором – приходит уверенность в том, что эти демонические силы являются лишь иллюзорной игрой нашего ума, на третьем – сам медитирующий сравнивается в статусе с объектом его медитации. Весь процесс медитации и основывается на действии этих трех установок сознания вплоть до его завершения. Процесс коммуникации в чод иллюзорен, так как нет разницы между внешним и внутренним содержанием «я», между субъективным умом и воспринимаемыми им объектами, между йогином и демоническими силами, между субъектом и объектом коммуникации, ибо они представляют собой единое целое. Учитывая это, правильнее говорить не «я» коммуницирую, а совершается процесс коммуникации, который не нуждается во взаимодействии участников этого процесса. Фактически, человека, проходящего этапы практики чод, можно символически представить в образе своего рода «луковицы»: с каждым этапом слой за слоем «снимается», и в итоге не остается ничего, что отсылает нас к буддийской концепции пустотности.

Чод как процесс мистической коммуникации можно схематически изобразить таким образом: на первом этапе практики йогин вступает в реальный процесс коммуникации с актором, которого считает реальным. В этом случае мы имеем субъект-объектную дихотомию, причем один и тот же актор может на этом этапе играть роль, как объекта, так и субъекта. Йогин как инициатор собственного жертвоприношения (S), и йогин как жертва (О). Демонические силы, пожирающие «добычу» (S), демонические силы как предмет визуализации йогина (O).

На втором этапе практики йогин признает иллюзорный характер второго актора. Поскольку к нему приходит окончательная уверенность, что переживаемое есть данность его ума: дихотомия внутреннего и внешнего мира становится иллюзорной. Таким образом, после отказа от второго актора (O) остается только первый актор (S). Субъект-объектная схема действительности оказывается порождением омраченного неведением «я» первого актора.

На третьем и последнем этапе практики йогин отказывается от признания собственного «я» истинным актором коммуникации и ищет методы постижения природы ума (с целью освободиться от его двойственности): «здесь высший метод [постижения природы ума] – объединение пространства и осознания. Так, слив воедино пространство и осознание, спонтанно очистишь устоявшиеся понятия, такие как «реальность» и «признаки», отрицание и утверждение, и останешься в истине таковости, дхармате, свободной от двойственного восприятия субъекта и объекта» .

Подобное слияние сознания с пустым пространством становится возможным благодаря одному из медитативных приемов, предложенных Мачиг Лабдрон. Этот метод, известный как «перенос сознания» с целью постижения природы ума, имеет множество способов осуществления. Наиболее распространенный вариант состоит в слиянии сознания с пустым пространством и погружении в состояние отсутствия мыслей. Коммуникация деперсонализируется, превращаясь из следствия субъект-объектных отношений в чистый процесс, – в том числе и потому, что призванный ее поддерживать ментальный процесс останавливается.

Литература :

1. Гой-лоцава Шоннупэл. Синяя летопись / Пер. с тибетского Ю.Н. Рериха, перевод с английского О.В. Альбедиля и Е.Ю. Харьковой. СПб.: Евразия, 2001.
2. Давид-Неэль А. Мистики и маги Тибета / Пер. с французского. Предисловие Т. Лещенко-Сухомлиной. М.: Дягилевъ Центр, ЦДЛ, 1991.
3. Тенчой. Рассказы о практике Чод. М.: «Глобус», 2004.
4. Туччи Д. Религии Тибета / Пер.с итальянского Альбедиль О.В. СПб.: Евразия, 2005.
5. Эду Ж. Мачиг Лабдрон и основы практики чод / Пер. с англ. М. Малыгиной. М.: Открытый Мир, 2008.